Полная версия
Знал, что многие из тех людей обречены.
– Макс, – Ахмед положил руку ему на плечо. – Это ужасно. Просто ужасно.
– Да, – ответил Максим, не отрывая взгляда от башни.
– Они говорят, огонь начался на 73-м этаже, – продолжал Ахмед. – И теперь распространяется по всему зданию. По фасаду. Облицовка загорелась.
– Алюминиевые панели с пластиковым наполнителем, – сказал Максим. – Видел такое раньше. На башне Гренфелл в Лондоне было то же самое. Семьдесят два человека погибло.
– Здесь может быть больше, – тихо сказал Ахмед.
Они молчали, наблюдая за катастрофой. Максим чувствовал странное, необъяснимое беспокойство. Что-то внутри сжималось, тревожило, не давало покоя. Словно шестое чувство говорило ему, что это касается его лично. Но как? Он никого не знал в той башне. Никого…
Или знал?
Мысль пришла внезапно, как удар в солнечное сплетение. Елена. Она работала в Дубае. Работала архитектором. Встречалась с клиентами в офисах. В каких офисах? В каких зданиях?
Нет, – сказал себе Максим. Это невозможно. Дубай – огромный город. Сотни небоскребов. Тысячи офисов. Шансы, что она там…
Но тревога не отпускала. Она росла, превращаясь в настоящий страх.
– Ахмед, – Максим повернулся к другу. – Мне нужно узнать… нужно проверить…
– Что проверить?
– Кто там. В башне. Есть ли… есть ли там кто-то, кого я знаю.
Ахмед посмотрел на него внимательно.
– Ты думаешь о ней? О Елене?
Максим не ответил. Просто достал телефон дрожащими руками. У него не было ее номера – он удалил его два года назад, когда уезжал, пытаясь стереть все связи с прошлым. Но он знал, где она работает. Название фирмы. Он googl-ил ее однажды, в момент слабости.
Набрал в поисковике: "Архитектурная фирма Дубай Елена Волкова".
Результаты загрузились. Ее профиль на LinkedIn. Фотография. Она улыбалась в камеру, профессионально, сдержанно. Но глаза были грустными. Максим узнал эту грусть.
Название фирмы: "Gulf Architecture & Design". Адрес офиса…
Сердце остановилось.
Адрес: Башня Бурдж Зенит, 187-й этаж.
– Нет, – прошептал Максим. – Нет, нет, нет…
– Что? – Ахмед схватил его за руку. – Макс, что случилось?
– Она там, – Максим смотрел на экран телефона, на адрес, который превращал его худшие страхи в реальность. – Елена там. На 187-м этаже.
– Ты уверен?
– Да. Абсолютно.
Ахмед посмотрел на горящую башню, потом на Максима.
– Может, ее нет на работе сегодня. Может, она уже эвакуировалась. Позвони ей.
– У меня нет ее номера.
– Найди. Узнай у кого-нибудь. Просто узнай, где она.
Максим судорожно искал. Нашел номер офиса ее фирмы. Позвонил. Длинные гудки. Потом автоответчик: "Вы позвонили в Gulf Architecture & Design. К сожалению, мы не можем ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте сообщение…"
Максим отключился. Искал дальше. Пытался найти личный номер, контакты коллег, что угодно. Но ничего не находил.
– Макс, – Ахмед взял его за плечи, заставляя посмотреть в глаза. – Слушай меня. Может быть, ее там нет. Может быть, она уже в безопасности. Не накручивай себя.
– А если она там? – голос Максима дрожал. – Если она там, на 187-м этаже, и я сижу здесь, ничего не делая?
– Что ты можешь сделать? Ты же видишь – там пожар. Пожарные работают. Вертолеты летят. Профессионалы делают свою работу.
