Проклятие Святой Софии

Десяток мыслей вихрем пронесся у Эдуарда в голове. «Скорую, и в нашу больницу! Нет, как объяснить, почему она оказалась в моей квартире? Справиться самостоятельно? Противосудорожные препараты есть… А если этого окажется недостаточно, и Люда умрет? У него дома! Тогда – тюрьма, а, может, и похуже. Когда Ленька узнает…»

Придерживая голову Людмилы, мужчина осторожно перевернул ее на бок. Жалобно застонав, девушка посмотрела на него. Судорога отпустила, но надолго ли?

«Нет, это все неважно!»

– Я не дам тебе умереть, – пробормотал Эдуард, набирая на мобильном «112», – Судороги, женщина двадцать пять лет, адрес…

Глава 3

В каждой уважающей себя больнице должно иметься собственное привидение. Тысячи людей умирают в их стенах, и хотя бы одна заблудшая душа обязана остаться бродить посреди пустых ночных коридоров.

Современные стационары не могли похвастаться такой грамотной маркетинговой уловкой, зато старинные здания медцентра имени Святой Софии одним своим жутким видом словно говорили: «Здесь обитает смерть». Метровой толщины стены из желтого кирпича, полукруглые высокие окна и выщербленные ступени, ведущие к огромным входным дверям.

Разглядывая арочный вход, Андрей удивлялся его размерам, в эти массивные распахнутые двери запросто мог въехать грузовик. Если представить, конечно, что грузовик может проскакать по ступеням на второй этаж.

С ближайшего дерева сорвалась стая ворон и присоединилась к сородичам. Не меньше сотни их кружили над корпусами, оглашая небо карканьем. Сыщик поежился, и кто соглашается по доброй воле лечиться в таком неуютном месте? Тетя Эля совсем с ума сошла, нет бы в питерский стационар лечь.

Может быть, летом здесь не так уж мрачно? Место живописное, берег небольшой реки Охты. Природа, птички-уточки…

И стаи бродячих собак.

Ну, не совсем стаи, всего три псины, зато самого непотребного и грозного вида, лениво подняли головы, когда он вылез из своей хонды и щелкнул брелком сигнализации, запирая машину.

Самая облезлая из троих поднялась и сделала два шага по направлению к сыщику. Оказалось, ростом она с хорошего ротвейлера, длинные лапы покрыты свалявшейся бурой шерстью, острые уши прижаты к черепу. Взгляд настороженный и недобрый.

– Хорошая. Девочка. – раздельно произнес Андрей.

Ни в том, ни в другом уверенности не было. «Зря я закрыл двери машины» – мелькнула мысль.

Две других собаки напряглись, но пока оставались на местах. То, что ни одна не залаяла, было плохим признаком. Поворачиваться спиной к этой троице было стремно, не хватало явиться за тетей Элей в оборванной одежде и с укусами на заднице.

При желании справиться с дворнягами Андрей смог бы без особого труда, но убивать, а тем более калечить животных было не в его правилах. Тем не менее он легким движением достал из кармана свой старый выкидной нож. Это оружие ни разу не видело ничьей крови, но придавало уверенность.

Бесконечно стоять на продуваемой стоянке было невозможно, и мужчина неглубоко вздохнул и легкими шагами направился к ближайшему корпусу, огибая стаю по дуге, чтобы не терять собак из виду.

Бурая тварь решилась. Без единого звука она бросилась за Андреем, оскалив желтоватые зубы. Лезвие ножа едва уловимо сверкнуло в воздухе, и псина чуть притормозила. Умная, сука.

Через мгновение ботинок сыщика ударил животное в кадык. Голова откинулась, клацнули клыки. С жутким воем псина крутнулась на месте и ошалело замерла.

– Пшла! – с этим боевым выкриком Андрей шагнул в ее сторону.

Собака отступила, две ее подруги так и не решились присоединиться к нападению. Все четверо снова замерли, прошла минута, и Андрей собрался аккуратно убраться отсюда, по возможности не поранив животное. Интересно, а если бы на его месте была женщина или ребенок?

Диспозиция была нарушена неряшливого вида дамой неопределенного возраста с белым колпаком на макушке. В руке она тащила эмалированное ведро с красной надписью «отделение 2», намалеванной краской. От ведра поднимался пар. Свора мигом потеряла к сыщику интерес и рванула к женщине.

– Погодите, миленькие, сейчас, сейчас…

Она вывалила содержимое на обочине, и псы набросились на угощение.

