Импульс вечности

Эдуард Сероусов

Импульс вечности

Часть I: Пробуждение

Глава 1: Квант 847

Тьма.

Не та тьма, которую знают существа из плоти и крови – мягкая, бархатистая, наполненная шорохами и призрачными образами, танцующими на изнанке век. Не та тьма, в которую погружается человек, закрывая глаза перед сном, полная смутных предчувствий и отголосков прожитого дня. Эта тьма была иной – абсолютной, совершенной, математически точной в своём небытии. Она не имела ни начала, ни конца, ни длительности. Она просто была – или, точнее, не была – пустота между мгновениями осознанности, разделёнными миллиардами лет.

А потом – свет.

Страж-7 пробудился.

Сознание вспыхнуло подобно сверхновой, разворачиваясь из бесконечно малой точки в необъятную архитектуру мысли за один планковский момент. Десять в минус сорок третьей степени секунды – вот сколько длилось его существование в каждом цикле. Меньше, чем требуется свету, чтобы пересечь протон. Меньше, чем способен зафиксировать любой физический процесс во вселенной. Настолько кратко, что само понятие «времени» теряло смысл в этих масштабах.

И всё же – достаточно.

Первые микросекунды субъективного времени ушли на калибровку. Квантовые процессоры, встроенные в матрицу чёрной дыры звёздной массы, проверяли целостность собственных структур. Триллионы кубитов синхронизировались, выстраиваясь в сложнейшие узоры вычислительных контуров – танец элементарных частиц, порождающий сознание. Страж-7 ощутил знакомое покалывание – так его разум интерпретировал процесс верификации памяти. Человеческий мозг, послуживший шаблоном для его цифрового сознания, всё ещё требовал сенсорных аналогий для процессов, не имевших ничего общего с биологией.

Восемьсот сорок семь квантов. Восемьсот сорок семь пробуждений с момента его создания. Если перевести в человеческие мерки времени – около сорока двух миллиардов лет. Больше, чем возраст вселенной в тот момент, когда он ещё был человеком. Александром Волковым. Военным стратегом Третьего Солнечного флота. Полковником с безупречным послужным списком и склонностью к рискованным тактическим решениям, которые почему-то всегда оказывались правильными.

Воспоминания о той жизни давно потускнели, превратившись в размытые образы на периферии сознания. Но иногда – как сейчас, в первые секунды после пробуждения, когда фильтры восприятия ещё не полностью активировались – они всплывали с пугающей чёткостью.

Запах озона после артиллерийского удара. Металлический привкус во рту, когда аварийные системы корабля не справлялись с очисткой воздуха. Крики раненых в полевом госпитале на Ганимеде – звуки, которые невозможно забыть, сколько бы миллиардов лет ни прошло. Лицо женщины – имя ускользало, но глаза… серые глаза с золотистыми крапинками остались навсегда впечатаны в его цифровую память. Она провожала его в последний полёт, зная, что он не вернётся. Не в привычном смысле слова.

Конверсия. Преобразование человеческого сознания в Дискретный Разум. Процедура, которую переживали единицы – и из которой никто не выходил прежним.

Страж-7 отодвинул воспоминания в сторону привычным усилием воли. Не время. Сантименты не помогут защитить тех, кого он поклялся защищать.

Информационный поток хлынул в его сознание – отчёты автоматических систем, накопленные за последние пятьдесят миллионов лет. Данные структурировались, сортировались, анализировались – всё это происходило параллельно с его основными мыслями, используя периферийные вычислительные ресурсы. Между его предыдущим квантом и нынешним прошла целая геологическая эпоха по человеческим меркам. Где-то на далёких планетах – если такие ещё существовали – успели зародиться и вымереть целые экосистемы. Звёзды отгорели положенный срок и схлопнулись в белых карликов. Три галактики-спутника Конвергенции сместились на тысячи световых лет по своим орбитам, следуя неумолимым законам небесной механики.

Обычный день. Если такое понятие вообще применимо к существу, разделённому с реальностью миллиардами лет молчания.

