Назад в школу: Перестройка СССР. Том 1

ЧАСТЬ 1. Невероятно, это она…

Я родился в Твери, в городе Калинин, в 1980 году.

А в 1981 году произошёл пожар. Мне тогда был 1 год. Подробностей тех лет я не помню, мне об этом рассказала мать. Ещё бы, в таком-то возрасте что-то помнить…

Мы тогда проживали на территории комбината. Отец получил коммунальное жильё для семей работников предприятия. И пока мои родители копили на квартиру, мы проживали в этом месте.

Десятого ноября 1981 года произошёл взрыв с последующим пожаром на предприятии, где и работал мой отец. Это случилось в здании сортовой мельницы комбината хлебопродуктов. А место нашего проживания находилось недалеко, буквально через дорогу. Можно сказать, что рядом.

Площадь пожара тогда составила более восьми сотен квадратных метров. Очевидцы говорили, что пламя поднялось на высоту тридцати метров. Тогда погибло десять человек, и ещё примерно столько же получили травмы различной степени тяжести.

Моему отцу повезло, он не пострадал. И он оказался героем, спас нескольких человек. Об этом не писали в газетах, но говорили очевидцы. Однако мой отец не считал это героическим поступком, хотя моя мать отнеслась к этому с большим почтением.

Причиной взрыва назвали плохую систему вентиляции помещения, и нарушение техники производства. Она, в свою очередь, и повлекла к образованию и скоплению мучной пыли. Мой отец не раз говорил об этом с матерью, ещё до случившегося пожара. И в итоге он оказался прав. Это очень взрывоопасное вещество. Конечно, я не помню этих слов, в последствии мне об этом уже рассказали родители, когда я немного подрос.

Но, к чему всё это. А дело в том, что в том самом пожаре, который частично успел перебросится на жилые дома, погорело несколько коммунальных квартир. В том числе пострадало и наше жильё. Пламя быстро перекинулось на шторы и мебель. В то время форточка была открыта и ухватившись за тюль, огонь быстро проник внутрь.

В результате этих событий мои родители потеряли документы в пожаре. Не все, но достаточно важные бумаги успели получить сильные повреждения. По крайне мере паспорта уже были не пригодны для обращения. Но, наша семья была не единственной, у кого были такие проблемы.

В тот же год предприятие взялось помогать всем пострадавшим. Ведь все они были сотрудниками, в том числе помогали и членам их семей, которые проживали вместе сними.

И потерянные в пожаре документы были быстро восстановлены. Это были не только паспорта, но и почётные грамоты, аттестаты об образовании и что-то ещё менее важное.

И вот что самое интересное, мне повезло меньше всего. Свидетельство о моём рождении восстановить оказалось не так просто.

Возможно, всему виной был невнимательный чиновник, который допустил ошибку. В результате чего, мой год рождения изменился на 1981. В последствии родители смогли доказать мою истинную дату рождения по медицинской карте, что дало мне возможность пойти в школу в соответствии с правильным возрастом.

Возможно, связи отца как-то сыграли на руку моей семье. И я, как и мои сверстники пошёл в первый класс.

В последствии моё свидетельство о рождении никто так и не исправил. Хотя, мои родители всегда к нему прикладывали справку о моём настоящем возрасте. Странно, наверно скажете вы, и окажитесь правы. Я не знаю почему так происходило. Может на деле всё обстояло иначе. Всё, что я сейчас ведаю лишь мои воспоминания, которые дополняла мне моя родная мать.

По бумагам я оставался рождённым в 1981 году, но в школу у меня получилось пойти раньше, в шесть лет, как предполагалось это реформой образования от 1984 года. Тогда-то мы все в этом возрасте и пошли в первый класс. Это было чем-то новым и увлекательным. Впереди открывалась новая и увлекательная жизнь. А ещё у меня там появились новые друзья.

Но вот что самое интересное, не исправленное вовремя свидетельство о рождении, так и на всех последующих документах, отображало неверную новую дату моего рождения. Но, спустя годы я с ней свыкся. Так что прошу, к моему возрасту мысленно всегда добавлять пару лет.

фрагмент из мемуаров

„Мой путь: история жизни“

ведущий инженер РСФ[1], профессор

Курицын Сергей Михайлович,

первое издание, 2050 год выпуска

[1] РСФ – Российский Союз Федераций.