– Профессионалы не смогут, – Максим смотрел на башню, на огонь, который уже был на 120-м этаже. – Видишь, как быстро он поднимается? Через полчаса, максимум час, он доберется до 187-го. А дым еще быстрее. Люди задохнутся раньше, чем сгорят.
– Тогда вертолеты…
– Посмотри на дым! – Максим указал на черные клубы, застилающие небо. – Никакой вертолет не сможет подлететь в таких условиях. Нулевая видимость, турбулентность, жар. Это самоубийство для пилота.
Ахмед молчал. Он понимал, что Максим прав. Это была катастрофа, в которой обычные методы спасения не работали.
– Тогда… что можно сделать? – спросил он тихо.
Максим не ответил. Он смотрел на башню, и в его голове начала формироваться безумная, невозможная идея. Идея, от которой здравый смысл кричал "нет", но которую сердце шептало "единственный шанс".
На крыше Башни Бурдж Зенит уже собралась толпа людей, поднявшихся из своих офисов. Больше ста человек стояли на открытом пространстве, окруженные парапетом высотой по пояс. Ветер здесь был сильным, порывистым, но воздух был чище, чем внизу. Дым поднимался, но его сносило в сторону.
Раджеш Прабху стоял у парапета, держась за холодный бетон, и смотрел вниз. Ошибка. Огромная ошибка. Его сразу накрыло головокружение. Тысяча сто метров вниз. Город внизу казался игрушечным. Машины – точками. Люди – невидимыми.
Он отступил от края, чувствуя, как ноги дрожат. Никогда в жизни он не был так высоко на открытом пространстве. Это было противоестественно. Человек не должен стоять на такой высоте.
– Вертолет! – крикнул кто-то. – Смотрите, вертолет!
Все повернулись. Действительно, с севера приближался вертолет – красно-белая машина службы спасения. Но он не мог подлететь близко. Дым был слишком густым, ветер слишком сильным. Вертолет кружил на расстоянии, не решаясь приблизиться.
– Почему он не садится?! – кричала женщина рядом с Раджешем. – Мы здесь! Мы на крыше!
– Не может, – ответил кто-то. – Слишком опасно.
Действительно, через несколько минут вертолет развернулся и полетел прочь. Толпа застонала. Кто-то заплакал. Кто-то упал на колени.
Раджеш достал телефон, снова позвонил жене.
– Прия, мы на крыше. Вертолет не смог приблизиться. Я не знаю, что будет дальше. Но я хочу, чтобы ты знала… я люблю тебя. Люблю детей. Вы – смысл моей жизни. Что бы ни случилось, помни это.
Он слышал, как жена плачет на другом конце.
– Не говори так! Ты вернешься! Ты должен вернуться!
– Я постараюсь. Обещаю, я сделаю все возможное.
Он отключился и спрятал телефон. Нельзя было тратить заряд. Он еще может понадобиться.
Елена и ее группа поднялись на 195-й этаж. Они не смогли добраться до крыши – последние пять этажей были техническими, и дверь на крышу была заперта. Массивная стальная дверь с электронным замком, который не работал из-за отключения электричества.
– Нужно выбить! – кричал Новиков, бросаясь на дверь плечом. Но дверь не поддавалась. Она была рассчитана выдерживать такое.
– Бесполезно, – сказал охранник. – Нужен код доступа или ключ. У меня нет ни того, ни другого.
– Тогда что нам делать?! – Березкин был на грани истерики. – Мы не можем оставаться здесь!
– Нужно найти помещение с окнами, – предложила Елена, стараясь говорить спокойно, хотя внутри паника грызла ее. – Закрыться там. Закупорить дверь. Ждать помощи.
Это был здравый совет. Они спустились обратно на 187-й этаж, где были офисы, и забаррикадировались в большой переговорной с панорамными окнами. Всего в группе оказалось 28 человек – те, кто не успел спуститься и не смог добраться до крыши.
Елена стояла у окна, смотрела вниз и думала о том, что это, возможно, последнее, что она увидит в жизни. Дубай, раскинувшийся внизу. Пустыня на горизонте. Море. Небо.
