Постмодернизм за Чайным деревом надежды

Образчик лести – обещал за смысл

Добыть иллюзий больших – на игре.

Так был Лука обиженнее – в том,

Чем друг иль старый прихвостень – на вид,

Но думал он собрать – ещё итог

Забытой воли в муках – на двоих.

Он сам страдал, но пережил – к уму

И смерть, и страх и много бы – разлук,

Но не хотел он даже – принимать

Фигуру философии – от памяти,

Что может лишь ремесленник – найти

То лучшее от жизни, чтобы млеть,

Ту форму объективности – уметь

Собрать в один природный – эпилог

Весь фатум современности, чтоб мог

Я знать сегодня от искусства – лет,

Где сам забыл бы словом – пистолет

И выше стал на образе – причуды.

Ко мне сегодня подходили – все,

И женщины – по виду очень милые,

И старые – под трезвостью вокруг

Презренных глаз обидчики, чтоб я

Искал вопрос – неумолимо вдруг,

Что жил я жизнью скучной, но, увы,

Не мог сегодня выбраться – из рук

Фантазий бренных, разрывая круг

Всё тех же ран переживаний – верных.

Мне словом так напомнил и – Лука,

Что стал я сам серьёзнее – в годах,

Что может стала музыка – по мне

Идти, как ком огромный – по вине

И думать, что отжил я – и пока

Мне греют в том пустынные – бока

Я грежу полной выемкой – луны

И вижу свет в искусстве, где больны

Мы стали в этой сказке, что огни,

Что люди австралийские – одни,

Напротив спелой сумраком – души,

Причины жить – под прииском в тиши

И верить, что однажды – подберёт

Меня на жадность – новый эпатаж

И буду я властителем – от моды

Играть – ту форму музыки под раж

Знакомой параллели света – в лоб

Иллюзий здравых может – для руки,

А может в теле до абсурда – скажет

Там мило мне Лука, чтоб отомстить,

Что я негодник хитрый и – маньяк,

Что я сегодня женщин – потребляю,

Как граф из преисподней, что дурак

И выше этой чести – всё не знаю,

Где будут светом мудро – подходить

Сегодня стены – в брошенном плато

Ко мне однажды, думая, что – я

Узнал бы сердцем – личности глоток.

Лука мне обещал так – показать,

Что сам умеет он и – предсказал,

Что в жизни будет истиной – по мне

И как умру я в той причине, где

Сегодня буду в чести – принимать

Там помощь от людей и – вынимать

Апломб – из женщин, делая круги

По той же власти мерной, где враги

Уж стали волком – на одной медали.

Ровесник на сухой земле – не стал

Меня сегодня мудростью – корить,

Он просто думал этим – сотворить

Ещё любви основу, чтобы мнить

Себя в душе великим, а – пока

Мы мило там травили байки – в раж

Своей свободы в баре – в облаках,

Но жили в современности – станках,

Где могут нам они и – помешать.

Завыл сегодня ветер мне – сухой,

Задел вопросы нужного – испуга

И понял я, что он мне будет – друг

На этой жизни в одиноком – сне,

В котором можно притвориться – мне

Не только музыкантом – на могиле,

Но редкой волей страсти – на огне,

Что выше этим образа – по мне

Он видит мой ремесленный – задел.

Мы вышли там из бара, чтобы жить

И весело гулять опять – по городу,

Чтоб в этой суматохе лет – прожил

Я мерно в стиле памяти – ко сну,

Где буду счастлив в прахе – на углу

Своей свободы – на сухой земле,

Где встретил я ровесника – по мне,

В надежде думать – о плохой погоде.

Сегодня было время – мало сил,

Но я сносил ту подлость – для себя,

Как будто жил из прошлого – наверх

Искусства символического – я,

Как будто выше нет мне – и потерь,

Но думают о смерти – не одни

Мои дороги в мужестве, где тени

Не брошены, как времени витки.

Я их беру и замираю – в точках,

Откуда страхом выжил – потому

На сцене я сегодня, что приму

Наследственный поток – такой любви

И буду думать в страсти – на коне,

Что образ мой естественный – при мне,

Что вылит я реальностью – земной,

Как манна думать в этом – грозовой,

Искусственной оправой – от друзей.

