Ведьмы.Ру 3

– Гости, – голос Топыгина был спокоен. – Подъехали. Незаметно. На жёлтом автобусе.

– Незаметно или на жёлтом автобусе?

Вот как наблюдатель, Топыгин был хорош. Потому и отрядили его к «Синей Птице». Спокоен. Внимателен. Не склонен к пустым метаниям и опрометчивым опступкам. А над докладами ещё требовалось поработать.

– Я ж говорю, что незаметно на жёлтом автобусе. Я реально его увидел уже когда тот к забору причалил. Клянусь. А по лесу он ехал незаметно!

– По лесу?

– Ага. Дорогу мы под наблюдение взяли. Но там клянутся, что автобуса не было. Так что без вариантов, он из лесу выехал…

– Был сильный мороз, – ляпнул Фёдор Фёдорович.

– Да не, лето же ж… какой мороз. Просто выехал. Из лесу.

Жёлтый автобус незаметно выехал из лесу. А ведь там, если память подсказывала, и дорог-то не было. Разве что просёлочные, но…

– Показывай, – Фёдор Фёдорович разрешил соединение, и картинка от Топыгина пошла на ноут.

И вправду автобус.

Жёлтый.

Автобус был небольшим, каким-то слегка утомлённым, но в целом даже в ночном свете вполне себе ярким. Он стоял почти вплотную к ограде, но охрана на этакое соседство почему-то не реагировала.

– Пи, – сказала мышь, указав лапой. Потом ею же бахнула по доспеху.

– Твои, что ли? – поинтересовался Фёдор Фёдорович, не удивляясь, что картинка пошла рябью.

– Пи!

– Шеф, тут это… сбоит…

– Что сбоит?

– Всё сбоит, – несколько удивлённо произнёс Топыгин. – Автобус… он вот есть. А так его нет. Но он есть!

Картинка мигнула, потемнела, а после вернулась, но уже на экране стоял забор с витками колючей проволоки, и ничего больше. Никакого тебе автобуса.

– Шеф…

– Сидеть на месте, – Фёдор Фёдорович принял непростое решение. – Просто фиксируйте, что происходит. И не вмешивайтесь.

– А…

– Если не придёт вызов, то просто не вмешивайтесь. Что бы ни случилось.

– А автобус? Может, послать кого, чтоб…

– Нет! – Фёдор Фёдорович аж привстал. – Ни в коем случае! Не приближаться. Не мешать. Это… союзники.

Во всяком случае пока.

– Пи, – сказала мышь кивая.

– И ещё… – он потёр переносицу, раздумывая, как бы сформулировать подоходчивей. Оно, конечно, можно и приказом. Приказ выполнят. Но Фёдор Фёдорович в системе работал давно, а потому пришёл к выводу, что понятные приказы выполняются куда охотнее.

И с большим толком.

– Кое-кого вам пришлю. Удалось организовать канал связи. Насколько постоянный – пока вопрос… – он постучал пальцем по столешнице, уже понимая, кому и о чём придётся докладывать.

И всё-таки надеясь ещё, что ошибся.

– Найди там место какое… приметное. И оставь коробку.

– Какую?

– Жестяную! Любую… от печенья там… в общем, погоди, от Ерофеева приедут и организуют.

Всё одно надо считыватель ставить, чтоб сразу сбрасывать информацию. Так что без компьютерщика никак.

– Раз в сутки будем закладку делать, скажем, в пять утра. А вы уже по возможности, – пояснил Фёдор Фёдорович. – Своим велю приглядывать за участком, но не лезть.

– Пи, – мышь кивнула.

– Если нужно будет записки или…

Вот смену картриджей, конечно, не продумали, что очень и очень нехорошо. Но если всё обстоит так, как Фёдор Фёдорович предполагал, исходя из имеющихся данных, долго всё не продлится. Стало быть… потерпит.

Как-нибудь.

Тайное убежище будущий властелин мира Петька Сидорчук обустроил в гараже прадеда, некогда главы профсоюза трудящихся бумажной фабрики, ударника производства и даже героя труда, а ныне – честного пенсионера Якунину. Сам Якунин, не так давно перешагнувший через девяностолетний рубеж, о существовании гаража время от времени вспоминал и даже порывался проверить, всё ли там на месте. И требовал от матушки предоставить квитанции об уплате кооперативных взносов.

Матушка предоставляла.

И обещала, что вот буквально на выходных лично проводит Якунина к гаражу, дабы он самолично во всём убедился. К выходным, правда, Якунин про гараж забывал.