Глава 1

– Ты должен понять. Твоё поведение, твоя неспособность контролировать гнев погубит тебя, – отчитывал грозный директор школы своего сотрудника. – Курицын, ты хоть понимаешь, что ты наделал. Ты осознаешь груз ответственности за…

– Он ведь жив? – обрывая главного, спросил Сергей. – Если он жив, к чему эти разговоры?

– Ты ему челюсть чуть не сломал, – продолжал грозный мужчина. – Выбито два зуба. Сломано три ребра. Зачем ты его ногами добивал на полу. И на глазах у школьников…

– Он ведь жив? – вновь обрывая.

– Курицын! – насупил брови мужчина.

– Но я же…

– Молчать! Я не закончил! Ты избил его на глазах у других школьников. Какой пример ты подаешь детям? Ты понимаешь, какой отпечаток ты оставляешь?

– Он доказывал, что физика…

– Мне плевать на твою физику! – хватая за воротник Михайловича. – Курицын! Ты избил человека, преподавателя. И ты понесёшь наказание по всей мере дисциплинарного взыскания! Министерство образования в курсе того, что ты сделал.

– Знаешь что? – оттолкнув грозного мужчину. – Я тебя не боюсь! И твоей всратой школы! И твоего всратого министерство! Я стану Великим, вот увидишь. Так что идите вы все в жопу!

– Чего? – усмехнулся директор. – Ты-то?

– Я увольняюсь, Григорий Петрович! Я не намерен больше терпеть это место. Я не желаю пахать за гроши, где тебя ещё, такие как ты, ушлёпок, умудряются отчитывать. Тля! Я не желаю и дальше быть преподавателем в твоей школе, – ткнув пальцем в грудь грозного мужчины. – Я ухожу! И выкинь этот дырявый патефон, что стоит у тебя на столе. Хлам, мусор, утиль!

– Это реликвия моей семьи, Серёжа!

– Всё, я ухожу! – язвительно, на выдохе.

– Ну, и куда ты пойдёшь, Серёжа?

– Во-первых я посвящу себя науке. Я стану Великим! И Вы, директор, ещё будите молить меня вернуться обратно, вернее, ты! А во-вторых, я не Серёжа впредь для тебя. И запомни, я Сергей Михайлович! И точка!

– Больно надо за тобой бегать, Сергей Михайлович, – язвительно подытожил директор.

– А я, в свою очередь, даже не посмотрю вашу… Нет! В твою сторону, тля! – и Сергей плюнул на пол.

– Серёжа, не смей плевать на пол в моём кабинете! – возразил Григорий. – Вытирай!

– Знаешь что, родись я в другом мире, то таких бы дел наворотил. И чтоб я ещё работал учителем! – обойдя директора, Михайлович прошёл мимо стола.

– Куда ты?

– Прочь из этого места! – сказал Сергей и скинул патефон со стола главного.

– Нет! – вздрогнул директор.

– Я всегда хотел это сделать! – добавил Михайлович, идя в сторону входной двери. – Теперь это удел таких, как ты, Петрович! Сам вытирай свой пол, сам убирай скверное отродье!

– Ты куда намылился, Курицын? – возмутился грозный мужчина.

– В отдел кадров, забрать свою трудовую книжку! – ответил Сергей и хлопнул дверью. – Дырявый патефон!

фрагмент из воспоминаний о взрослой жизни

Курицына Сергея Михайловича, его диалог

с директором школы о произошедшем,

последствие драки с учителем физкультуры,

что стало важным и переломным моментом

в жизни будущего учёного и изобретателя,

события романа „Альфа:

Не такой, как наш…“ ТОМ 5

https://www.litres.ru/71254030/?lfrom=1009284954&ref_offer=1&ref_key=89c28aea43183a48e517c556609c403853ff79e3dfce553869d66a03d17c6a19

Глава 1. Школа (часть 1)

Вот уже совсем скоро начнётся значительное событие. В воздухе витало волнение, как среди учащихся, так и их родителей. Яркие лучи солнца пробивались сквозь листву деревьев, освещая школьный двор, где царила атмосфера ожидания. На асфальте мелом были аккуратно расчерчены линии, обозначающие места для каждого класса. Это было подобно маленькому полю, где разыгрывалась большая и очень важная игра.

Дети, одетые в ученическую форму, собирались в группы. Их голоса заполняли школьный двор, наделяя пространство радостным смехом и шёпотом. Родители, выстроившись в специально отведённом месте, наблюдали за своими детьми. Вспоминая свои собственные школьные годы, не все могли сдержать эмоций. Это был важный день.