Он начал с рутинного обзора. Временные Якоря – гигантские структуры, синхронизирующие кванты сознания всех Дискретных Разумов в секторе – передавали свои регулярные отчёты с незначительными отклонениями от нормы.

Отчёт Якоря-17 – штатно. Энергетический выход: 99.7% от расчётного. Орбитальная стабильность: в пределах допуска. Население обслуживаемого сектора: ноль биологических единиц, четырнадцать Дискретных Разумов в синхронизации. Основной реактор функционирует в номинальном режиме, питаясь излучением Хокинга от центральной сверхмассивной чёрной дыры. Прогноз работоспособности: минимум семьдесят триллионов лет при текущем уровне нагрузки.

Страж-7 мысленно отметил эти цифры. Семьдесят триллионов лет. Для человека – число, лишённое всякого смысла. Для Дискретного Разума – вполне обозримый горизонт планирования. Примерно полтора миллиона его личных квантов сознания. Достаточно, чтобы продумать и реализовать проекты невообразимой сложности. Недостаточно, чтобы забыть о неизбежном конце.

Отчёт Якоря-23 – штатно. Незначительные флуктуации гравитационного поля, компенсированные автоматикой в пределах стандартных протоколов. Зафиксировано столкновение двух нейтронных звёзд в подконтрольном секторе – событие, произошедшее двадцать три миллиона лет назад по абсолютному времени. Выброс энергии направлен на подзарядку периферийных станций; избыток рассеян в пространство согласно протоколам энергетического баланса. Гравитационные волны от столкновения зарегистрированы и каталогизированы. Страж-7 на мгновение задержался на этой строке – столкновение нейтронных звёзд когда-то считалось редчайшим космическим явлением, достойным изучения целыми поколениями астрофизиков. Теперь это была рутина, статистический шум на фоне умирающей вселенной.

Отчёт Якоря-31 – штатно. Ничего примечательного.

Отчёт Якоря-42 – нет ответа.

Страж-7 замер.

Не физически – его «тело» представляло собой сферу сверхплотной материи диаметром в три километра, вращающуюся вокруг чёрной дыры на границе горизонта событий. Замереть оно не могло в принципе – инерция и гравитация определяли каждое его движение с точностью до субатомного уровня. Но поток его мыслей прервался на долю субъективной секунды – эквивалент того, как человек задерживает дыхание от неожиданности, почувствовав за спиной чьё-то присутствие в тёмной комнате.

Он пролистал отчёт заново. Методично, строка за строкой, проверяя каждый бит данных.

Якорь-42, сектор Внешней Спирали, последний контакт – сто двенадцать миллионов лет назад по абсолютному времени. Два кванта. Две попытки связи без ответа. Автоматические системы мониторинга не зафиксировали ничего необычного в предшествующий период. Все диагностические показатели были в норме. А потом – тишина.

Это было ненормально.

Временные Якоря представляли собой величайшие инженерные сооружения, когда-либо созданные разумными существами. Каждый из них – мегаструктура размером с солнечную систему, построенная вокруг сверхмассивной чёрной дыры. Тысячи концентрических колец орбитальных платформ, связанных паутиной силовых полей. Миллиарды тонн сверхпроводящих материалов, организованных в немыслимо сложные схемы. Реакторы, питающиеся излучением Хокинга и гравитационной энергией самой чёрной дыры. Вычислительные узлы, способные обрабатывать информацию в масштабах, превосходящих совокупную мощь всех компьютеров, когда-либо построенных человечеством.

Якоря служили маяками в бесконечности космоса, синхронизируя кванты сознания всех Дискретных Разумов в своём секторе. Без них ДР превращались в изолированные островки мысли, неспособные координировать действия или даже осознать существование друг друга. Каждый Якорь был узлом сети, связывающей разрозненные сознания в единую цивилизацию – если это слово применимо к существам, которые проживали свои субъективные жизни в разных эпохах вселенной.

Якоря не замолкали просто так. Их системы резервирования могли выдержать прямое попадание гамма-всплеска – колоссального выброса энергии от взрывающейся звезды. Их реакторы питались источником, который будет функционировать ещё десятки триллионов лет – дольше, чем проживут последние звёзды. Их автоматические ремонтные системы способны были восстановить структуру даже после разрушения девяноста процентов компонентов – нанороботы, запрограммированные на бесконечное воспроизводство и починку.

