Назад в школу: Перестройка СССР. Том 1

– Ну, молчишь? – спросил главный и опять ударил Михайловича. – Где она? – и он опять нанёс удар. – Где она живёт? – продолжая бить после каждого вопроса. – Дебил! – и опять новый нанёс удар. – Где она живет? Ты думаешь, мы не узнаем? Не от тебя, так от других. В чём суть твоего молчания, тля? Героем себя возомнил? – сказал негодяй и опять ударил.

– Я не знаю, – испуганно ответил мальчик, схватившись за своё лицо. – Пожалуйста, не бейте меня. Я не знаю где живёт эта девочка. Вы не к тому прис… – и Михайлович замолчал, – …подошли, – добавил он. – Я не знаю где она живёт.

– ЛЖЁШЬ! – прокричал высокий хулиган. – ГОВОРИ НЕМЕДЛЕННО! – перейдя на крик.

– Да что с тобой не так? – возмутился профессор внутри мальчика. – Плохо, что мы не можем поменяться ролями, я бы ему врезал. Сергей, ты чего, дай в рожу этой мрази. Ну, конечно, ты меня не слышишь. А этот мальчик первоклашка, я слышал его. Но не всё время. Может моё время ещё придёт? Нет, я хочу вернуться туда, где я могу управлять своим телом. И он со мной взаимодействовал. А этот не реагирует. Почему я не могу врезать этому уроду? Я только могу наблюдать и чувствовать всю ту боль, что он доставляет нам. Дырявый патефон! Дай мне контроль над этим телом, мальчик? Проклятье! Ух, давно я так не выражался, дырявый патефон. Давно я так не злился. Я сейчас, как тот мальчишка, который иногда просыпается в моей голове. Но этот меня не слышит. Верните меня в 1986 год. Зачем я в 1993 году? Нет, я не хочу сюда. Союз развалился. Я должен предотвратить это. А иначе зачем я здесь? Чтоб понять? Чтоб осознать? Но, что? Чтоб осознать, то, что будет, если я не исправлю прошлое? Я запутался, явно всё это не нормально. Кто я, и откуда? Я ведь взрослый, состоятельный мужчина. Какого лешего я это терплю? Дырявый патефон! Какого лешего? Это я сказал? Давно, явно давно я так не говорил. Моя память возвращается. Память того времени. Не забыть бы себя состоятельного.

Перед высоким хулиганом стоял наш юный герой. Молодой человек отважно смотрел в лицо своего врага. Он старался не подавать страху, пытаясь удерживать себя в полном спокойствии. Лицо его было в кровоподтёках, оно болело и ныло. Курицын младший ещё держался, он по-прежнему стоял на ногах. С трудом операясь на них, Сергей тщился показать выносливость, надеясь, что его за это отпустят.

– А ты стойкий сегодня, Грива Коня! – толкнув ногой мальчика, сказал высокий хулиган.

Герой, теряя равновесие, плюхнулся в грязную лужу. Позади него раздался новый хохот злыдней-сотоварищей Алексея. Они с полным призрением надрывали свои животы. Не переставая голосисто ржать, извергая из себя мерзкий хохот. Парни заполнили всё в округе своим невыносимым гулом.

Сейчас никто не спешил на помощь. Никого из нормальных взрослых не было рядом. А может просто они избегали стычки с этими нехорошими ребятами. Или же просто в этот момент никто не проходил мимо, оставив мальчика наедине с извергами.

– Но ничего, лежачего тумаки быстро исправят, тля! – добавил негодяй, с усмешкой смотря на свою жертву.

Расправа вот-вот состоится, а Курицын, взрослый Курицын, он ничего не мог сделать. Он никак не мог стать участником разворачивающейся драмы. Лишь наблюдателем, он оставался им, он чувствовал всю боль, которую испытывал мальчик. Но попаданец никак не мог повлиять на происходящее.

– Ты скажешь, где живёт эта коза или нет? – нанося новый удар ногой по икроножной мышце Михайловича, вновь спросил хулиган. – Говори, иначе тебе станет ещё хуже. Она не уйдёт от ответственности. И каждый её защитник, как ты, будет получать от нас. Я тебе ноги переломаю, сука! ГОВОРИ! – надрывая голос, выплёскивая слюни из своей пасти.