Гуляли мы с Лукой и было – мудро

Прогнать тех словом и чертей – туда,

Где были мне они – нестрашной мукой,

А только формой близости – огня,

Когда бы ждал я вверенное – чудо

Ко сну, в котором выпил – на годах,

Но сам забыл – свой откровенный дар

И ждал бы мир искусственно – другой.

Я жил в себе и для себя, чтоб плыть

По этой форме от дороги – быть

Искусством человека – для искусства

И смертной робой – в призраке души,

Где белым и пушистым – не увёл

Меня – тот мир поодаль для чудес,

Но вжался я реальностью – одной,

Чтоб гордо обращать – один отвес

В своей стене напротив – к дураку,

Что мучает меня сегодня – в том,

Что спать мне не даёт, а выше рок

Там думает прожить – наоборот.

Лука и это ждал – судьбе проняв,

Что будем мы общаться там – ему

Всю жизнь – и этим бредить к одному,

Что были мы ровесниками – слов,

А может дел ручных – и передать

Не можем миру счастья – от того,

От глаз внутри стремительных – понять,

Что жизни дар не любит – никого,

Ни старых, ни поклонников – чужих,

Ни телом молодых, а просто – путь,

Внутри любви которого – ты гнуть

Уж больше никого не можешь – сам.

Ты просто вышел падать – на кону,

Здесь каждым днём – монетой наяву,

Ты вышел ростом думать и – уметь

Играть – на стол реальности в судьбе,

Но лжи не можешь словом – обрести

Ту яркую морали явь – над миром,

Ты просто вдаль посмотришь и – себе

Не будешь видеть памяти – струю.

Вопросом за вопрос – мы разошлись,

Но стало мне приятно – видеть мир,

Объять ту форму лирики – пока

Мой друг играл ремесленный – итог

На сердце первобытном – будто мог

Мне в том искусство поменять, увы,

На чувство превосходства – от тоски

В оставленной надежде – быть как все.

Не так ли можем этим – укорить

Свои года, но может быть – любить

На сердце от пустыни – этот век,

И думая запрыгнуть – от помехи

На следующий – в ветре под жару

В источнике чудес, когда бы – сам

Я вышел там на сцену и – к утру

Пронёс ту сущность времени – ко сну,

Где выше стал – подобием мечты?

Желаю – будем в дружбе мы ещё

Блистать, а может думать – на поре,

Что стали современностью – идти

Мы в жизни австралийской – на горе

Иллюзий тех, о ком – не рассказать,

Не выучить – то маленькое вдаль

Пороков счастье – может обо мне,

А может о Луке, в котором стало

Мне грустно так, что хочется – теперь

От жизни убежать, закрыв – глаза,

Забыв иллюзий старые – картины,

Что так идти и верить – уж нельзя,

Не бросив никого на свете – этом,

Не выжав путь вещей – судьбе на нос,

Но выстояв ту пошлости – черту,

Что ты сегодня для себя – отнёс

На след своей манеры – роковой,

На образ мифа в лучшем, что один

Остался ты блуждать, где много спин

И волки только в личности – в аду

Тебе – не просят и воды подать,

Но смотрят так оскалившись – во тьму,

Что ты остался мёртвым – выбирать

Себе в любви оценщика, чтоб звать

Отшельнический ветер – на роду.

Он выше части сердца – и погиб,

Он стал проводником – напротив плит,

Когда бы встретил миром – анекдот

Из призраков искусства, словно тот

Был сделан для тебя – на этом сне,

Ведь ты артист и думаешь – ещё,

Подняв сегодня ужас – быть как все,

Но верить в дар искусства – потому,

Что сам принял вопросом – этот мир,

Чтоб жизнью видеть муку – по лицу,

Когда ты встретил миленький – уют

В находчивой картине друга – лишь —

Там машет вепрь из древности – его

И пишет часть иллюзий – по нутру.

Где ты уже не маленький – актёр,

Не вышел смертью к важности – себе,

А просто на сухой земле – не вымер,

Но стал там ближе к счастью – по воде.

