Искры хаоса с небес

Ах, как же хорошо, когда тебя понимают даже инопланетяне… Так, наверное, подумали все селаринцы, участвовавшие в проработке деталей встречи…

И вот пришла минута посадки. Латор стоял в окружении селаринских делегатов и наблюдал, как их корабль входит в атмосферу планеты. Прозрачные стены центрального зала, где они находились, словно растворились, открывая вид на Селарин, искрящийся своими хрустальными равнинами под лучами солнца. Корабль, изящный и текучий, будто сотканный из света, начал своё снижение, и первые языки пламени, порождённые трением об атмосферу, лизнули его корпус, окружив судно сияющим ореолом. Эти всполохи, мягкие, почти призрачные, отличались от яростных бурь, что сопровождали посадки ксавиронских машин – здесь всё было пропитано той же утончённой гармонией, что Латор уже замечал в селаринцах. Пол под ногами едва заметно дрожал, но вибрация была плавной, словно корабль не падал, а скользил по невидимым волнам. На экранах, окружавших зал, мелькали данные – кривые траекторий, показатели температуры, частоты реверберации, – но они казались скорее частью ритуала, чем необходимостью: селаринские технологии, похоже, сами знали, как возвращаться домой.

За иллюминаторами атмосфера Селарина расцветала красками: от бледно-голубого свечения стратосферы до перламутровых облаков, что расступались, открывая вид на поверхность. Хрустальные шпили, словно застывшие волны, тянулись к небу, а между ними простирались равнины, переливающиеся, будто усыпанные осколками звёзд. Латор, привыкший к багровым пустошам и металлическим хребтам Ксавирона, почувствовал, как его дыхание на миг замерло. Этот мир был слишком красив, слишком чужд, и эта красота, вместо того чтобы восхищать, пробуждала в нём тревогу, которую он старался скрыть. Его лицо, суровое, с нахмуренными бровями, оставалось неподвижным, но пальцы, скрещенные за спиной, выдавали внутреннее напряжение. Он был воином, командующим, избранным государем, но здесь, среди этой неизвестной гармонии, он ощущал себя пришельцем, чей экзокостюм, даже снятый, всё ещё тяготил его плечи.

В его груди боролись противоречия. С одной стороны, он чувствовал гордость за то, что стал первым ксавиронцем, ступившим на борт этого корабля, первым (надо подчеркнуть ещё раз – официально), кто увидит Селарин своими глазами. Но с другой – его терзали сомнения. Справится ли он с миссией? Сможет ли понять этот народ, чьи мысли, казалось, текли подобно их кораблю – плавно, без резких движений? Задание Верховного правителя, о встрече с агентом, лежало тяжёлым грузом на его сердце. Он не знал, что ждёт его на этой планете, и эта неизвестность, словно тень, сгущалась в его размышлениях. Латор старался держать голову высоко, но каждый раз, когда Вейл, стоявший рядом, бросал на него свой проницательный взгляд, он чувствовал, будто его неуверенность становится видимой, как трещина в броне. Он стиснул зубы, заставляя себя сосредоточиться на происходящем, но в глубине души боялся: а что, если его сила, его решимость окажутся бесполезными в этом мире, где всё дышит равновесием?..

Корабль тем временем завершал снижение. Пламя за иллюминаторами угасло, сменившись мягким сиянием, когда судно вошло в нижние слои атмосферы. Теперь равнины Селарина были так близко, что Латор мог различить тонкие нити растительности, колыхавшиеся на ветру, и отблески света, игравшие на хрустальных пиках. Корабль, управляемый невидимыми силами, замедлил ход, и лёгкий толчок, почти неощутимый, возвестил о посадке. Пол под ногами замер, а стены зала, словно в ответ, засияли ярче, отражая радость возвращения домой. Лица селаринцев, стоявших вокруг Латора, обычно спокойные, озарились едва заметными улыбками, и даже воздух, казалось, стал легче, наполнившись их безмолвным ликованием.

Латор, всё ещё неподвижный, смотрел на открывшийся пейзаж за иллюминатором. Его сердце билось быстрее, чем он хотел бы признать, и он усилием воли заставил себя выровнять дыхание. Он был здесь, на Селарине, в шаге от судьбоносной встречи, от задания, о котором знал так мало. Его сомнения, его страхи всё ещё шептались в дальних уголках мыслей, но он не мог позволить, чтобы эта неуверенность вышла и взяла верх. Не сейчас. Он выпрямился, готовясь шагнуть в новый мир, но в этот момент Вейл, стоявший рядом, повернулся к нему. Его глаза, глубокие и мудрые, словно видели сквозь маску Латора.