Глава 2. Временная рокировка (часть 3)

От удара ногу Сергея резко свела судорога. Мальчик скорчил лицо от дискомфорта, пытаясь выпрямить ногу. Но очередной удар Алексея усилил боль.

– Да я действительно не знаю, – ответил мальчик, увернувшись от очередного удара. – Перестаньте, я не знаю, где она живёт! Пожалуйста, не бейте меня.

– Врешь! – возразил Алексей. – Всё ты знаешь! – продолжая бить. – Это я ещё в полсилы. Потом, как ударю, так нога твоя переломится. Говори, а то не сможешь домой уйти, придётся ползти, тля!

– Нет, я не знаю где она живет, – ответил Сергей, поджимая ноги. – Честное слово, честное пионерское.

– Плевать мне на пионеров! – злобно ответил высокий хулиган. – Пионеров больше нет! НЕТ ИХ! – прокричав, опять выплеснув порцию слюней из своей пасти. – Теперь есть только мы!

– Это лужа! – сказал профессор. – Давай поднимайся, Сергей. Ты упал в лужу. Поднимайся, Сергей. И кому я это говорю? Он ведь меня не слышит. Дырявый патефон, ну почему ты меня не слышишь? СЕРГЕЙ! ПОДНИМАЙСЯ! СЕРГЕЙ! – пытаясь кричать. – Всё бесполезно.

– Вот ты урод! – огрызнулся Алексей и начал обходить свою жертву. – Или ты скажешь, или ты получишь пней вместо неё? – хватая героя за длинную шевелюру. – Так тебе нравится больше? Бабские волосы, можно косички вить. Или трепать! – резко потянув на себя.

– АЙ! – выкрикнул мальчик. – Не надо. Я не знаю.

Хулиган продолжал тянуть героя за волосы. Распрямляя на своём гнусном лице улыбку подлеца. Негодяй измывался дальше, не ослабляя своих действий.

– Врешь! Я вижу, как ты врешь мне, – скалился садист.

Приспешники главаря банды продолжали смеяться над происходящим. Они не принимали участия, пока оставались лишь наблюдателями.

– Сука! – наматывая волосы себе на кулак, с полной ненавистью произнёс Алексей. – Или ты скажешь или тебе конец, тля! Я размажу тебя об асфальт. Я заставлю тебя пить из этой лужи. Ты будешь лизать нам подошву, сука!

– БОЛЬНО! – закричал мальчик. – ОЧЕНЬ БОЛЬНО! – хватаясь за натянутые волосы. – Пожалуйста, нет! Отпустите! Ай! Ай! Ай!

– Я не хочу тратить на тебя время, ты меня бесишь, малявка, – не утихал негодяй. – Фу, ну ты, как баба! Подстригись! – выпуская волосы из своей руки, хулиган подло ударил ногой в спину героя. – Сука! – сквозь оскал выдохнул он. – Тля, ты тратишь моё время! И чего я трачу его на тебя? Скажи, где она живёт, и мы уйдём.

– Но, я не знаю, не знаю, действительно не знаю! – ещё сильнее поджав ноги, ответил Михайлович. – Я действительно не знаю, где она живёт. Пожалуйста, отпустите меня домой, – молил мальчик, оглядываясь в сторону компании изверга.

– Грива Коня, ты что удумал, мнишь себя героем? – разгневанно произнёс хулиган. – Я тебя накажу. Как и обещал, я тебя накажу. Ты вспомнишь, где она живёт. Или отведёшь нас туда.

– Но я действительно не знаю, где она живёт! ЧЕСТНОЕ СЛОВО! – с надрывом прокричал мальчик.

– ЗНАЕШЬ! – в ответ прокричал хулиган. – Ты чего на меня голос поднимаешь, тля?

