Ведьмы.Ру 3

– Вот, – выдохнула Ульяна. – И теперь… не знаю. Как это? Скажется на мне?

– Всё, что ты делаешь, как и всё, чего ты не делаешь, на тебе сказывается, – спокойно ответила бабушка. – И только ты сама можешь понять, как. Что ты чувствуешь?

– Не знаю.

– Хорошо… тебе жаль их?

– Их?! Нет, – Ульяна покачала головой. – Филина… тут да, наверное, я слишком… но он ведь угрожал. И… и как с ним быть?

– Поговорить?

– Он же козёл.

– И что? Никита тоже не человек, но ты ж понимаешь? Даже когда он не словами разговаривает.

– Да? – Ульяна задумалась, пытаясь припомнить, было ли такое, чтоб Никита разговаривал не словами, а она всё равно понимала. Почему-то ничего подходящего не вспоминалось.

– Да. Ты ж ведьма. Просто ты до конца в это не поверила.

– Значит, я могу понимать животных?

– Не всех. Да и всех тебе не надо.

Пожалуй что. Если понимать всех, то это с ума сойти можно. Ульяна попыталась представить, что будет, и затрясла головой. Мало того, что комары над ухом звенят, так ещё теперь в этом звоне смысл будет.

– Я… я хотела им смерти, – призналась она. – Мучительной и долгой за то, что они сделали. Это ведь… это даже хуже, чем если просто украсть и продать, как с Лялей собирались там, на парковке. Или со мной. Они же… они говорили, что любят. Играли в эту любовь, а потом вот… и я хотела их убить.

– Но ведь не убила?

– Нет. Но я бы могла?

– Могла. Ты сейчас многое можешь, – согласилась бабушка. – Твои силы раскрываются, и источник помогает, он того и гляди проснётся, и тогда сил у тебя хватит не то, чтобы с полдюжины человек проклясть, но и на то, чтоб реки вспять повернуть.

– Зачем?

– Откуда я знаю. Вдруг да захочется? – и бабушка лукаво улыбнулась.

Ульяна, прислушавшись к себе, убедилась, что пока столь странных желаний у неё не возникло. Реки? Пусть себе текут, как положено. Леса растут. Луга буяют и в принципе… в общем, чтоб как оно и раньше было.

– А если бы я не сдержалась? – уточнила Ульяна.

– Тогда было бы плохо.

– Я бы стала тёмной ведьмой?

– Боишься этого?

– Не знаю. Звучит страшно. Но я начинаю думать, что… может, это, конечно, глупость… хотя что тут умность. Я просто не знаю ничего о ведьмах. О том, какие они должны быть. И если так, то… если матушка тёмная, но вы с этим ничего не делаете, то… то это же не просто так, верно?

– Верно.

– И всё сложно?

– Именно.

– Вот именно, что хотелось бы знать больше. А ты не рассказываешь.

– Так ты и не спрашиваешь, – бабушка погладила нитки. – Бегаете всё где-то, носитесь, что оглашенные. Но так-то да, тёмные ведьмы тоже миру нужны.

– Они злые? Как матушка?

– Матушка твоя злая не потому, что тёмная ведьма. Скорее уж просто характер такой.

– Какие они бывают, ведьмы?

– Уль, – в окне появился Данила. – Там у нас чемпионат по шахматам! А потом военный совет. Ты идёшь?

– На шахматы – нет, а на совет постараюсь. Вы там только не подеритесь.

– Да ну, какая драка. Так, лёгкие дружеские разногласия. Кстати, Антонина Васильевна, ваш козёл жульничает!

– Так ведь козёл, – пожала плечами бабушка. – Какой честности ты от него хочешь?

– Ну да… действительно. Что-то я не подумал. Ладно… вы тут… всё в порядке?

– Просто разговариваем.

– Чаёк вот поставим. Самоваром. За чайком и советоваться будет проще.

– Это точно.

И Данила исчез.

– Хороший мальчик, – сказала бабушка. – И демон этот… как не демон.

