Вертикальное восхождение

– Но ты была права, – сказал Максим. – Мы провели вместе три года. Три лучших года.

– И я бы хотела еще три. Еще тридцать. Еще триста.

– Будут, – пообещал Максим. – Я обещаю тебе, Лена. Если я доберусь до тебя, если мы выберемся из этого, я никогда больше не отпущу тебя. Никогда. Я был идиотом, что ушел. Но я исправлю это.

– Тогда поторопись, – она попыталась рассмеяться, но получилось больше похоже на всхлип. – Огонь поднимается. Я вижу его отражение в окнах соседних зданий. Жар чувствуется даже здесь.

– Сколько у тебя воды?

– Немного. Нашли несколько бутылок в офисной кухне. Раздали всем понемногу.

– Мочите полотенца, прикрывайте рты, если дым усилится. Лягте на пол – там воздух чище. И закройте вентиляцию полностью, если еще не закрыли.

– Мы закрыли. Макс, ты говоришь как спасатель.

– Я провел достаточно времени в горах, где каждое решение может стоить жизни, – ответил он. – Научился думать о выживании. Лена, мне нужно идти. Нужно начинать подъем. Но я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя. Всегда любил. И ради этой любви я преодолею любую высоту.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она. – Будь осторожен. Пожалуйста.

– Буду. Увидимся наверху.

Он отключился и стоял несколько секунд, держа телефон, чувствуя, как по щекам текут слезы. Он не плакал два года. Даже после смерти Дениса не плакал – слезы застыли где-то глубоко внутри, превратились в лед. Но сейчас лед таял.

– Макс, – Ахмед тронул его за плечо. – Ты в порядке?

– Нет, – честно ответил Максим, вытирая лицо. – Но это неважно. Нужно идти. Каждая минута на счету.

Они загрузили снаряжение в пикап и поехали к башне. Максим сидел на пассажирском сиденье, глядя вперед, где на горизонте вздымался столб черного дыма. Огонь был виден даже отсюда, за несколько километров – оранжевые языки пламени, лижущие стеклянный фасад.

Больше километра, – думал Максим. 187 этажей. Примерно 900 метров по вертикали. Это почти как подняться на Эльбрус от подножия. Но без троп. Без точек опоры. По вертикальной стене стекла и металла. Через огонь.

Страх шевельнулся внутри – холодный, липкий страх, который он знал слишком хорошо. Страх высоты. Страх падения. Страх того, что веревка оборвется, и он полетит вниз, как Денис.

Нет, – сказал он себе жестко. Не сейчас. Страх потом. Сейчас только дело.

Но страх не слушался. Он рос, заполняя сознание. Максим чувствовал, как учащается дыхание, как потеют ладони, как сердце бьется все быстрее. Паническая атака надвигалась, как темная волна.

– Макс, дыши, – Ахмед бросил взгляд на него, не отрывая рук от руля. – Глубоко дыши. Ты же знаешь технику.

Максим закрыл глаза, заставил себя дышать медленно. Вдох на четыре счета. Задержка. Выдох на шесть. Снова. И снова.

Паника немного отступила, но не ушла. Она притаилась, готовая наброситься снова в любой момент.

Как я смогу подняться, если даже мысль о высоте вызывает приступ? – думал Максим. Как я преодолею километр вертикальной стены, если не могу преодолеть страх?

Ответа не было. Был только выбор: попытаться или сдаться. Рискнуть всем или потерять все.

Пикап остановился в двух кварталах от башни – ближе не пускала полиция, оцепившая территорию. Максим и Ахмед вышли, начали выгружать снаряжение. Кругом был хаос: пожарные машины, скорые помощи, полицейские автомобили, толпы людей. Кто-то бежал от башни, неся раненых. Кто-то стоял, снимая катастрофу на телефоны. Репортеры вели прямые трансляции.

– Эй! – крикнул полицейский, подбегая к ним. – Вы не можете здесь находиться! Территория оцеплена!