На сцене, установленной у входа в школу, царила суета. Ответственный за звуковое сопровождение, с сосредоточенным выражением лица, ковырялся в проводах. Он пытался наладить оборудование. Его руки ловко перебирали кабеля, а время от времени он бросал взгляды на часы, осознавая, что каждая секунда на счету.

Музыка пока ещё не играла, но волнение нарастало, как перед началом спектакля. Каждый участник линейки чувствовал, что вот-вот произойдёт что-то важное, что-то, что запомнится на долгие годы. В этот момент, когда всё было готово, но ещё не началось, в воздухе витала магия нового начала, обещая множество приключений и открытий.

Тем временем герой, стоявший в рядах самых младших, наблюдал за происходящим. За спиной юных первоклашек находились учителя, которые вели интересный разговор.

– Дима, вот тебе нравится Горбачёв? – спросил мужчина в толпе.

– Ха, а чего он мне не должен нравится? – ответил второй мужчина.

– Ну, лично тебе? – продолжал первый. – Уж за год-то уже можно сделать мнение. Ну, давай, – толкая в плечо. – Интересно твоё мнение, друг.

– Тебе-то зачем? – вздыхая, ответил его собеседник. – Зачем ты этот разговор вообще затеваешь? Сейчас не до этого. Скоро начало.

– Пока ещё ничего не началось, – сказал первый и опять толкнул другого в плечо. – Мне интересно, какого ты мнения о нём. Ну давай же, Дима. Мне скучно.

– Ну, если так подумать, – озадачился второй мужчина. – Мне лично нравится то, что он был помощником комбайнёра. Вот это прямо-таки подкупает. Настоящий человек из народа.

– К тому же, он ещё молодой, – добавил первый. – Активно начал. Мне нравится, как он говорит. Мне нравится то, что он делает. И к чему ведёт государство.

– Мне вообще кажется, он куда моложе остальных, – продолжал Дмитрий. – Я думаю, за ним будущее Советского Союза.

– Ну, да, – задумчиво произнёс первый, и потянул носом.

– Игорь, я тебя не понял, – сказал второй. – Что значит „ну, да“? Я что-то не то сказал?

– Нет, всё верно, друг мой, – ответил первый. – Но ещё мы делаем важные дела, мы с Америкой мосты налаживаем, – с восторгом сказал он. – Смекаешь?

– Да, да, скоро у нас ещё будут эти, как их там, зелёные доллары, – добавил Дмитрий, в его словах чувствовался сарказм. – Хватит фантазировать, Игорь.

– Демократия, – продолжал первый, с восхищением выдыхая. – Мы движемся к демократии. Вот увидишь, за этим будущее. Горбачёв приведёт нас к лучшему будущему, чем эти „сосиски сраные“.

– Игорь прекращай критиковать. Не до этого сейчас.

– Но я не критикую. Я говорю, как есть. Мы сейчас на пороге начала светлого будущего. А что, если мы действительно наладим дела со штатами?

– Ладно, время покажет, – неуверенно произнёс второй. – Только директору на стол свои мысли не выкладывай. Он тебя точно не поймёт, Игорь Денисович. Да и вообще, не болтай об этом, даже в стенах школы.

– Успокойся, здесь все свои, – первый принялся шептать.

– Перестань, Игорь! – нервно отреагировал собеседник. – Только лишнее внимание привлекаешь. Ты шептать не умеешь, Игорь. Тебя за версту услышать можно при твоём шёпоте. Замолчи, или говори нормально.

– А ты знаешь, что такое демократия? – продолжал первый. – Дмитрий Григорьевич, ты знаешь?

– Чего ты так официально? – удивился собеседник.

– А ты чего меня Игорем Денисовичем называешь? – в голосе первого чувствовалась серьёзность.

– Я просто хотел, чтоб ты обратил внимание на мои слова, Игорь. Угомонись. Здесь дети.

– Сейчас не те времена, Дима. Грядёт перестройка. Большая перестройка всей страны, – увлечённо начал говорить первый мужчина. – И не известно, что будет завтра. И если у меня будет шанс сбеж…

– Тихо, Игорь! – резко оборвал его собеседник. – Заткнись! Хватит антисоветчину разносить. Молчи!

– Ты не прав, Дима, – всё с тем же тоном продолжал первый. – И это не антисоветчина. Ты что-то путаешь, друг мой.