– Он Эльке нравится. Кажется. Я не уверена. Но они друг другу подходят. Хотя… не знаю. Сами пусть решают.

– Именно. И хорошо, что ты это понимаешь.

– Как не понять-то?

– Обыкновенно. Чаще как раз и не понимают. И ладно, когда просто люди, хотя и они способны дел наворотить всяких, но вот если ведьма, то такое непонимание дорого стать может. Причём не со зла даже. Чаще это вот непонимание наоборот, идёт от желания причинить добро. Вот, скажем, приходит юноша и говорит, что любит девицу некую больше жизни. Что всё-то для неё сделать готов, хоть звездочку с неба снять, хоть луну из колодца вычерпать. И плачется, бьёт челом, что без девицы оной жизнь ему не мила. А ведьма глядит, что и девице он вроде как не противен, что поглядывает она на него с интересом, да без особое страсти. Вот и решает, что отчего б и не помочь влюблённым?

– Привораживает?

– Есть разные способы, но да… приворотами тоже можно. И вот уж у них любовь да согласие, брак, детки пошли. Но только ладу в семье нет, потому что, получивши свою ненаглядную, юноша вдруг понимает, что не того хотел. Что она его влекла, когда была далека да недоступна. А вот своя, под боком, и надоела уже. И вовсе у него новая любовь случилась, которая тоже такая, что прям сил нет устоять…

– Вот… сволочь!

– Именно. А девица и не понимает, что не так. И остаётся одна, с разбитым сердцем… и хорошо, когда одна, а то случалось, что и с детьми. И всякое случалось. Так что старые ведьмы в дела человеческие стараются не лезть, потому как, что ни сделай, всё одно виноватою останешься.

Бабушка поднялась и, оглядевшись, велела:

– Самовар несите.

И по ногам словно сквозняком потянуло, правда, тёплым. Краем глаза Ульяна уловила движение, но такое смазанное, которое будто и было, а может, совсем его даже и не было.

А на столе появился самовар.

Вот только что не было, а тут раз и возник.

– Учись, девонька. Домовые в твоём доме живут.

– Да, но…

Как сказать, что Ульяна понимает, что они живут, только это всё равно в голове не укладывается. Наверное, слишком много всякого-разного в последнее время случилось, и вот оно до сих пор всё в голове и не укладывается.

– Прикажи показаться.

– Покажитесь, – послушно сказала Ульяна.

И ничего не произошло.

– Не чуешь ты за собой силы пока, – бабушка покачала головой.

– А как надо?

– Покажитесь, – произнесла она вроде бы и спокойно, но так, что Ульяна и дышать перестала. А над полом заклубился туман, складываясь в нечто… человекоподобное?

Точка, точка, огуречик…

Как будто детские рисунки ожили. Такие вот, нелепые, угловатые и напрочь схематичные. Только и понятно, что у этих, сплетенных из тумана и теней существ, есть руки, ноги и головы. И что одно из них – женского роду, потому что в стороны торчали две косицы.

– Идите, – разрешила бабушка. – Им тягостно в мире людей быть.

– Они… недовольны, – Ульяна вдруг поняла, что теперь, увидев домовых, ощущает их присутствие, которое вроде бы и нигде конкретно, но и везде.

– А то. Не любят переселяться. И дом этот давно от хозяйской руки отвык. Да и ты… домовые – создания полезные до крайности. Но и опасные.

– Чем?

– А вот тем, что, если другого хозяина в доме нет, то они сами себя таковыми считать начинают. И тогда уж не служат, а пытаются заставить других служить. И дом становится злым.

– Это как?

Самовар сам собою наполнялся водой. Странно было смотреть, как плывёт кувшин по воздуху. И как на столе появляются тарелки и миски. Вот в одну, закружившись вихрем, легли сушки. А другая наполнилась пряниками. Запахло сладко, вареньем.

– А так, что силы он тянет. Людям в нём находится муторно. Сны дурные мучают, предчувствия. А то и начинают люди меж собой лаяться, по любому поводу. Мужики пить принимаются, потому как над пьяными у нежити сил нет. А во хмелю, на дурную голову, творят всякое-разное. И дом скрипит, меняясь. И домовые тоже… из иных мавка вылупиться способна. Они это знают. И боятся.

