Наследие ночи

– Новенькая, – пробасил кто-то из угла, словно объявляя всему бараку.

В ответ раздался гул голосов – шёпот, смешки, разговоры, кашель. Взгляды обращались к ней, оценивающие, голодные.

Один из узников – плотный, с седой бородой и шрамом через всё лицо, – лишь крякнул и отвернулся к стене. Другой, худой и нервный, ухмыльнулся, облизнув пересохшие губы. В голове Аскер прозвучал тихий голос: не показывай страха. Смотри им в глаза.

– Давно у нас не было свежего мяса, – раздался голос слева. – Белые волосы… хорошая игрушка будет.

Несколько мужчин начали приближаться, плечи у них были напряжены, глаза бегали. Один – широкий, с выбитыми передними зубами, второй – сухой, с какой-то дрожью под кожей. Откровенное желание прослеживалось в их движениях: так хищники приблизились бы к добыче.

– Подойди-ка сюда, милая… – ухмыльнулся крепкий парень, протягивая руку. Это был тот самый тип заключённых, что оказался в тюрьме за реальное преступление.

Аскер резко шагнула вперёд и со всей силы ударила его лбом в нос. Хрустнул хрящ, крепыш заорал, схватившись за лицо. Второму она выбила колено коленом и, пока тот валился, всадила костяшками ему в висок. Несколько секунд люди молча наблюдали. Кто-то с интересом, кто-то с настороженностью, кто-то со скукой.

Аскер понимала, куда попала, и как здесь нужно себя вести. Ей не впервой приходилось доказывать самоуверенным ублюдкам, что она убийца. Здесь многие были в хорошей физической форме, тяжёлая работа давала свои плоды. Однако большая часть заключённых походили на скелетов, которых забыли похоронить.

Первый с хрипом поднялся на ноги и метнул руку вперёд. Аскер увидела на концах его пальцев синий отблеск, будто разряд молний, и сердце на мгновение замерло. Однако какая-то девушка с чёрными косами резко схватила его за руку, и ничего не произошло, зачатки дара тут же исчезли.

– Ассасин, – раздался тихий, но отчётливый голос из темноты.

Голоса в бараке стихли. Люди вокруг Аскер замерли, словно от неожиданного приказа, и начали рассматривать девушку как дикарку – с опаской и осторожностью. Аскер повернула голову в сторону голоса.

В тени, у дальней стены, стоял мужчина, прислонившись спиной к холодному камню. Тусклый свет единственного факела падал на его лицо, высвечивая резкие скулы и глубокую полоску шрама на щеке. На виске была набита татуировка руны, а шею обхватывала более плавная картина, напоминающая какие-то орнаменты, которые Аскер точно где-то видела. Светлые волосы, будто выгоревшие на солнце, лежали беспорядочными прядями, тёмно-зелёные глаза внимательно наблюдали за каждым движением в бараке. В руках он держал потрёпанную кожаную книгу и, казалось, именно чтение занимало его больше, чем происходящее.

– Подойди, – кивнул он Аскер без особого энтузиазма. В его голосе не было приказа, только констатация.

Аскер не стала задавать вопросов, не растерялась, просто пошла вглубь барака, стараясь не глядеть по сторонам. Спина её ныла с такой силой, что любое движение становилось адом. Она чувствовала, как недавно затянувшиеся раны снова кровоточат.

Толпа отступила. Несколько пар глаз смотрели с уважением, несколько – с новой волной осторожности. Но желание самых задиристых поиздеваться никуда не исчезло. Чёрные горы сломали о себе разные легенды, наяву девушка поняла лишь одну вещь – главным здесь подчинялись, и ими были далеко не охранники. Чтобы выжить, нужно было вписаться в жестокую иерархию или сломать её. Аскер не была глупой и прекрасно понимала: чтобы сломать систему, сначала нужно было стать её частью.