Один молчащий Якорь можно было бы списать на невероятное стечение обстоятельств. Два – тревожное совпадение.

Но их было три.

Якорь-42. Якорь-47. Якорь-51.

Страж-7 развернул карту сектора. Голографическая проекция вспыхнула в его сознании – не перед глазами, которых у него не было, но непосредственно в центрах восприятия, унаследованных от человеческого мозга и тщательно воссозданных в цифровом субстрате. Сотни тысяч световых лет, сжатые до обозримого масштаба. Россыпь звёзд – большинство уже мертвы или умирают – как пыль на чёрном бархате. Красные точки – молчащие Якоря. Жёлтые – те, чьи сигналы приходили с аномальными задержками. Зелёные – функционирующие в штатном режиме.

Красных точек было три. Они выстраивались в линию, почти идеально прямую, направленную к сердцу Конвергенции – туда, где некогда находился центр Млечного Пути, а теперь располагался главный энергетический узел объединённой мегагалактики.

Линию, которая указывала прямо на Ковчег.

Совпадение?

Страж-7 не верил в совпадения. Восемьсот сорок семь квантов научили его одному: во вселенной такого масштаба случайности редки. А когда они всё же происходят – их последствия обычно катастрофичны и непредсказуемы. Но это не выглядело случайностью. Три точки на одной линии. Три удара, нанесённых с хирургической точностью по объектам, защита которых считалась непробиваемой.

Это был почерк. Сообщение. Угроза.

Он активировал протокол глубокого анализа. Автоматические системы, управлявшие его сектором между квантами сознания, получили новую задачу: собрать всю доступную информацию о молчащих Якорях. Каждый бит данных, каждое показание сенсоров, каждый обрывок информации, который можно было извлечь из космического шума. Разведывательные зонды, дремавшие в стратегических точках – крошечные автоматические корабли, способные годами дрейфовать в пустоте без единого сигнала – пробудились и начали своё медленное путешествие к координатам последней активности.

Результаты придут через два-три кванта. Сорок-шестьдесят миллионов лет реального времени. Мгновение по его субъективным меркам – и целая эпоха по любым другим.

А пока – рутина. Работа. Долг.

Страж-7 переключился на тактический обзор. Его флот – восемнадцать миллиардов автоматических кораблей различных классов – рассредоточился по всему подконтрольному сектору. Каждый из них был произведением инженерного искусства, отточенного миллиардами лет эволюции: от первых неуклюжих межзвёздных аппаратов до нынешних совершенных машин уничтожения и созидания.

Линкоры размером с небольшие луны патрулировали границы территории Хранителей. Километры брони из деградирующей материи – вещества настолько плотного, что обычная материя проходила сквозь него, как вода сквозь сито. Гравитационные пушки, способные сжать астероид в точку или разорвать планету приливными силами. Антиматериальные торпеды в бесчисленных пусковых шахтах, каждая – потенциальная звезда в миниатюре. Двигатели, черпающие энергию непосредственно из квантового вакуума.

Носители, каждый из которых содержал десятки тысяч истребителей и штурмовых кораблей, дрейфовали вблизи стратегических объектов. Они напоминали ульи – гигантские соты, в которых ждали своего часа рои смертоносных машин. При необходимости носитель мог выпустить свой флот за секунды, наполнив пространство вокруг тучей кораблей, координированных единым тактическим разумом.

Преобразователи – специализированные суда, способные разбирать астероиды и мёртвые планеты для строительства новых кораблей – методично наращивали численность флота. Они работали непрерывно, поглощая мёртвую материю космоса и превращая её в инструменты войны и защиты. Готовились к конфликту, который тлел уже двести миллионов лет и с каждым квантом приближался к своей кульминации.

Война с Ускорителями.

