Полная версия
– Что предложишь? – перешел сразу к делу бессмертный старик.
– Ну самое очевидное, вашество. – бойко отрапортовал кот. – Воланд и кот Бегемот.
– Не выйдет. – Кот изумленно поднял бровь. – По трем причинам не выйдет. Во-первых, у Воланда, как известно половина зубов платиновые, а половина – золотые. Не стану же я жертвовать собственными челюстями? – кот мигнул, – во-вторых, коту Бегемоту полагаются примус и браунинг. Настоящих, боюсь, в кладовых не найдем. А фальшивые как-то неприлично. – кот пожал плечами. – А, в-третьих, и в самых главных – на Хэллоуин полагается одеваться в сказочных чудищ. А Воланд и Бегемот вполне себе реальные персоны, как тебе известно. – Ничего такого Баюну известно не было, но он скорчил многозначительную морду.
– А вот если, – маг задумался, – А если в Штирлица и пастора Шлагга?
– На лыжи не встану, – решительно заявил кот.
– Даже если я попрошу?
Кот фыркнул и заявил:
– К тому же сейчас в Америках этих снег только на Аляске. А там разве кто знает про Штирлица? Если только эмигрант какой, да и тот не признается из ложного космополитизма.
– Нда… – хмыкнул Кощей, – пожалуй, ты прав. А если в Гермиону и ее кота, этого, как его, Живоглота?
– Не пристало властелину тридесятого наряжаться в девочку.
– Ну, я бы перекинулся, – неопределенно повращал рукой в воздухе чародей.
– Уважение потеряете. Баба-яга, как узнает, засмеет.
– Вполне возможно, – и бессмертный старик задумался.
Думали они с Баюном (с перерывом на обед и полдник) аж до самого заката. Но таки придумали костюм, который устроил обоих. Кощея было решено нарядить в черный с красным подкладом плащ, натянуть ему черный парик, магическим образом навострить клыки и выбелить кожу – ну, чем не Дракула? Кота же решили оставить дома, а вместо него срочно вызвали серого волка, нацепили на него рваную рубашку, и вышел оборотень, хоть куда. Баюну же обещали привезти гостинец, да, правду сказать, никуда он особо и не рвался.
Баба же Яга, конечно, проведала про все это еще до того, как повелитель тридесятого пустился в авантюру, и тут же пустила сплетню, что вовсе не развлечься он собрался, а просто инкогнито пробирается в Штаты, чтобы тайно повлиять на результаты выборов. Вот тоже выдумала, карга старая!
Важнейшее из искусств
Как я уже писала ранее, был в жизни кота Баюна период, когда он решил (по одному ему известным причинам) пиарить Кощея всеми доступными способами. И, поскольку он всегда был склонен к театральным эффектам, конечно же, обратился к драматургам и стал пропихивать различные постановки в многочисленные театры. Но крайне огорчало сказителя то, что на сцене правитель тридесятого представал каким-то третьеразрядным злодеем, нужным только для того, чтобы похитить Василису, а потом быть сраженным храбрым Иваном-крестьянским сыном (времена были постреволюционные и царевичей режиссеры не жаловали). Кроме того, скудость театрального костюма, обычно представлявшего собой черное трико, разрисованное белыми костями, не соответствовала высоким запросам кота Баюна к искусству.
И решился кот штурмовать кино. Долго ли, коротко ли, неизвестно какими путями, но добрался он до одного из самых известных сказочников земли советской. Улещивал его и так, и сяк, нарассказал ему массу народных сказок, пообещал явить бессмертного старика, так сказать, во плоти, и уговорил! Так и появился известный и устрашающий Кащей Бессмертный (букву в имени заменили в угоду тогдашней грамматике) из одноименного фильма.
Но – скажет мне внимательный читатель и зритель – ежели Александр Артурович Роу действительно видел великого колдуна, то не мог же он не заметить его удивительной стати и ловкости, соразмерности во всех движениях и вообще выдающейся спортивной подготовки? Между тем в его фильме злодей весь деревянный, ходит на негнущихся ногах и, кажется, даже скрипит, как ржавые дверные петли, при каждом движении!