Девушка огляделась, подмечая детали. Здесь не было кроватей, только большие матрацы, на которых располагались по несколько человек. Личных вещей почти не было.

Мужчина, что позвал её, опустился на один из матрацев в самом углу и похлопал рукой рядом с собой. Она аккуратно села, слегка съёжившись от боли в спине. Руки горели от тепла, к которому она ещё не привыкла, но девушка не позволяла себе расслабить мышцы и хоть чуть-чуть ослабить боль. Она ждала удара, пусть и выглядела спокойно.

– Имя? – спросил он коротко.

– Аскер.

– Руиз, – кивнул мужчина. – Диа и Тиа – там, – он чуть наклонил голову в сторону двух девушек с косами и зелёными глазами. Одна из них всё ещё держала мужчину с даром бога Грома за руку. – Они единственные в этом блоке, кроме тебя. Если что-то понадобится – иди к ним.

Аскер молча кивнула, сохраняя серьёзность. Диа и Тиа, одинаковые на вид, с тонкими белыми шрамами на щеках, подошли ближе, присели рядом – одна слева, другая справа. Они двигались как зеркало, с одинаковой точностью и идентичной грацией.

– За что здесь? – спросила одна из них без лишних слов, разглядывая Аскер медленно.

– За то, что отравила короля, – так же спокойно ответила Аскер.

Тиа, предположила Аскер, присвистнула, но больше ничего не спросила. Историю чужого преступления вряд ли здесь часто обсуждали в подробностях. Руиз взглянул на Аскер поверх страницы, зелёные глаза на миг задержались на её лице.

– И как, есть шанс, что его излечат? – вопрос звучал как утверждение из уст Руиза.

– Нет, ни единого, – Аскер была уверена в своих словах, она была уверена в том, что сделала. И ей этого хватало.

– Ассасин и отравительница… – сказал он негромко, усмехнувшись. В его словах не было ни похвалы, ни осуждения. – Очаровательно. Моё любимое сочетание.

Аскер не придала значения его последним словам, предпочитая пропустить их мимо ушей. Но всё же ирония в голосе Руиза заставила её губы чуть дёрнуться.

– Было бы в этом хоть что-то очаровательное, меня бы здесь не было, – ответила Аскер спокойно и замолчала. Она не собиралась этого говорить, но слова как-то сами сорвались с губ.

Руиз перевёл взгляд обратно в небольшую книгу, пальцы быстро перелистывали страницы. Аскер отметила про себя, что книга здесь – чуть ли не единственная личная вещь, но вопросов не задала. Ей было важнее скорее понять правила жизни, чем изучать мелочи характера.

– Отдыхай, – тихо сказала Тиа, накрывая её плечи старым, но тёплым одеялом. Аскер напряглась и с силой стиснула челюсть от боли. – И не пугайся, если во сне я вдруг обниму тебя, привычка.

Ассасин косо, с упрёком глянула на девушку, но та, кажется, даже не обратила внимания. Аскер улеглась на бок, чувствуя, как саднит спина. Тепло уже проникло в тело, жар накрыл лёгкой волной. Она закрыла глаза, слушая, как шуршит бумага в руках Руиза и как тихо переговариваются сёстры. Даже засыпая, она оставалась настороженной: в Чёрных горах нельзя было доверять никому. Руиз с его книгой и шрамами по ощущениям был всего лишь временным союзником – и она не забывала об этом.

Через время Аскер почувствовала, как возле неё легли сёстры, ассасин лежала на самом краю и завидовала тому, как быстро засопели девушки у неё под боком.

Спустя мучительные часы ассасин наконец-то провалилась в сон. Но спала она недолго, больше мучилась от боли в спине и отмороженных конечностей.