– Нет! – попытался ответить профессор, но понял, что его никто не слышит. – Ой, я уже путаю, где я, а где этот мальчик. Вообще-то этот мальчик я сам. Как же сложно всё. Ну, почему я не могу ему врезать? Дырявый патефон! – напряжённо размышлял учёный, осознавая, что он по-прежнему остаётся лишь наблюдателем в теле Курицына младшего. – Я что вообще не могу взять под контроль самого себя? Я действительно был такой тряпкой? И плевать, что они старше. Сейчас бы врезал этому Лёше.

– Думаешь, спасаешь её от участи? – продолжал негодяй. – Хочешь принять все удары на себя? Ладно, тогда мы на тебе отыграемся, Грива! И отыграемся по полной! И мне нравится говорить с тем, кого следует наказать. Ты вот-вот и описаешься, и тогда я тебе дам новую кличку, ты станешь Саниной Гривы Коня. И поверь мне, ты будешь молить о прощении. Потом передашь ей при встрече, как тебе хорошо было, тля! – зазывая жестом руки своих сотоварищей. – А там, может быть, сядешь в инвалидное кресло. Мне плевать. Ну, это если ножки твои не будут брык-мак. А если кому скажешь о нас, то знай, после этого тебе будет конец. Я найду тебя! Морду я твою запомнил. Понял меня?

– Это не честно, – подумал учёный. – Как-так? В каких условиях я рос? Вашу мать! Ох уж эти девяностые. Я позабыл об этом. И я так давно не выражался. Я должен прийти в себя, это сон, – пытался себя успокоить профессор.

– Я не слышу ответа, тля? – злобно произнёс хулиган.

– Понял, – ответил Сергей. – Пожалуйста, не…

– И учти, будет больно, очень больно, – продолжал главный, обрывая слова мальчика. – Да, ребята?

– Ага! – ответили они хором, окружив молодого человека.

– Хватит быть учтивым с мусором. Сегодня твоя жизнь изменится. Ты будешь другим. Ха-ха-ха! – запугивал Алексей свою жертву. – Грива Коня! – с ухмылкой смотрел на молодого человека высокий хулиган, пока вокруг Курицына выстраивалась его небольшая банда. – Что, страшно? Не хочешь говорить, не говори. Уже не важно, что ты скажешь. Отыграемся на тебе по полной. Ужин стынет, а мы здесь с тобой прохлаждаемся. Да ребята?

– Ага, – вновь ответили товарищи хором, приступив к разминке ног.

– Ты упустил свой шанс, – продолжал главный. – Но, ты подумай, может вспомнишь, пока мы будем тебя избивать. А мы будем бить хорошо! Мы это умеем. Но, ты размышляй. Да! Мы тебя изобьём, сильно изобьём, – разминая свои ноги. – Не так, как бы поступили с этой дурой, но ты получишь сполна, – говорил Алексей, вновь разминая костяшки рук. – Ты мужик, тебя можно бить в полную силу. Так-то крепись, герой, – сказал он и сплюнул опять на асфальт.

– Дырявый патефон! – продолжал свои размышления учёный. – Сейчас они меня начнут бить толпой, – продолжая про себя. – Наверно будут последствия, раз я позабыл про это. Сергей, голову прикрывай и живот! И кому я это говорю, он меня вообще слышит? Это сон, я уверен в этом. Это мой сон. Иначе, как объяснить эту дурацкую временную рокировку ролей. Я должен проснуться. СЕРГЕЙ, НЕ СПИ! ДЫРЯВЫ ПАТЕФОН! ПРОСНИСЬ!

– А он и не думает бежать, – сказал кто-то из ребят. – Даже не обоссался.

– Вижу, – с разочарованием в голосе, ответил Алексей. – Храбрец. Тогда мы изобьём его заправду.

– Лёша, ты действительно это хочешь сделать? – вновь вырвался вопрос группы ребят.

– Да, раз он слов не понимает, – ответил главный. – Мы тебя так изобьём, что после этого ты станешь калекой, инвалидом. Отобьём тебе все твои селезенки и обе печенки.

– Одна, – поправил его Михайлович.

– Это он зачем, это я зачем сказал? – подумал профессор, – Зачем я это сказал ему? Дурак! Идиот! Держи язык за зубами. Зачем я умничаю, провоцирую их на это?