А дело вот в чем. Естественно, Баюн своему хозяину ничего не сказал, а просто подкараулил Кощея в удачный момент и показал через волшебное стекло (есть такое, напоминает телевизор, служит для передачи изображения из сказочной реальности в реальность нашу) именитому режиссеру. Но пришелся этот удачный момент на момент, самому Кощею не очень-то приятный: как раз после длительного перерыва, вызванного чрезвычайной занятостью государственными делами, повелитель тридесятого вернулся к комплексу упражнений на растяжку, и малость переусердствовал. То есть до того переусердствовал, что каждая мышца в его ногах, руках и туловище болела так, что он ни согнуть ее, ни разогнуть, ни даже просто спуститься с горочки не мог, а еле тащился, с трудом сдерживая стоны. Так что Роу увидел прототип своего будущего героя в весьма плачевном состоянии и по легкомыслию, присущему работникам киноиндустрии, решил, что так оно и пристало бессмертному старику. Что касается черт лица, то тут он просто заявил, что главный злодей русских сказок не может иметь такого вызывающего симпатии выражения и в особенности, таких понимающих глаз, лучащихся доброй усмешкой. Так что рожу своему Кощею вообразил и воплотил преотвратительную.
Впрочем, фильм удался к большому удовольствию кота Баюна, которому больше всего нравилось, когда заглавный герой в латах и шишаке скакал на вороном коне. В этот момент он испытывал трепет, сознавая, что приложил лапу к выдающемуся произведению искусства.
А что обо всем этом думал сам Кощей, я не знаю.
Странное прозвище
А вы вообще знаете, почему в тридесятом царстве кота зовут именно Баюном? Странное какое-то имя, согласитесь. Нет, чтобы назвать его Тишкой или Барсиком, или Василием. Нет, надо же было Кощею выпендриться!
Сам кот имеет на свое имя две противоположные точки зрения. Иногда он рассказывает такую старину, что, дескать, охранял некогда пределы Кощеева царства грозный гигантский зверь, чем-то смахивающий на кота. Всех пришедших с недобрыми намерениями он усыплял таинственной колдовской песней, то есть, убаюкивал. Ну, а убаюкав, рвал на части своими кинжальной длины ногтями и сжирал. Слово "сжирал" волшебный кот произносит с удовольствием, словно бы отведав самолучшей куриной печенки, и даже иногда облизывается в восхищении. Вот, значит, продолжает он, облизнувшись, от всего от этого и получил он прозвище "Баюн". Но как-то так случилось, что пути этого гигантского зверя и пути Кощея разошлись навсегда, и где теперь искать его следы, не знает никто. "А мне прозванье в наследство досталось". После этого Баюн (не тот, прежний, а нынешний), обязательно достанет из схрона здоровенную лупу и подведет вас к дубу, чтобы вы могли самолично убедиться, что кора все еще хранит следы чудовищных когтей. Впрочем, я, сколько ни искала, ничего такого обнаружить на дубу не смогла, хотя и кивала вежливо в ответ.
Другой раз Баюна заносит в какие-то филологические бездны и начинает он доверительно шептать на ушко доверчивому собеседнику, что этот псевдоним (тут кот приосанивается, как всегда, когда вворачивает в свою речь диковинное слово) он придумал себе сам. А происходит он от старинного русского слова "баять", то есть, понимаешь, сказки сказывать. И поскольку он лучше всех в тридесятом, а, кто знает, может, и лучше всех в мире сказывает сказки, то и назвался он Баюном.
Мне хранитель Лукоморья рассказывал обе истории, и каждая из них, что и сказать, выглядит убедительной. Впрочем на третий раз, когда какая-то русалка со смехом спросила, а не происходит ли его имя от слова "баяться" (русалки они неграмотные существа, нечисть, что с них возьмешь?), потому что храбростью, по правде сказать, кот не отличается, Баюн в ответ на инсинуации приосанился и заявил, что это гордое имя дал ему сам Кощей, и если кто хочет узнать его происхождение, то пусть и обращается к властелину тридесятого. Русалка, естественно, фыркнула и скрылась в ветвях. А кот, как ни в чем ни бывало, пошел гулять по цепи, напевая звучным голосом арию варяжского гостя.
Пыль топота котов
Баба-яга, нарушив указ самого Кощея, поминутно оглядываясь и сплевывая через левое плечо, прокралась в Лукоморье к самому зеленому дубу, и теперь, сделав молящие глаза, сулила коту Баюну всяческие блага и преференции.