– Я иду спасать людей, – Максим ответил коротко, взваливая на плечо бухту веревок.

– Что? Вы кто?

– Альпинист. Поднимусь по стене к верхним этажам.

Полицейский посмотрел на него, как на сумасшедшего.

– Это самоубийство! Вы не можете…

– Могу. И буду. Отойдите.

Максим прошел мимо него, направляясь к башне. Ахмед следовал за ним с остальным снаряжением. Полицейский попытался остановить их, но появился другой офицер, постарше, с нашивками лейтенанта.

– Отпусти его, Фарид, – сказал лейтенант. – Если человек хочет рискнуть жизнью ради других, это его выбор.

Они подошли ближе к башне, и Максим впервые увидел масштаб катастрофы вблизи. Огонь охватил этажи с 75-го по 130-й – огромный пояс пламени опоясывал здание. Дым поднимался черными столбами, застилая небо. Температура даже здесь, в двухстах метрах от башни, была ощутимо выше, чем должна быть.

Осколки стекла устилали асфальт, хрустя под ногами. Где-то высоко взрывалось окно, и новый дождь осколков сыпался вниз, сверкая на солнце. Пожарные поливали башню из десятков стволов, но это было как плевать в океан – вода не могла достать до верхних этажей, где огонь бушевал сильнее всего.

Максим искал место, откуда начать подъем. Нужен был участок стены, который еще не охватило пламя, но достаточно близкий к месту возгорания, чтобы использовать архитектурные элементы, деформированные жаром. Он обходил башню, изучая фасад профессиональным взглядом скалолаза.

– Вот здесь, – указал он наконец на участок стены в северной части здания. – Огонь еще не дошел, но конструкция уже нагревается. Видишь, как панели деформируются? Это создаст выступы, за которые можно хвататься.

– Макс, – Ахмед схватил его за руку. – Последний шанс передумать. Никто не будет тебя винить, если ты откажешься. Это же безумие.

Максим посмотрел на него, потом на башню, потом снова на друга.

– Я не могу отказаться. Понимаешь? Физически не могу. Елена там. И если я не попытаюсь, часть меня умрет. Та часть, которая делает меня человеком. Я уже потерял ее однажды, когда ушел от нее после смерти Дениса. Не хочу терять снова.

– Тогда иди, – Ахмед обнял его крепко. – Иди и спаси ее. Спаси их всех. А я буду здесь, внизу, буду координировать, буду твоим связным с пожарными. Если что понадобится, скажи.

– Спасибо, брат, – Максим отстранился. – За все. За то, что поверил в меня, когда я сам в себя не верил.

Он начал надевать снаряжение. Страховочная система – проверена. Карабины на поясе – шесть штук. Веревка, связанная в длинную линию – 600 метров. Каска. Перчатки. Фляга с водой на поясе. Смартфон в водонепроницаемом чехле – связь с Еленой, с Ахмедом, с внешним миром.

Когда все было готово, Максим подошел к стене башни и положил ладонь на стекло. Оно было теплым от солнца и жара огня выше. Он посмотрел вверх, проследив взглядом вертикальную линию, уходящую в небо. Где-то там, на высоте больше километра, была Елена.

Я иду, – подумал он. Денис, если ты где-то там, наверху, помоги мне. Дай мне силы. Прости меня за то, что я не смог спасти тебя. Но помоги спасти ее.

Он нашел первую точку опоры – металлическую раму окна на уровне второго этажа. Закрепил веревку, проверил узел. Глубокий вдох. Еще один.

– Макс! – крикнул кто-то.

Он обернулся и увидел капитана Харрисона, начальника пожарной службы, который пробирался через толпу к нему.

– Вы тот альпинист, который собирается лезть туда? – спросил Харрисон, указывая вверх.

– Да.

– Это безумие. Вы знаете это?

– Знаю.

Харрисон посмотрел ему в глаза долгим взглядом. Потом протянул руку.