Она думала о Максиме. О том, что так и не сказала ему всего, что хотела. О том, что он где-то там, внизу, может, даже не знает, что она в опасности. О том, что она любила его и любит до сих пор.
– Лена, – Андрей подошел к ней. – Держись. Нас спасут. Обязательно спасут.
– Откуда ты знаешь? – спросила она тихо.
– Не знаю. Но должен во что-то верить.
Она кивнула, вытирая слезы. Да, нужно было верить. Иначе просто сойдешь с ума от страха.
Максим стоял у ограждения стройки и смотрел на 187-й этаж горящей башни. Где-то там была Елена. Может быть, она уже эвакуировалась. Может быть, она в безопасности.
А может быть, она в ловушке. Задыхается от дыма. Ждет помощи, которая не придет.
Внутри Максима что-то переломилось. Два года он прятался от жизни, от себя, от своего прошлого. Два года наказывал себя за смерть Дениса. Два года жил как призрак.
Но сейчас, глядя на горящую башню, он понял: у него есть выбор. Он может остаться здесь, в безопасности, и потом всю жизнь жить с мыслью, что не попытался спасти женщину, которую любил. Или он может действовать.
Он альпинист. Был им. Мастер скалолазания. Человек, который поднимался на восьмитысячники, карабкался по отвесным ледяным стенам, висел над бездной на тонкой веревке.
Да, у него была акрофобия теперь. Да, панические атаки. Да, страх высоты, который парализовывал.
Но Елена была там.
– Ахмед, – Максим повернулся к другу. Его голос был тихим, но твердым. – Мне нужна твоя помощь.
– Что угодно, брат.
– Мне нужно снаряжение. Веревки. Карабины. Страховочные системы. Все, что используют промышленные альпинисты.
Ахмед посмотрел на него, не понимая. Потом его глаза расширились.
– Ты не можешь быть серьезным.
– Я абсолютно серьезен.
– Макс, ты хочешь… ты хочешь подняться туда? По внешней стене?
– Да.
– Это безумие! Это самоубийство! Там огонь! Там…
– Там Елена, – перебил его Максим. – Женщина, которую я люблю. И я не могу просто стоять здесь и смотреть, как она умирает.
Ахмед молчал, глядя на Максима. Потом медленно кивнул.
– Хорошо, брат. Если ты решил, я помогу. Пойдем, посмотрим, что можем найти на складе.
Они пошли к складу строительных материалов, где хранилось снаряжение для работ на высоте. И пока они шли, Максим думал о том, что, возможно, это последнее решение в его жизни. Возможно, он умрет на стене этой башни.
Но по крайней мере, он умрет, пытаясь. Пытаясь спасти, а не убегая. Пытаясь быть тем человеком, каким был когда-то. Альпинистом. Героем. Максимом Соколовым.
Огонь продолжал подниматься. Время шло. И где-то высоко, на 187-м этаже, Елена ждала чуда.
Чуда, которое, может быть, придет в лице человека, которого она думала, что потеряла навсегда.
Глава 4. Голос из прошлого
Время: 12:15 – 13:00
Место: Улицы Дубая, строительная площадка
Максим и Ахмед почти бежали к складскому ангару на территории стройки. Солнце палило немилосердно – температура перевалила за сорок восемь градусов, воздух дрожал, превращая очертания зданий в размытые миражи. Но Максим не чувствовал жары. Все его существо было сфокусировано на одной мысли: Елена там, в ловушке, и время идет.
За их спинами продолжала гореть Башня Бурдж Зенит. Огонь уже охватил больше пятидесяти этажей, превращая стеклянное чудо архитектуры в вертикальный ад. Сирены пожарных машин и скорых помощи заполняли воздух непрерывным воем. Вертолеты кружили над башней, но не могли приблизиться – дым был слишком густым, турбулентность от жара слишком опасной.