-Тебе же, голубчик ты мой, – елейным голоском пела старуха, – ничего и делать не надо! Ты только лапочками своими сахарными потопай, да и все…
Кот, чуя подвох, поджал лапы под себя и для верности обвил их роскошным хвостом.
– Ну, чего тебе стоит, – канючила Яга, – вот так, вот так, – показала она, пару раз чуть слышно (чтоб лихоимец проклятый, тьфу, отец родной, не услышал) ударила ногой оземь.
Кот подозрительно сощурил глаза:
– Потопай, говоришь? А зачем тебе надо, чтоб я топал?
– Эх! – шепотом воскликнула старуха, – так и быть, откроюсь! Раздобыла я древний рецепт зелья, чтобы, значит, снова молодой стать. И все в этом зелье ингредиенты редкие да дорогущие, ну, да я не проста, всё добыла, кроме одного.
Кот навострил уши.
– Значится, – чувствовалось, что старая колдунья с трудом выпихивает из себя страшную тайну. – Значится, требуется еще пыль топота котов. Чтобы, значится одновременно двести девяносто шесть котов левой передней лапкой топнули, и вот, что в воздух поднимется, то и собрать надо.
– А я тут причем? – сурово спросил Баюн. – я, вроде, один.
– Так ведь, голубчик ты мой, где ж я столько котов возьму да еще всех их враз топнуть заставлю! А только там, в рецепте этом, сказано, что всех их может заменить один волшебный кот, такой, половина шерстинок у которого шелковая, а половина – серебряная. Понял теперь?
– Теперь понял, – грустно вымолвил сказитель.
– Ну, так топнешь?
– Нет, не топну.
– А почто ж? – жалобно взвыла Яга.
– Я тут приставлен порядок блюсти.
– Ну?
– А порядок у нас, в тридесятом, какой? – старуха начала что-то подозревать и сникла. – Порядок у нас такой, что, коли ты баба Яга, так должна ты быть в морщинах, с носом крючком и костяной ногой. А также в ступе и с помелом. А ты мне что предлагаешь? – кот возвысил голос, – порядок нарушить? Чтоб вместо яги у нас была девица, да еще, может быть, и красавица? – Яга втянула голову в плечи, а кот уже гремел на все Лукоморье, – А красавица у нас кто? Василиса! – гордо заключил Баюн и посмотрел честными глазами прямо в сторону кощеева дворца.
– Да, – кивнула колдунья, – красавица у нас Василиса. Значит ты того, не топнешь, не уважишь бабушку?
Кот фыркнул и отвернулся.
– Эх! – махнула рукой Яга и тихой семенящей походкой направилась к границам тридесятого, где в овражке была ею припрятана запретная в пределах Лукоморья ступа. Смутно теплилась в ней еще надежда, найти-таки двести девяносто шесть послушных котов, но, судя потому, что она до сих пор шастает по сказочному царству на костяной ноге, ей так ничего и не удалось.
Ивовые заводи
Иногда я сама не знаю – правда ли то, что я рассказываю вам о Кощее, или наводящая морок полуправда, или вообще все эти байки – всего лишь выдумки распоясавшегося кота Баюна, а никакого бессмертного старца и вовсе нет, и правит тридесятым какой-то вполне себе заурядный царек с нескромным именем Порфирий?
Впрочем, не все мои истории имеют источником неутомимого лукоморского сказителя. Вот эта, например, повесть была поведана мне одним старым даосом на плетеной циновке у подножия древней горы, поросшей целебными травами.
Когда-то давно, когда Китай еще не был един, а Кощей еще не был магом вне категорий, случилось ему забрести в своих странствиях в древнее княжество Лу. Послал же его туда великий мудрец Кун цзы, к которому молодой тогда еще и горячий странник пристал с вопросами о тех многочисленных умениях и навыках, которыми должен обладать истинно гуманный государь. Китайский умник некоторое время благосклонно выслушивал чужеземца и делился с ним тайнами Пятикнижия, но вскоре наскучил его манерами, скорее присущими простолюдину, нежели человеку благородному, и решил избавиться от него довольно коварным способом.