– Тогда удачи. Там наверху около пятисот человек в ловушке. На разных этажах. Если вы сможете хоть кого-то спасти… это будет чудо.

Максим пожал его руку.

– Я попытаюсь.

– На 187-м этаже двадцать восемь человек, – добавил Харрисон. – Связались по телефону десять минут назад. Сказали, что держатся, но дыма становится больше. У них, может, час. Полтора, если повезет.

– Я знаю. Одна из них – человек, которого я люблю.

Харрисон кивнул с пониманием.

– Тогда бегите. Бегите быстрее огня.

Максим повернулся к стене. Ухватился за металлическую раму. Подтянулся. Первый метр. Начало.

Внизу Ахмед кричал ему вслед:

– Давай, Макс! Ты сможешь! Я верю в тебя!

Максим не оглядывался. Просто лез. Вверх. К Елене. К искуплению. К жизни.

Восхождение началось.

Глава 5. Решение

Время: 13:00 – 14:00

Место: Строительная площадка, штаб пожарных

Максим стоял у ограждения строительной площадки, вцепившись пальцами в металлическую сетку, и смотрел на горящую башню. Огонь уже охватил более шестидесяти этажей – с 75-го по 140-й – превращая стеклянное чудо архитектуры в вертикальный ад. Дым поднимался черными столбами, застилая полнеба. Пламя вырывалось из разбитых окон языками длиной в несколько метров, лизало фасад, карабкалось вверх с пугающей скоростью.

А где-то там, высоко, на 187-м этаже, была Елена. Возможно, уже задыхающаяся в дыму. Возможно, умирающая.

Эта мысль была невыносимой. Она пронзала Максима, как нож, заставляя сжаться все внутри. Два года он пытался забыть ее. Два года убегал от воспоминаний, от любви, от боли потери. И теперь, когда судьба дала ему шанс все исправить, он стоял здесь, внизу, в безопасности, бездействующий.

Нет, – подумал он. Не могу просто стоять. Должен что-то делать.

– Макс, – Ахмед положил руку ему на плечо. – Что ты собираешься делать?

Максим обернулся к другу. Лицо Ахмеда было встревоженным, глаза полны беспокойства.

– Я иду туда, – сказал Максим просто.

– Куда – туда?

– Наверх. К ней. По стене.

Ахмед молчал несколько секунд, переваривая услышанное. Потом покачал головой.

– Макс, это безумие. Ты не можешь… Это больше километра вверх. По вертикальной стене. Через огонь.

– Я альпинист, – Максим смотрел на башню, прикидывая маршрут. – Поднимался на восемь тысяч метров. К2, Макалу, Лхоцзе. Эта башня – тысяча сто метров. Я поднимался выше.

– Но горы не горят! И у тебя акрофобия! Ты не можешь подняться на пятнадцать этажей без панической атаки!

– Я должен попробовать, – голос Максима был тихим, но твердым. – Ахмед, она там. Елена. Женщина, которую я люблю. Я не могу просто стоять здесь и смотреть, как она умирает. Лучше умру, пытаясь спасти ее, чем буду жить, зная, что даже не попытался.

Ахмед посмотрел ему в глаза долгим взглядом. Потом медленно кивнул.

– Хорошо. Если ты решил, я помогу. Что нужно?

– Для начала – поговорить с пожарными. Им нужно знать, что я собираюсь делать. Может, они смогут помочь.

Они направились к импровизированному штабу пожарной службы, развернутому в двухстах метрах от башни. Несколько грузовиков, палатки, десятки людей в форме, снующих туда-сюда. Радиопереговоры, крики команд, вой сирен – управляемый хаос чрезвычайной ситуации.

Максим и Ахмед пробрались через толпу к центральному командному пункту – большой палатке, где за столом, уставленным картами и мониторами, стоял высокий мужчина в форме с нашивками капитана. Ему было лет сорок пять, седые виски, лицо, обветренное годами работы на пожарах. Глаза усталые, но живые, полные решимости.

– Извините, – Максим подошел ближе. – Капитан?