– Как-то… необычно.

– А то. Потому и надобно, чтоб ты себя хозяйкой тут почувствовала. Сама. И тут я тебе не помогу.

– Как и с источником?

– Как и с ним.

– Мама… она знала про источник?

– Знала, конечно. Искать, думаю, ходила.

– Не нашла?

– Так это ж не ручей, который в камнях прячется. Он, как вот домовые, сам не здесь. И покажет себя не всякому.

– Только доброму?

– Чтоб всё так просто было, девонька. Добрый, злой… это наше понимание, человеческое. А уж как источник выбирает, кому открыться, тут не угадать. Нынешний не одну сотню лет спит. Уже, говоря по правде, подумывали, что вовсе он ушёл…

На столе появлялись какие-то плошки и плошечки.

С сушеными ягодами.

С сахаром белыми кубиками. С баранками и крендельками, которые тоже из воздуха появлялись.

– Так ведьмы… какими они бывают? Чем светлые от тёмных отличаются? И почему вы матушку не остановите?

– Стоять! – вопль Данилы заставил Ульяну подпрыгнуть. – А ну выплюнул! Фёдор Степанович! Вы ж взрослый человек! Играйте честно!

– Сила, Улюшка, она просто есть. Вот как железо. Из одного куска можно сделать узорочье, которое не хуже золотого будет по красоте-то, из другого – меч, а из третьего – плуг. Понимаешь? Так вот и сила. Одна будет ею людей исцелять да проклятья снимать, а другая – насылать.

– Это же плохо… проклятья насылать, – сказала Ульяна и задумалась. – Тогда получается, что я тёмная?

– Разве?

– Но я ведь проклинала…

– И светлая проклясть способна, и тёмная – исцелить. Просто кому-то одно легче даётся, а кому-то – другое. У ведьм ведь и таланты разные. Кто-то вот землю слышит и может сделать так, чтоб родила та щедро. Кто-то лес от огнёвки или иной напасти заговорит. Или вот воду услышит да поправит неладное. Кто-то со зверьём ладит… просто одно даётся легче, чем другое.

– Тогда совсем не понимаю!

Бабушка вздохнула. Ну вот, сейчас скажет, что Ульяна дура. Или не скажет, но подумает. Вон она как смотрит. Матушка тоже так смотрела, и ещё с насмешкою, от которой порой было больнее, чем от слов.

– Ох, видать, не умею я объяснять, – бабушка покачала головой. – Не с того начала. Смотри, мир велик. И в нём всякое встречается. Есть тьма, и есть свет. И то, и другое миру надобно. Это понимаешь?

Ульяна кивнула.

Вроде бы пока да.

– Вот и получается, что одним проще брать силу тёмную, а другим – светлую. Но ни та, ни другая не во вред человеку. Уж как эту силу ведьма использует, сугубо на её совести остаётся. Тем, кто хорош в проклятьях, их и снимать проще. А тот, кто исцелять умеет, сможет и обратное.

– То есть, ведьмы делятся по силе? Так? В первую очередь. Светлые и тёмные. А уже во вторую – по тому, как эту силу используют. Во благо или во вред людям.

– Миру, – поправила бабушка. – В первую очередь миру. Люди – это уже после, это уже совсем другое. Ясно?

Не очень. Но Ульяна разберется.

– Тогда, – разум выцепил главное. – Я пока не различаю силу тёмную и светлую. И если так, то какую использую?

– А в том и дело, Улечка, что ты пока можешь использовать любую. И только тебе решать, куда твоя дорожка ляжет.

Ага. Если бы оно так просто было.

Сел и решил.

Хочу служить силам добра… ладно, не добра, но света. Или вот наоборот, силам тьмы. И оно так над головой раз и загорелась лампочка. Или там этот, как его, во лбу третий глаз нужной окраски. Но нет же, что-то подсказывало, что так просто не получится.

– А источник? – ухватилась Ульяна. – Он какой?