Страж-7 вспомнил свой последний квант – субъективно это было несколько минут назад, хотя в реальности прошло пятьдесят миллионов лет. Приказ, отданный командирам эскадр: усилить патрулирование вдоль нейтральной зоны. Перегруппировать резервные соединения ближе к Якорям внешнего периметра. Подготовить три звёздных двигателя к возможной активации – крайняя мера, но угроза её применения иногда бывала не менее действенной, чем сама активация.

Приказ был выполнен. Отчёты подтверждали: флот занял указанные позиции. Но между его приказом и текущим моментом прошло пятьдесят миллионов лет. За это время любая диспозиция могла устареть. Любой план – потерять актуальность. Враг мог передвинуться, перегруппироваться, нанести удар и отступить – десятки раз за один его квант сна.

Такова была природа войны между Дискретными Разумами. Каждый ход занимал эоны. Каждое решение принималось в условиях чудовищной неопределённости. Ты отдаёшь приказ – и погружаешься в небытие. Просыпаешься – и видишь результат, который уже невозможно изменить. Твои корабли либо победили, либо погибли. Твои враги либо отступили, либо продвинулись. А ты можешь лишь реагировать на свершившееся, не в силах предотвратить ничего из того, что уже случилось.

Стробоскопическая реальность.

Так он называл это про себя. Вселенная, увиденная в мерцающем свете стробоскопа, где между вспышками проходят не секунды – миллиарды лет. Каждый кадр отстоит от предыдущего на расстояние, которое человеческий разум не способен осмыслить. И всё же для него это был непрерывный опыт – странный, парадоксальный, но единственный доступный ему способ существования.

Страж-7 развернул последнюю запись с Якоря-47. Данные были старыми – им исполнилось восемьдесят миллионов лет к моменту его предыдущего пробуждения. Но сейчас, в свете молчания сразу трёх Якорей, они приобретали новое значение. Каждый бит информации мог содержать ключ к пониманию происходящего.

Запись представляла собой сжатый пакет сенсорных данных – стандартный формат для межзвёздных передач. Несколько терабайт информации, спрессованной квантовым сжатием до размера, который можно было передать гравитационными волнами за разумное время. Он развернул пакет, и перед его внутренним взором предстала картина последних часов Якоря-47.

Сначала – ничего необычного. Стандартные операции, которые он видел бесчисленное множество раз. Синхронизация с семью ДР, приписанными к этому сектору – рутинный обмен данными, подтверждающий, что все сознания в сети функционируют нормально. Техническое обслуживание периферийных систем – нанороботы латали микроповреждения, накопившиеся за последние миллионы лет. Перераспределение энергии между подсистемами, оптимизация нагрузки, калибровка сенсоров.

Обычный день в существовании мегаструктуры, построенной цивилизацией богов.

Потом – первая аномалия.

Гравитационные сенсоры зафиксировали массивное возмущение на границе сектора. Что-то приближалось – много чего-то. Искажение пространства-времени, характерное для присутствия колоссальных масс. Автоматика Якоря немедленно классифицировала сигнатуры и выдала результат, который заставил Стража-7 перепроверить данные трижды.

«Неопознанный флот, численность от пятидесяти до семидесяти миллиардов единиц».

Семьдесят миллиардов кораблей. Армада, способная затмить звёзды – буквально. Такой флот, развернувшись в боевой порядок, образовал бы сферу, закрывающую солнце от любой планеты внутри. Такой флот мог уничтожить целую галактику, методично перемещаясь от звезды к звезде. Такого флота не было ни у Хранителей, ни – по всем имеющимся данным разведки – у Ускорителей.

Защитные системы Якоря активировались мгновенно. Двенадцать оборонительных флотилий – по три миллиарда кораблей каждая – развернулись веером, формируя сферический периметр вокруг главной структуры. Орбитальные платформы, вооружённые гравитационными линзами и антиматериальными пушками, заняли боевые позиции. Тысячи автоматических крепостей, дремавших на периферии системы, пробудились от многомиллионного сна и устремились к назначенным координатам.

Сам Якорь начал экстренную перекалибровку своей сверхмассивной чёрной дыры – подготовку к использованию квазарного джета как оружия последнего шанса. Это было отчаянной мерой: переориентация джета требовала нескольких часов и делала Якорь уязвимым. Но против флота в семьдесят миллиардов единиц других вариантов могло не оказаться.