Ангар был большим, полутемным помещением, где хранились инструменты, строительные материалы и снаряжение для высотных работ. Максим ворвался внутрь, его глаза быстро адаптировались к полумраку после яркого солнца снаружи. Полки с инструментами, штабеля досок, бухты кабелей и проводов. А в дальнем углу – то, что ему было нужно.
Снаряжение промышленных альпинистов висело на специальных стойках: страховочные пояса, веревки разной толщины и длины, карабины, спусковые устройства, каски. Все это использовалось рабочими при монтаже на высоте. Максим подошел и начал лихорадочно перебирать снаряжение, проверяя состояние каждого элемента профессиональным взглядом альпиниста.
– Эта веревка, – он взял в руки бухту статической веревки диаметром одиннадцать миллиметров. – Сколько метров?
– Пятьдесят, – ответил Ахмед, читая бирку. – Но этого же недостаточно для…
– Я знаю, – Максим уже искал дальше. – Нужно больше. Нужно минимум пятьсот метров. Лучше шестьсот.
Он находил бухту за бухтой, складывая их в кучу. Веревки, карабины – стальные и алюминиевые, страховочные устройства, зажимы. Его руки двигались автоматически, выбирая нужное, отбрасывая лишнее. Это было как езда на велосипеде – тело помнило, даже если разум пытался забыть.
– Макс, – Ахмед положил руку ему на плечо, заставляя остановиться. – Брат, подожди. Просто подожди секунду и подумай. Ты действительно хочешь это сделать?
Максим обернулся к нему. В полумраке ангара его лицо казалось изможденным, но глаза горели решимостью, которой не было уже два года.
– Я не хочу, – ответил он честно. – Каждая клетка моего тела кричит, чтобы я не делал этого. Каждый инстинкт самосохранения вопит, что это самоубийство. Но я должен. Понимаешь? Я должен.
– Почему? – спросил Ахмед тихо. – Потому что ты любишь ее? Макс, любовь не требует самоубийства.
– Не из-за любви, – Максим покачал головой. – Или не только. Я должен это сделать, потому что если не попытаюсь… если просто останусь здесь в безопасности и буду смотреть, как она умирает… я не смогу жить с этим. Я уже не смог жить с одной смертью. Если добавится еще одна…
Он не закончил фразу, но Ахмед понял. Максим балансировал на краю. Два года он медленно разрушался изнутри, съедаемый виной за смерть Дениса. Если сейчас погибнет Елена, и он не попытается спасти ее, это станет последней каплей. Это сломает его окончательно.
– Хорошо, – Ахмед кивнул. – Тогда я помогу. Что нужно делать?
Они продолжили собирать снаряжение. Максим объяснял, проверял, тестировал. Веревки связывались специальными узлами – встречная восьмерка, самый надежный узел для связывания веревок под нагрузкой. Карабины проверялись на предмет трещин и деформаций. Страховочная система подгонялась по размеру.
– Это старое снаряжение, – заметил Ахмед, глядя на потертые лямки страховочного пояса. – Оно точно выдержит?
– Должно, – Максим проверил швы, натяжение строп. – Промышленное снаряжение обычно прочнее спортивного. Оно рассчитано на тяжелые условия и большие нагрузки. Но проверить нужно все.
Пока они работали, к ангару подошел прораб – массивный украинец по имени Василий, с лицом, обветренным годами работы на стройках.
– Соколов, что ты делаешь? – спросил он, глядя на кучу снаряжения. – Тебе же сейчас работать надо, а не…
Он осекся, увидев выражение лица Максима.
– В башне пожар, – сказал Максим коротко. – Там люди в ловушке. На верхних этажах. Я поднимусь по внешней стене и попытаюсь помочь.
Василий молчал несколько секунд, переваривая услышанное. Потом покачал головой.