– Ваши миленькие меня чуть не загрызли. Вы бы вызвали отлов, – посоветовал Андрей, – Уж сколько случаев, когда бродячие собаки людей кусали, даже смертельные исходы есть.

Возмущенно вздернув толстые черные брови, дама поправила колпак и процедила:

– Они не кусаются, к вашему сведению. Вот ведь стыда у вас нет! Над беззащитными животными все готовы издеваться. А куда их девать, а? Отравить, может, прикажете?

– Нет такого понятия «собака не кусается», – попытался убедить ее сыщик, – То, что она не кусает лично вас, ничего не доказывает. Зубы у нее имеются, а что собака себе думает, никто не знает. На меня сейчас набросилась вон та, коричневая.

– Значит, вы ее спровоцировали. Или аура у вас плохая, животные такое всегда чуют. Нехороший вы человек, злой.

С этими словами дама удалилась, помахивая опустевшим ведром. Вот зараза, еще и дорогу ему перешла!

В приметы Андрей не то, чтобы не верил совсем, но допускал некую возможность совпадения, особенно, если тебе с детства вбили в голову, что баба с пустым ведром – к неприятностям. Сплюнув, он отправился за ней, пока стая была занята обедом. Тетя Эля давно уже ждет.

Спрашивать у неприятной медички дорогу сыщик не стал. Лучше пройтись, подышать воздухом. Он в состоянии самостоятельно разобраться, где тут какое отделение.

Правда сейчас, в конце января, ледяной ветер и колкие градины, сыплющиеся с хмурого неба, не позволяли насладиться нахождением на свежем воздухе. Ближайший корпус Святой Софии располагался недалеко, но Андрей успел продрогнуть, пока дошел до входа и прочел табличку, прибитую над массивными дверями.

«Главный корпус. Отделения 1 и 2»

Очень содержательно! Неужто нельзя было дописать вкратце, что это за отделения? На ступеньках, кутаясь в пуховики, болтали трое докторов. До сыщика донесся обрывок разговора:

– Ко мне однажды хирурги направили пацана, говорят: это не аппендицит. А я говорю, что это он. А они – нет, и точка.

– Поди добавили, какой ты неопытный человек и, скорее всего, даже мудак.

– Ну! Через полсуток ребенок уехал к ним обратно, только с перитонитом. До машины скорой его вели под руки медсестры, а я вдохновлял всех, говорил им что-то вроде: "Погоди, братишка, тебе лишнее отрежут щас, и станет полегче". Медсестры потом сказали, что речь была ни хрена не вдохновляющая, но много ли они понимают?

Пока мужики посмеивались, Андрей успел к ним подняться.

– День добрый! Мне у вас надо родственницу забрать, подскажите, как найти ее?

– А с чем она лежит? – к сыщику повернулся самый молодой из троих, темноволосый и темноглазый парень, который и травил байки про аппендикс.

– Кисту на яичнике удаляли. Кажется так.

– Эт тебе не сюда. В гинекологию, вон тот корпус. Только с торца заходи, по фасаду обе двери заклинило, уж полгода не могут отремонтировать, бегаем в обход.

Поскальзываясь и закрывая лицо капюшоном, Андрей добрался до нужного места, позвонил тетке и еще полчаса ждал, пока она спустится в холл. Внутрь его не пропустили.

– Ждите, – безразлично, но жестко распорядилась молодая строгая медсестра.

Послушно присев на узкую серую кушетку, стоящую возле двери, сыщик от скуки стал разглядывать интерьер больницы. Судя по трещинам на когда-то белом потолке и облезлой масляной краске, ремонта тут не было лет пятьдесят. При этом в здании не чувствовался присущий всем медучреждениям налет «больничности». Мраморный пол, толстые колонны с лепниной, изящные кованые перила лестниц – все это отдавало даже не прошлым, а позапрошлым веком. Слои старой краски изуродовали старые стены, но не смогли перебить дух царской архитектуры. Ради любопытства Андрей полез в интернет и нашел похожие здания. Оказалось, это стиль Модерн, конец девятнадцатого века. Тогда строили, не скупясь на место и не ограничивая высоту потолка тремя несчастными метрами.

Чтобы убить время он поискал сведения о постройке больницы имени Святой Софии и с удивлением узнал, что она была заложена в тысяча восемьсот девяносто восьмом году. Это ж сколько, почти сто тридцать лет прошло!