Бабушка глянула на неё снисходительно.

– И он пока никакой. Тем и ценен, Уля, что новый источник прибавит силы той стороне, которую выберет… а его выбор – это в первую очередь твой выбор.

То есть она, Ульяна, должна решить не только за себя, но и за источник, и сразу за…

Нет, она не согласна!

Она не хочет быть Избранной и требует, чтобы перевыборы провели. Но… кто ж ей даст-то?

Глава 3

Где встретились два чудовища

Биомассу животных на суше можно расчитать умножив биоплотность на биообъём.

О роли математики в жизни человека.

Человек опустился на лавочку и вытянул ноги. Прищурился, задирая голову, вдохнул сыроватый вечерний воздух, отметив, что наверняка того и гляди дождь пойдёт. Правда, метеопрогноз обещал засуху, но человек верил скорее себе, чем метеопрогнозу.

До встречи оставалось с четверть часа, но это нисколько не волновало. Наоборот, человек был рад тишине и этому нечаянному одиночеству. Охрана осталась где-то там, в зарослях парка, не столько необходимая – маг подобного уровня вполне был способен постоять за себя – сколько полагающаяся по должности и привычке.

А хорошо.

Просто хорошо.

И даже комариный звон не раздражает. В отличие от телефонного звонка. В любом другом случае человек не ответил бы, но вызов шёл на особую трубку, а проект в последнее время доставлял всё больше проблем.

– Да, – сказал человек и щёлкнул пальцами, выставляя купол. Можно было бы и без щелчка, но эта, подростковая привычка, получилась на диво устойчивой и искореняться не желала. – Что у вас там случилось?

Сказал и поморщился, чувствуя, как отступает наведённое спокойствие.

– Куратор номер три сообщает о готовности одной из групп перейти на следующий уровень.

– Вот… давай без этого, – конечно, когда-то он сам настаивал на таких, обезличенных докладах, но утомили. И не хотелось вспоминать, кто там числится номером третьим, чем он занимается и кого куда выводит. – Просто давай. По-человечески.

За воцарившейся паузой ощущалось замешательство.

– Никитенко. Курирует группы сатанистов.

– А эти откуда?

Что-то с ним неладно, если вспомнить не получается далеко не сразу.

– Так в рамках проекта по выявлению возможностей дистанционного влияния и контроля над социально-неустойчивыми элементами…

– Короче, – рявкнул человек, чувствуя прилив раздражения.

– Выявляем подростков с девиантным поведением. Берем под контроль. Ведём. Создаём лояльные группы, которые в нужный момент покажут активность, – чётко и внятно доложил помощник. – У Никитенко четыре. Одну счёл особенно перспективной. Просит разрешения на использование препарата номер семь.

– Что за дрянь?

Что-то и вправду не так. Вот… и под сердцем тянет. И в целом подобная рассеянность ему не свойственна. Отравили? Но когда и кто? Нет, артефакты сказали бы. Даже если бы отрава прошла мимо, то ухудшение здоровья они бы заметили.

Подали бы сигнал.

А они молчат. Но ведь эта каша в голове, она не сама собой возникла. Он никогда не жаловался на память. Теперь же она играла шутки.

– Средство ментального подавления. Как раз дошли до фазы активных испытаний. Никитенко полагает, что можно опробовать на группе. Он выдаст им свечи для проведения обряда, заряженные средством. Потребует провести в закрытом помещении, он уже нашёл подходящее. Поставит камеры.

Это понятно.

Логично.

Запись и для аналитики пригодится, и для ребят, если вздумают потом спрыгнуть.

– Дальше, – велел человек.

– Они готовы принести жертву. Нашли козлов.

– В смысле?

– В прямом. Двоих козлов. Чёрных. Согласно техзаданию.

Чтоб… ещё и для сатанистов техзадание составлять.

– Никитенко предлагает доставить якобы случайную жертву. Кого-то из наших, отработанных, кого всё одно под списание. Подвезем. Получится, что объект случайно оказался рядом с местом проведения ритуала, а сатанисты, не удовлетворившись козлами, принесли в жертву и его.