Мужчина обернулся, окинул его оценивающим взглядом.

– Капитан Дэвид Харрисон. Чем могу помочь? Если вы из прессы, сейчас не время для…

– Я не из прессы, – перебил Максим. – Меня зовут Максим Соколов. Я профессиональный альпинист. И я могу подняться туда.

Он указал на башню. Харрисон проследил за его взглядом, потом посмотрел на Максима с недоумением.

– Подняться куда?

– На 187-й этаж. По внешней стене. Там люди в ловушке. Двадцать восемь человек. Лестницы задымлены, вертолеты не могут подлететь. Но я могу добраться до них снаружи.

Харрисон молчал, изучая Максима. Потом покачал головой.

– Вы серьезно?

– Абсолютно.

– Это самоубийство. По вертикальной стене? В пекле? Вы не продержитесь и сотни метров.

– Я поднимался на К2, – сказал Максим спокойно. – 8611 метров. Вертикальная стена льда в зоне смерти, где человеку нечем дышать. Если я смог там, смогу и здесь.

– К2 не горела, – возразил Харрисон.

– Нет. Но на К2 температура была минус сорок, ветер сбивал с ног, а воздух был настолько разрежен, что каждый шаг давался через боль. Здесь хотя бы кислорода достаточно.

Харрисон вздохнул, потер лицо руками.

– Послушайте, я понимаю, что вы хотите помочь. Это благородно. Но я не могу взять на себя ответственность за вашу жизнь. Если вы полезете туда и погибнете, это будет на моей совести.

– Это не ваша ответственность, – Максим шагнул ближе. – Это мой выбор. Моя ответственность. Я взрослый человек, полностью понимаю риски. И я готов рискнуть.

– Зачем? – спросил Харрисон тихо. – Почему вы готовы умереть за незнакомых людей?

– Потому что одна из них не незнакомая, – голос Максима дрогнул. – Ее зовут Елена Волкова. Она там, на 187-м. И я люблю ее. Два года назад я оттолкнул ее, потому что не смог справиться с горем после смерти моего друга. Убежал от нее, как трус. Теперь у меня есть шанс исправить это. Шанс спасти ее. И если я его не использую… я не смогу жить с собой. Лучше умру, пытаясь.

Харрисон смотрел на него долго, молча. Вокруг кипела работа, люди бегали с рациями, звучали команды, выли сирены. Но в этом пузыре тишины между ними двумя было только понимание. Понимание одного мужчины другим. Понимание того, что иногда есть вещи дороже жизни.

– У вас есть другой план? – спросил Максим. – Как вы собираетесь их спасти?

Харрисон вздохнул.

– Вертолеты. Пытаемся посадить на крышу или спустить трос. Но турбулентность от жара, дым, ветер… Пилоты говорят, что это слишком опасно. Уже было две попытки, обе неудачны. Третью попытку планируем через час, когда ветер, возможно, стихнет.

– Через час огонь доберется до 187-го этажа, – сказал Максим жестко. – Они не проживут час.

– Я знаю, – голос Харрисона был полон усталости и боли. – Черт возьми, я знаю. У нас там около пятисот человек в ловушке на разных этажах. Пятьсот жизней. И я не могу спасти их. Мои лестницы достают только до тридцатого этажа. Вертолеты не могут приблизиться. Огонь распространяется быстрее, чем мы можем его тушить. Я чувствую себя абсолютно беспомощным.

Он сел на край стола, опустив голову.

– Я работал пожарным после одиннадцатого сентября. В Нью-Йорке. Видел, как падают башни. Потерял половину моей команды. Приехал в Дубай, думал, здесь будет безопаснее. А теперь вот… история повторяется. Горящая башня. Люди в ловушке. И я ничего не могу сделать.

Максим положил руку ему на плечо.

– Вы делаете все, что можете. Но позвольте мне попробовать то, что не можете вы. Дайте мне шанс.

Харрисон поднял голову, посмотрел на Максима.