– Ты с ума сошел. Там огонь. Там…
– Я знаю, что там, – перебил Максим. – И я все равно пойду. Можешь уволить меня, если хочешь. Но сначала я должен это сделать.
Прораб посмотрел на него долгим взглядом. Потом на горящую башню, видную через открытые ворота ангара. Потом снова на Максима.
– Ты альпинист, – сказал он. Не вопрос, утверждение. – Я всегда знал, что ты не обычный рабочий. Видел, как ты двигаешься на высоте. Видел твои руки – это руки человека, который всю жизнь лазил по скалам.
Максим не ответил. Ахмед тоже молчал.
– Ладно, – Василий вздохнул. – Бери снаряжение. Я спишу его как утраченное при пожаре. И, Соколов… – он помедлил, – удачи. Спаси их, если сможешь.
– Спасибо.
Когда прораб ушел, Максим и Ахмед начали переносить снаряжение к грузовому пикапу, стоявшему у ангара. Бухты веревок, карабины, страховочные системы, каска, перчатки, фляга с водой. Максим складывал все методично, проверяя каждую деталь.
И в этот момент зазвонил его телефон.
Неизвестный номер. Максим на секунду замер, глядя на экран. Что-то внутри подсказывало ему, что этот звонок изменит все. Он нажал кнопку ответа.
– Алло?
– Максим Соколов? – Голос был мужской, встревоженный, с легким русским акцентом.
– Да, это я. Кто это?
– Меня зовут Андрей Смирнов. Я… я работаю с Еленой Волковой. Она дала мне ваш номер… когда-то давно. На случай чрезвычайной ситуации.
Сердце Максима бешено заколотилось.
– Где она? Она в безопасности?
– Нет, – голос на том конце дрожал. – Мы в башне. В Башне Бурдж Зенит. На 187-м этаже. Не можем спуститься – лестницы задымлены. Не можем подняться на крышу – дверь заперта. Мы в ловушке. Нас здесь двадцать восемь человек.
Максим закрыл глаза, чувствуя, как внутри все сжимается. Худшие опасения подтвердились. Елена действительно там. В ловушке. На 187-м этаже горящего здания.
– Сколько у вас времени? – спросил он, заставляя себя говорить спокойно.
– Не знаю, – Андрей кашлянул. – Дыма пока мало, мы закрыли вентиляцию и закупорили дверь мокрыми полотенцами. Но огонь поднимается. Говорят по новостям, он уже на 120-м этаже. Если так пойдет дальше… может, час у нас есть. Может, два. Не больше.
– Вертолеты не могут вас забрать?
– Пытались. Не могут приблизиться. Дым, жар, ветер. Пилоты говорят, что это самоубийство. Мы… мы звоним всем, кого можем. Родным. Друзьям. Прощаемся.
Максим сжал телефон так сильно, что побелели костяшки пальцев.
– Не прощайтесь, – сказал он жестко. – Еще не время. Слушайте меня внимательно. Скажите Елене… скажите ей, что я иду. Я доберусь до вас.
– Что? Как вы…
– Я альпинист. Профессиональный. Поднимусь по внешней стене. Доберусь до 187-го этажа. Сможете открыть окно?
– Да, окна можно открыть. Но это же… это больше километра!
– Я знаю. Я доберусь. Передайте Елене. И держитесь. Я иду.
Он отключился, прежде чем Андрей успел ответить. Стоял, держа телефон в руке, пытаясь успокоить дыхание. Так вот она, реальность. Не абстрактная угроза, не возможность. Реальность. Елена в ловушке. У нее остался час, может, два.
А ему нужно подняться на 187 этажей. По вертикальной стене. Через огонь и дым.
– Макс, – Ахмед смотрел на него с тревогой. – Это был звонок о ней?
– Да. Она там. На 187-м. Не может эвакуироваться. Я должен идти. Сейчас.
Телефон снова зазвонил. Тот же номер.