– Друг мой, вы здесь не один. Вы не одиноки во Вселенной. Мы идём вместе.

Эти слова, простые, но тёплые, как лучи их общего светила, на миг рассеяли тени в душе командующего. Он кивнул, не доверяя своему голосу, и шагнул вперёд, в неизвестность, что ждала его за шлюзом…

– Командующий, атмосферы наших планет практически идентичны, – проговорил один из членов делегации. – Вы можете не надевать своей брони. Вам ничего не угрожает…

Латор с подозрительностью посмотрел на селаринца и сказал:

– Я проинструктирован. И я не собирался надевать… своей брони.

– Мой коллега не хотел доставить вам неудобства, – вмешался Вейл. – Он просто так неловко предупреждает вас о том, что при вдыхании нашего воздуха, у вас могут возникнуть какие-то непривычные ощущения. Это нормальная реакция – вот что мы вам хотим сказать.

– Меня и об этом инструктировали, – ответил Латор, не меняя выражения лица.

Наконец-то двери корабля открылись – и все могли спуститься на поверхность планеты. Сначала яркий свет слегка ослепил глаза ксавиронца. Это, конечно же, с непривычки. При этом Латор почувствовал его мягкость. Это не тот свет, что печёт его родной мир. Это более благосклонный, более дружественный, более… Он не смог подобрать слов, чтобы описать его… Но ещё большее впечатление на него произвёл воздух Селарина.

Спускаясь по широкому трапу вниз, Латор вдруг сделал слишком глубокий вдох – и тут же покачнулся. Вейл с помощниками придержали его.

– Что с вами, друг мой? – забеспокоился техноархеолог.

– Ничего-ничего, всё хорошо, – уверил всех Латор.

Но так ли это было?..

Латор продолжил медленно спускаться. Его шаги отдавались глухим эхом в металлической тишине, пока он не замер на последней ступени, готовясь ступить на землю Селарина. Воздух этой планеты, свежий и прохладный, коснулся его лица, и он вновь сделал глубокий вдох…

Этот воздух был не похож на тот, что окружал его всю жизнь на Ксавироне – тяжёлый, пропитанный стальным привкусом, густой, как дыхание самой планеты, вырывающееся из её раскалённых недр. Здесь же воздух казался почти невесомым, слишком лёгким, чтобы наполнить грудь привычной тяжестью. В нём витал аромат – тонкий, ускользающий, нечто среднее между утренней росой, стекающей с листьев, и слабым электрическим шёпотом озона, который остаётся в небе после грозы.

Вдохнув снова, Латор ощутил, как его тело отозвалось на эту перемену. Голова слегка закружилась, будто командующий переступил грань привычной реальности, и он инстинктивно ухватился одной рукой за холодный поручень трапа, чтобы не потерять равновесие. Ведь во второй он держал ларец с дарами Ксавирона. И его никак нельзя было уронить…

Сердце Латора застучало быстрее, кровь запульсировала в висках, словно его организм пытался найти новый ритм в этом чужом мире. Воздух был слишком чистым, слишком прозрачным, и он, привыкший к плотной, насыщенной атмосфере своей планеты, почувствовал, как его лёгкие протестуют, требуя чего-то более осязаемого. Этот воздух не давал сопротивления, не цеплялся за горло – он скользил внутрь, оставляя после себя странное чувство пустоты. Его кожа, грубая и закалённая годами суровых условий, неожиданно отреагировала: по ней пробежала лёгкая дрожь, словно тысячи невидимых иголок коснулись её поверхности. Латор закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, но вместо привычной темноты за веками вспыхнули яркие переливающиеся искры – будто сам воздух проник в его сознание, играя с восприятием. Когда он вновь открыл глаза, мир вокруг стал ещё резче: хрустальные шпили вдали сияли ослепительно, отражая солнечный свет, а небо над головой, глубокое и синее, казалось почти живым, готовым обрушиться на него своей бесконечностью.