– Ничего я не путаю, – раздражённо возразил Дмитрий. – Хватит мне про своих родственников рассказывать. А если они не примут тебя? Успокойся, Игорь. Хватит витать в облаках.

– Примут, если я попрошу, – язвительно ответил собеседник. – Не нужно меня учить, у тебя для этого есть школьные часы. Вот там и учи детей своему предмету. А меня учить не нужно. Я уже наученный.

– Твоё дело, Игорь. Делай, что хочешь, но меня…

– Что? – резко перебил первый. – Но тебя не ввязывать в свои дела? Одно и тоже талдычишь. Ничего не хочешь слышать. А я ведь добра тебе желаю, друг. Кто тебя ввязывает? Я просто хотел поговорить. Вот и всё. Чего ты завёлся? Боишься за свою репутацию? Не нужно, скоро не нужно будет.

– Ай, ну тебя, Игорь, отмахнулся второй. – Ты только поболтать и любишь. На своих уроках тоже об этом говоришь детям?

– Нет, Дима, – ответил собеседник. – Лучше ответь, ты мне так и не ответил. Что такое демократия?

– Зачем тебе это? – явно не желая продолжать разговор, ответил второй.

– Ну же, так что такое демократия? – продолжал настаивать первый.

– Ну, вроде как, это свобода, – ответил Дмитрий. – Я знаю, что это. Может ты и прав. А может и нет. Время покажет.

– Тут я с тобой согласен, время покажет, – согласился Игорь. – Мы подождём, но сидеть молча не будем, если начнётся движение.

– Дураки! – подумал про себя Сергей, услышав разговор двух человек. – Я бы им сказал, что будет в девяносто первом. Но, кто меня будет слушать? Хотя, к тому моменту мне уже будет двенадцать лет. Может и послушают. Только будет поздно.

– Что будет поздно? – прозвучал детский голос.

– Что? – спросил герой, оглядываясь на ровесников, стоявших рядом с ним. – Кто это сказал? Кто?

– Я ничего не говорил, – ответил рыжий мальчик, который стоял рядом с ним. – А что я должен был сказать?

– Не ты? – удивлённо переспросил Сергей.

– Нет, – ответил ему мальчик. – Мы все молчали.

Другие дети кивнули головами в ответ. Михайлович пробежался по лицам первоклассников. Все молча смотрели на него.

– Кто тогда? – спросил сам у себя герой. – Послышалось? Или кто-то другой спросил? – уже про себя.

– У меня такой же вопрос, – продолжал говорить ребёнок. – Вы кто такой, дядя? Вы влезли в мою голову. Зачем?

– Я никуда не влезал? – ответил мысленно Курицын, будто обращаясь к самому себе. – Дырявые патефон! – добавил он всё так же про себя, продолжая вертеть головой. – Я схожу с ума или кто-то решил так подшутить надо мной? – под конец уже в слух.

Однако герою никто не ответил. Все устремили свои взгляды к происходящему в школьном дворе. Директор подошёл к ответственному за звук, и что-то начал говорить ему. Слов не было слышно, но главный явно был недоволен происходящим.

– Почему дырявый? – вновь прозвучал голос. – Дядя, вы как влезли в мою голову?

– Это действительно у меня в голове, – внезапно осознал Сергей. – Малец, ты кто такой и что делаешь у меня в голове? Или же я действительно схожу с ума?

– Почему у Вас в голове? – прозвучал удивлённый голос ребёнка. – Это моя голова. Дядя, я сейчас папу и маму позову. Уйдите, пожалуйста.

– Да чтоб тебя! – от удивления произнёс герой. – Как такое возможно? Я схожу с ума? Не было у меня такого в детстве. Это, мальчик, а тебя как звать?

– Меня? – продолжал удивлённо звучать детский голос.

– Да, – ответил Михайлович. – Тебя как звать?

Но Курицыну никто не ответил. Лишь разговоры людей и шушуканье толпы улавливали его уши. И, наконец, заиграла музыка.

Глава 1. Школа (часть 2)

– Тише, тише, ребята, ничего не слышно! – обратилась преподавательница к одной из групп учеников.

– Ребята, хватит галдеть, – добавил преподаватель мужчина.

Но дети не могли унять своих эмоций. Переполненные впечатлениями к предстоящим событиям, они продолжали шуметь. Руки учеников были заняты цветами. Шелест упаковочной бумаги и плёнки наполовину заглушал голоса первоклашек.

