Мир Фавна

– Не бойтесь, он не причинит вам вреда, – попытался успокоить их Фавн.

– Откуда тебе знать? – спросила Таи. – Говорят, воины госпожи Ио свирепы. Лучше быть начеку.

– Проверим его свирепость, – усмехнулся Фавн и обратился к эллийке: – Дива, можешь прикоснуться к нему?

– Фавн, это плохая идея, – ответила эллийка.

– Знаю. Но нужно проверить, что внутри этого эфа. Вдруг он и есть тот монстр, что напал на Этну? Это часть твоей миссии: охранять нас от скрытой угрозы, – лукаво улыбнулся Фавн.

Диве нечего было возразить. Она приблизилась к парню и присела рядом, всматриваясь в его глаза. Взгляд его был печальным и растерянным. "Неудивительно, – подумала Дива, – он не понимает, куда его привели." Не найдя угрозы, Дива протянула руку к его ладони и осторожно, будто проверяя температуру печи, коснулась её пальцем. И вдруг ее лицо изменилось. Она двумя руками обхватила руку парня и поднесла к своим губам, прижавшись к ней. Слезы хлынули с ее глаз, но в этот момент она улыбалась. Всхлипывая от слез, Дива пыталась что-то сказать, но слова заглушались плачем и превращались в стон. Но эллийка продолжала улыбаться. Словно осознав, что руки недостаточно, она отпустила её, и всем своим телом прильнула к эфу, обхватила его голову руками и прижала к себе.

– Что происходит? – шёпотом спросила Таи у Фавна, – Почему Дива плачет?

– Это слёзы радости. Впервые вижу её плачущей. В любом случае, нам нечего бояться этого юноши.

– Наверное, ты прав, – согласилась Таи.

– За-Ра, летим домой, в моё логово, – приказал сатир.

Логово Фавна – подземелье в недрах горы. Вход был оборудован так, чтобы челнок входил в него вплотную, врастая наполовину в скалу, отрезая солнечный свет. Когда дверь открылась, первыми вышли Таи и Энио. Их взору предстал большой грот с ровным полом и сводчатым потолком. Две стеклянные колбы, подвешенные по сторонам, излучали яркий свет, достаточный для освещения грота. Фавн всё ещё стоял в челноке, обдумывая дальнейшие действия. Дива, немного успокоившись, прижимала к себе парня.

– Будьте здесь, я скоро вернусь, – произнёс Фавн и вышел.

– Фавн, это твой дом? – спросила Таи.

– Да, теперь и ваш тоже.

– Ура! – радостно воскликнула Таи, – у нас есть дом!

– Вам понадобится время, чтобы изучить сеть лабиринтов и пещер. Леда вам всё покажет.

– Кто такая Леда? – спросила Энио.

В конце грота из пещеры вышла рослая пожилая эфийка.

– Это я, – сказала она и обратилась к сатиру, – Здравствуй, Фавн!

– Здравствуй, Леда! Эти девушки, по милости Диониса, станут частью моего дома и твоими помощницами. Определи им место и покажи всё. Какое-то время с нами поживёт нимфа Зевса и юноша из дома Ио. Их тоже нужно будет разместить.

Леда, получив в подчинение двух молодых и сильных эфиек, как заправский командир начала руководить процессом. Мгновенно из челнока были выгружены все корзины, полученные от Ио, ящик с добром вакханок и сумка Дивы, а также другие пожитки, которые скопились во время экспедиции. Все съестное было отправлено на кухню. А вещи молодых эфиек и сумка Дивы отнесли к месту будущего их пребывания. Вся гора была пронизана рукотворными ходами и коридорами. Одна из сторон горы представляла собой отвесную скалу, и была испещрена гротами. Они напоминали собой большие комнаты, и к каждой такой комнате внутри горы был свой проход. Наружный проем некоторых гротов был закрыт от внешнего мира стеной из стеклянных полупрозрачных блоков. В дневное время сквозь эту стеклянную стену проникало достаточно света. Внутри горы по всем ходам и коридорам была протянута лента, которая давала необходимое для ориентирования освещение. В больших внутренних гротах горы стояли стеклянные светящиеся колбы, аналогичные тем, что были у стоянки челнока.