Резкие крики вырвали Аскер из краткой дремы. Она разлепила сонные глаза с неохотой, вгляделась в полумрак. Два человека у противоположной стены сцепились из-за неведомой Аскер причины. Один схватил другого за горло, ударяя со всей силы кулаком, второй вцепился ему в волосы, они катались по грязному полу, пока один не затих, уткнувшись лицом в землю. Никто из окружающих не вмешался. Руиз даже не поднял глаз от книги, только лениво сказал, заметив, что Аскер не спит:

– Добро пожаловать в нашу дружную общину.

Два силуэта принялись тащить мёртвое тело в сторону входа, оставляя на полу тёмный след. Аскер молча наблюдала, всё чётче понимая, что жизнь здесь стоила меньше куска хлеба. От этого сон отбивало только сильнее.

***

На следующее утро они спустились в одну из шахт. Воздух там был густым и влажным, пыль забивалась в нос и рот. Зато было тепло, особенно на фоне завывающего ледяного ветра где-то наверху. Люди работали, как муравьи, – стук кирок отдавался в черепе. Никто не отдыхал, не ныл, даже те, кто изнемогали, всё равно волочили руки.

Рядом с ней работал мальчишка – даже не парень, подросток. В какой-то момент он неожиданно осел на колени, его пальцы соскользнули с рукоятки. Недовольный надзиратель подошёл ближе, ударил его ногой по рёбрам.

– Вставай!

Тот попытался подняться, но силы покинули его. Было видно, что парень недоедает, плохо спит и почти не отдыхает. Кости, обтянутые серой кожей, выпирали со всех сторон. Мальчишка был совсем прозрачным и изнеможённым. Надзиратель махнул рукой, и двое рабочих утащили мальчика куда-то наверх. Его больше никто не видел – ни через час, ни через пять. На его место поставили другого. Аскер быстро смекнула, что в этой цепочке никто не задерживался надолго, и это пугало больше, чем удары плети.

Вечером, когда они вернулись в барак, Аскер заметила, как коренастый парень попытался спрятать ломоть хлеба, который здесь не выдавали. Он нервно озирался, пальцы дрожали, когда он попытался спрятать хлеб под покрывало. Кто-то заметил. Руиз не поднял руку сам. Он даже не прервал чтение, только тихо произнёс:

– Ну и людишки пошли, ничего святого. Диа, Тиа, верните человеку веру в справедливость.

Сёстры без лишних слов вытянули парня на середину. Их лица довольно оскалились, словно они только этого и ждали, когда они начали бить его. Удары были резкими, меткими, но не такими, которыми можно было убить. Остальные заключённые отводили глаза или шептались, стараясь не выдать эмоций. Аскер смотрела, сохраняя каменное выражение. Она начала понимать иерархию, но всё ещё мучилась в догадках, кто она на этой пищевой цепи.

Когда всё закончилось, покалеченного молодого оттащили в угол. Руиз подошёл, присел на корточки и негромко сказал, чтобы слышал только он:

– Ты не в том месте, где можешь проявлять свой алчный характер.

Он поднял взгляд на Аскер, будто проверяя, поняла ли она. Она оставалась нечитаемой. Руиз усмехнулся и подошёл к ней ближе.

– Ты считаешь, что это не справедливо? – словно именно это он прочитал в её взгляде.

Ассасин покосилась на мужчину, почти скучающе.

– Я убивала и за меньшее, – спокойно сказала она. – Так что не задавай мне больше вопросов о справедливости, Руиз.

Что-то между вызовом и ледяным безразличием заставило Руиза удовлетвориться ответом и оставить девушку в покое. Он не пытался показать свою власть, ему было глубоко плевать на справедливость. Просто он не мог по-другому.

Аскер же насторожилась. Она, как никто другой, знала, что справедливость – лишь иллюзия. Она жила в мире, где законы были жестоки. И где законов не было вообще. Теперь нужно было понять, как выжить по новым законам. Никакой речи о справедливости идти и не могло.

В ту ночь, лежа на сыром матраце, она снова коснулась пальцами золотого креста у шеи. Она не знала, слышит ли её богиня, но знала, что пока она верит, у неё будут силы бороться.