Обычно.

Однажды он, правда, наткнулся на ключи и, подчинившись душевному порыву, двинулся к гаражу, но был перехвачен Петькой у лифта. Сам-то Петька ходить к прадеду не особо любил, но и мамке перечить не смел.

А в тот раз удачно вышло.

До гаража дошли.

И замок, как ни странно, открылся. И прадед, заглянувши внутрь, вспомнил, что машину он лет пятнадцать как продал, отчего огорчился и позволил отвести себя домой. Там-то Петька его и накормил, и спать уложил. Ключики же гаражные себе прибрал. Тогда-то он, конечно, не думал ни о чём таком, скорее уж просто получилось.

Может, это та самая рука судьбы была.

Может, уже тогда Вселенная начала откликаться на неоформленный позыв души.

В общем, про гараж Петька, уже вставший на путь личного преображения и тёмной магии, вспомнил, когда пришла нужда спрятать кое-какие вещи, видеть которые матушке было не нужно. Она-то, конечно, о гараже знала. И взносы в кооператив «Сокол» платила регулярно. И как-то даже подумывала продать, но желающих прикупить кирпичную развалину с протекающей крышей не нашлось. Потом и вовсе слух пошёл, что гаражи будут сносить под застройку, а стало быть всем владельцам компенсацию выплатят. В компенсацию Петька не поверил, но главное, что поверила матушка. И продавать передумала к великой Петькиной радости. Ему как раз прадедов гараж и пригодился.

– Итак, – он обвёл собравшихся на внеочередную встречу. – Наступают новые времена!

Нет, так-то в гараже пришлось убираться. Спускаться в яму, выкидывать мумифицировавшийся картофель. Банки выносить, которые, судя по этикеткам, ещё прабабка закатывала. Так они и стояли, разменяв не один десяток лет.

Мыть.

Чистить.

Петька ещё стены намеревался выкрасить в зловещий чёрный. Но краска стоила прилично, да и как знать, вдруг да матушка решит заглянуть? Или сразу с комиссией? Если ж компенсация, то и комиссия быть должна. Так что стены пришлось оставить, как есть. Пару плакатов Петька раскатал, конечно, таких, готической тематики, и ещё прикупил чёрной ткани, которой задрапировал тахту и пару кресел. Ткань, правда, оказалась дешёвой, поэтому весьма скоро полиняла к превеликому Петькиному огорчению. А ведь он на неё, считай, недельный заработок потратил, соврав мамке, что с оплатой его кинули.

– Давай уже, – сплюнул Потапов. – Рожай…

Ишь, развалился.

Как тахту с помойки тащить – а чего, почти новая, разве что кошаками чутка подрана, но под тканью этого не видать – так у него дела. А как сесть, Светку приобнявши, так это он может.

В душе шевельнулось желание принести в жертву уже самого Потапова.

– Времена наступают!

– Слышали уже.

– Отвянь, – Светка шлёпнула Потапова по руке. – И не мешай Зелушке…

Тьфу, блин. Он Азазеллум! А туда же. Зелушка. Как козелушка. Но злиться на Светку не получалось. Оставалось лишь грозно хмурится и шевелить бровями.

– Наставник сообщил, что час настал! И завтра вечером мы должны быть готовы! Звезды встанут…

– Раком! – хохотнул Потапов, за что получил тычок в рёбра.

– Хватит, – Петька нахмурился и махнул Светке, чтоб пересела. – Ты или с нами, или свободен. И вообще, надо решить, кто идёт до конца, а кто так… играть остаётся.

Стало тихо.

И слышно было, как где-то там, в дальнем углу, капает вода.

– Да чего ты, – Потапов сел. – Я ж так… ты в натуре хочешь козлов… ну, того?

– Не хочу, – честно ответил Петька, опираясь на кресло. Кстати, тоже с помойки. Если знать места, можно вполне приличной мебелью разжиться.

И даже ковром.

Пусть он с одной стороны прожжённый, но если сунуть край под диван, то и не видно. Почти. И вообще жаль будет, если гараж и вправду снесут. Как-то тут Петька и пообжился даже. Вообще одно время собирался переехать, чтоб мамка с бабкой мозг не выносили, но потом осознал – не получится. Станут искать. И в полицию заявят. А полиция, тут и думать нечего, скоренько пробьёт. И тогда про это вот место станет известно.

А оно Петьке надо?

