Последняя пощечина

– Познакомься, – продолжил он, неловко отцепляя блондинку от своей шеи. – Это… э-э… коллеги. С работы. Мы тут на минуточку.

Коллеги. С работы. На минуточку.

Блондинка оценивающе посмотрела на меня. Сверху вниз. С плохо скрытым презрением.

– А, так это и есть та самая жена, – протянула она. – Привет. Я Кристина.

Она даже руку протянула. Я посмотрела на эту руку с длинными накладными ногтями цвета фуксии и не пошевелилась.

– Ой, ну не обижайся, – Кристина хихикнула. – Мы правда на минуточку. Вадик обещал нас проводить.

Вадик. Она называла его "Вадик". Так его называла только я. И его мать.

– Так, девчонки, – Серый пихнул всю эту компанию в коридор. – Давайте быстрее. А то нам еще в клуб успеть надо.

Клуб. Они собирались в клуб. Они ввалились в мою квартиру посреди ночи, чтобы… что? Переодеться? Похвастаться перед этими женщинами своим жилищем?

Я стояла и не могла сдвинуться с места. Не могла произнести ни слова. Я будто окаменела, превратилась в статую. В немую статую, которая может только смотреть на разворачивающийся перед ней кошмар.

Блондинка Кристина оттолкнулась от Вадима и прошла в гостиную, оглядываясь.

– Ого, а у вас тут уютненько. Диванчик милый. – Она плюхнулась на мой диван, закинула ногу на ногу. – Вадик, а где у тебя туалет? А то мне срочно надо попудриться.

Вадик. Она опять назвала его "Вадик".

Вадим неуверенно показал рукой в сторону ванной. Кристина встала и прошла мимо меня, облив меня волной дешевых духов. Смесь клубники и ванили. Приторная, душная, противная.

– Света, – Вадим наконец соизволил обратиться ко мне напрямую. Его речь была вязкой, слова наползали друг на друга. – Не обижайся, ладно? Мы правда на пару минут. Потом все уедут.

Не обижайся.

Не обижайся, что он забыл про наш вечер. Не обижайся, что пришел пьяный в стельку с чужими женщинами. Не обижайся, что привел их сюда. В наш дом. На нашу территорию.

Я молчала. Просто стояла и смотрела на него. На его мутные глаза, на след помады на щеке, на расстегнутую рубашку.

Из ванной донесся смех Кристины, какое-то бряканье. Из гостиной – голоса Коляна и Серого, которые уже устроились на диване и включили музыку. Громкую, бухающую музыку, от которой дрожали стены.

– Вадик, а у тебя пиво есть? – крикнул Колян. – А то что-то жарко!

– Щас посмотрю, – пробормотал Вадим и направился на кухню.

Я осталась стоять посреди коридора. Одна. Невидимая. Как призрак в собственном доме.

Брюнетка, подруга Кристины, прошла мимо меня, даже не взглянув. Как будто меня не существовало.

Я медленно повернулась и посмотрела в гостиную. Колян развалился на моем диване, Серый рылся в шкафу, где мы хранили диски с фильмами. Музыка орала. Брюнетка танцевала, выделывая какие-то движения бедрами.

На кухне звякнули бутылки – Вадим нашел пиво.

Из ванной вышла Кристина, поправляя макияж.

– О, Серый! – крикнула она. – Ставь что-нибудь потанцевать! Давай отожжем перед клубом!

Серый включил музыку погромче.

И тут что-то во мне переключилось.

Я не испытывала боли. Не испытывала ревности. Не испытывала даже злости.

Я чувствовала только одно – оглушающую, всепоглощающую, кристально ясную пустоту.

Я посмотрела на эту картину. На этих чужих людей в моей гостиной. На женщину, которая танцевала на месте, где я смотрела фильмы. На мужчин, которые жрали мое пиво. На Кристину, которая вернулась в гостиную и снова повисла на шее у моего мужа.

На моего мужа, который не оттолкнул ее. Который стоял с бутылкой пива в руке и тупо улыбался, глядя куда-то в пространство.

Он привел их сюда. В наш дом. Он привел чужих женщин в квартиру, где его ждала жена. Где был накрыт стол для праздничного ужина. Где стояли свечи и лежали стейки в маринаде.

И в этот момент, глядя на его довольную, пьяную, тупую рожу, я поняла.

Я поняла четко и ясно, без эмоций, без истерики, холодно, как хирург ставит диагноз:

Это конец.