Когда Фавн вернулся в челнок, Дива сидела рядом с парнем и держала его за руку. Сатир принёс с собой стеклянный пузырёк с какой-то жидкостью.

– Безымянному необходимо выпить это лекарство, – произнёс он, и, не дожидаясь ответ, бережно помог юноше осушить пузырёк. – Это вернёт ему силы. А нам с тобой необходимо поговорить наедине.

Фавн и Дива покинули челнок и направились к середине грота.

– Что тебе известно о нем? – с тревогой спросила Дива.

– Совсем немного. Узнал о юноше от Амилии. Недавно она гостила в доме Ио и коснулась его. Амилия увидела свет, что таится внутри.

Дива улыбнулась.

– Да, свет… Неизмеримо много света. Я видела отблески его воспоминаний. И, несмотря на пережитые им тяготы, этот свет не угас.

Фавн внимательно слушал эллийку, не решаясь начать разговор о планах, уготованных юноше.

– Послушай, Дива, ты не знаешь всей правды, и я не в силах всего тебе объяснить. Судьба этого паренька ещё не определена. И неизвестно, какой из путей принесёт благо. Завтра я должен представить его Зевсу. После этого у него останется лишь два пути: либо жить, либо умереть с восходом солнца. И смерть, возможно, станет наилучшим исходом, во имя спасения его души и будущего народа эфов.

Дива вздрогнула от ужаса.

– Как ты можешь утверждать, что его гибель станет благом? Он должен жить! Прежде чем уйти, он должен познать красоту этого мира, ведь до сих пор он видел лишь боль и страдания.

– Наш мир имеет две стороны, – печально продолжал Фавн, – и пока в нем горит этот свет, быть может, лучше отпустить его? Возможно, Вселенная ниспослала этот свет, чтобы эфы обрели своего Эго-Ра. Этот свет сможет защитить другие эфийские души от бездны, куда их утаскивают тёмные силы.

Нимфа опустилась на каменный пол грота, словно подкошенная горем. Это известие обрушилось на неё тяжким бременем. Она только обрела нечто, что озарило и её собственную душу. Она жаждала, чтобы этот свет остался в её мире. Пусть ненадолго, на миг, на короткое время эфийской жизни.

– В любом случае, завтра это решение примет Зевс, – произнёс сатир, – Я лишь хочу, чтобы ты была готова к любому исходу. В каждом из вариантов есть свои плюсы и минусы.

– Хорошо, – едва слышно прошептала Дива, не поднимая глаз.

В этот момент в дверном проеме показался силуэт Безымянного. После лекарства сатира он уверенно держался на ногах и передвигался самостоятельно.

Трапезная Фавна представляла собой просторный грот, высеченный в отвесной скале. Наружная стена была сложена из стеклянных блоков, образуя полупрозрачную завесу. На улице сгущались сумерки, и под сводом потолка появилось свечение в стеклянной колбе. Чем гуще становилась тьма снаружи, тем ярче разгорался свет внутри светильника. В центре грота возвышалась круглая каменная столешница, неотъемлемая часть скалы, искусно вырезанная в процессе создания грота. Основание столешницы было выдолблено, позволяя убрать ноги под нее, сидя на мягких коврах. Вдоль боковых стен тянулись широкие выступы, вырезанные из камня на уровне пояса, служившие своеобразными столами. Ниже, в камне, были выдолблены ниши, образуя стеллажи. Из трапезной дверь вела в соседнее помещение – кухню.