Старшие классы вели себя более дисциплинирована в отличии от младших. Глаза героя тут же уловили двух девочек из них, они стояли по стойке смирно. Одна из них, которых гордо держала знамя. Бахрома ярко сияло на солнце. Слабый ветерок едва перебирал их волокна.

– Эх, было, было время, – подумал Сергей. – Как мы могли это всё развалить? Зачем? Ай, у кого я это спрашиваю, дырявый патефон.

Курицын с трудом сдерживал бурю эмоций, разрывающую его изнутри. Взгляд героя блуждал по школьному двору, где царила атмосфера настоящего праздника. Каждый смех, каждое слово, произнесённое детьми, подобно некому волшебству, переносило его в далёкое детство. Он не помнил деталей, но чувства, эмоции, казались прежними.

Воспоминания, как яркие вспышки, пронзали его сознание. В тот момент, когда он наблюдал за детьми, его сердце наполнилось теми старыми, давно забытыми ощущениями – восторгом, трепетом и лёгкой неуверенностью. Казалось, что время вернулось назад, и он снова был тем мальчишкой, который с нетерпением ждал начала нового учебного года.

– Я и забыл, как мне это доставляло уйму впечатлений, – подумал Сергей. – Я столько позабыл, столько кануло в Лету. Сколько воспоминаний ушло в никуда? Это же надо, как наше память играет в коварную и злую игру. Как я мог это всё забыть?

Каждый смех, каждое радостное восклицание, доносящееся из толпы, вызывало в Сергее прилив тепла. Он чувствовал, как впечатления из прошлого вновь оживают. Сейчас стало казаться, что они были всегда, словно запечатанные в его памяти, они ожидали лишь подходящего момента, чтобы вырваться на свободу.

В этот миг Курицын осознал, что, несмотря на все преграды и трудности, которые он пережил, в его сердце всё ещё живёт тот мальчик. Он до сих пор тот самый мальчик, полный надежд и мечтаний. Он всегда был им и остаётся до сих пор, просто жизнь немного побила его и заставила стремиться к выживанию.

Но сейчас был шанс, шанс на новую жизнь. Эмоции, переполнявшие героя, были настолько сильны, что Сергей едва мог сдержать слёзы радости. А осознание, что он может прожить эту жизнь ещё раз, придавало ему уверенности и сил. Ведь теперь он знал на какие грабли лучше не вставать, оставалось вспомнить на какие именно.

Глаза героя уловили табличку у входа в здание школы: „1 СЕНТЯБРЯ – ДЕНЬ ЗНАНИЙ – ВСЕНАРОДНЫЙ ПРАЗДНИК“

– Я не верю,… – подумал Михайлович, – …неужели я действительно в этом времени? Припоминаю эту вывеску. Они часто её водружали над входом. Надпись часто возобновляли новым слоем краски. Да, я помню это. Интересно, а смогу ли я спасти это государство? А почему я об этом думаю сейчас? Я же…

На фоне заиграла музыка. Она моментально отвлекла героя от размышлений. Звучали до боли знакомые слова.

Буквы разные писать, тонким пёрышком в тетрадь,

Учат в школе, учат в школе, учат в школе.

Вычитать и умножать, малышей не обижать,

Учат в школе, учат в школе, учат в школе.

Вычитать и умножать, малышей не обижать,

Учат в школе, учат в школе, учат в школе.

– Помню её, – продолжал свои размышления Сергей, по-прежнему прибывая в своём ряду одноклассников. – В последующие годы я её сильно возненавижу. Ну, нельзя же каждый раз крутить одно и то же. А может и нужно. Может это я не прав? Почему же я стану относиться так к этой песне? Зачем я вообще об этом думаю? Нашёл, что вспомнить.

Прозвучал громкий колокольный звон, который моментально заставил героя отбросить все свои умозаключения. Курицын резко повернул голову к источнику звука. Вид перегораживали букеты цветов, которые держали его ровесники. Но присмотревшись, старательно огибая преграду взглядом, вытянувшись на носочках, он смог разглядеть происходящее.

Огромный красный бант украшал звонкое металлическое изделие. Громко резонируя среди высоких строений школы, трезвон многократно усиливался и возвращался во двор вместе с эхом.

Девочка с огромными белыми бантами, казалось, что уверенно, сидела на плече мальчика старших классов. Одной рукой она из-за всех сил и колошматила этим колокольчиком в воздухе. А второй рукой юная особа, обхватив за шею парня, старалась удержаться на высоте.