И вот однажды вечером позвал он Кощея на плошку риса и чашку чая и важно сказал:
– Полюбился ты мне, о пытливый иноземец, и поэтому я раскрою тебе самую важную тайну. Если хочешь ты найти источник истинной мудрости, ступай на мою родину, в княжество Лу, найди в его столице заведение, которое всем известно под названием "Ивовые заводи", отыщи там деву с глазами, подобными горным озерам. И когда заглянешь ты в ее глаза, откроется тебе суть вещей. – "Так что не будешь ты больше приставать ко мне с глупыми вопросами" – добавил про себя хитрый Кун цзы и с поклонами проводил торопившегося Кощея за порог.
Кощей же так спешил, что действительно вышел в путь на ночь, не озаботившись ни пропитанием, ни пристанищем, ни даже картой. Ну, да ему не впервой! Спустя некоторое время достиг он столицы княжества Лу и обнаружил, что заведение "Ивовые заводи" пользуется большой популярностью, ибо это самый большой и самый пышный публичный дом, полный стройных дев, искусных певичек и танцовщиц и смазливых юнцов.
Будущий повелитель тридесятого огорчился было, но, решив, что великий мудрец не мог над ним так жестоко пошутить, смело вошел в расписанное цветами и бабочками помещение и там обратился к чудовищно толстой и ужасно (на наш нынешний вкус) набеленной и нарумяненной хозяйке с речью, полной лестных и цветистых выражений, воспроизвести которые у меня нет ни времени, ни охоты. Поняв, чего он хочет, хозяйка улыбнулась, отвела Кощей в небольшую комнату, застланную голубым атласом, и велела ждать. И тот ждал, ждал, ждал-ждал, пока не уснул. А во сне ему явилась невероятной красоты дева, чьи глаза были ясны и прозрачны, точно воды горного озера в ясную погоду. Дева щелкнула перстами, каждый из которых был украшен ногтем удивительной длины, окрашенным в цвета нефрита и яшмы, и тотчас в голове Кощея прояснело.
Он проснулся, встал, расплатился с хозяйкой (или хозяином – вот досада!) заведения, покинул пышное заведение "Ивовые заводи", княжество Лу, да и Китай тоже покинул. И более туда не возвращался никогда, по крайней мере, в своем настоящем облике.
"Так какую же истину обрел молодой маг?" – нетерпеливо спросила я даоса, который, как мне показалось, оборвал историю, не рассказав самого важного.
– Не ищи мудрости у дев, обитающих в ивовых заводях, – улыбнувшись, ответил мне отшельник, и мне осталось только уйти по примеру Кощея, не оборачиваясь.
Застали врасплох
Кот Баюн, очевидно от отчаяния, засунул книгу в пасть и попытался пережевать. И ему это почти удалось! Книжка была небольшого размера, в мягкой обложке, украшенной – насколько мог разглядеть Кощей – изображением изящной блондинки в красном платье, крупным профилем мужчины с волевым подбородком и чрезвычайно черным, чрезвычайно блестящим пистолетом, из дула которого вился дымок, оканчивающийся завлекательным названием:
– "Следы в лабиринте", – прочитал властелин тридесятого, прищурившись. – Автор – Анна Анфимова. – Острый ум великого мага враз построил короткую дедукцию и в морду растерянного Баюна осуждающе уставился острый указательный палец. – Дамский детектив!
– Мняу, – сознался кот и сплюнул злополучную книжку на золотой песок Лукоморья.
– Ты ж всегда только классику! – от волнения Кощей не мог разговаривать полными предложениями.
– Мняу, – кивнул уличенный сказитель, предпочитая, по-видимому, не говорить на человечьем языке. (Он справедливо полагал, что на бессловесную животину Кощей ругаться сочтет ниже своего достоинства).
– Интересный хотя бы? – Кощей щелкнул пальцами и книжонка, магическим образом восстановленная и обсохшая от котовых слюней, оказалась висящей в воздухе на отдалении метра от носа бессмертного старика. Кощей был дальнозорким и сознательно не лечился, считая такую особенность пикантной деталью, а не недугом, поэтому без труда прочитал пару глав, что заняло у него меньше минуты.
– Мда… Читал бы ты лучше Флобера, что ли. Или хотя бы Стивена, этого, Кинга. Ладно, – книжица стремительно влетела прямо в правую переднюю лапу Баюна. – дочитывай, если нравится.
Кот обиженно хрюкнул: книжица ему не нравилась, но он решил ознакомиться с тем, что нынче читают на Руси.