Не его глупость. Не моя обида. Это конец нас. Конец брака. Конец этой жизни.

Вадим увидел меня. Наконец-то увидел. Он моргнул, как будто только сейчас осознал, что что-то не так. Отцепил от себя Кристину – она недовольно фыркнула – и сделал шаг в мою сторону.

– Свет, – начал он примирительным тоном. – Ну не дуйся. Они сейчас уйдут. Мы просто… – Он помолчал, подбирая слово. – Заехали. На минутку.

Я посмотрела на него. На этого человека, с которым прожила десять лет. Которому отдала лучшие годы. Ради которого отказалась от карьеры, от друзей, от себя самой.

И я увидела его впервые.

Не мужа. Не любимого. Не того обаятельного парня, за которого выходила замуж.

Я увидела слабого, жалкого, испуганного мужчину, который прятал свою слабость за агрессией. Который бил тех, кто слабее. Который искал утешения в бутылке и в объятиях дешевых баб, потому что не мог справиться с собственной жизнью.

– О, Света, – вдруг произнесла Кристина, подходя ближе. Она смотрела на меня с любопытством, как на диковинку в зоопарке. – А ты не обижайся, ладно? Мы не специально. Просто Вадик такой душка, пригласил нас посмотреть, как он живет.

Посмотреть, как он живет.

Я перевела взгляд на нее. На ее размазанную помаду, на накладные ресницы, на дешевые духи, от которых тошнило. На эту женщину, которая стояла в моей прихожей и называла моего мужа "душкой".

И я улыбнулась.

Не знаю, как это выглядело со стороны. Наверное, страшно. Потому что Кристина отшатнулась, а Вадим побледнел.

– Света… – начал он.

– Тихо, – сказала я спокойно. Очень спокойно. – Не говори ни слова.

Я развернулась и пошла в спальню.

За спиной услышала:

– О как! Жена, видать, в душе! – хохот Коляна. – Вадик, братан, ты попал!

Я закрыла дверь спальни. Села на край кровати. Посмотрела на свои руки. Они не дрожали. Совсем не дрожали.

За дверью орала музыка, слышались пьяные голоса, смех.

Я сидела в тишине своей спальни и думала о том, что все эти годы я жила не своей жизнью. Я жила в чужом сценарии, играла роль, которую мне навязали. Роль хорошей жены. Терпеливой, молчаливой, удобной.

А сейчас спектакль закончился.

Я встала и подошла к шкафу. Достала сумку. Открыла ящик комода и начала складывать вещи. Нижнее белье. Джинсы. Свитер. Носки. Самое необходимое.

Из гостиной донеся вопль Кристины:

– Вадик! Где туалетная бумага?!

Я усмехнулась. Туалетная бумага. Конечно. Самое важное.

Я взяла документы из тумбочки. Паспорт, инн, снилс. Мой диплом – тот самый, который пылился десять лет. Немного денег, которые я прятала "на черный день". Три тысячи рублей. Смешная сумма. Но это все, что у меня было.

Телефон. Зарядка.

Я застегнула сумку и посмотрела на спальню. На кровать, где я спала десять лет. На шкаф с нашими вещами. На стены, которые помнили и смех, и слезы, и крики.

Прощай.

Я вышла из спальни с сумкой в руке.

В гостиной продолжалась вечеринка. Кристина танцевала с Серым. Колян что-то орал в телефон. Брюнетка рылась в холодильнике.

Вадим сидел на диване с бутылкой пива и тупо смотрел в экран телефона.

Я прошла мимо. Прямо к входной двери.

– Света? – Вадим поднял голову. – Ты куда?

Я не ответила. Открыла дверь.

– Света, стой! – Он вскочил, качнулся. – Ты куда собралась?! Это моя квартира!

Я обернулась. Посмотрела на него в последний раз.

– Да, Вадим, – сказала я очень тихо, но очень отчетливо. – Твоя квартира. Твоя жизнь. Твой выбор. Живи в этом. Один.

– Да ты что себе позволяешь?! – Он сделал шаг ко мне, но споткнулся о собственные ноги. – К хахалю своему побежишь, да?!

– Да, Вадим, – повторила я, глядя ему прямо в глаза. – Именно к нему. К кому угодно, лишь бы не видеть твоего лица.

Я вышла за дверь и захлопнула ее за собой.

Из квартиры донесся его крик:

– Света! Вернись немедленно! Света!!!

Я не вернулась.

Я бежала вниз по лестнице, не чувствуя ног. Сердце колотилось так сильн