– Вы понимаете, что шансы выжить… минимальны?

– Понимаю.

– И все равно пойдете?

– Да.

Харрисон встал, протянул руку.

– Тогда удачи вам, Максим Соколов. Вы либо безумец, либо герой. Время покажет. Что вам нужно?

– Снаряжение. Веревки, карабины, страховочная система. И связь. Рация, чтобы держать контакт с вами и с людьми наверху.

– Ахмед, – Харрисон кивнул помощнику, – проводи его на склад снаряжения. Дай ему все, что нужно. И рацию из наших запасов.

– Есть, капитан.

Максим пожал руку Харрисону.

– Спасибо.

– Не благодарите меня. Я даю вам инструменты для самоубийства. Если вы выживете и спасете хоть кого-то, тогда и спасибо скажете.

Пока Ахмед водил Максима к складу снаряжения, к ним подбежал молодой парень с камерой. Азиат, лет девятнадцати, в футболке с логотипом новостного канала.

– Эй! Эй, вы тот альпинист, который собирается лезть на башню? – он говорил быстро, задыхаясь от волнения.

– Да, – ответил Максим коротко, не останавливаясь.

– Можно взять у вас интервью? Я Томас Чен, стажер канала Dubai News Now. Это же невероятная история! Человек, который…

– Нет времени на интервью, – Максим продолжал идти.

– Тогда можно я буду снимать ваше восхождение? Я обещаю не мешать, просто буду внизу с камерой. Люди должны увидеть это. Увидеть героя в действии.

– Я не герой, – Максим остановился, повернулся к нему. – Я просто человек, который пытается спасти женщину, которую любит. Снимайте, если хотите. Но если я сорвусь и разобьюсь, обещайте, что не покажете это по телевизору. Обещайте, что Елена не увидит мою смерть.

Томас кивнул серьезно.

– Обещаю.

Максим кивнул и пошел дальше.

Склад пожарного снаряжения был в одном из грузовиков. Ахмед открыл задние двери, и Максим увидел стеллажи с веревками, карабинами, касками, страховочными системами. Все необходимое для работы на высоте.

Максим начал перебирать снаряжение профессиональным взглядом альпиниста. Проверял каждую веревку, каждый карабин, каждую застежку. Одна ошибка в снаряжении могла стоить жизни. Он знал это лучше, чем кто-либо.

– Эта веревка, – он взял в руки бухту статической веревки диаметром одиннадцать миллиметров. – Динамическая или статическая?

– Статическая, – ответил Ахмед. – Для спасательных работ.

– Хорошо. Мне нужна статическая. Она не растягивается, значит, легче рассчитывать нагрузку. Сколько метров?

– Пятьдесят.

– Дай мне десять таких бухт. Свяжу их вместе, получится пятьсот метров. Этого должно хватить.

Ахмед начал доставать бухты, складывая их в кучу. Максим тем временем проверял карабины. Нужны были стальные, а не алюминиевые – прочнее. Он выбрал двадцать карабинов, проверил каждый на предмет трещин и деформаций.

Страховочная система была следующей. Максим нашел полную обвязку – пояс плюс грудная обвязка. Примерил. Слишком большая. Нашел другую. Подходит. Затянул все ремни, проверил швы, натяжение строп.

– Это снаряжение старое, – заметил Ахмед. – Не знаю, когда его последний раз проверяли.

– Промышленное снаряжение прочное, – Максим продолжал проверку. – Рассчитано на тяжелые условия. Но проверить нужно все.

Он методично проверял каждый элемент снаряжения. Это занимало время, но спешка здесь была смертельна. Лучше потратить десять минут на проверку, чем умереть из-за порванной стропы.

Каска. Перчатки – кожаные, прочные. Мешочек с магнезией для рук. Фляга для воды – большая, литра на два. Максим наполнил ее из кулера, стоявшего рядом. Вода была теплой, но лучше теплая, чем никакой.