***

Прошёл ещё один день. Каменный холод, тяжёлый воздух шахт и отрывистый смех палачей стали привычными. Воды для мытья было мало, один таз на барак. Хватало лишь на то, чтобы смыть грязь, налипшую за весь день, и то далеко не всем везло мыться в чистой воде. Еду приносили в кастрюле, обычно это была серая желеобразная каша, от которой воняло чем-то заплесневевшим. Но все ели, многие даже не морщились – привыкли. Ассасина же воротило лишь от одного её вида, к еде она была брезглива. Сама как никто знала, что всего одна капля яда, попавшая в такую кастрюлю, убьёт в один миг. Всё же запихивала еду в себя насильно, стараясь не жевать, а проглатывать сразу. Без еды пришлось бы туго, а силы ей ещё были нужны.

Вечером Аскер вернулась в барак после шахт, осторожно садясь на матрац. Тело словно налилось свинцом – каждая мышца отзывалась тупой болью, она чувствовала, как воспалились раны на спине, пусть даже и не видела их. Затяни она с лечением – и через пару дней они точно загноятся. Это означало только одно: ей нужно выбираться, и чем раньше, тем лучше.

Она пыталась сделать всё, чтобы не показывать слабость, но Диа всё же заметила, как ассасин дёрнулась, когда та случайно коснулась спины.

– Ты ходишь, как старуха, – фыркнула девушка, рассматривая её. – Поворачивайся.

– Обойдусь, – тихо отрезала Аскер, снова пытаясь лечь.

Диа переглянулась с сестрой. Руиз поднял глаза от книги, уловив интонацию. Кажется, несколько пар глаз устремили свой взор на неё, с интересом ожидая потасовки.

Диа не стала спорить, она просто схватила Аскер за рукав и резко рванула ткань на спине вверх. Всё произошло быстро. Кожу царапнул воздух. Рубаха чёрного цвета за несколько дней пропиталась кровью и потом. Ткань оказалась влажной. Аскер зашипела, резко обернувшись, но две сильные руки вдавили её плечи в матрац.

Она чувствовала, как бойко колотится сердце, как холод пробирается под кожу, как потеют ладони от сопротивления.

– Терпи, – шепнула Тиа, держа девушку за одну руку. – Иначе загноится.

Натянутая ткань соскользнула. На спине ассасина выступили свежие воспалённые рубцы, поднятые гнойные полосы и старые шрамы – целая карта её прошлых страданий. Между лопаток чётко виднелись чернильные линии татуировок, уходящих на поясницу.

– Это же татуировки Солнца?… – тихо сказала Тиа, серьёзно задумавшись.

Цепочка на шее перевернулась, и крест упал рядом с плечом ассасина. Барак на мгновение притих. Те, кто увидели символ, напряглись: кто-то отвёл взгляд, кто-то, наоборот, уставился с непониманием, у кого-то глаза налились кровью. Никто не заговорил.

Диа первой нарушила напряжённую паузу. Она, не оборачиваясь, потянулась под матрац и вытащила маленький глиняный горшок, завёрнутый в тряпицу. Тиа второй рукой держала кусок чистой ветоши. Руиз встал, подошёл ближе, бросил короткий взгляд на крест и снова на спину Аскер. Его лицо оставалось каменным, но в зелёных глазах мелькнуло что-то похожее на напряжение.

– Не надо, – попыталась увернуться Аскер, больше от стыда, чем от боли. – Сама справлюсь.

– Спина сама не заживёт, – отрезала Диа, размазывая тёмную, густую мазь по ткани. – А если ты помрёшь, нам придётся таскать за тебя камни.

Первое прикосновение мази обожгло так, будто ей снова провели плетью. Аскер зашипела, пальцы стиснулись в кулаки. Она попыталась оттолкнуть руки, но Тиа прижала её за плечо, Руиз мягко, но крепко удержал другое запястье. Запах трав наполнил воздух.