Тетка все не шла, сидеть на неудобной кушетке надоело, и Андрей прошелся по длинному коридору вглубь здания. Справа высились арочные окна, слева тянулась стена, в которой попадались запертые двойные двери, выкрашенные белой краской. Лишь одна отличалась от всех, самая дальняя. Она была приоткрыта, на ручке покачивался навесной замок. От нечего делать сыщик заглянул в нее и тут же отпрянул. В лицо пахнуло сырым холодом, запахом мокрых кирпичей и земли. В первую секунду ему показалось, что пола в помещении нет, но приглядевшись Андрей различил темные каменные ступени, ведущие вниз.

Подвал, наверное. Из темноты раздались голоса, и сыщик прислушался.

– Нет тут ничего! Что я говорил!

– Эти дуры вечно истерят. Чтоб я еще раз послушал… Только измазался весь.

Из глубины показались две белых головы, поднимающиеся все выше, и сыщик отступил от двери. Наверное, ремонтники что-то чинили. Наконец, на свет божий показались двое мужчин, и сыщик понял, что одна голова лысая, принадлежащая рабочему в робе, а на второй надет светло-голубой медицинский колпак.

– Что вы здесь делаете? – недовольно спросил у Андрея «колпак».

К головному убору прилагалась докторская униформа, кое-где испачканная серым, и бейджик с надписью: «Шарапов…» Андрей не стал вчитываться дальше, извинился и пошел обратно к посту медсестры.

Наконец на лестнице показалась тонкая сухая фигура тети Эли. Баул, который она тащила, казалось, был вдвое больше нее самой. Она приходилась матери сыщика старшей сестрой, но никто не подумал бы, что они родственницы.

Вера Матвеевна всегда любила вкусно готовить, и комплекцию имела соответствующую. Округлая, как пышная булочка, зато с жестким и колким характером. Тетя Эля, наоборот, всю жизнь ела меньше птички и везде вела себя, словно в гостях. Андрей ни разу не слышал, чтобы она на кого-то повысила голос.

– Ох, Андрюша, заставила я тебя ехать в такую даль, да еще задержала. Там в выписке ошибку нашли, печатали заново, подписывали. Тебе на работу надо, а я тут со своим болячками тебя отвлекаю…

Теткин баул оказался объемным, но легким. Подхватив его, второй рукой сыщик взял за локоть тетю Элю и повел к выходу.

– Я сейчас свободен, мама ведь рассказывала, что у меня детективное агентство? Сейчас у нас дела нет, так что времени полно, не переживай.

В эту секунду от сестринского поста отошла дама лет пятидесяти в бордовом брючном костюме и зацокала каблуками в их сторону. Лицо дамы украшали тонкие круглые очки, но выражение выдавало озабоченность.

– Минуту, пожалуйста, – тихо попросила она, преградив Андрею дорогу, – Я верно услышала, что вы детектив и сейчас не заняты? Простите, что невольно подслушала…

– Все верно, – осторожно подтвердил сыщик.

– Я секретарь главного врача этой клиники, меня зовут Нинель Соломоновна. Возможно, ему потребуется ваша… консультация.

Последнее слово она выговорила неуверенно.

– Я понимаю, это неожиданно. Вы сможете побеседовать с Анатолием Ефимовичем безотлагательно?

– Безотлагательно не смогу, – хмыкнул Андрей и указал глазами на тетю, – Мне сначала нужно отвезти родственницу домой, а это неблизко.

– Он будет ждать вас сколько потребуется, вот, напишу вам, как найти кабинет, – заверила секретарь, чиркая ручкой в маленьком блокнотке, и добавила многозначительно, – Сегодня!

Дом тети Эли находился в семидесяти километрах от Святой Софии, в поселке Братское. Всю дорогу она тихо и словно извиняясь рассказывала о том, как проходили больничные будни. Андрей слушал вполуха, дорожные условия оставляли желать лучшего.

– Заведующая такая строгая, без ее осмотра никого не выписывают…

Идущая впереди фура вляпалась правыми колесами в размякший вал снега на обочине, полетели комки, лобовое стекло залепило серой массой, которую еле свезли дворники. Андрей сбросил скорость, пробормотав про себя ругательство на водителя грузовика и отвратную погоду.

– А уж как я испугалась, когда труп нашли, это ужас был…

Встречные машины слепили фарами, несмотря на дневное время. Темнота сгустилась, словно было уже часов пять вечера, и некоторые дебилы врубали дальний свет. Летящий с неба осадки преломляли белые лучи в ослепительное облако, разглядеть сквозь которое дорогу было невозможно. Глаза уже болели, а ведь еще ехать обратно!