Сделав ещё один вдох, Латор уловил новый оттенок в этом воздухе – слабый, но отчётливый привкус соли, словно где-то неподалёку плескались волны, хотя он знал, что Селарин не имел океанов в привычном смысле. Этот вкус был мягким, едва заметным, но от него по языку пробежало еле заметное покалывание, как от слабого электрического разряда. Латор нахмурился, пытаясь осмыслить это ощущение, но оно ускользало, растворяясь в потоке новых впечатлений. Его тело, привыкшее к резким ветрам и жёсткой пыли Ксавирона, здесь ощущало себя почти невесомым – гравитация Селарина, чуть более слабая, чем он привык, делала каждый вдох странно свободным, почти пугающим…

Он шагнул вперёд, и его нога коснулась земли – мягкой, упругой, покрытой тонким слоем мха, который, казалось, излучал слабое свечение. Это движение только усилило головокружение: воздух, проникая в лёгкие, словно растворял его изнутри, заставляя чувствовать себя одновременно едва ощутимым и уязвимым. Латор напрягся, пытаясь вернуть себе контроль, но даже его дыхание, обычно ровное и уверенное, стало прерывистым, аритмичным. Этот воздух был опьяняющим – слишком чистым, слишком живым, и он не знал, как к нему относиться. В нём не было ни пыли, ни жара, ни тяжести – только эта бесконечная лёгкость, которая казалась одновременно благословением и угрозой.

Латор, воин и командующий, приученный к суровым условиям и чёткому порядку, вдруг почувствовал, как его разум затуманивается. Этот поток новых ощущений – аромат, привкус, лёгкость – был слишком силён, слишком чужд. Он сделал новый глубокий вдох, и на этот раз почувствовал, как воздух Селарина проникает глубже, наполняя не только его тело, но и мысли. В глубине души шевельнулась тревога: враждебность. Он вдруг подумал, что окутавшая его лёгкость – лишь иллюзия, скрывающая нечто более опасное…

Он выпрямился, стараясь скрыть слабость, и бросил взгляд вокруг. Воздух Селарина продолжал кружить голову, но Латор заставил себя сосредоточиться. Этот мир был новым, неизведанным, и его ощущения – лишь первый шаг на пути к пониманию. Но в тот момент, стоя на мягкой земле под сияющим небом, он был не воином, а путником, чьи силы испытывает сама природа этого странного, прекрасного места…

Членов делегации на поверхности встречала особая группа посланников, которая сдержанно и радостно приветствовала прибывших. Эти селаринцы уже готовы были чуть ли не обняться с Латором, но случилось кое-что не по протоколу…

Латор сделал шаг назад, стукнул по одному из значков на груди – и тут же облачился в экзокостюм…

– Что с вами? – испугался Вейл.

Командующий ничего не ответил – он потерял сознание…

ГЛАВА

ДВЕНАДЦАТАЯ: Селаринская забота

Падение Латора не вписывалось в программу мероприятий. Это абсолютно было не по плану, вроде бы продуманному до самых мелочей. Но кто ж знал, что закалённый в боях ксавиронец так отреагирует на… Все терялись в догадках, что именно так повлияло на него. Но и особо-то и дискутировать об этом никто не собирался. Гостю нужна была помощь – и селаринцы принялись её оказывать…

Н-да, неловкая ситуация. Кто ж знал, что воздух Селарина, такой лёгкий и пронизанный неуловимыми ароматами, окажется столь чуждым для ксавиронской природы Латора. Перед потерей сознания, он всеми силами старался сохранить равновесие. Но его грудь так сильно сжалась, голова так закружилась, что командующий не смог совладать со своим телом. В последний момент он крепче сжал ларец, что нёс с собой – загадочный предмет, с дарами от Верховного Вседержителя, – но ничего не мог поделать. Ларец выскользнул из его ослабевших пальцев, ударился о землю с глухим звуком, но, наверное, к счастью, остался закрытым (его тайна осталась нетронутой). Латор, словно подкошенный, рухнул на колени, а затем, с тяжёлым лязгом экзокостюма, упал на спину, и его сознание погрузилось во тьму.