– Что одна? – нервно произнёс Алексей. – Ты чего там умничаешь, тля? – яростно сжимая руку в кулак. – Тебе конец!

Глава 3

– Когда мне было двенадцать лет, ещё в том мире, я влюбился в одну девочку, – говорил Император. – Она жила в нашем дворе. Но у меня никогда не хватало смелости просто позвать её поиграть или прогуляться. Это, как в той песне: „Я гляжу ей вслед: ничего в ней нет. А я всё гляжу, глаз не отвожу…“ – напевал он. – Эх, это было моей первой любовью. И потом появились они – хулиганы из соседнего двора.

***

– А девочку звали Мелисса?

– Да, Денис, – улыбнулся старик. – Да, её так и звали – Мелисса. Прекрасное имя, – по щеке Великого пробежала слеза. – Ох! – вытирая лицо. – Как давно я не вспоминал этого. Поразительно, у меня слезы, – смотря на свою ладонь. – Я думал, что они закончились в первые пятьдесят тысяч лет, под гнётом этого гада!

– О ком ты?

– А это не важно. ОН МЕРТВ! – воскликнул Император, и стекло в оконной раме треснуло.

фрагменты из диалога героя романа,

Муха Денис Игоревич, на аудиенции

правителя Императора Великого,

события романа „Альфа:

Не такой, как наш…“ ТОМ 2

https://www.litres.ru/68738463/?lfrom=1009284954&ref_offer=1&ref_key=4e6e1c106abf5f08120ac709aecfa8e479aa91b339739a5fb2ea8b21ce40fa21

Глава 3. Она (часть 1)

– У человека одна селезёнка и одна печень, – дрожащим голосом, ответил Курицын младший.

– Чего? – раздражённо на выдохе произнёс Алексей.

– Ну, я так, поправил, – продолжая напугано смотреть в глаза хулигана.

– И всё же я дурак, зачем умничал? – уже про себя, принялся размышлять профессор. – Ну, да. А что потом? Меня сейчас точно изобьют, – продолжая свои размышления. – А я ещё пытаюсь пыжиться. Дурак. Но, сколько мне было тогда лет? Достаточно. Наверно растерялся, – мысленно подытожив происходящее, заключил профессор.

– А что там, у человека в боках тогда, ребята, кто знает? – обращаясь к своим сотоварищам, спросил высокий хулиган.

Все пожимали плечами. Никто не знал верного ответа.

– Двоечники! – вновь подумал учёный.

– Почки, – всё тем же дрожащим голосом, ответил мальчик, удерживая взгляд на изверге.

– Ну, зачем ты говоришь, помолчал бы, – добавил профессор. – Идиот!

– А, значит ты здесь самый умный, – вновь оголяя свои жёлтые зубы, с призрением произнёс Алексей. – Ну, хорошо, значит, мы отобьём тебе всё, почти всё, что у тебя есть, – присел он на корточки, как можно ближе к Михайловичу. – Две ты сказал? Две почки?

– Да, – кивая головой в ответ, ответил Михайлович.

– И как я ещё выжил после этого? – подумал учёный в запертый в теле Курицына младшего. – Сейчас нам обоим будет больно.

– А если скажешь кому-нибудь про нас, то найдём тебя и отлупим ещё раз, – приподнявшись на обе ноги, добавил хулиган. – Вижу слова мои тебя не пугают. Я зря стараюсь.

– Пугают, – ответил Сергей. – Сильно пугают.

– Недостаточно, – ответил ему негодяй. – А ну давайте проучим его, ребята. Нет, нет, мы тебя научим, как верно мяч пинать! – внезапно добавил главный, смотря на мальчика. – БЕЙТЕ ЕГО! – резко прокричав во всё горло. – БЕЙТЕ ЭТУ ТВАРЬ!

И несколько парней, во главе с Алексеем, приступили к обещанному, их веселью не было предела. Они били его исключительно ногами, пиная в спину и голову, били по ногам и рукам. Мальчик прикрывал свой живот.