На столе в трапезной красовались угощения от Ио, мясные блюда, приготовленные Ледой перед возвращением хозяина дома. В обители Фавна преобладала каменная посуда, отражение традиций сатиров. Свои дома, утварь и даже посуду сатиры стремились создавать из камня. Каменные кувшины, кубки и блюда поражали красотой формы, цвета и гладкой полировкой. Леда также предусмотрительно поставила на стол золотую посуду на случай, если каменная покажется гостям непривычной или чересчур тяжёлой.

Таи и Энио не скрывали своего восторга, наслаждаясь лакомствами из дома Ио. Они восхищались сладкой тёмной стружкой и диковинными для этих мест фруктами. Фавн и Дива, ещё не успевшие проголодаться, скромно восседали за столом и наблюдали за остальными. Фавн улыбался, умиляясь живым эмоциям молодых вакханок. Дива украдкой поглядывала на безымянного эфийца, сдерживая порыв прикоснуться к нему. Ей снова хотелось увидеть свет.

Леда иногда призывала своих новых подопечных к сдержанности за столом, но не слишком настойчиво. Она заметила, что Фавну пришлась по душе суета этих девиц. Гора словно ожила с их появлением. Это радовало её, но забота требовала и дисциплины. Если дать слабину в первый же день, потом не соберёшь. Леда придерживалась принципа, что в семье должна быть иерархия и субординация.

Молодой эф был слегка растерян. Он не понимал, почему его освободили из темницы. Зачем привезли сюда. Фавн и Дива могли бы объяснить ему всё, но стоит начать говорить одно, как придётся коснуться и другого. Как можно объяснить юноше, что завтра его могут казнить? Сейчас он впервые сидел с кем-то за одним столом, и не знал, как себя вести. Может ли он взять что-нибудь со стола? Он решил подражать поведению Дивы. Она ему понравилась. Когда она обнимала его, от неё исходило тепло. Он не понимал, что она тогда делала, ведь раньше его никто не прижимал к себе. Он даже никогда не видел, чтобы кто-то делал что-то подобное. И каково назначение у этого действия. Но ему понравилось. Ему захотелось тоже попробовать обнять Диву. Но пока он решил просто повторять её поведение за столом. Дива поймала на себе взгляд Безымянного.

– Почему ты ничего не ешь? На столе ведь столько всего интересного, – решилась заговорить Дива первой.

– Ты тоже не ешь, – ответил юноша.

– Мы с Фавном трапезничали в доме Ио, потому сейчас уже ничего не сможем съесть. А тебе следует хорошо питаться, ты совсем исхудал.

Дива принялась ухаживать за Безымянным, пододвигая фрукты ближе. Она выбирала именно те, которые нравились ей самой, и протягивала ему прямо в руки, стараясь ненароком коснуться его.

Когда все насытились и эмоции Таи и Энио улеглись, Леда начала расспрашивать их, в каком лагере они проходили обучение, где был обряд инициации, кто был противником на состязании. Что-то припоминала из своей молодости. Эфийского же юношу она не расспрашивала ни о чём. Она заметила, что Дива с лёгкостью дотрагивается до него, и каждый раз её лицо озаряется улыбкой. О силе Дивы ей было известно. Но то, что она видела, оставалось для неё загадкой, однако она решила не влезать с расспросами.

Эфиец, жмурясь от яркого света, смотрел на стеклянную колбу, висевшую в центре сводчатого потолка.

– Что это? – спросил он у Дивы, указывая рукой на источник света.

Фавн, заметив, что Дива замялась, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы объяснить принцип работы технического устройства, решил перехватить инициативу и объяснить простым языком. Видимо, ему уже не раз приходилось разъяснять эфам принцип работы различных приспособлений.

– Это устройство, чтобы освещать всё вокруг. Даже когда солнце скрывается за горизонтом, или его лучи не могут проникнуть в какие-то места, например, в глубины моей пещеры. Внутри этой стеклянной колбы находится особое вещество, и если на него подать энергию, оно начинает излучать свет.

– А что это за энергия, откуда она берется? – спросил юноша.