Вот-вот…

– Не хочу, но придётся. Никто ведь не полагает, что сила пробудится в нас сама собой? Мы все тут безродные и бессильные. Это данность, – Петька сам удивился тому, до чего спокойно звучит его голос. Пусть и повторял он то, что говорил наставник, но правда же. А правду сколько ни повторяй, она правдой и останется. – И нам остаётся или смириться с этой данностью, приняв правила игры и дальше влачить жалкое существование…

Он обвёл взглядом всех.

Светка вздохнула. И Потапов потупился. Ну да, пусть у него папаша при бабле, но всё равно ведь понимает, что толку-то.

Мир, он для одарённых.

Для аристократов.

У них сила. У них власть. У них и возможности, которые они отбирают у таких вот простых парней, как сам Петька. Будь у него шанс, он бы в жизни не полез бы в такое.

– Или рискнуть, изменив всё. В том числе собственную участь. Ясно?

– Ясно, – буркнул Потапов. – Только это… извини, я поучаствовать могу, но… резать…

– Я сам разберусь с жертвами.

– А… – в углу раздался хруст пачки. – Извините.

Егорьев поднял упавшую чипсину.

– А когда надо будет идти? А то у меня у бабушки юбилей, и мама не отпустит на жертвоприношение…

Вот и с такими людьми мир завоёвывать?

– Днем, – Петька успокоил себя усилием воли. – Идти надо будет днем.

– Ты ж говорил, что жертвоприношения ночью устраивают! – то ли удивилась, то ли возмутилась Светка.

– Да. Как правило. Я ошибался. Наставник объяснил, что важно не столько темнота, сколько определённое время. Звезды ведь днём не исчезают.

– Да?! – искренне удивился Егорьев. – А куда они деваются?

Петька от вопроса даже несколько растерялся.

– Их просто не видно, – ответила Светка. – Из-за солнечного света. А так они есть.

– Именно. Как и их влияние на энергетику земли и наши судьбы. Потому важно найти правильное место, где сходятся силовые линии, и вычислить время наибольшей насыщенности их, чтобы получить отклик. Так что не в полночь, но в полдень прольётся кровь жертвы, меняя наши жизни.

Светка опять вздохнула и, поймав на себе взгляд, произнесла:

– Козликов жалко… они хорошие.

Козликов и Петьке было жаль. Но тут Наставник был непреклонен. Только жертва, принесённая своей рукой, даст истинную силу. И так повезло. Мало того, что звёзды совпали правильным образом – Наставник честно объяснял, но Петька не очень понял все эти квадранты с четвертями, и про натальную карту тоже не очень, разве что ту часть, которая сулила ему величие.

Типа, выходило, что Петька избранный.

И его энергоканалы просто-напросто предназначены для принятия силы жертвенного агнца.

То есть, козла.

Нет, Петька не тупой, он знает, что агнец – это не козёл, но речь же образная. Так Наставник заявил. А потом добавил, что звёзды велели помогать Петьке, и поэтому он не только время указывает – там не совсем полдень, но и открывает Петьке координаты тайного места, где всё уже для обряда готова.

И открыл.

В смысле, сбросил в чат. Конкретно так координаты и даже карту спутниковую, с обведённым кружочком и адресом. По адресу Петька скатался, чисто глянуть. Какая-то промзона. Но по инструкциям он и забор нашёл, и дыру в нём, и в цех старый забрался, правда, далеко идти не рискнул, потому что Наставник запретил. Мол, он ещё сам придёт, настроит энергетику места, а для Петьки, поскольку он пока не посвящённый, это может быть вредно.

Но вот как посвятится, так сразу всё и ощутит.

– Светка и ты, – Петька уставился на Потапова, который вдруг смутился и отвернулся даже. И значит, работает! Чует он силу! – Займитесь козлами. И не затягивайте. Вон, прямо сейчас идите… приманите в тот же лес, а потом веревку на шею и сюда.

– А если отбиваться станут?

– Потапов, ты чего? С козлом не справишься? И вообще, Светка их очарует… она у нас такая, что любого козла вмиг очарует…

– Вот ты меня похвалил или обругал сейчас? – Светка нахмурилась, явно готовая обидится.

– Я признал твои несомненные достоинства! – гордо ответил Петька и на всякий случай посмотрел наверх, туда, где стена стыковалась с крышей, чтоб на достоинства совсем уж откровенно не пялится. – В общем, если идти не захотят, то вот…

Посылку принесли утром. С краткой запиской и очередной инструкцией. И открыв коробку, Петька понял, насколько оно всё по-настоящему.