– Ай, как же больно-то, – подумал профессор. – Словно услышал меня, молодец, что прикрыл живот. Локтями прикрой свои почки. Жаль, что ты ещё тогда не ходил на бокс. СЕРГЕЙ, ЛОКТЯМИ ПРИКРОЙ СВОИ ПОЧКИ, ПРИЖМИ ИХ К СЕБЕ, СЕРГЕЙ! – голосил учёный в голове мальчика.

Несколько ударов прошло сверху, чудом, впоследствии, не отбив внутренние органы. И пока Курицына младшего избивали, высокие парни смеялись, триумфально ликуя от каждого удара. Они чувствовали себя победителями, верхушкой пищевой цепи, хищниками, которым всё нипочём.

Тем временем мальчик держал защиту. Он по-прежнему закрывал свой живот, а локтями прикрывал почки.

– Невероятно! – произнёс профессор. – Он что, услышал меня? Держи блок крепче, Сергей. ЛОГТИ ЗАВИДИ НАЗАД! – вновь перейдя на крик. – ОНИ МОГУТ УДАРИТЬ ПО ПОЧКАМ СО СПИНЫ. НЕ ДАЙ ИМ ОТБИТЬ ТЕБЕ ПОЧКИ, ПАЦАН! – всё кричал учёный.

– Вы что делаете! – внезапно донёсся пожилой голос женщины. – Дебоширы и вредители!

Но на неё никто пока ещё не реагировал, продолжая избивать героя. Несколько ударов пришлось по спине, но локти удерживали удар, прикрывая заветные почки.

– О, это невероятно! – воскликнул попаданец в теле Курицына младшего. – Я повлиял на него?

– Я милицию сейчас вызову! – возмутилась прохожая, махая авоськой, находясь на противоположной стороне улицы. – Вы что творите, безобразники! Я милицию позову! МИЛИЦИЯ! – под конец она прокричала во весь голос. – МИЛИЦИЯ! СЮДА, МИЛИЦИЯ! РЕБЁНКА БЬЮТ! МИЛИЦИЯ!

– ШУХЕР! – заорал, кто-то из садистов.

– ВАЛИМ! – добавил второй, с надрывом.

– Да чего вы зассали? – огрызнулся Алексей. – Подумаешь, бабка, – наслаждаясь каждым ударом.

– Эта бабка может заложить нас, – прозвучал голос третьего, который уже уносил ноги. – Я уже и так был в милиции.

– Маргарита Семёновна, я её знаю, – прозвучал голос ещё четвёртого хулигана, которого ранее не замечал Михайлович.

– Ладно, пошли! – согласился высокий хулиган. – Корга старая!

– Грива Коня, место тебе в луже, – добавил ещё кто-то. – Там и оставайся.

– Урод! – злобно произнёс второй и пнул спину молодого человека. – Тебе повезло.

– Запомнишь! – добавил третий и ударил в тоже место.

Сергей скорчил лицо от жжения в спине. Сейчас ему было больно, как никогда раньше, но он держал себя, сдерживая слезы и мольбы.

– Я думал, вы убежали, – обратился Алексей к товарищам.

– УХОДИМ! – прозвучал чей-то крик из банды негодяев.

– Валим! – добавил первый.

– Валим! – повторяя слова своего товарища, произнёс Алексей.

Ещё мгновение и пять человек уже бежала со всех ног. Ещё секунда-другая и они скрылись из виду. Стало тихо. Только боль и слабый ветерок окатывали изнеможденное тело Михайловича. Мальчику было не хорошо, униженный и избитый, он с трудом держался на обеих руках.

– В прошлый раз их было меньше, – подумал он. – Ай, как больно. Надо домой идти, – перебираясь на руках, продолжал свои размышления Михайлович. – Козлы! Зачем так бить? – сдерживая слезы. – Ай, – приподнимаясь, он пытался усесться на мокрый асфальт. – За что?

Но сил ещё не было, юный герой пока ещё лежал на холодной поверхности. На мгновение он сомкнул глаза.