– Мы живём в океане энергии, она окружает нас повсюду. Внутри нас самих заключена энергия. Её много, и она многогранна. Та энергия, которая заставляет светиться эту колбу – это грубая энергия. Её можно извлечь даже из этого грота, где мы сейчас находимся, словно из воздуха. К примеру, что возле пола, что возле потолка – одна и та же энергия, но у неё разный потенциал. Та что возле пола, имеет одну силу, а другая, что возле потолка, – совершенно иную. Здесь высота небольшая, поэтому разница потенциалов незначительна. Но если взять энергию, которая у подножия этой горы и столкнуть с энергией, что на вершине, можно высвободить колоссальную разницу потенциалов. Одна захочет поднять свой заряд до той, что выше, а энергия с высоким зарядом должна будет понизиться до той, что ниже. Начнется конфликт. И эту разницу можно легко захватить и направить в эту колбу, к примеру. Существуют специальные устройства, которыми можно регулировать, сколько энергии нужно взять, больше или меньше.

Эф внимательно слушал сатира, и словно пытаясь нащупать энергию в воздухе, начал водить рукой перед собой. Фавн улыбнулся.

– Нет, парень, рукой её не поймать. Но можно на разной высоте разместить металлические пластины, или даже целые листы, и соединить их проволокой. Вот эти листы и станут собирать энергию, а проволока поможет обеспечить конфликт. Но вокруг нас множество разных видов энергии, и есть бесчисленное количество способов извлечь её.

Таи и Энио тоже внимательно слушали Фавна. Леда сидела перед своими подопечными с непринуждённым видом, давая понять, что всё это ей было давно известно.

– Завтра у нас важные дела на Олимпе. Потому нужно хорошо отдохнуть, – продолжил Фавн, – Леда, проводи всех к купальням. Отмойте хорошенько юношу, ему нужно предстать перед ликом Зевса. Да, и ещё, Диву отведи в отдельную купальню. Ей с вакханками нельзя вместе, вода – хороший проводник.

– Только с вакханками нельзя? – осторожно спросила Леда, пытаясь что-то выведать насчёт эфийского юноши.

– Ну не могу же я просить нимфу мыть полуживого эфийца. Тем более, Таи с Энио быстрее вдвоём с этим справятся.

– Я могла бы помочь Безымянному помыться, – робко произнесла Дива, залившись румянцев.

Фавн посмотрел на Диву и задумался. В этот момент на Диву смотрели все присутствующие. Наступило неловкое молчание. У Леды возникло ещё большее ощущение непонимания происходящего.

– Нет, это будет неправильно, – наконец нашёл слова Фавн. – Что скажут на Олимпе, если узнают, что я в своём доме заставил Диву мыть эфийского юношу.

– Я бы сделала это не по принуждению, это мой собственный выбор, – тихо, словно для себя, произнесла Дива, сгорая от смущения.

– Энио, Таи, забирайте парня. Помойте хорошенько его, – всё-таки решил настоять на своём Фавн.

Девушки помогли Безымянному подняться и, поддерживая его с обеих сторон, направились вслед за Ледой, которая должна была показать им путь к купальням. Дива тоже пошла следом, но выглядела, словно обиженная маленькая девочка. И когда она уже подошла к выходу из грота, Фавн вполголоса произнёс ей вслед:

– Не стоит привязываться к нему сейчас. Грядущий день покажет нам волю Зевса.