Сегодня льёшь обыденности – час,

Потом другой – в ровеснике внутри,

Ещё не напитавшись – видеть им

Свой дар чудес – напротив бытия,

Свой век лихой харизмы, где храним

То чувство современности – добра,

Что можем думать в этом – не одни,

Блуждая в теле общества – в глазах.

Полдня, полветра, полпути домой

Не жил я никогда – от старых ран,

От нелюди, в которой было – мне

В том толка ждать – ещё один секрет,

Чтоб там потом его и – отражать

Под небом первозданным, где воскрес

Я сам внутри, но в этом – замираю

Я полпути домой – пока грущу

Над негой от серьёзности – своей.

Серьёзен днём и ночью, что игла

За каждой костью внутренней – обиды,

За каждым – кто не видит там глаза,

Как шорохом нечаянно – сольют

Мне путы в той войне – пока я сгину

С утра и на работе там – помимо

Найду свой верный публики – приём,

Когда я жив был этим – на себе.

Исчадие во тьме, когда не – видно

Носил я каждый вечер – перед звоном

Тоски по постоянству – от закона,

Предложенного мне – моей женой.

Так Элла в хватке тигра – обижалась,

А после знойным вечером – сужалось

Мне в духе том – простительное чванство,

Что я одет не так и нет – бахвальства

Там ждать ещё и пригоршни – монет.

На полпути я заскочил – под риском

В кафе, чтоб выпить кофе и – забыть

О той войне, что на работе – лгу

Я каждый день и этим – берегу

Достоинство – под нервным обелиском.

Тогда бы счёл с партнёрами, что крут

И может стал по лестнице – кидать

Сегодня больше миру – анекдотов,

Как можно на работе – и припасть

К чутью полветра, чтобы – не пропасть,

Не вынуть там банан – для эталона,

Но выдернуть полтонны – мнений в раз,

Чтоб больше жить на свете – для идей.

Но Элла мне не верила, а – ждала,

Что я вновь принесу в том – необычно

Букеты роз и буду ныть – прилично,

Что я её люблю, как майский – жук,

Как время – в безнадёжности иного

Пути вокруг сюжета – ролевого,

Когда бы можно вылепить – себе

И строй оценок в форме – по любви.

Но был серьёзен я и очень – горд

Прожить ту жизнь у Мельбурна – увы,

Как мелкий трус, в котором – идиот

Меняет форму мнения, чтоб плыть

По ветру новой хватки – набекрень,

А после верить, что найду – чутьё

Я между сходства истины и – ртом,

Пока сижу и выбираю – торт

Для вечера от пользы – по себе.

Над нишей самоназванной – беды

Не видел я семью, ведь нет игры,

Где Майкл не сможет вовремя – нырнуть

В бассейн прохладной выемки – умов,

Когда он пуст и в половину – полон,

Когда движением горд – забыть укором

Сегодня манну – в мыслях по судьбе,

Что гложет счастье сызнова – к себе.

Мой сын мне напевал, что я не крут,

Не молод, но уж бдителен – под раж

Сегодня открывать немилый – хит

Над уровнем надежды – будто паж

И ловкий льстец себе, ещё прожив

На свете этом – в маленькой беде,

Где хнычет формой мужества – она,

Моя любовь – по безобидной цели.

Мне цели вновь не видели, что я

Был тонкой струйкой на работе – лет,

Был мерой символической – беды

Держать один и тот же пуд – воды

У горла – между страхом и рассудком,

Где сам не зная полпути – наверх

Я шёл и очень радовался – смерти

По сторону от той прохлады – лет.

Ведь думал мирно, что найду – свой миг,

От счастья, за которым – приоткрыв

Сегодня буду дуть полветра – впредь

Я за бортом от сердца – непрерывно,

Наивностью – под хваткой на уме,

Наигранной монетой – в рукаве,

Что ищет этим день и – создаёт

Мне лучший облик мужества – в себе.