– А принесут?

– Никитенко уверен, что при хорошем заряде зелья, принесут. В лабораторных условиях результаты были отличнейшие! Помните, полное подчинение, но при этом с сохранением внешне свободного поведения. Правда, формула нестойкая, но группа утверждает, что эту проблему они решили. Вот и проведем испытание в полевых условиях…

А заодно создадим крючок, с которого детки уже не сорвутся. Нет, на конкретно этих человеку было плевать. Но… планы… перспективы… одна группа – ничто, а вот десяток уже произведёт впечатление эпидемии, с которой текущая власть не в состоянии справиться.

Да и одна группа при умелом подходе своё сыграет.

– Действуйте, – разрешил он. – Только аккуратно.

И телефон убрал.

Потянулся.

Время… время надо было бы посмотреть, но для этого вновь пришлось бы за телефоном лезть. Человеку не хотелось. Впрочем, он услышал стук каблучков.

Обманка.

При желании она умела ходить тихо.

При желании она бы смогла подобраться на расстояние удара. И как-то давно, когда их сотрудничество лишь начиналось, подобралась, показывая силу. Но теперь вот притворялась обычной женщиной.

Красивой.

Не сказать, чтобы молодой, поскольку всё-таки молодость – не в отсутствии морщин, но красивой. Стильной. С такой не стыдно выйти в свет. Впрочем, она и выходила.

Но с другим.

К счастью, с другим.

Сам человек давно не обманывался красотой. Да и она не стремилась нарушить равновесие.

– Доброго вечера, – он поднялся и поклонился, поцеловал протянутую руку в белоснежной перчатке. Перчатка была короткой, и из-под края выглядывала мягкая атласная кожа.

Пуговка на перчатке переливалась каплей росы.

– Вы с каждым днём всё краше и краше.

– Чего не скажешь о вас, – она мягко улыбнулась. – Устали?

– Заботы. Вы же знаете, как оно бывает. То одно, то другое, то третье, – он отмахнулся. – Прогуляемся? Или присядем?

– Прогуляемся.

От неё пахло пудрой и травами, и духами какими-то, сложными и предупреждающими, что женщина эта опасна. Впрочем, он и без предупреждения знал. Но подал руку, на которую она оперлась.

– Понимаю, – вздохнула она. – У вас заботы. У меня заботы.

– Что-то случилось?

– Дети. С детьми всегда столько проблем… – лёгкий взмах и улыбка. – Погодите…

Щелкнул замок сумочки.

– Вот, выпейте. Станет легче.

Зелье было в махоньком флаконе из тёмного стекла. И вкус имело горький, впрочем, она тотчас протянула запечатанную бутылку минеральной воды. А человек подумал, что в этом нет нужды, что при желании она давно могла бы отравить его.

И что-то подсказывало, что даже зелье для того не понадобилось бы.

От него по телу прошла волна тепла. И сердце застучало. Зашумела в ушах кровь и во рту появился характерный привкус кислоты. Отрыжка получилась громкой, некрасивой.

– Извините, – человек отёр губы носовым платком, который поспешно убрал в карман.

– Ничего. Я понимаю. Вот, – из той же сумочки появилась бархатная коробка. – Основной заказ. Начинайте с капли через день, потом – каждый день. И постепенно увеличивайте дозу до трёх. Инструкцию я составила.

– Спасибо, – коробочка была мягкою, бархатной.

Ну да, за те деньги, которые он отдаёт, почему б и на бархат не потратилось. Мысль мелькнула и исчезла, как и раздражение.

У её зелий были свои последствия.

– Вы не передумали? – коробочку человек убрал в карман. – Не хотите поработать на меня?

– Мне казалось, мы и без того сотрудничаем к обоюдному удовольствию, – она подчеркнула это голосом.

– Да, но… сотрудничество может быть более… всеобъемлющим. Ваши знания и умения в обмен… скажем, на лабораторию? Свободный доступ к любым материалам, силе…

– Той, которой вы себя травите? – она покачала головой. – Благодарю, но нет. И вам не советую продолжать. Это сейчас вам помогают мои зелья.