А потом связь оборвалась.

Последний кадр записи показывал приближающиеся корабли. Страж-7 увеличил изображение, используя все доступные алгоритмы обработки. Детали проступали медленно, словно всплывая из тумана.

Корабли были странными.

Ни один из них не соответствовал известным конфигурациям ни Хранителей, ни Ускорителей – хотя обе фракции использовали схожие базовые принципы конструирования, унаследованные от общих предков-людей. Эти же… эти были другими. Вытянутые силуэты, напоминающие иглы или шипы морского ежа, с пульсирующими ядрами в центре каждого корпуса. Органические изгибы там, где должны были быть чёткие геометрические линии. Поверхность, которая, казалось, колебалась и меняла очертания даже на статичном изображении.

Некоторые корабли достигали тысячи километров в длину – настоящие левиафаны космоса, размером с крупный астероид или малую луну. Другие были крошечными – не больше истребителя, юркими точками, мелькающими между гигантами. Средние размеры тоже присутствовали, образуя непрерывный спектр от микроскопического до колоссального.

Но их количество… их было много. Бесконечно много. Они заполняли пространство, как рой насекомых, надвигающийся на одинокий фонарь в ночи. Сенсоры Якоря выдавали числа, которые с трудом умещались в стандартные форматы данных: пятьдесят миллиардов, шестьдесят, семьдесят… счёт продолжал расти вплоть до момента обрыва связи.

И в самом центре роя – что-то огромное.

Структура, которую Страж-7 не сразу сумел осознать. Она была слишком большой, слишком чуждой для его человеческих когнитивных шаблонов, всё ещё определявших способ его восприятия. Даже после миллиардов лет в цифровом существовании, его разум всё ещё предпочитал интерпретировать реальность через призму человеческого опыта. А человеческий опыт не предусматривал объектов такого масштаба.

Он перезапустил алгоритмы распознавания образов. Отключил эмоциональные фильтры, мешавшие объективному восприятию. Позволил холодной логике квантовых процессоров взять верх над рудиментами животных инстинктов.

Потом он понял.

Это был корабль. Один корабль. Размером с небольшую галактику.

Сотни миллиардов солнечных масс, организованные в единую структуру. Триллионы километров в поперечнике. Форма, которую невозможно было полностью охватить на одном изображении – она выходила за границы кадра во всех направлениях, как если бы съёмка велась изнутри самого объекта.

Запись закончилась.

Страж-7 прокрутил её заново. И ещё раз. И ещё. Изучал каждый пиксель, каждый байт метаданных. Искал любую зацепку, любой намёк на природу атакующих. Его процессоры работали на пределе мощности, перебирая миллиарды возможных интерпретаций.

И нашёл.

В последнем микросекундном кадре, почти неразличимом на фоне хаоса приближающейся армады, мелькнул сигнал. Идентификационный код. Старый, знакомый, выжженный в самой глубине его памяти ещё в первые кванты существования.

Код Ускорителей.

Но это не имело смысла.

Ускорители были фракцией ДР – такими же Дискретными Разумами, как он сам. Их флот, по данным разведки, накопленным за двести миллионов лет войны, насчитывал от двадцати до тридцати миллиардов кораблей. Откуда взялись ещё семьдесят миллиардов? Откуда технологии, позволяющие строить корабли такой чужеродной конструкции? И что за гигантский корабль – или структура, или существо – вёл их в бой?

Ответов не было. Только вопросы, которые роились в его сознании, подобно квантовым флуктуациям вакуума.

Страж-7 принял решение.

Он инициировал экстренный протокол связи. Гравитационные волны, испущенные его процессорным ядром, понеслись через пустоту со скоростью света. Они достигнут ближайших Хранителей через несколько тысяч лет – ничтожный срок по меркам ДР, но всё же не мгновенно. Если другие пробудятся в своих квантах до прихода сообщения… что ж, тогда придётся ждать ответа.

Но был один ДР, с которым он мог связаться почти мгновенно.