Селаринцы, стоявшие неподалёку, замерли в изумлении. Их лица, обычно спокойные и гармоничные, отразили смесь тревоги и удивления. Для них, привыкших к своему миру, где всё дышало грациозным балансом, такое внезапное падение гостя с другой планеты было не просто неожиданностью – оно нарушило их представление о порядке. Вейл, стоявший ближе всех, среагировал первым. Его мерцающее одеяние колыхнулось, когда он стремительно подбежал к Латору. Своим глубоким и проницательным взглядом техноархеолог тут же оценили ситуацию. Он опустился на колени рядом с неподвижным командующим Коснувшись легко шлема экзокостюма, Вейл пытался найти способ безопасно снять его.

– Держитесь, друг, – тихо произнёс он голосом мягким, но в то же самое время твёрдым, звучащим как успокаивающая мелодия, хотя в нём присутствовала тревога. Техноархеолог знал, что воздух Селарина, столь чистый и насыщенный минералами, мог стать шоком для ксавиронца, привыкшего к иной среде. Хотя предварительные исследования атмосфер обеих планет говорило о том, что никакой опасности ни для кого не существует. Возможно, это лишь личная реакция организма одного отдельно взятого представителя Ксавирона. Тут надо подумать…

Остальные селаринцы, оправившись от первого потрясения, начали действовать с той же утончённостью, что пронизывала их мир. Несколько фигур в струящихся одеждах, чьи движения напоминали танец, окружили Латора. Один из них, техноцелитель по имени Сайра, достала портативное устройство – небольшой кристалл, испускавший мягкий бирюзовый свет. Она направила его на Латора, и прибор начал сканировать его состояние, отображая данные на прозрачном экране, который буквально парил в воздухе.

– Его организм перенасыщен нашим воздухом, – произнесла Сайра спокойно и сосредоточенно. – Нужно стабилизировать его дыхание и адаптировать к окружающей среде, – дала она заключение.

Вейл кивнул и отдал приказ принести портативный модуль адаптации – устройство, которое селаринцы специально приготовили для гостей с другой планеты. Они не собирались его задействовать. Ведь долгие циклы исследований и обмена данными с Ксавироном говорили о том, что они очень похожи – и проблем возникнуть не должно. Однако система искусственного интеллекта, внедрённая в управление Селарином, на всякий случай предложила подстраховаться. И это было верное решение, как показала практика…

Двое селаринцев, чьи одежды переливались оттенками закатного неба, быстро вернулись с устройством: это был тонкий обруч, испещрённый микроскопическими кристаллами, которые могли регулировать состав воздуха вокруг носителя. Вейл осторожно надел обруч на шею Латора, избегая резких движений, чтобы не повредить экзокостюм. Как только устройство активировалось, оно начало испускать едва заметное облако, обогащённое элементами, близкими к атмосфере Ксавирона, создавая вокруг Латора микросреду, которая должна была облегчить его состояние.

Пока техноцелители работали, другие селаринцы, стоявшие поодаль, начали тихо напевать мелодию – низкую, почти неслышимую, но наполненную вибрациями, которые, по их поверьям, помогали восстановить гармонию тела и разума. Это не было ритуалом в привычном смысле, а скорее инстинктивным откликом их культуры, где звук и свет всегда служили целительству. Ларец, лежавший рядом, привлекал любопытные взгляды, но никто не осмелился к нему прикоснуться – селаринцы уважали чужие тайны, особенно в такой момент.

Вейл, не отводя глаз от Латора, положил руку на его плечо, словно пытаясь передать ему свою силу. Он чувствовал ответственность за гостя, понимая, что этот инцидент мог омрачить их встречу. Но в его сердце не было места для паники – только решимость и вера в то, что их знания и технологии спасут ксавиронца.

– Командующий, вы сильнее, чем этот миг слабости, – прошептал он, обращаясь к Латору, хотя не знал, не слышит ли тот. Эти слова были не просто утешением – они отражали убеждённость Вейла в том, что Латор, несмотря на свою суровую внешность, обладал внутренней стойкостью, способной преодолеть этот испытательный момент.

Через несколько минут Латор начал подавать признаки жизни. Его грудь, стянутая экзокостюмом, медленно поднялась, и слабый вздох вырвался из-под шлема. Сайра, следившая за показаниями кристалла, облегчённо промолвила:

– Организм стабилизируется.

Вейл, всё ещё сидя рядом, позволил себе лёгкую улыбку, но его глаза оставались внимательными. Он понимал, что этот случай – не просто физическая реакция, но и символ хрупкости их нового союза. Селаринцы, окружавшие Латора, обменивались взглядами, в которых читалась радость, но и осознание: их миры, столь разные, потребуют большего, чем технологии, чтобы стать единым целым.