– Фанфики сейчас читают на Руси, – неожиданно ответил на его мысли Кощей. – И желательно с эротическим подтекстом. Иногда, – тут маг сделал заковыристый жест и в воздухе засияла ненароком сплетенная руна, – надо признать, довольно забавное чтиво. – с этими словами повелитель исчез.
Баюн недоверчиво посмотрел на руну. Потом с независимым видом подошел к ней и принюхался. Пахло электричеством, яблоками и кожей. Кот чихнул, а руна, едва ее коснулась слюна, вылетевшая из пасти, тотчас обратилась в небольшой изящный смартфон.
– И бросай ты уже эти несовременные и неэкологичные методы! – раздался откуда-то (но не так, чтобы издалека) насмешливый голос властелина тридесятого.
О разнице между водяницами и русалками
Кот Баюн откашлялся и начал:
– Тут некоторые думают, – он бросил многозначительный взгляд на меня, – что водяницы – те же русалки. Мол, тоже живут в воде, заманивают мужчин и топят, призывно хихикают при луне и расчесывают волосы частым гребнем. – Кот замолчал, и легкая улыбка на его наглой морде сменилась презрительной и скептической гримасой. – А вот и нет! – прогрохотал он, и голуби за окном недоуменно переглянулись, но с балкона не слетели.
– Русалка, – она кто?
– Кто?
– Она девка! А водяница, напротив, кто?
Я подняла бровь.
– Баба! – победоносно заключил Баюн. – С девкой приятно прогуляться, поприжиматься, не заходя далеко, на гитарке побренчать, ну и на этом все. А баба же – совсем другое дело…
– Да, – мне показалось, я поняла мысль кота. – Баба и борщ тебе сварит, и портки постирает…
Кот возмущенно фыркнул.
– Скажешь тоже, борщ… Баба – это истинный источник вдохновения. Баба, если хочешь знать, она даже Кощею нужна.
– Так ему и девки нужны, – не согласилась я. – На кой иначе он завел себе столько Василис.
– Ну, допустим, тут был нечто вроде коллекции, – мимоходом ошарашил меня кот и продолжил. – А баба – она ведь сродни хтоническим силам. Она – связь между миром потусторонним и миром реальным, а на самой грани этого мира, можно сказать, в самой тайной складочке и приютилось тридесятое царство.
Я вспомнила похабную шутку Гамлета и засмеялась, а потом вдруг поняла, что ничего смешного тут нет.
– То есть, ты хочешь сказать, что источники волшебства проистекают…
– Вот именно! Оттуда и проистекают. – Баюн еще раз фыркнул и гордо прошелся по кухне, на которой его стараниями не осталось ни крошки еды и ни капли сливочек.
– То есть Кощей, – прошептала я, – ворует у женщин их хм… хтоническую силу?
Кот кивнул.
– А водяницы тут причем?
– А так, просто к слову пришлись. Ходят тут, понимаешь, хороводом, водянчат нянчат и с водяного алименты тянут. Вот и вся их бабская сущность, – и кот решительно направился к порталу, висевшему между плитой и раковиной.
Зная лукоморского сказителя, я скажу вам, бабоньки: вы особо не задирайте носы. Он ведь соврет – недорого возьмет. Тем более, если дело касается Кощея.
Волос долог
Когда Василисе премудрой попадала, простите за резкое слово, вожжа под хвост, остановить ее никто не мог. Не милые детушки, хоть их и любила мать со всей своей волшебной силой, ни милый друг – супруг Иван-царевич, ни даже давешний советчик и воспитатель Кощей Бессмертный. И если дело не слаживалось, так, как было любо василисушкиной душе, долго еще в тридевятом царстве все ходили смурные и ждали всяческих напастей, штрафов, а то даже и плетей совершенно безвинно.
Вот и сегодня случилось ТАКОЕ!.. А виновата в этом я, вернее, кот Баюн. Заглянул он ко мне на днях, оглядел мою свежую стрижку и принялся ее хаять. И лохматая она, и несуразная, и вообще какая-то не такая. Ну, я, конечно, не стерпела и выложила перед лукоморским сказителем кучу модных сайтов, на которых со всей убедительностью доказывалось, что современная стрижка – рваный боб – подчеркивает красоту глаз, длину шеи, изящные очертания подбородка и изысканную линию затылка и плечей. В общем, кота я, на свою голову, убедила.