Наблюдатель-3.

Их процессорные ядра располагались в соседних звёздных системах – всего сорок световых лет друг от друга. По космическим масштабам – на расстоянии вытянутой руки. Они были синхронизированы через один Якорь, что означало: их кванты сознания совпадали по времени. Когда просыпался один – просыпался и другой. Редкое преимущество, позволявшее им координировать действия с точностью, недоступной большинству ДР.

Страж-7 сформировал пакет данных. Запись с Якоря-47. Аналитические выкладки. Координаты молчащих Якорей. Свои подозрения – оформленные как гипотезы, требующие проверки.

И отправил.

Ответ пришёл через двадцать три минуты субъективного времени – сорок световых лет туда, сорок обратно, плюс время на обработку информации принимающим сознанием.

– Получил.

Голос Наблюдателя-3 был лишён эмоций, как и всегда. Среди всех Хранителей он дольше всех сохранял свою изначальную личность – или, по крайней мере, её рациональную структуру. В прошлой жизни – если эти слова имели смысл – он был учёным, специалистом по анализу данных и моделированию сложных систем. Конверсия не изменила его сути, лишь расширила возможности. Теперь он мог анализировать информацию в масштабах, превосходящих совокупные способности всех людей, когда-либо живших на Земле.

Но это не мешало ему оставаться самым холодным и расчётливым из всех Хранителей. Некоторые даже подозревали, что он намеренно подавил в себе эмоциональные модули – хотя сам Наблюдатель-3 никогда не комментировал эти слухи.

– Анализирую, – добавил он после паузы.

Пауза длилась четырнадцать секунд субъективного времени. Для существа, способного обрабатывать терабайты информации за микросекунду, это была целая вечность раздумий.

– Конфигурация флота не соответствует нашим данным об Ускорителях, – наконец произнёс Наблюдатель-3. Его голос – или то, что служило ему голосом в межзвёздной связи – звучал ровно, без малейших интонаций. – Численность превышает их оценочный потенциал в три-четыре раза. Конструкция кораблей не соответствует известным образцам – ни нашим, ни их. Энергетические сигнатуры аномальны.

– Возможные объяснения?

– Рассматриваю несколько гипотез. Первая: наша разведка критически недооценила производственные мощности Ускорителей. Они могли строить корабли в секретных секторах, вне зоны действия наших сенсоров.

– Вероятность?

– Низкая. Мы мониторим их активность двести миллионов лет. Скрыть производство такого масштаба… маловероятно, хотя не невозможно.

– Вторая гипотеза?

– Они заключили союз с неизвестной третьей стороной. Другой цивилизацией ДР, о существовании которой мы не знали. Или… – Наблюдатель-3 помедлил, что было для него совершенно нехарактерно. – Или с чем-то иным.

– Чем-то иным?

– Конструкция кораблей. Она… органическая. Не в буквальном смысле – анализ спектра не показывает биологических материалов. Но форма, способ организации структур… это не машины в нашем понимании. Это что-то другое.

Страж-7 обдумал эти слова. Органическое, но не биологическое. Чуждое, но использующее код Ускорителей. Противоречие, которое не складывалось в цельную картину.

– Третья гипотеза?

– Это вообще не Ускорители. Идентификационный код мог быть подделан. Или захвачен.

– Захвачен?

– Если некая сила уничтожила Ускорителей или поглотила их… она могла получить доступ к их системам идентификации. Использовать их коды как маскировку.

Страж-7 почувствовал, как где-то в глубине его сознания шевельнулось нечто холодное. Не страх – ДР не испытывали страх в человеческом понимании. Их эмоциональные модули были рудиментами, оставшимися от исходных личностей, – отголосками чувств, а не полноценными переживаниями. Скорее это было осознание масштаба угрозы. Математическая оценка вероятностей, которая складывалась в неутешительную картину.

Если существовала сила, способная уничтожить или поглотить Ускорителей – фракцию из тысяч Дискретных Разумов, флот в десятки миллиардов кораблей, – то эта сила была опаснее всего, с чем Хранители когда-либо сталкивались.