– Когда он придёт в себя? – задал вопрос Вейл.

Сайра пожала плечами:

– Мы впервые сталкиваемся с подобным. Я не могу дать прогноза.

Вдруг из общего числа селаринцев выделился один. Он был невысокого роста. На его голове совершенно не было волос, что вообще-то являлось редкостью для жителей планеты. В основном их тела были пропорциональны и гармоничны. Но в этом представителе данного мира что-то было не так. У него был какой-то недобрый взгляд. Узкие губы и крючковатый нос не делали его привлекательным внешне. Короче, он сильно и странно выделялся на общем фоне, но при этом был настоящем селаринцем.

Так вот, этот незнакомец сказал:

– Тут нечего переживать. Пару солнечных циклов – и тело привыкнет.

– Вы полагаете? – с сомнением спросил у него Вейл.

– Вы меня прекрасно знаете. Я уже давно занимаюсь теорией адаптации. Именно я предложил рассмотреть возможные проблемы нашим прогностическим оракулам – и по моему изначальному запросу они выдвинул предложение о создании портативного модуля адаптации.

– Да-да, Ксавор, – согласился с ним Вейл. – Так что нам делать?

– Отправьте его, – с каким-то пренебрежением сказал Ксавор, глядя на Латора, – в восстановительный бассейн. Пусть лежит там…

– Но уместно ли? – вмешалась Сайра. – Бассейны нужны при медитативных переутомлениях и перегрузках в интеллектуальной работе…

– У нас нет другого места, куда бы можно было направить больного с такими симптомами, – парировал Ксавор.

С его мнением было согласно большинство. Вейл также нашёл замечания этого селаринца резонными. Поэтому Латора быстро поместили на особую передвижную машину левитирующего типа – и увезли. Сайра отправилась вместе с пострадавшим…

– Нам нужно срочно собрать совещание, – подойдя к Вейлу ближе, прошептал Ксавор.

– Безусловно. Безусловно…

Техноархеолог в задумчивости смотрел на лежащий на земле серый ларец, интересно переливающийся под лучами солнца. Он бы мог долго его рассматривать, но коллеги по делегации не позволили ему уйти в размышления…

– Что с этим делать? – услышал Вейл вопрос, вернувший его в здесь и сейчас.

– Ах, ларец… Я присмотрю за ним… Созываем Вещий круг! – громко заявил он, подняв ларец.

Через некоторое время он, Ксавор, члены космической делегации с Селарина, а также несколько управляющих старейшин планеты встретились на конференции в режиме реального времени. Вейлу и тем, кто был с ним, пришлось вернуться на корабль – и оттуда выходить на связь с так называемым Вещим кругом.

Что же это такое?..

Вещий круг Селарина был высшим органом управления планетой. Он воплощал в себе её философию равновесия, мудрости и взаимосвязанности. В отличие от строгих иерархий или военных структур, что могли бы существовать в других мирах, Вещий круг – это собрание самых уважаемых умов Селарина, чья власть основана не на силе, а на глубине их знаний и способности видеть целостную картину. Этот орган был сердцем принятия решений на планете, и его влияние распространялось на все аспекты жизни цивилизации. В его состав входили представители различных сфер жизни Селарина, каждый из которых является мастером в своей области: техноархеологи, такие как Вейл, изучавшие древние технологии и их связь с современностью, чтобы извлекать уроки из прошлого; целители, владевшие знаниями о теле и разуме, способные восстанавливать гармонию на всех уровнях; философы, чьи размышления о природе космоса и роли Селарина в нём формировали мировоззрение народа; инженеры, создававшие утончённые машины и системы, поддерживающие жизнь на планете; хранители кристаллов, ответственные за поддержание энергетического баланса планеты через её хрустальные структуры.

Каждый член совета был не просто экспертом, но выступал носителем мудрости, отобранным за способность к глубокому пониманию действительности и беспристрастности. Круг состоял из двенадцати членов, и каждый носил звание ведающего, что подчёркивало их равенство и коллективную ответственность.