Когда шаги стихли, Фавн остался сидеть на полу возле стола, погруженный в тяжёлые раздумья. Он хорошо знал нимф, понимал их сущность, равно как и сущность эллов. Им тяжело сойтись даже с соплеменниками. Чтобы создать семью, эллу нужна треть жизни. Первые сто лет – период становления личности, эмоционального взросления и духовного поиска. Следующие сто – время познания мира, обретения дружеских связей, поиска родственных душ, в том числе и среди противоположного пола. А когда пара найдена, начинается долгий период притирки и единения. На это уходит ещё порядка пятидесяти или даже ста лет. Способность читать эмоции, желания и даже мысли своего партнёра, заглядывать в его память – это словно проклятие. При таких условиях тяжело создать семью. Чтобы принять партнёра в своей душе, нужно много смирения. Каждому эллу приходится ломать себя изнутри, чтобы расчистить место для другого. Это труд, который требует обоюдных усилий и жертв. Всё это нужно для продления рода. Долг элла перед предками и потомками. Каждой эллийской семье необходимо привести в этот мир двоих детей. Вселенной установлен порядок, что первенец продолжает род отца, а второй ребёнок продолжает род матери. Жена не имеет права отказать мужу в рождении первенца. Это грех и перед родом мужа, и перед своим родом. Где нет первенца, там не будет и второго. А муж обязан обеспечить жене рождение второго ребёнка, чтобы и она смогла продолжить свой род. Что касается судьбы нимф, то каждая из них пожертвовала продолжением своего рода ради вызволения эллийского народа из рабства. Они отказались от установленного течения жизни. От возможности в будущем создать семью, возможности родить детей. Фавн уже давно знает Диву. Она никогда не сожалела о принятом решении стать нимфой и отказаться от привычной жизни эллов. Она никогда не стремилась с кем-то сблизиться, никогда ни в ком не нуждалась и ничего не желала. Но сегодня Фавн увидел пробуждение в Диве невиданных ей ранее чувств и желаний – желание обладать чем-то или кем-то. Неужели её так манит этот свет? И даже, если она хочет быть рядом с этим светом, то нужно понимать, что этот свет находится внутри живого человека. Но завтра все может измениться. Нужно дождаться.

Купальни Фавна располагались в стороне от основной пещерной ветви, на пологом склоне горы. Часть из них находилась внутри скалы, часть – под открытым небом, где были обустроены каменные бассейны и просторная терраса. Леда привела всех ко внутренним купальням. Здесь находилось четыре грота, и в каждом был свой бассейн, высеченный прямо в скальной породе. Вода по каменным желобам поступала из горного ручья, наполняла бассейны, и по таким же желобам с другой стороны утекала обратно на склон горы, продолжая свой путь. Над каждым бассейном висела колба, излучающая свет. В каменных нишах лежали все необходимые принадлежности для омовения.

Таи и Энио, не медля, обнажились, помогли эфийцу снять одежду, и все трое спустились по каменным ступеням в бассейн. Прохладная вода вызвала у вакханок бурю восторга. В купальне тотчас стало шумно. Девушки визжали, обливали друг друга водой, хохотали и громко переговаривались. Эфиец отошёл к краю бассейна и присел на каменный выступ под водой так, что над поверхностью осталась лишь его голова. Леда достала из ниш небольшой ковш, мочалки и разложила их у края бассейна.

– Не забывайте, зачем вы здесь. Не засиживайтесь долго в холодной воде.

Дива стояла у входа в грот и наблюдала за происходящим. Ей было грустно. Она думала о завтрашней встрече с Зевсом.

– Госпожа, тебе следует пройти в другую купальню, – сказала Леда, указывая рукой на выход. – В твоей купели вода теплее.

– Я могла бы искупаться и в холодной, – ответила Дива, не отрывая взгляда от девушек и юноши.

– Все же тебе лучше пройти в другой бассейн, – настояла Леда.

В купальне, куда она проводила эллийку, тоже было светло. Вода в бассейне и впрямь была тёплой. По всей видимости, её подогревало какое-то рукотворное устройство, скрытое внутри скалы, ибо вода вливалась в бассейн уже нагретой.

– Все необходимые принадлежности здесь есть, но тебе придётся заниматься всем самой. Я не смогу помочь.

– Да, все хорошо, я справлюсь.

– Что это за юноша, и почему ты можешь так беспечно к нему прикасаться? – наконец решилась спросить Леда.