– Вот, – он положил штуку, похожую на пистолет, только игрушечный. С такими в пейнтбол играют, чтоб дуло широкое. – Это ветеринарный. Там заряды со снотворным. Одного хватит, чтоб быка вырубить. Всадишь в козла, тот и отключится. Вы тогда хватайте и тащите на точку. Координаты я дам…

Вот тоже головная боль.

Точка находится прилично, туда или на автобусе переться, а как ты допрёшь, небось, в автобус с козлами не пустят. Тем более с козлами в отключке. И Наставник велел не светиться, так, тишком подойти, чтоб никто внимания не обратил. И что-то подсказывало, что на двух беспамятных чёрных козлов в автобусе внимание точно обратят.

Такси?

Тоже не вариант… машину? А где её взять-то? У Потапова вон имеется, ему отец разрешает брать ту, что постарше, но согласится ли Потапов?

Для общего дела?

Или…

– Я фургон возьму, – Потапов сам предложил. – Дедов. Он старый, но на ходу. Батя не хватится.

– Отлично. Спасибо, – Петька поблагодарил вполне искренне. Потом добавил. – Собраться надо будет заранее, чтоб переодеться там…

– Во что? – влезла Светка. Вот она классная, конечно, но могла бы и помолчать, как тот же Егорьев. Сидит себе в углу и чипсы жуёт, и никаких тебе лишних вопросов.

– Одежду нам оставят, как и клинок, и свечи, и прочее, что понадобится для жертвоприношения…

– С хера ли такая доброта? – Потапов потянулся.

– Доброта? Да я семь тысяч заплатил! – возмутился Петька от этакой несправедливости. – И вообще… Наставник заинтересован в нашем успехе! Если мы получим силу, то и у него прибудет. Каждый из учеников отдаёт часть своей духовной энергии и дара Наставнику…

– Типа пирамиды? – Потапов привстал. – Батя говорит, что с финансовыми пирамидами только придурки связываются…

– Это с финансовыми! А это – магическая! Совсем другое! Понимать надо, – Петька снова вперился взглядом, но то ли решимости не хватило, то ли сила его, пробуждающаяся, если Наставнику верить, была ещё слаба, но этот взгляд Потапов выдержал. Хотел что-то ответить, но Петька не позволил. Надо и вправду быть решительнее, а то чего это он. – Наставник вкладывается в нас не просто так. Просто так в этом мире ничего не бывает. Но он даёт нам шанс. Придёт время, и мы дадим такой же шанс нашим ученикам, чтобы вместе с ними стать сильнее и изменить мир.

– Но начнётся всё с козлов, – тихо произнёс Егорьев, облизывая пальцы. – Чего? Правду же сказал…

Глава 6

В которой речь идёт о некоторых нюансах планирования спецопераций

После ссылки декабристов их жены, бросив все, поскакали вслед за ними. Только в Сибири эти люди смогли стать по-настоящему счастливыми.

Новый взгляд на счастье.

Данила смотрел на забор и видеокамеру, над ним зависшую. Видеокамера смотрела на Данилу и подмигивала красным глазом, но больше ничего-то не происходило.

– Фух, – Ляля вывалилась из автобуса и заскакала на одной ноге. – Приехали.

– Заметил, – сказал Данила и, сглотнув, поинтересовался. – А дальше ты как? Ты ж по лесу ехала. И деревья не мешали. А чтоб за забор не выйдет?

– Не… там вообще как стена. И жуть, – её передёрнула. – Так что дальше сами…

Сами – это, стало быть, через забор.

Нет, Даниле случалось лазить и через заборы, но вот не через такие, которые на три метра и гладкие. Веревку-то они прихватили, но… как-то её наверх надо доставить. В кино герой выстрелил бы из арбалета, чтоб стрела растопырилась, зацепившись за край злосчастного забора, а дальше вообще всё просто. Но это в кино. Тут арбалета не выдали, и Ульяна сказала, что у неё дома, конечно, бардак, особенно теперь, но не настолько, чтобы неучтённые арбалеты валялись.

Лёха предложил привязать гантелю, раскрутить её и бросить, но вот эта идея даже на стадии изложения показалась сомнительной. Во-первых, не факт, что получится бросить в нужном направлении, во-вторых, что-то подсказывало, что настолько они не замахнуться.

– О чём думаешь? – поинтересовался братец, тоже разглядывая стену.

– О том, что думать надо было раньше. Какие-то хреновые из нас спасатели, честно говоря… Никит?

– Чего?

– Веревку затащишь?