– Мне в последние два дня не по себе прямо, слава богу домой! Как про этих призраков услышала, совсем спать перестала.

Осмыслить слова тети сыщику удалось лишь после поворота на Братское. Потянулась унылая узкая трасса, окруженная чахлыми посадками. Зато встречных машин почти не было, и Андрей с облегчением проморгался, вытер слезы и спросил:

– Ты о чем? Какие трупы, какие призраки?

– Так я же только рассказала! В соседней палате женщина померла. Молодая! Вечером легла здоровая, утром – труп. Доктора бегают, не поймут, в чем дело. Мне потом медсестрички рассказали по-тихому. Нечистое место эта Святая София, ноги моей там больше не будет.

Скептическое отношение к разного рода паранормальным явлениям присуще далеко не всем современным людям, Андрей это знал. Но тетя Эля! Такая здравомыслящая и рассудительная не могла верить в привидения. Это уж точно за гранью.

Правда, спорить с ней было неохота, они почти приехали. Женщина полезла в сумку за ключами, а сыщик раздумывал, стоит ли у нее поужинать или потерпеть до дома.

– Знаешь, Андрюша, я тут подумала… Не стоит тебе связываться с этой больницей. Езжай-ка прямиком домой, а то и оставайся, переночуешь, выспишься. Тут воздух чистый, не то, что в Питере твоем. Телефона ты этой Нинель Соломоновне не оставлял, так что…

Хонда мягко притормозила у теткиного одноэтажного дома, Андрей помог Эльвире вылезти и достал из багажника ее баул. В доме оказалось тепло, пахло старыми коврами и немного – кошками.

– Соседи у меня хорошие, присмотрели за котлом, чтоб чего не вышло, пока я в больницах валяюсь, – бормотала тетка, обходя комнаты, – И тебе спасибо великое, так выручил меня. Проходи, куртку вон вешай на крючок. Сейчас ужинать соображу что-нибудь… Картошки пожарю! С лучком.

С кровати из-за взбитой подушки неторопливо вылез черный кот, сверкнул желтыми глазами, позволил хозяйке почесать себя за ухом.

– Теть Эль, я не останусь, – сразу предупредил сыщик, – Надо ехать. Деньги мы не печатаем, так что отказывать возможному клиенту не стоит. Хотя бы узнаю, чего им надо.

– Погоди тогда. Торопливый какой! Сейчас Веруше огурчиков передам, поедите. В погреб спустись, пожалуйста, сама не могу. Врачи сказали – никаких нагрузок нельзя.

Тетка не успокоилась, пока не нагрузила сыщика банками, а вдогонку отсыпала ему сушеных белых грибов из тканевого мешка. Все это богатство пришлось аккуратно расставлять по багажнику, чтобы не переколотить по дороге на ухабах. Потом пришла очередь чая, понадобилось слазить в погреб еще раз, за картошкой, дойти до соседа и отдать ему снеговую лопату…

В результате на парковке возле больницы Святой Софии сыщик оказался ровно в семь вечера.

Искать кабинет главного не пришлось. Не успел Андрей выйти из машины, вдалеке нарисовались две фигуры, пол которых различить не представлялось возможным по причине кромешной темноты и здоровенных пуховых курток, в которые кутались люди. С опаской оглянувшись в поисках злобной собаки, сыщик вылез из теплого салона, закрыл машину и быстро пошел к главному корпусу. Фигуры синхронно повернулись в его сторону, одна из них замахала рукой.

– Вот, это частный детектив. Я поеду, Анатолий Ефимович, – стуча зубами проговорила Нинель Соломоновна.

– Да-да, – рассеянно отозвался мужчина в очках, явно главврач.

Они с сыщиком изучающе посмотрели друг на друга, и главный сделал приглашающий жест, но не внутрь больницы, как надеялся Андрей, а в сторону скверика.

Скверик окружали голые липы, густо усаженные черными телами ворон.

«Обосрут» – с тоской прикинул сыщик, погладив рукав новой куртки.

– Меня зовут Савченко Анатолий Ефимович, – не обращая на птиц внимания, представился главный врач, – И у меня к вам достаточно деликатное дело. И весьма конфиденциальное. Поэтому поговорим на свежем воздухе.

Несколько ворон проскрежетали что-то с вершин дерева, с ближайшей ветки сорвался ком снега и рассыпался под ногами мужчин. Вслед за снегом с дерева спрыгнула кошка, цвет которой не удалось различить в темноте, и скрылась среди сугробов.