– Он из дома Ио. Она не знала, что с ним делать, и Фавну пришлось его забрать. Он не прошёл ни подготовки, ни обряда инициации. Завтра Зевс решит его судьбу.

– Что значит, не прошёл обряд инициации? Тех, кто не прошёл, хоронят. А он пусть и выглядит хилым, но все ещё жив.

– Возможно, это провидение. Он трижды тянул жребий, и все три соперника не смогли его убить. Что-то им помешало.

– Думаю, жалость помешала, – предположила Леда. – Хотя, зная воинов дома Ио, трудно представить, что им ведомо это чувство. Может, ты и права.

Леда оставила Диву одну, а сама вернулась к своим подопечным, понимая, что без контроля и дисциплины те могут проказничать в купальне до самого утра. После купания Леда отвела всех обратно и определила каждому место для ночлега.

С рассветом все собрались в трапезной. Горячие блюда Леда готовила в соседнем открытом гроте. Там не было стеклянной стены, так что грот хорошо проветривался. Молодые эфийки закончили приготовления, накрыли стол и заняли свои места. Остальные уже сидели за столом. Грот был залит светом, проникавшим сквозь стеклянные блоки стены, потому колба над столом почти погасла.

– Фавн, неужели солнечный свет тебе не навредит? – спросила Таи, с тревогой глядя на стеклянную стену, залитую янтарным сиянием.

– Стекло особое, – отозвался Фавн, – оно отсекает те лучи, что для меня ядовиты.

– А если бы пропускало, что тогда? – не унималась Таи.

– Рассказывать долго, проще показать.

Фавн плавно поднялся, подошёл к нише в стене и достал маленький пузырёк из тёмного стекла. Вернувшись к Таи, он протянул:

– Дай руку. Не бойся, это всего лишь сок растения. Сам вырастил, изменив код прародителя.

Откупорив склянку, Фавн смочил палец и коснулся им предплечья Таи.

– Что видишь?

Девушка пристально вглядывалась в кожу, куда прикоснулся сатир.

– Ничего. Капля испарилась, и все по-прежнему. Твой фокус не удался, Фавн.

Не ответив, Фавн обернулся, и, будто случайно встретившись взглядом с Ледой, едва заметно подмигнул ей.

– Таи, – обратилась к девушке Леда, – в соседнем гроте есть белый виноград. Будь любезна, принеси его на стол.

Послушно взяв блюдо, Таи вышла из комнаты. Вернувшись с гроздьями, она поставила угощение на стол и снова заняла своё место.

Трапеза началась. Каждый брал то, что ему по вкусу. Дива и эфиец, казалось, довольствовались лишь фруктами, орехами и печёными овощами, остальные же отдавали предпочтение жаркому. Леда, не прерывая трапезу, попутно наставляла девушек по хозяйству.

Первой заметила Энио.

– Таи, что это у тебя на руке?

На месте прикосновения Фавна алел водянистый пузырь, словно от ожога. Таи изумленно уставилась на свою руку.

– Это участь всех сатиров, – произнёс Фавн с лёгкой грустью. – Тот сок изменил твою кожу. Внешне почти незаметно. Здесь, под защитой стекла, ничего бы не произошло. Но когда ты ходила за виноградом, там, в гроте, уже нет преграды для лучей Ра. Даже отражённый свет обжёг этот участок. Кожа сатиров беззащитна перед определенными потоками этой пылающей звезды. Любой сатир, попавший под прямой взгляд Ра, лишится кожи и погибнет. Но за меня не волнуйтесь. Я тоже могу обгореть, но сила эликсира жизни поможет мне восстановиться. Надеюсь.

– Неужели сатиры не могут изменить это в своём коде? – спросила Энио.