– Не дёргайся, ассасин, – тихо фыркнул он, звуча так, словно не хотел бы оказаться на её месте, – иначе будет хуже. Эта дрянь мёртвого на ноги поставит.

– Видимо, для того, чтобы второй раз помучительнее сдох… – выругалась Аскер и крепче прикусила губу.

Мазь проникала в раны, жгла, вызывала слёзы, но Аскер не произнесла ни звука. Диа осторожно смазывала каждую полосу, стараясь не задеть кожу, которая ещё держалась. Все вокруг молчали, шорох ветоши, хриплое дыхание, чей-то незаинтересованный шёпот – единственные звуки.

Когда мазь покрыла все раны, девушки натянули на неё чистую тряпку и туго перевязали вокруг грудной клетки, попутно обламывая её, видимо, чтобы проверить, нет ли других ран. Цепочка с крестом всё ещё была на виду, золото блеснуло ещё раз. Никто не осмелился его тронуть, скорее не из-за страха, а из-за отвращения. Это должно было ранить, но всего лишь говорило о людской глупости.

Аскер осторожно выдохнула, чувствуя, как холод и огонь одновременно расползаются по спине.

– Вот и всё, – пробормотала Диа, завязывая узел. – Завтра снова повторим, если не сорвёшь повязку.

– Не стоило, – хрипло выдавила из себя Аскер, стараясь вернуть себе обычную холодность.

Диа вытерла руки о штаны и усмехнулась.

– Не нужно благодарности, – ответила она.

Руиз кивнул, возвращаясь к своему месту. Перед тем как снова взять книгу, он задержал взгляд на её лице. Какая-то тяжесть залегла на его лице.

– Богиня у тебя тяжёлая, ассасин, – произнёс он вполголоса. – Но, кажется, она тебя ещё не отпустила.

Аскер ничего не ответила. Она только убрала пальцами холодный крест под грудь и зажмурилась. Боль была резкой, но именно она напоминала – ассасин жива, и ей ещё предстоит дождаться своего часа.

Этой ночью сон вновь покинул ассасина. Спина зудела под повязкой, в ранах жгло, каждая поза приносила только новое напряжение. Аскер лежала на боку, глядя в темноту, слушая, как в каменном нутре крепости ровно и тяжело дышат десятки людей. Из глубины доносились крики боли, тихим эхом доходя до барака. Время от времени кто-то тихо стонал, кто-то бормотал сквозь сон непонятные слова. Неожиданно пришли стражники и утащили одного из заключённых. На его крики никто даже не проснулся.

В этом сонном хоре выделялся один шорох – регулярный, едва уловимый, но странным образом успокаивающий. Аскер прищурилась. В углу у стены, где спал Руиз, она различила его чёткий силуэт. Он не спал.

Что-то слабо мерцало в его руках, бросая блики на лицо мужчины. Сначала она подумала, что ей кажется, но потом поняла: буквы на открытых страницах чуть светились, словно кто-то прописывал их раскалённой иглой. Руиз читал книгу в полной темноте, но, кажется, видел всё. Свет исходил от самого текста, а не от факела, и это действительно удивило Аскер.

– Не спится? – тихо спросил он, не отрываясь.

– Трудно уснуть, когда спина горит, – так же тихо отозвалась она и, помедлив, добавила: – Твоя книга… светится?

Руиз провёл пальцем по строчке и медленно перевёл взгляд на неё. В полумраке его глаза казались светлее.

– Это специальные чернила, что впитывают солнечный свет.

Девушка аккуратно перелезла через сестёр, которые и ухом не повели. А после аккуратно села рядом с Руизом к стене, не прикрываясь спиной.

Взгляд упал на страницы, рука бессознательно потянулась к кресту на груди. Она никогда не видела, чтобы книги светились, даже не слышала о таком. Но вот текст, написанный от руки, был прямо перед ней. Только сейчас девушка поняла, что не может разобрать ни слова.