– Напасть на младшего по возрасту и впятером, – добавил профессор. – Что можно сказать? Похвально! Подлецы! Во что превратил людей развал Союза. Это ужасно! Всё тело горит. Сергей, ты хоть цел? Ай, он же меня не слышит, – обеспокоенно говорил учёный.

Сергей открыл веки, понимая, что ему нужно идти. Испытывая боль по всему телу, он начал приподниматься, вновь опираясь руками об асфальт. Ноги горели, казалось их переехали на машине. Но они не были сломаны.

– Нет! – смотря на свою кофту. – Только не это. Опять. Опять меня будут ругать, – расстроился мальчик. – Нет, – склонив голову, он ещё сидел в луже. – Нет! – пуская слезы, Сергей продолжил приподниматься.

– Поплачь, сейчас они не увидят твоих слёз, – сказал профессор, где-то глубоко в мыслях мальчика. – Сейчас они не увидят, как тебе больно, но ты должен держаться. Ты должен пережить это время.

Жар по всему телу не отпускал юного героя. Он корчился от зуда в ребрах и от гудящей боли в голове. Кости были целы, но синяки, которые покрывали тело, сейчас давали о себе знать в момент соприкосновения с его одеждой.

– С тобой всё хорошо? – спросила пожилая женщина на дальней стороне улицы. – Может скорую вызвать? Ты цел?

– Нет, спасибо! – поблагодарил Курицын. – Всё хорошо?

– Ты хоть домой дойдёшь сам? – спросила пожилая женщина.

– Да, – ответил мальчик и встал на ноги.

– Ну, и слава Богу, – сказала она и пошла дальше.

– Как же я ненавижу вас! – продолжая испытывать боль, злобно стуча зубами, произнёс избитый.

Юный герой посмотрел на свои штаны. Они были промочены насквозь. На руках виднелись ссадины, выступающие из-под рукавов. А свитер был испачкан в какой-то грязи.

– Ненавижу этих старшеклассников, – повторил он, стуча зубами. – Ненавижу! Чтоб вы сдохли! Ненавижу!

– Мне кажется, они далеко уже не старшеклассники, – подумал попаданец в теле Курицына младшего. – Но, может я ошибаюсь. Пора тебе пойти домой, Сергей.

Глава 3. Она (часть 2)

Спустя полчаса мальчик уже заходил в прихожую квартиры. Стараясь быть незамеченным, молодой человек украдкой шёл по помещению. Тело по-прежнему болело, рёбра зудели. Любой контакт с одеждой вызывал неприятные ощущения на спине. Сергей хотел улечься в кровать. Спать он не хотел, однако покой ему требовался. Затылок отдавал острой болью. Суставы ныли, особенно в тех местах, куда были нанесены удары. А ноги, казалось, горели. Юный герой продолжал идти, поставив ранец почти у входа.

– Ну, и где ты был? – открылась дверь из гостиной.

На юного героя смотрела женщина. Её уставший вид отчётливо улавливался в каждом слове. Она была не довольна внешним видом Михайловича.

– Мама, я… – начал мальчик.

– Ты почему опять такой грязный, паразит малолетний? – она могла бы кричать или произнести эти слова иначе, но сейчас они показались Курицыну младшему очень холодными. – Мы тебе что, Рокфеллеры, чтоб новую одежду покупать? – добавила она, всё с тем же безразличным тоном. – Ты знаешь, сколько трудов мне стоило, чтоб отстирать всю эту грязь, в прошлый раз? – внезапно тембр её начал меняться. – Ты вообще ценишь труд отца? Он пашет, пашет не покладая рук. Я работаю на трех ставках в школе! – сейчас каждое её слово звучало с надрывом. – Хорошо, что ты учишься в другой школе, а то я бы со стыда уже сгорела на работе, СЫНОК! – под конец она яростно прокричала.

– Мама, меня… – попытался сказать юный герой.

– НЕ МАМКОЙ МНЕ! – она продолжала кричать. – Я не хочу слышать твоих оправданий, молодой человек! – уже более властно. – Я устала, работа меня сильно выматывает. Я ещё должна на тебя работать? Я тебе кто, прислуга? Снял всё с себя, и закинул в стиральную машинку! – сказала мама и указала на соседнюю дверь, что вела в ванную комнату. – Придёт отец и с тобой поговорит!