А кот, заявившись на следующий день в гости к Василисе, тут же ей все и пересказал. Умница задумалась, а, задумавшись, заплутала в своих мыслях и незаметно пришла к парадоксальному, хотя в чем-то и логичному (а Василиса мыслит крайне логично, почти алгоритмично) выводу.
– Знаешь, что? – спросила волшебница кота, который по ее ласковому тону уже понял, что сморозил что-то не то, – а не постричься ли мне? – и тут она распустила свою роскошную пшеничную косу, так что тяжелые пряди упали до самых колен.
– Как же можно, – пролепетал напуганный Баюн. – Ведь красота какая!
Но Василису уже было не остановить. И напрасно умолял ее муж, убеждая, что традиционная прическа ей куда как к лицу. Напрасно ахали и падали в обморок многочисленные мамки-няньки. Напрасно увещевал даже сам Кощей, явившийся по такому случаю из черного портала в самом домашнем виде – в спортивном костюме и сафьяновых туфлях. Впрочем, ему удалось-таки добиться от волшебницы обоснования ее желаний.
– Известна, – ответила красавица на его увещевания, – древняя русская поговорка о том, что волос долог – ум короток. Соответственно, верно и обратное.
– Волос короток, ум долог? – задумчиво заключил маг вне категорий.
Василиса энергично кивнула.
– Пусть ее стрижет! – сказал после этого Кощей Ивану-царевичу. – Всем спокойней будет. – Но на всякий случай, принялся подыскивать салон, в котором делают наращивание волос за приемлемую цену, а также сами волосы того самого, истинно пшеничного оттенка.
Унесенный листок
Кот Баюн, который, как я давно подозреваю, считает себе кем-то вроде двойного агента, с успехом водящего за нос как представителей нашего мира, так и представителей мира сказочного, сегодня с важным видом принес мне помятый и полуразмокший листок бумаги.
– Вот, – сказал он, энергично размешивая в чашке какао дополнительную порцию натуральных сливок 22-процентной жирности, – вот, тайная рукопись самого…
– Прям-таки и самого?
Кот истово перекрестился левой лапой:
– Как ись! То есть он давно по утрам, того, – и принялся с фырканьем лакать какао.
– Что того? – строго спросила я – с котом без строгости нельзя.
– Ну, того, – Баюн неопределенно повел глазами.
Я нахмурила бровь.
– Переводами занимается, – деловито сообщил лукоморский сказочник. – Ну, значит сегодня утром, распахнул сам окно в кабинете. А в саду, известно – благодать! – листочки молодые распускаются, акация почти зацвела, птички разные гнезда вьют… Ну, и ветерок, естественно, веет. – Кот протянул лапу к показавшейся ему самой пухлой и поджаристой булочке с корицей. Я сидела, как на иголках, но виду не подавала: если подашь вид, что тебе страсть, как интересно, кот будет тянуть свои нуканья, пока не съест всю сдобу.
– Ну, – продолжала наглая тварь, – вот этот ветерок и подхватил листочек с письменного стола и принес ко мне, на Лукоморье. Аккурат в самую прибрежную волну. А я гляжу – почерк-то самого… Да ты глянь, глянь, как ись, самого – и Баюн протянул мне бумагу.
Почерк, действительно, был замечательный: крупный, размашистый, несколько напоминавший очертаниями готический курсив, но, в отличии от готического курсива, вполне себе читаемый.
Написано же было следующее:
"пределение красной материи во вселенной можно считать удовлетворительным.
Относительно малых миров: посетил планету ЯЩ2012. Новый вид тварей плодится недостаточно быстро. Преимуществ, которыми я его наградил, не хватает, чтобы окончательно искоренить предыдущих поселенцев. Думаю прибегнуть к внешним силам. Не решил пока, будет ли это, как обычно, метеорит, или попробовать поиграться с простейшими. Впрочем, можно для страховки применить и то, и другое.
Домашние дела. Силы поссорились с Престолами о том, кто будет занимать третий ярус при субботнем торжественном хорале и вести основную партию. Пока не вмешиваюсь. В пятом котлохранилище нижнего мира обнаружилась про…"
Далее на листке чернила расплылись от морской воды, и было совершенно невозможно что-либо прочесть.