Допил я кофе и сравнил – свой день

Со злобной тёщей в принципе – ума,

С тлетворной мантрой, чтобы не уснуть

В забытом сердце маленького – зла,

Когда оно крадёт твой мир – у рта,

Когда диктует правилом – наверх,

Что можешь ты играть попытку – там,

Но сам уж никогда не выйдешь – вон.

Придя домой мне стало как-то – вдруг

Нелепо хмуро, что опять – заплыл

Я в той тени искусства – от разлуки

С покорной ленью в обществе – вина

Иль с той прохладной выемкой – куда

Мне секс во тьме – не добавлял болезни,

Но видел самый старый – анекдот,

Что мог бы приравнять сегодня – торт

Ко злу чутья последнего – взросления.

Мне Элла вновь сказала, что – опять

Она устала ждать так сына – в топь

Своей болезни страха, чтоб понять

Тот тон ментальный и к лицу – прижать,

Чтоб больше смерть не чувствовать, а сны,

Как будто время держит – и в лице

Ту роскоши коварность – для оценки

Её свободы близкой, как и – мы.

Опять устало мы – поцеловались,

Нам время может тешило – тот звук,

Что двигал стены полпути – назад,

Когда безбрежность опадала – вдруг

И нам несла ту проповедь – вина

По набережной – в плоскости отныне,

Что мы больны не именем – у зла,

А редкой формой мнения – в лице.

Полдня прождали мы и – вот урок

На свете получили – между строк,

Что Коди наш пропал и нет – вины

Уже мечтать о призраках – взамен

Той власти символизма, чтоб уснуть

В бессонной форме личности, когда

Он снова проиграл – судьбу ища

На улице с друзьями – в этом мире.

Он был всего лишь школьником, пока

Нам смело поднимали – облака —

Тот счастья уголок, чтоб уберечь

Затихший меч от двери, где стеречь

Не можем мы магнитный зов – сердец,

Не слышим поздний рай, а на коне

Возводим снова в Мельбурне – ответ

Под серый вход от призрака – в себе.

Не спали мы и день и два, чтоб там

Не мыслью наживать – себе врагов,

Не двигать сумрак нижнего – ума

Под чёрный параллели смерти – ход,

Но что-то в сердце билось – изо тла

И там корили мы отныне – яд,

Что слову был тот вечер – не богат,

Но вычеркнут – от старости намедни.

На полпути я на работу – в том

Ответе форм в искусстве – передал,

Что буду в жизни сумраком – от скал

Сегодня отделяться, чтоб прожить

И снова направлять – себе рассвет,

Как сыщик ищет – маленький позор,

Который оковал – твой коридор

Простительного выдоха – от плесени.

На улице был свет, а мне темно,

На свете было внутренне – дано

Мне много пережитков – во сто крат,

Чтоб видеть, что сегодня – наугад

Иду я в той приталенной – войне,

Чтоб снова верить, что привычно – мне

Искать на серых буднях – тех коней,

Что мне забрали Коди – между дней.

Во времени иль после – на глазах,

Но поиски не дали – нужных слов,

Пропал и с виду мёртвой – тишиной

Ушла любовь наверное – земной

Расщелины – от смерти на огне,

Где мне неловко думать – в этом сне,

Что мог я сына страхом – потерять,

А может выиграть мучеником – вспять

Себе ещё – и ловкий приговор

На свете этом – в призраке руин,

Что сердцем был сегодня – не один,

А в той проказе клетки – перед миром.

Стоял и плакал в стойкости – вины,

Что сам не досмотрел – до седины

Я после лет пятидесяти – в роль

Ту ясности мораль, откуда боль

Ползёт мне на итоге – между черт

И будит редкий пафоса – магнит,

Что снова я прильну сегодня – к миру,

А он ответит мне полдня – на вид.

По белой сердцем розни – шёл урон,

По городу я вышел – миром вон

И стало так тщеславно – на душе,

Что сам хотел я выиграть – уже

У ревности – свой дар наедине,

От слов, внутри которых – на войне

Я снова развожу – тот приговор

И думаю, как в истине – укор

Мне будет будоражить – свет земной,

А после лить понятный вереск – черт,

Что призрак я и нет мне больше – тем

Иллюзий грешных – в поле бытия,

Что пропил всё на свете – по вине

Своей фатальной присказки – в огне,

Что только город стал мне – на кону

Той формой субъективности – к окну.