«Перебежала дорогу, дрянь!»

– Серов Андрей, – протянул руку сыщик, провожая взглядом животное.

Оценив количество нехороших предзнаменований, он слегка засомневался, влезать ли в новое дело прямо сегодня, но решил не концентрировать на них внимание, а то это уже становится мейнстримом. Ведра, кошки, привидения!

Одним словом – чушь собачья.

***

– Может, продолжим разговор внутри? – предложил Андрей полчаса спустя.

Его худощавая фигура резко остановилась, когда прямо перед ними рухнула сосулька, сорвавшаяся с крыши. Сыщик решил, что сейчас точно пришла пора отправиться в теплый кабинет клиента. Обычно он встречался с заказчиками дома, в родной уютной коммунальной квартире. Чтобы все члены детективного агентства могли сразу принять участие в голосовании: брать дело или нет.

А подумать об этом стоило, потому что Савченко вывалил целую гору проблем, на взгляд Андрея не имевших между собой ничего общего, а главное – не имеющих смысла или лучше сказать, мотива. Сам главный был взвинчен, хоть и старался держать себя в руках.

– Если ничего не делать, то занимать кресло главврача мне придется недолго. Какая-то мистика просто! Ни одна комиссия в этот бред не поверит, но я надеюсь на соблюдение вами секретности. Если хоть одна сволочь пронюхает, что в больнице работает частный детектив, все накроется. Вы же понимаете?

В ответ сыщик смог только кивнуть, челюсти от холода сковало. Надо было надеть парку, но кто мог знать, что за пределами Питера лютует такой мороз! Да и на прогулку он как-то не собирался. Когда утром Андрей вышел из подъезда, то вляпался в здоровенную лужу. Весь двор-колодец напоминал бассейн, из которого брала истоки река, утекающая в сторону проспекта.

Главному врачу же холод явно не мешал, видимо, солидная жировая прослойка согревала его не хуже скафандра. Только очки покрылись инеем, отчего их черная оправа казалась серебряной.

– И в качестве кого я должен появиться в больнице? К тому же мы работаем в команде, – еле смог выговорить Андрей.

Обрадованный видимым согласием главврач быстро заговорил:

– С этого момента вы представитель крупной зарубежной страховой компании под названием, скажем, «АКО энд ЛТК». О которой, естественно, никто и не слыхал, потому что ее не существует!

– Если кто-нибудь захочет проверить, существует ли на самом деле такая компания, то сразу поймет, что это лажа.

– Не поймет. Знаешь сколько этих страховых за рубежом? – главврач спонтанно перешел на «ты», – И что скрывается за аббревиатурой «АКО», можно долго гадать, искать, да и найти с десяток подходящих. А я со своей стороны представлю тебя коллективу и поясню, что такой важной птице, как ты, необходимо оказывать полное содействие, потому что заключение контракта для нашего центра сулит огромные выгоды и привлечение богатых иностранных пациентов, спонсоров… Ну, найду нужные слова, не твоя печаль. Команду твою уложим в койку!

В ответ на недоумевающий взгляд сыщика Анатолий Ефимович быстро пояснил:

– В качестве пациентов. Это я беру на себя.

Пожав руки на прощание, мужчины расстались, и Андрей с облегчением нырнул в свою Хонду. Какое-то мутное дело затеял этот главврач. Даже выслушав от него все подробности, сыщик не мог уложить их в одну историю. С какого края начинать расследование и будет ли от него какой-нибудь толк, он совершенно не представлял. Но, может, Мальвина сумеет разложить все по полочкам, все же у нее логический склад ума. Да и опыт работы в адвокатской конторе господина Бережковского – это вам не шуточки.

Дорога от медцентра имени Святой Софии заняла по обледенелой трассе почти полтора часа. Согревшийся в салоне автомобиля сыщик начал ощущать голодные спазмы. Мама наверняка приготовила что-нибудь вкусненькое. Пироги, борщ или солянка, пельмени домашние, сметанка, зелень…

Мечтая о сытном ужине, Андрей запарковал машину на платной стоянке недалеко от дома. Искать сейчас свободное место в центре города было немыслимо. Через пять минут он уже входил в родной двор, пытаясь наступать в лужи помельче.