– Сдурел? – Никита поглядел на стену. – Она ж тяжёлая! А стена вон какая здоровущая.

– У тебя единственного когти.

– И что? Если у меня когти, так меня надо вот так вот? Бесчеловечно? Я ж…

– У меня тоже когти имеются, – Василий вытянул руку и продемонстрировал. – Сугубо теоретически я могу совершить подъем на стену, взяв с собой веревку. Но данный вариант действий мне не кажется оптимальным.

– Я по веревке не полезу! – сразу заявила Ляля.

– Тогда как? Через главный? Там и люди, и камер много…

– Пи! – раздалось снизу, и Данила с некоторым облегчением увидел мыша. А ещё подумал, что где-то отец был прав.

Данила любит действовать, а вот думать наперёд – это не совсем про него.

Точнее совсем не про него.

– Привет! – Никитка сел и махнул лапой.

– Пи-пи! – возвестил мышь и указал куда-то в лес.

– Он говорит, что первая фаза подготовки к вторжению завершена. Удалось провести разведку и составить подробный план территории, а также с успехом завершить несколько диверсий, которые позволили… короче, это ты будешь Вильгельму шпарить. Давай по-нормальному.

– Пи-пи… пи-и-и-и…

Писк был долгим и эмоциональным.

– Вот. Они там перегрызли провода, в результате чего надземная часть первого корпуса обесточена.

– Надземная? – уточнил Данила.

– Пи!

– Он говорит, что под первым расположены помещения, пробиться в которые удалось с трудом. О том, чтобы добраться до проводов речи пока не идёт. Очень нестабильный энергетический фон и есть подозрения, что уничтожение системы электропитания приведет к стихийным выбросам… в общем, они там пока не разобрались, чего происходит, но поняли, что если чего-то сожрут не того, то оно в итоге всё жахнет и будет кабздец.

– Пи!

– Чего? Я нормально рассказываю, чтоб поняли… а, да. Там типа ещё разведка работает. Не под землёй, а просто в клинике.

– Какая? – Ляля сунула палец в ухо. – Чего? Я спешила. Вот теперь чутка и закладывает, постфактум…

– Обычная. Имперская. Агента внедрили.

– И они тут? – уточнил Данила, почему-то даже не удивившись.

– Пи!

– Ага, говорят, это тот, который у центра был, оцеплением командовал. И что они с дядей Женей общий язык нашли. Обсуждают там… в общем, у дяди Жени есть план и он приступает к его выполнению, а мы, если есть желание, можем присоединиться.

Появилась трусливая мыслишка убраться. А что, сесть в автобус и домой. Если имперская разведка вступила в игру, то чего тут Даниле-то делать? Они всё выяснят, во всём разберутся. И всех спасут. А если Данила сунется, то…

То как это ещё истолкуют?

Правда, мыслишку эту он подавил. Как истолкуют, так истолкуют. Стаса он не бросит.

– Девчата, – Данила повернулся к Ляле. – Вы бы тогда… может… Уль, в автобус и чуть отъедете? В лес? А то мало ли… имперцы, если срисуют, то потом будут вопросы задавать. И вообще не уверен, что отцепятся… и…

– Не отцепятся, бабушке пожалуемся, – отмахнулась Ляля. – Что? У нас с ними договорённость. Хотя, конечно, они к нам туда не лезут, а мы помогаем. А тут не знаю… ба говорила, что они хитровывернутые. С другой стороны, если с дядей Женей общий язык нашёл, то… пусть, короче, сами и разбираются, раз полезли.

– Пи-пи! – привлёк внимание мышь. И в голосе его слышалось возмущение.

– Он говорит, что дядя Женя дал отмашку. И чтоб мы проходили на территорию и забирали, кого там нужно, а они уже позаботятся, чтобы это не бросилось в глаза. В общем, сделают что как будто бы он сам ушёл. Ну, я так понял… уверен? Тут забор, охрана… сам ушёл?

– Пи! – мышь ударил себя кулаком в грудь.

В кирасу.

– Он уверен… тут сделали раскладку по проводке, перегрызут кабеля… кабели? Слушай, как правильно?

– Правильно – перегрызть в нужных местах, – ответил Лёшка. – А что там грызть – это уже детали.

– Вот… запасные выходы откроют, из палат всех выпустят… ну и так-то… там этому, разведчику, нужно пройтись и народ поснимать для отчётности. Вы только сами не попадайтесь…

– …и смотри, Данька своего приятеля заберет, – Женька сидел, скрестивши ноги, и на пододеяльнике в голубые незабудки – может, и не они, поскольку в цветах Наум не очень разбирался – вырисовывал план будущей операции. Пальцем. – Но его ж искать будут, так?