Максим нажал на ответ, но на этот раз говорил не Андрей. Голос был женский, знакомый до боли, хотя он не слышал его два года.
– Макс?
Время остановилось. Весь мир сузился до этого единственного звука – ее голоса, произносящего его имя.
– Лена, – выдохнул он. – Лена, это правда ты?
– Да, – она говорила тихо, но он слышал в ее голосе и страх, и что-то еще. Нежность? Облегчение? – Андрей сказал, что ты на линии. Я не могла не взять трубку. Даже если это последний разговор в моей жизни.
– Не говори так, – голос Максима сорвался. – Ты не умрешь. Я не позволю.
– Макс, – она тихо рассмеялась, и в этом смехе была грусть всего мира. – Ты же видишь, что происходит. Ты не можешь контролировать это. Никто не может.
– Я иду за тобой, – сказал он, и в его голосе звучала такая решимость, что Елена на мгновение замолчала. – Я поднимусь по стене. Доберусь до 187-го этажа. Вытащу вас оттуда.
– Это безумие, – прошептала она. – Макс, ты боишься высоты. После Дениса ты… ты не можешь даже подниматься на десять этажей без панической атаки. А это больше километра.
– Я знаю. Но я сделаю это. Ради тебя.
– Не надо, – в ее голосе появилось отчаяние. – Пожалуйста, не надо. Я не хочу, чтобы ты умер, пытаясь спасти меня. Я не переживу, если ты погибнешь из-за меня.
– А я не переживу, если ты погибнешь, а я даже не попытался, – ответил Максим. – Лена, послушай меня. Я провел два года, пытаясь забыть тебя. Пытаясь наказать себя за то, что случилось с Денисом. Я думал, что если отрежу все связи с прошлым, если буду жить как робот, боль уйдет. Но она не ушла. Она только становилась сильнее. И знаешь, что самое худшее? Не боль от потери Дениса. Худшее – это то, что я потерял тебя. По собственному выбору. Я оттолкнул единственного человека, который мог мне помочь.
– Макс…
– Дай мне сказать, – он говорил быстро, слова лились потоком, словно прорвало плотину. – Я был трусом. Я убежал от тебя, потому что боялся, что ты увидишь меня сломленным. Боялся, что ты поймешь, какой я на самом деле – слабый, испуганный, виноватый. Я думал, что не заслуживаю твоей любви, потому что не смог спасти моего лучшего друга. Но теперь, когда ты там, в этой горящей башне, я понимаю: не важно, заслуживаю я или нет. Важно только то, что я люблю тебя. Всегда любил. И если есть хоть малейший шанс спасти тебя, я должен попытаться. Даже если это убьет меня.
Тишина на другом конце была долгой. Максим слышал ее дыхание, слышал отдаленные голоса других людей в комнате, слышал вой сирен внизу.
– Я тоже люблю тебя, – сказала наконец Елена, и в ее голосе были слезы. – Всегда любила. Даже когда ты ушел. Даже когда ты не отвечал на звонки. Даже когда я пыталась убедить себя, что ненавижу тебя. Я любила тебя. И люблю сейчас.
– Тогда держись, – Максим вытер рукой внезапно навернувшиеся слезы. – Держись для меня, Лена. Я доберусь до тебя. Обещаю.
– Макс, если ты не доберешься… если что-то случится… я хочу, чтобы ты знал. Я не злюсь на тебя. За то, что ты ушел. Я понимаю. Ты горевал. Ты винил себя. Я не держу обиды. И я прощаю тебя. За все.
– Мне не нужно прощение, – сказал он хрипло. – Мне нужно, чтобы ты осталась жива. Обещай мне, что будешь бороться. Что не сдашься.
– Обещаю. Если ты обещаешь то же самое.
– Обещаю.
Еще одна пауза. Максим не хотел отключаться. Хотел слушать ее голос, держать эту связь, тонкую, как нить, связывающую его с ней через пропасть расстояния и огня.