– Что это за язык? – шепнула она. – Впервые такое вижу.

Уголок его губ слегка дёрнулся.

– Тебе действительно интересно? – тихо спросил Руиз.

Девушка понимающе улыбнулась, вдруг почувствовав незнакомую ей тишину в сердце.

– Да, мне действительно интересно, – ответила она, вглядываясь в страницы. Извилистые знаки перекрещивались, создавая рисунок, больше похожий на ветки дерева, чем на привычные буквы. – Что там?

Руиз бросил на ассасина беглый взгляд.

– Мой отец был переписчиком. Он говорил, что в буквах живут люди и их истории. – Руиз погладил пальцами страницу. – И что рано или поздно эти истории повторятся. Мне это казалось важным. Даже на войне я не забывал об этом.

Аскер с интересом посмотрела на него. Она сразу вспомнила о воине, которого любила как никого. Каэлис. Исчезнувший.

– Ты был военным до того, как попал сюда? – девушка расслабилась, и Руиз это почувствовал.

– Да. Мы с братьями, – его челюсть слегка напряглась. – Но это было очень давно.

Они замолчали. Аскер почувствовала тяжесть его слов и перевела тему:

– Так о чём там написано? – спокойно спросила девушка, смотря перед собой.

Руиз бросил на ассасина беглый взгляд и улыбнулся одним уголком губ.

– Ты же знаешь, что Анрея была единственным королевством, где у всех была единая вера в богиню Ночи, даже несмотря на то, что большинство жителей были полукровками богини Огня. Такого больше нигде не было. Все верили в ту богиню, что одарила их, а это для них было дикостью. Думаю, ты и сама знаешь, какие у анрейцев были убеждения. Смерть, подчинение и власть, – мужчина бросил на девушку короткий взгляд, оценить реакцию.

– Так говорят те, кто никогда не дочитывал историю этой богини, – без злости сказала девушка, она понимала, что не всем эта вера по нраву. – Разве стало бы целое королевство поклоняться подобному культу? Сомневаюсь.

– Да, не буду с тобой спорить. Но тогда эту веру признали еретической и за это сажали в тюрьмы или вообще устраивали показательные казни. Для людей эта вера – омерзительное оскорбление.

– Спасибо, – хмыкнула девушка. – А я-то думаю, чего здесь для полного счастья не хватает.

Руиз слегка улыбнулся, но улыбка не коснулась зелёных глаз. Две сестры сонно распластались по матрацу, занимая место, где спала Аскер. На секунду девушка и мужчина притихли, чтобы не разбудить Дию и Тию.

– Те, кто обладал дарами богини Ночи, представляли угрозу для всего континента. Говорили, что они призывали тварей из тёмного мира, и те выходили на охоту ночью, прячась в тумане. Люди стали пропадать, а потом через какое-то время их находили зверски убитыми в лесах или на полях. Много людей погибло от этих тварей, – Аскер не хотела признавать, что мужчина был прав. Но те немногие моменты, что она прожила в Анрее, подтверждали его слова. – Положение было бедственным, люди были в панике. Королевства объединились, чтобы истребить всех полукровок богини Ночи. Но никто точно не знал, сколько их было: кто-то говорил – больше тысячи, кто-то – меньше ста. Разбираться никто не стал, убивали всех. Женщин, детей, стариков. Перед смертью королевская семья открыла тёмный мир, впуская бесконечное число тварей, а после смерти королевство затянуло чёрным туманом. Некоторые разбежались по лесам, большинство осталось в тумане Анреи.

– Это было предсказание из книги? Оно всё сбылось или что-то всё же не сошлось? – девушка и без этого знала трагичную историю своей родины, ей было интересно то, что писалось в этой книге.

– Здесь нет конца, провидец говорил, что итог будет непредсказуемым, а будущее – туманным. Мало кому удалось выбраться из этой резни. Ты – вторая, кто встречался мне после этого.