Малышка ярко улыбалась всей округе. Первоклассница с большими белыми бантами на голове, продолжала звенеть, пока мальчик проносил её по всему школьному двору. Это ознаменовала начала учебного сезона.

Родители прослезились. Это было очень трогательным моментом.

– Кто она? – подумал Сергей. – Эта девочка очень знакома мне, – продолжая свои размышления. – Странно, почему я так волнуюсь? Что со мной не так?

И глаза Курицына уловили ещё кого-то в толпе. Колона школьников старших классов располагалась напротив. Мелом отчётливо было подписано „5-Б“ на асфальте.

– А это лицо, оно тоже мне знакомо, – вновь подумал герой. – Откуда? Я должен вспомнить кто это. Я что-то припоминаю из всего этого, а что-то напрочь забыл. Я должен, я обязан вспомнить всё. Кто он, кто? Кто?

Кто-то из рядом стоявших накрыл Михайловича цветами. Потом ещё кто-то зацепил его, дети сдвигались в определённом направлении. Педагог женщина указывала направление.

– Ребята не спешите, идите, не бегите, – звучал голос учителя. – Идите друг за другом. Не бегите, мы все успеем.

– Что происходит? – спросил Сергей, осматривая свой букет из гладиолусов. – Вроде, целые.

– Мы идём в класс, – ответил ему рыжий мальчик.

– Это ведь Гоша, – вновь подумал герой, двигаясь за остальными. – Мой друг. Пока ещё нет, но будет им. Но, я не помню, почему мы перестали дружить после школы, – двигаясь в общей колоне. – Я Сергей, – представился он.

– Георгий, – ответил рыжий. – Можно просто – Жора.

– Гоша, – добавил Михайлович. – Ты же Гоша.

– Нет, – ответил ему мальчик. – Так меня только мама называет. Я Жорик. Можно Жора.

– Хорошо, Жорик, – Курицын протянул руку, – Будем дружить.

– Будем, – согласился рыжий и пожал руку. – У меня нет друзей.

– Теперь есть, Жорик, – улыбнулся герой в ответ своему собеседнику.

– Замечательно! – улыбнулся Георгий, сверкая своими кривыми зубами.

– Вот так, наверно, мы и познакомились, – подумал герой. – Или всё обстояло иначе? Не помню я свой первый класс. Не помню, хоть убейте, не помню.

Глава 1. Школа (часть 3)

Некоторое время спустя, Сергей, уже со всей толпой, поочередно входил в свой класс. Ещё одно короткое мгновение и герой уже сидел в своём классе. Расположившись на последней парте в правом ряду, он сидел, ожидая начало урока. Рядом было дверь, что вела в центральный зал. Ученики ещё заходили внутрь, а родители Михайловича стояли у входа, любуясь сыном.

– Почему я сел сюда? – спросил он сам у себя. – Но я здесь сидел и в прошлый раз. Лучше ничего не менять, пока не менять. Что-то важное должно случиться, – озадаченный своими мыслями, размышлял Курицын.

– Когда закончится твой первый урок, мы вместе пойдём домой, – сказала мама.

Отец гордо смотрел на сына. Его короткая бородка и усы хорошо отображали моду того времени. А ровная выправка моментально давали понять, что он военный.

Сергей повернулся в их сторону и улыбнулся. На парте лежали цветы.

– Не забудь подарить их Ирине Васильевне, – сказала мама.

И, словно одумавшись, герой полез в портфель. Ещё секунда-другая и он держал в руке яблоко.

– Вот ты моя умница, – вновь сказала мать. – А я про него уже забыла.

– Успокойся, – одёрнул её супруг. – Он самостоятельный мальчик, всё сам поймёт.

Отец держал мать за руку, продолжая смотреть на сына восторженным взглядом.

– Я не так часто видел папу, – подумал Михайлович. – Он много работал. Особенно когда Союз развалился. Или до того? Я помню, что он ушёл уз жизни до того, как я окончил школу. Это я точно помню, вроде бы. А какова причина? Я забыл? Я забыл когда. Как же так? Может я могу это предотвратить? Слишком много переменных, слишком много этих „может“, я должен сосредоточиться и сделать всё последовательно. Иначе я точно дров наломаю. Сейчас в моей голове бушуют разные воспоминания. Как же сложно удержать это в голове.