– Макс, – сказала она тихо. – Помнишь нашу первую встречу? На той вечеринке, которую устроил Денис?
– Помню, – Максим закрыл глаза, и воспоминание хлынуло, яркое и живое.
Это было четыре года назад, в Москве, в жаркий июльский вечер. Денис устроил вечеринку в своей квартире – небольшой, захламленной берлоге на пятом этаже без лифта, где на стенах висели фотографии с гор, а на полках теснились книги об альпинизме и путешествиях.
Максим пришел неохотно. Он только вернулся с Аконкагуа, был уставшим, загорелым, с обмороженными пальцами, которые все еще болели. Хотел только спать. Но Денис настоял: "Макс, там будут интересные люди. Нужно же иногда вспоминать, что мы не только альпинисты, но и люди".
В квартире было шумно, душно, полно народа. Студенты, альпинисты, художники, музыканты – разношерстная компания Дениса, который умел дружить со всеми. Максим взял пиво, встал у окна, отстраненно наблюдая за весельем.
И тут он увидел ее.
Она стояла на кухне, разговаривая с Денисом, и смеялась – искренне, от души, запрокинув голову. Волосы каштановые, длинные, распущенные. Глаза карие, живые, умные. Летнее платье, босые ноги. Она была красива той естественной красотой, которая не нуждается в косметике или модной одежде.
Максим стоял и смотрел, не в силах оторвать взгляд. А потом Денис поймал его взгляд, ухмыльнулся и помахал рукой: иди сюда.
– Лена, это мой лучший друг, Максим Соколов, – представил Денис. – Макс, это Елена Волкова, мы вместе учимся в архитектурном.
– Приятно познакомиться, – Елена протянула руку.
Максим пожал ее руку и почувствовал что-то похожее на электрический разряд. Ее ладонь была теплой, крепкой.
– Взаимно.
– Денис рассказывал о тебе, – сказала она. – Говорит, ты покорил шесть восьмитысячников. Это правда?
– Правда.
– Это невероятно. Я не могу представить, каково это – стоять на вершине мира.
– Это… трудно описать словами, – Максим искал подходящие слова. – Это как стоять на границе между жизнью и смертью. Воздух настолько разрежен, что каждый вдох – усилие. Холод настолько сильный, что замерзают ресницы. Но вид… вид стоит всего. Ты видишь мир с высоты, где кончаются земные законы. Видишь облака под ногами. Видишь кривизну Земли. Понимаешь, как мы малы. И как велики одновременно, раз смогли туда забраться.
Елена слушала, не отрывая взгляда.
– Ты говоришь об этом с такой страстью, – сказала она. – Как о любимой женщине.
– Горы – это моя любовь, – признал Максим. – Единственная постоянная в моей жизни.
– Тогда мне жаль любую женщину, которая попытается конкурировать с горами, – улыбнулась Елена.
– Правильная женщина не будет конкурировать, – ответил Максим, не сводя с нее глаз. – Она просто станет частью этой любви.
Они смотрели друг на друга, и Денис ухмыльнулся, отступая.
– Ладно, я вас оставлю. Кажется, вам есть о чем поговорить.
Они проговорили всю ночь. О горах и архитектуре, о красоте и опасности, о мечтах и страхах. Когда рассвело, они сидели на балконе, глядя на просыпающуюся Москву, и Максим понял, что влюбился.
– Я помню каждую секунду той ночи, – сказал Максим в телефон, возвращаясь в настоящее. – Помню, как ты смеялась. Помню, как говорила о своей мечте спроектировать идеальный дом. Помню, как смотрела на рассвет. Это была лучшая ночь в моей жизни.
– Для меня тоже, – голос Елены дрожал. – Я вернулась домой и поняла, что встретила человека, с которым хочу провести жизнь. Это было так странно – знать это после одной ночи разговоров.