Девушка на секунду замолчала. А потом у неё возник ещё один вопрос. Она посмотрела Руизу прямо в зелёные очи и тихо-тихо спросила:

– Почему у тебя книга именно об Анрее? За тысячелетия было много войн и разных сказаний.

– Почему на твоей груди висит крест? Ведь в мире – бесконечное число богов, в которые можно верить, – его ответ был зеркалом её вопроса.

Аскер секунду подумала, может ли рассказать что-то настолько личное незнакомцу в самой опасной тюрьме на континенте.

– Это напоминание о том, что когда-то мои родители отдали жизнь за то, во что верили.

– Это последняя книга, переписанная моим отцом для меня, – Руиз опустил глаза в книгу, словно там были воспоминания. – Ладно, давай спать. Чувствую, завтра будет тяжёлый день.

Мужчина закрыл книгу, и всё тут же погрузилось во мрак. Он ждал, не отлипая от стены. Аскер легла на бок, лицом к одной из сестёр. Только тогда Руиз лёг на своём привычном месте у стены. Сестра тихо сопела, её волосы лезли в лицо Аскер. От мужчины исходило тепло, которое не давало расслабиться. Её спина снова заныла от ощущения опасности. Девушка не очень охотно доверяла мужчинам, а этого она едва знала.

– Расслабься, ассасин. Я не нападаю на раненых, – с полуулыбкой сказал мужчина.

– Утешил, воин, – хмыкнула девушка и закрыла глаза, с трудом погружаясь в сон.

В трактире стоял запах дешёвого эля, дыма и давно пролитой крови. Аскер сидела у окна, за своим привычным столом – там, где видно всех, а тебя саму будто нет. В шестой раз подряд карты легли против неё, и под общий хохот она лишь сильнее сжала губы, не выдав раздражения.

Дисфис уже спала, уткнувшись лбом в липкую, грязную столешницу. Охори с Ронором спорили вполголоса, кто из них сильнее в драке, – и оба явно преувеличивали. Всё было привычно, как сотни раз до этого. До тех пор, пока дверь не скрипнула и в трактир не вошёл незнакомец.

Он появился так, будто этот шумный притон и был его самым желанным местом. На миг воздух остыл – разговоры стихли, несколько настороженных взглядов метнулись к двери. Солдат. Чёрная военная форма была для всех красным сигналом, но никто не двинулся. На вид – самый обычный: в меру красивый, в меру суровый. Но на лице была странная усталость – не та, что после пьянки или драки, а глубже. Не было и привычной злости, того вязкого отвращения, с которым другие солдаты входили сюда, мечтая кого-нибудь заковать в цепи. Этот был спокойным, шёл так, будто давно решил, что окажется именно здесь.

Незнакомец сел за один из потёртых столов и заказал кружку эля, не обращая внимания на настороженные взгляды. Аскер обрадовалась новой цели: деньги в её кармане ощутимо похудели.

Она поднялась из-за стола под смех и свисты своих товарищей, легко выйдя из игры. Подол плаща мягко скользнул по грязному полу, шаги были размеренными – как у кошки, которая делает вид, что не охотится. Девушка остановилась за спиной незнакомца, медленно провела пальцами по вороту его рубахи, к шее, где кожа была тёплой и живой, обошла его полукругом и кончиком ногтя приподняла ему подбородок. Тонкое удовольствие – чувствовать, как на секунду сбивается его дыхание.

Он улыбнулся – и Аскер на мгновение обомлела.

Мир будто провалился. С ней такого не происходило никогда. Издали он казался обычным: невзрачные короткие волосы, какие-то глаза, острые скулы, как у сотни других. Но вблизи всё встало на свои места, и это оказалось опасно. Ему шла короткая стрижка. Ему шли светлые, почти синие глаза. Ему шли ямочки на щеках. Ему шла эта искренняя, немного удивлённая улыбка.