Сижу я на работе, офис – в честь,

Но духа нет, чтоб миром – посмотреть

Напротив здешней каторги – в вине,

Что мне так сложно думать – на уме

О сыне, что, быть может, – не тонка

Та впадина морали, где он – жив,

А может редкий хворост – наяву

Сложил себе – под наглую вину

И ждёт, что там его – освободят:

Пришельцы, люди, зомби, что хотят

Играть с ним в теле мученика – грёз,

Что сам он вышел манией – под плёс

И мирно отпустил сегодня – смысл

Над чёрной вереницей жил – уже,

Что мальчик он из сильных – и ожил

Бы в первой схватке с мудростью – в уме.

Ему всего лишь десять, но горда

Им мать сегодня, что пустила – слов

Вопрос скупой о смыслах – на игре,

Что дул тот ветер не в свою – нору,

На полпути застыв и – через свет

Направив жёлтый луч – наедине

Той мелкой формы лирики – в вине,

Что ждать он может и своей – обиды.

На следующий день, когда – больна

Была уже мне Элла – от судьбы,

Что выпала ей смелостью – до глаз

И стала вновь мерцать – ещё умом

В свой ревности придирчивый – укор

Рассказа – между страхом и собой,

Что может жизни – провернуть черту,

Когда бы стало всё спокойно – в той.

Сказал мне этим в душу – за мечтой

И новый свет от сердца – между лет,

И смелый детектив, что – обыскал

Морали смертный мир и – передал

Серьёзностью – ту форму для игры,

Где знает он кто нынче – подрядил

Украсть ребёнка в мысли – потому,

Открыв вопросы в сущности – ему

И меткий глаз фотографа – для цели.

Мне этот детектив сказал, что знал,

Откуда дети пропадают – нынче

И кто крадёт их вечером – пока

Они гуляют в призраках – пустых

На улицах в тех тенях – городских,

На странностях, что не отжили – после

Тот сумрак воли в привязи – вестей,

Что благом можно покорить – ещё

Вопросы этой жизни – от гостей.

Похитила их банда – между слов

С окраины в том городе – от пут,

Что мы не знали в личности, когда

Нам снова для того – внутри вернут

И Коди, что болели мы – под раж

Морали дней родительских, а сны

Корили чёрной манной – между черт

Студёной, личной казни – от вины.

Смотрели так в глаза, что не могли

Искать серьёзной каторгой – дожди,

Смотрели, что ничтожна жизни – нам

И спесь в углах от ртов, что передали

Мы страхи между истиной – вокруг,

Что жить не можем, но боимся спать

Мы в мелкой той опричнине – за суд

Ещё одной фатальности – от грани.

Прошло семь суток – мне бы и игла

В тот день не помогла, когда за сном

Морали ров раскрылся, чтобы глаз

Увидел в новостях – в последний раз,

Как банду ту поймали – между грёз,

Как светом их отметили – в тот рай

За пушкой, что корили полицейских

И смежный ворох отрочества – край,

Где мы лишь этим плотные – миры

От вехи горожан, что – не боясь

Искали смертно оболочки – здесь

И вышли к цели самости – на раз,

Что больше не хотим страдать – в уме,

Но движем полпути – наедине

Надмение – от страсти между грёз,

Чтоб вымыслом украсить – этот рай.

На полпути домой, где Мельбурн спал,

Где шёл прекрасный снег и – наяву

Стремительно условились – занять

Ту пошлости оценку, как – вину,

Когда мы ждали сердце – между ран

И вынули там образа – обломок,

Что ныне стал мне в судорогах – ждать

Ещё одной подставы – в этом сне.

Увидел в новостях, как – повязали

Двоих из этой банды – под рукой,

Увидел мельком и детей – впотьмах,

Но сына не увидел – только страх

Касался этой хмурости, где – дрожь

Восстала – между смертью и, увы,

Не может передать вокруг – вины

Той пакости, что будоражит кровь.