Круг традиционно собирался в Зале Света – величественном строении, чьи стены, построенные из полупрозрачных кристаллов, переливались всеми известными на планете цветами, когда его освещало местное светило. Видимо, эта особенность (полупрозрачность) была присуща всему, что создавалось на Селарине…

В центре зала парил Кристалл Гармонии, древний артефакт, который, по преданию, улавливает вибрации мыслей и помогает достичь консенсуса. Также в этом Кристалле находился тот самый искусственный интеллект, который часто помогал вырабатывать гармоничные выводы. Вот и из-за случая с Латором Вейл, как техноархеолог и ключевой член круга, созвал собрание, чтобы обсудить произошедшее и его последствия.

Когда Вейл доложил другим членам Вещего круга, находящимся в Зале Света, что случилось, повисла небольшая пауза.

– Какая странная нестандартность, не вписывающаяся в нашу идеальность, – промолвил один из ведающих.

– Ксавиронцы скоро поймут, что что-то стряслось, раз нет никаких известий от их командующего, – сделал заключение другой. – Их корабль висит над нами – и я опасаюсь, что они всё истолкуют не в нашу пользу. И из-за этого могут нас атаковать…

– Предлагаете нанести превентивный удар? – был задан кем-то вопрос.

– Это акт ничем неоправданной агрессии! – повысил голос Вейл. – Мы не должны их атаковать – это война без причины. Не для этого наши миры прошли через тысячи лет страданий, мучений и поисков, не для этого мы помогли друг другу выйти за пределы своих планет, чтобы первым, что мы сделали совместно – стала война по надуманной причине!

И вдруг в совещание вмешался Ксавор. Он не был членом главного селаринского органа управления, но часто входил в консультационные группы. И иногда имел право слова. Сейчас же он бесцеремонным образом вмешался. Нарушив гармонию процесса…

– Простите великодушно, дорогой Вейл и вы, о великие из мудрецов галактики.

Да, этот селаринец умел льстить, хотя лесть не была свойственна образу мышления его соплеменников. И откуда только в нём был этот талант?..

– Ситуация вышла из намеченных рамок и расписания, – продолжил Ксавор, хитро сузив глаза. – И мой порыв есть тому подтверждение. Но я не могу молчать, пока вы степенно предаётесь осмыслению события. Вейл, – обратился он к техноархеологу, – вы говорите про акт неоправданной агрессии… Но разве облачение в защитную броню этим… этим ксавиронцем – разве это не акт агрессии? Что в его ларце? Это безопасно? Он надел защиту, чтобы что?.. Чтобы стать неуязвимым? Он хотел нас отравить? Взорвать? И это был бы сигнал для начал экспансии? Они бы напали на нас своим огромным кораблём, а потом бы и остальной флот подтянулся? Почему вы не задаётесь такими вопросами?..

Все смутились. Ксавор весьма озадачил членов Вещего круга.

– Ещё немного времени – и ксавиронцы начнут задавать вопросы, почему их командующий не выходит на связь, где трансляция встречи, где обмен приветствиями и прочее, – не унимался Ксавор. – У них уже есть повод усомниться в нашей искренности – и начать атаку. Вы этого ждёте, всеведающие?

– Но наши намерения чисты! – почти прокричал кто-то из Зала Света.

– Но повод! – громко ответствовал Ксавор. – Повод начать первую галактическую войну есть! И я всегда предупреждал об этом! А мне никто не верил, уверяя, что наша гармония и баланс доказывают обратное. Но хорошо, что хватило ума у нас всех спросить у нашего ИИ – и он дал рекомендацию строить флот. Потому что Ксавирон свой флот построил – и мы видели это в наши наблюдательные устройства. Вопрос: а зачем им этот флот? Куда он двинется? Не на Селарин ли?

– И что, по-вашему, нам надо сделать? – спросили у него ведающие.

– Атакуем первыми! Уничтожьте их корабль – а потом посылайте флот на Ксавирон! Нужно разгромить этих фанатиков, грезящих вечной войной и не терпящих инакомыслия!..

– Одну минуту, – попросил Вейл, сбив ход мыслей оратора, подталкивавшего всех к безумным мерам. – Вы так хорошо описываете ксавиронцев, что я диву даюсь, откуда вы их так хорошо знаете…

Ксавор, отерев лысину от проступившего пота, ответил:

– Я изучаю их всю свою сознательную жизнь, дорогой Вейл… Я строю гипотезы и проверяю их жизнеспособность через искусственный интеллект…

– И что же говорит по этому поводу искусственный интеллект?