– Так, – согласился Наум Егорович. – Определённо будут.

Потому что когда из закрытой палаты пропадает человек – это само по себе нервирует, а уж когда эта палата находится на закрытой территории, где расположены закрытые же и, что куда важнее, напрочь незаконные лаборатории, это нервирует в разы сильнее.

Вот будь это Наума Егоровича лаборатории, он бы это исчезновение так не оставил.

– Могу вызвать группу. Всё тут накроют, но…

– Чего ж не вызываешь? – Женька поскрёб голую ногу, расписанную странными узорами.

– Вызвать недолго. Лабораторию накроют, конечно. И местных деятелей, но… – Наум Егорович поглядел в окно, за которым стояла темень. Так-то и в палате было сумеречно, хотя узкая полоска ночника над дверью горела. То ли камеру подсвечивала, то ли их вот с Женькой. – Это ж не само собой появилось. Кто-то сюда вложился прилично так. И этот кто-то явно при деньгах и связях.

– Согласен.

– А ещё, если за столько лет про это место никто ни сном, ни духом, то он очень осторожен. Активы сбросит и затаится…

Только затею свою не оставит. Если уж пошла работа, то продолжат её, через год там или два, но продолжат. Выберут другое местечко, тоже оборудуют вон, а потом…

– И чтоб до него добраться, нужны будут доказательства. Железные. Такие, против которых адвокаты не помогут. Чтоб даже в суд это не вышло, чтоб государь словом своим решил. А он слово не скажет без веской причины. Родовитые друг за друга держатся… равновесие.

– Вот! – сказал Женька предовольно, будто новость о необходимости это равновесие хранить нисколько его не расстроила. – Поэтому надо сделать так, чтобы это исчезновение выглядело естественным.

– Это как?

Всё же права была супруга, говоря, что с воображением у Наума Егоровича туговато. Он вот, как ни силился, не мог представить вариант, в котором исчезновение человека из запертой палаты будет выглядеть естественно.

– Это вот так… – Женька поднялся. – Пошли гулять…

И к двери подошёл. А та взяла и открылась. Сама собою.

– Как это ты? – Наум Егорович из интереса понажимал на кнопки. Замок поблескивал огоньками и, значит, работал.

– Ай… говорю ж, в детстве я ещё тем поганцем был. Меня матушка одно время запирала. Надеялась, что дома удержит.

– И как?

– Зато умею замки вскрывать. Почти любые! – похвастал Женька и рукой махнул, мол, проходи. – Сейчас вот и другие откроем… пусть люди погуляют.

Науму Егоровичу оставалось лишь кивнуть.

Ближайшая дверь распахнулась без звука.

– Выходите! – бодро возвестил Женька. Но в палате было тихо и сумрачно.

Как и в следующей.

Сперва даже Наум Егорович подумал, что палаты эти вовсе пусты. Но потом пригляделся и увидел людей. Те лежали на кроватях спокойно и казались даже не спящими – неживыми.

Наум склонился над бледной, что смерть, девушкой с коротко остриженными волосами. Она, почувствовав присутствие его, открыла глаза. Вот только взгляд был мёртвым.

– Вставай, – Наум Егорович потянул девушку за руку. И девушка моргнула, потом снова, пытаясь сфокусировать взгляд.

А ведь она того же возраста, что и дочка его.

– Вставай, давай… как тебя зовут?

– Маргарита. Но можно – Марго, – ответила она шёпотом. – А ты кто?

– Я? Я так… один ненормальный, – Наум Егорович вовремя спохватился, что не стоит так вот представляться.

– Тогда ладно, – согласилась Марго и села. – Если один, то это ещё ничего. Хуже, когда все кругом ненормальные, при этом людьми притворяются.

– Встать сможешь?

– Зачем?

– Гулять пойдём. Хочешь гулять?

– Хочу. Только… я забыла.

– Что?

– Всё, кажется… сперва помнила-помнила, а потом… каждый раз такая слабость и хуже, хуже… – бледные тонкие пальцы вцепились в протянутую руку. И Наум Егорович, наклонившись, поддержал девчушку, помог подняться.

Да в ней весу-то почти не осталось.

Рукава пижамы соскользнули к локтю, оголяя руки, тоже тонкие и белесые. Кости, кожей обтянутые. И россыпь синяков. А над запястьем широкая полоса пластыря.