– Рация, – сказал Ахмед, протягивая небольшую портативную радиостанцию. – Канал три. Капитан Харрисон будет на связи. И я тоже.

– Спасибо, брат.

Максим начал связывать веревки вместе. Использовал встречную восьмерку – самый надежный узел для связывания веревок под нагрузкой. Каждый узел проверял дважды, дергал, убеждался, что держит.

Работа была медитативной. Руки двигались автоматически, повторяя действия, выполненные тысячи раз в горах. Завязать узел. Проверить. Следующая веревка. Снова узел. Снова проверка.

Пока руки работали, разум блуждал. Максим думал о том, что его ждет. Тысяча сто метров вертикальной стены. Почти километр вверх. Самое высокое здание, на которое он когда-либо поднимался, была телебашня высотой триста метров – и то по внутренней лестнице. Здесь будет снаружи. По стеклу и металлу. Через огонь и дым.

Могу ли я это сделать? – спросил он себя честно.

Ответ был неопределенным. Физически – возможно. У него был опыт, навыки, сила. Но психологически? Акрофобия, которая развилась после смерти Дениса, была реальной проблемой. Панические атаки на высоте могли парализовать его, заставить сорваться.

Но я должен попробовать, – повторял он себе. Ради Елены. Ради себя.

– Макс, – Ахмед сел рядом на край грузовика. – Я должен спросить. Ты уверен в этом? Ты можешь передумать. Никто не будет тебя винить.

Максим продолжал вязать узлы, не отрываясь от работы.

– Если я не попытаюсь, и она умрет, я буду винить себя всю оставшуюся жизнь. Это будет вторая смерть, за которую я несу ответственность. Вторая любимая жизнь, которую я не смог спасти. Я не переживу это, Ахмед. Первая почти сломала меня. Вторая точно сломает.

– Ты не несешь ответственность за смерть Дениса, – сказал Ахмед тихо. – Веревка оборвалась. Это была авария.

– Я знаю это головой, – Максим постучал себя по виску. – Но сердце говорит другое. Сердце говорит, что я виноват. Что я должен был спасти его. И единственный способ заглушить этот голос – спасти ее. Доказать себе, что могу защитить тех, кого люблю.

Ахмед положил руку ему на плечо.

– Тогда иди. И я буду здесь, внизу, буду помогать, чем смогу. Буду твоим связным, буду твоим якорем. Ты не один, брат. Помни это.

– Спасибо, – Максим посмотрел на него с благодарностью. – За все. За то, что поверил в меня, когда я сам в себя не верил.

Он закончил связывать веревки. Пятьсот метров непрерывной линии. Смотал ее в специальный мешок, который можно было носить на спине. Вес был значительным – килограммов двадцать пять. Но необходимым.

Максим надел страховочную систему, затянул все ремни. Прикрепил к поясу карабины – шесть штук. Фляга с водой. Рация. Мешочек с магнезией. Каска. Перчатки в карман.

– Готов? – спросил Ахмед.

Максим посмотрел на себя, проверил все еще раз. Снаряжение на месте. Все закреплено надежно. Физически он готов.

Но психологически?

В этот момент его накрыло.

Паническая атака пришла внезапно, как волна, сбивающая с ног. Максим вдруг не мог дышать. Воздух не шел в легкие, застревал где-то в горле. Сердце забилось бешено, как пойманная птица в клетке. Головокружение. Мир закрутился, поплыл перед глазами.

Максим схватился за край грузовика, пытаясь удержать равновесие. Ноги подкашивались. В ушах звенело. Перед глазами вспыхнули черные точки.

– Макс! – Ахмед схватил его за плечи. – Макс, дыши! Глубоко дыши!

Но Максим не мог. Не мог дышать, не мог думать. Паника захлестывала, затапливала разум. И вместе с паникой приходили воспоминания.

Макалу. Он стоит на краю расщелины, смотрит вниз, в черную бездну. Веревка в руках, оборванный конец. Денис там, внизу. Где-то в темноте. Мертвый или умирающий.