– Но, мама…

– ЗАТКНИСЬ! – опять прокричав. – Я не позволю пачкать одежду. Она, возможно, больше не отстирается. Мне, что выбросить её? – всё с тем же негодованием в каждом слове, нервничала женщина.

– Но… – опять попытался объясниться Михайлович.

– Сергей! – женщина насупила брови. – Я что-то не ясное сказала? Не беси меня! СЫНОК! – последнее слово было настолько яростным и грубым, что мальчику показалось, что она его ненавидит.

– Да, мама, – удручённо склонив голову, смиренно произнес герой. – Я всё сделаю, мамочка.

– Вот придёт отец и даст тебе хорошего ремня по заднице! Паразит!

– Но… – Михайлович опять попытался объясниться.

– Не „нокай“ мне здесь! – продолжая грозно восклицать. – Я что-то не ясное сказала, Сергей? – продолжая указывать на соседнюю дверь. – Или ты забыл, где стоит стиральная машинка? Ты понятия не имеешь, как сложно это отстирать, а потом всё это ещё отжимать руками! Я бы замочила всё это, но кинь лучше в машинку. У меня нет сил. Не нужно мне „нокать“, иди и переодевайся. И эту грязь не разноси по дома. Я ясно выразилась?

– Ясно, – продолжая держать голову склонённой, ответил мальчик. – Да, мама.

– ТАК ИДИ! – вновь подняв голос. – Паразит! – сказала она и захлопнула за собой дверь. – Глаза мои тебя бы не видели! – сквозь плотно закрытую дверь доносились ещё неприятные возгласы матери. – Вот отец вернётся и даст ремня, – едва доносились возмущения женщины.

– Мой папа никогда меня не лупил ремнём, – подумал профессор. – Зачем она это так сказала? Наверно была вымотана на работе. А я хорош, припёрся домой весь в грязи. Наверно заслуженно. А как иначе? – размышлял учёный. – Я почему-то не могу припомнить отца в тот день. Его уже давно не было дома. Почему же?

Сгрузи все свои вещи, Сергей натянул на себя домашние штаны и рубаху. И усевшись на кухне с кружкой горячего чая, начал плакать. Тело болело, спина постепенно проходила, как и зуд на груди, ребра сейчас уже не так докучали. Он был цел, лишь измотан, избит и унижен. Мальчику было не приятно вспоминать собственную сцену побоев. А лица парней и окончательно засевшие в его голове, только усугубляли и будоражили ненависть ко всем во дворе.

Желая получить хоть какое-то благодарное слово или одобрение за свой поступок, Михайлович тихо рыдал, смотря в намокшее окно. Мир казался ему несправедливым и мрачным. Небо было опять пасмурным. Вот-вот и опять пойдёт дождь.

Мальчик приподнялся со стула, и взял бумажный свёрток с надписью „Чай №36“. Заварив горячий напиток, юный герой тут же убрал упаковку в шкаф и сел у горячей кружки. Ароматный запах чёрного чая бодрил, придавая сил. Но ему было холодно, не только из-за отношения окружающих, он действительно успел промокнуть насквозь. И даже тёплая домашняя одежда, казалось, не могла согреть его после случившегося.

Курицын младший подошёл к окну. Его настроение было не очень хорошим. Особенно погода, она ещё больше сгущало краски, усугубляя настрой Сергея. Сейчас он всех ненавидел.

И Михайлович облокотился о подоконник кухонного окна, держа кружку чая в руке. Мальчик обеспокоенно посмотрел во двор, сквозь двойное стекло. Его глаза забегали. Юный герой принялся искать её взглядом, ту самую девочку, за которую он заступился несколько дней назад. Но во дворе никого не было. Лишь грязные лужи на своей поверхности, отдавая разводами, принимали новые капли дождя. Небо хмурилось, продолжал темнеть потускневший небосвод. Где-то на горизонте сверкнула молния, и спустя несколько секунд донёсся раскат грома.