– Этот изъян гарантирует нам жизнь. Он смиряет наши души, и, что важнее, не внушает опасений Ан-унакам. Когда сатиры потеряли свою родную планету, им пришлось искать прибежища на Ра-Дине, у Ан-унаков. Нам дали новый дом, но на правах слуг. Сатиры присягнули на верность Ан-унакам, поклялись служить, согласились с такой участью. Нельзя сказать, что такое положение нам по душе, но оно позволяет нам выжить. С дозволения хозяев, мы меняем что-то в своём коде, но избавляться от слабостей не смеем. Сатиры тоже подвержены соблазнам. Обретя неуязвимость и силу, мысль о мятеже поселится в наших душах. Это приведёт к полному истреблению моего народа. Ан-унаки очень могущественные.

– А какие слабости у эллов и у эфов? – спросила Таи.

– Эллы по природе своей не способны причинить вред. А слабость эфов – их столь короткая жизнь. Эф просто не успевает накопить достаточно знаний для создания высоких технологий. Впрочем, многочисленность эфов со временем может компенсировать этот недостаток. Если множество эфов объединятся и станут действовать как единый организм, с чётким распределением задач, они способны на прорыв в развитии технологий в короткие сроки. Но эфам не дадут сплотиться. Их всегда будут стравливать друг с другом, клан против клана. А накопленные знания будут уничтожать, возвращая эфийский народ к истокам. Так Ан-унаки сохраняют своё господство. Эфам лучше принять все как есть и не пытаться изменить порядок вещей, иначе их просто уничтожат. Вот такие дела. Но то, что я вам рассказал, должно остаться в этих стенах. Мы одна семья, и я хочу, чтобы вы понимали, как всё устроено. А теперь нам пора на Олимп.

Все засобирались к челноку. По указанию Фавна, Таи и Энио были сегодня в простых туниках и без оружия. Дива надела голубое платье из своего рюкзака. Эфиец был в той же одежде, что выдали ему в доме Ио. Леда осталась на хозяйстве в логове Фавна.

Челнок замедлил ход, приближаясь к Олимпу. На экране проекции возникла огромная пирамида, чья вершина терялась в облаках. Фавн приказал За-Ра направить челнок к средним вратам. Гладкие серебристые стены Олимпа словно ждали их. Челнок подлетел к самой пирамиде и замер. Вдруг в стене появилась трещина, которая росла, превращаясь в огромный проем. Челнок медленно влетел внутрь и опустился на пол. Дверь открылась не сразу. Слышались механические звуки закрывающихся врат. Когда все стихло, дверь отворилась. Фавн, Дива и эфиец шли впереди, а Таи и Энио, тащили деревянный ящик, который Фавн повелел погрузить на челнок и теперь доставить в хранилище Олимпа. Вакханки, неся свою ношу, с изумлением озирались по сторонам. Залы сменяли один другой, поражая своими размерами. Высокие потолки поддерживали колонны, свет исходил от стен, потолка и колонн. Казалось, светился даже пол. Навстречу вышли два сатира, похожие на Фавна. Приблизившись, они одновременно прикоснулись кулаком правой руки к груди. Фавн ответил тем же жестом и что-то сказал им на языке сата. Те взглянули на ящик и поклонились Фавну.

– Следуйте за ними, – обратился Фавн к эфийкам. – А мы пойдем к Зевсу.

Группа разделилась. Таи и Энио, удерживая ящик с двух сторон, пошли следом за сатирами, а Фавн с нимфой и эфийцем направились в другую сторону. Дива шла рядом с худощавым юношей и украдкой поглядывала на него. Она не спала всю ночь и выглядела бледной и взволнованной. Находясь так близко к безымянному эфийцу, она чувствовала непреодолимое желание прикоснуться к нему, но боялась, что не сможет отпустить его руку. Если Зевс решит, что он виновен в нарушении законов эфов, его казнят. Нарушение законов недопустимо и почти всегда карается смертью. Дива вспомнила вчерашнее предупреждение Фавна – не стоит привязываться душой к этому парню, пока Зевс не примет своего решения.