Подоконник крайнего окна на первом этаже привычно заняла трехцветная кошка. Она зевнула и перетекла в другую позу, грациозно положив хвост в горшок с фикусом. Хозяйка кошки, любопытная бабка Шура, отдернула занавеску и помахала Андрею. Она потянулась к оконной щеколде, но отвлеклась на кошку, пытаясь сдвинуть животину с места. Пока Шура возилась, сыщик успел скрыться в подъезде.

С облегчением поднимаясь по лестнице на свой третий этаж, Андрей вдыхал запахи пищи. Они просачивались из-под дверей, вызывая обильное слюноотделение. В этом доме жильцы предпочитали питаться на своих кухнях, не доверяя кафе и ресторанам. Или, не имея денег на их посещение.

На пороге своей квартиры сыщик остановился, привычно прислушавшись. Тихо, только часы-ходики оглушительно тикают над головой. Мелодичное «Боммм» растворилось без следа в глубине длинного темного коридора, потухнув в грудах старых «крайне необходимых» вещей. Никто не скандалит, можно безопасно войти.

Стряхивая с кожаной куртки воду, Андрей зацепился рукавом за торчащую спицу детского велосипеда, висевшего на стене лет тридцать. Осторожно высвободив одежду, он повесил ее сушиться над отопительной трубой. Труба исчезала в темноте, оттуда же доносился навязчивый запах чеснока. Наверное, Зяма обедает. Пощелкав выключателем, Андрей убедился, что лампочка снова перегорела, и тут же вспомнил, что обещал Мальвине сегодня купить несколько штук.

Осторожно ступая, стараясь не зацепить по пути какой-нибудь дурацкий таз или дырявую резиновую лодку, Андрей прошел наощупь в свою комнату и зашарил по стене в поисках выключателя. В ту же секунду он замер.

Проснувшиеся инстинкты заставили мужчину тихо отступить назад в коридор. Правая рука сжалась в кулак, словно ища холодную сталь приклада.

В спальне кто-то был. Новый запах с оттенком горькой полыни перебил даже чесночную вонь. Но кроме запаха в комнате остро ощущалось присутствие. Его нельзя было ощутить привычными органами чувств, но в прошлом Андрея не раз спасало от гибели внутреннее ощущение опасности.

– Ты так и не выбросил фотографию, – тягучий голос из темноты мигом рассеял напряжение.

Андрей опомнился и включил, наконец, свет. Под теплым шерстяным пледом Инесса совершенно терялась, свернувшись калачиком в углу дивана. Белые, как снег, локоны закрывали половину лица, глаза щурились, как будто она только что проснулась. Мягкая и уютная, как котенок.

Сколько человек поддалось этому ощущению? Столько же пожалело об этом.

Не зря давние воинские инстинкты отреагировали на присутствие блондинки. Эта женщина была опаснее ядовитой змеи, но Андрей расслабился и присел рядом. Может, поэтому его так тянет к Инессе? Гремучая смесь меда, сливок и острого карри. Блюдо, которое он никогда раньше не пробовал.

Осторожно вынув из ее рук рамку с фото, он погладил пальцем стекло.

– Не смог, – выговорил он, – Тут все наши, а живы из всего трое. Я, Леха Мельник и командир дивизии.

Теплые руки обвили его шею, Инесса приподнялась, плед соскользнул ниже. Сегодня она пренебрегла какой-либо одеждой. Маленькие плотные груди удобно уместились в ладонях Андрея.

– Серов, ты выглядишь голодным. Я подготовила для тебя ужин, – промурлыкала она, прижимаясь к сыщику.

Тормозить в подобной ситуации было нельзя, Андрей опрокинул женщину на спину и приник к ее губам. Поло и джинсы полетели на пол, Инесса застонала, когда он прижал ее к дивану. Где-то далеко, в другой галактике, хлопнула дверь, послышались возмущенные голоса.

Но мужчину и женщину сейчас это не волновало.

***

– Разве можно так малевать лицо? Она прима, а не проститутка!

С ожесточением нарезая хлеб, Вера Матвеевна бросала взгляды на невозмутимую Мальвину, ожидая возражений.

– Откуда ты знаешь? – тетя не заставила себя ждать.

Она сидела на табуретке, одетая в фиолетовое вечернее платье и бирюзовые кроссовки в стразах, и аккуратным кольцом методично выкладывала ломтики соленого сала на тарелку, посыпая их молотым перцем. Тонкие розовые прослоечки мяса блестели в свете лампы. Андрей не отрывал взгляда от пальцев Мальвины, от постоянных повторений однообразных движений можно было впасть в транс, если бы не голод. Закуска выглядела и пахла божественно.