Помогают.

Отлично помогают и не ему.

И потому он терпит неудобства, раз за разом откладывая встречи, сдвигая расписание, высвобождая эти пару драгоценных часов, которые тратятся на прогулку по парку. И казалось бы, почему бы не встретиться где-нибудь в другом месте?

Да и зачем встречаться, когда есть курьеры?

Отправила бы склянки с ними, а он обратным деньги. Или даже вперёд, хотя человек и не любил платить вперёд, но сотрудничество было давним, устоявшимся, со своими правилами.

Но нет. Она упрямо требовала личных встреч.

Он стиснул зубы, пытаясь справиться с раздражением.

– Руку, – потребовала женщина. – Сейчас я помогу, но эта злость – тоже следствие ваших… экспериментов. Польза от них хоть имеется?

– Имеется.

– Спрашивать, какая именно, не стану. Это ваши дела. Я в них не лезу. Посмотрите на меня.

Глаза у неё чёрные. Нехорошие такие глаза.

Опять ночью будут сниться.

– Закройте глаза…

Легчайшее прикосновение ко лбу.

Лицу.

И ощущение, что от этого лица отрывают липкую паутину.

– Вот так… вам не стоит показываться там.

– Людей надо контролировать.

– Хорошо. Я передам вам оберег, но в ближайшие дня три всё равно постарайтесь воздержаться от поездок… туда. Иначе получите откат. И всё станет куда как хуже.

А ведь он собирался поехать.

Надо было разбираться и с Крапивиным, на которого возлагались такие надежды. И на разработку было потрачено немало. И если выяснится, что он куда больший псих, то… ничего.

Патенты всё равно передадут.

А рабочую группу усилят вторым вариантом. Правда, он был слабым и его даже не пытались разрабатывать… и вообще что-то там в последнее время не то происходило. Нет, по докладам как раз было гладко. Но это и настораживало.

И предчувствия.

Человек верил своим предчувствиям.

– Скажите, а вы в леших верите? – поинтересовался он, не открывая глаз.

– А что, столкнулись?

– Не я. Один из моих… контрагентов.

– И рассказать сумел? Везучий. Кстати, где напоролся?

– Да неподалёку от посёлка. Там что-то донельзя странное творится. Говорит, дорогу не сумел отыскать, – пожаловался человек, потому что посёлок был, конечно, и близко не основным проектом, но уж очень он не любил, когда всё настолько не по плану.

– Даже так? И леший, и путь закрыла… надо же, – женщина отступила. – Всё, можете открывать глаза. Это ведьма чудит.

– Ведьма?

Свет показался резким. Он вызвал приступ головной боли.

– Какая ведьма?

– Молодая. Глупая. Решившая, что уж у неё-то всё получится… впрочем, вашей беде легко помочь. Дорогу он не нашёл, потому что заморочили. Небось, с недобрыми намерениями человек ехал. И один. Одного с пути сбить легко. Отправьте там строительную бригаду, лучше всего с тяжёлой техникой, тогда доедут. Я ещё амулеты пришлю.

Она чуть прищурилась и выражение лица стало хищным.

– В рамках договорённостей. Вы же помните о наших договорённостях?

Человек кивнул. Он в целом старался не обманывать партнёров. Да и планы у него были на эту вот женщину. Пусть она пока и мнила себя свободной, но…

Человек умел ждать.

И знал, что любое равновесие не длится вечность.

– К сожалению, мы пока не решили вопрос с имуществом, – сказал он.

– Решите, – это уже было сказано жёстко. – В конце концов, вы же можете обратиться в суд. Документы я вам передала…

Может.

Пожалуй.

И в целом так он и планировал. Не сам, естественно, у него хватает дел куда более важных, чем возня с куском земли, но тот, кто отвечал за это направление, что-то такое излагал.

Долги.

Отчуждение или, вернее, изъятие имущества. А дальше… и план был обычным. Рабочий был план. Но почему-то сейчас он категорически человеку не нравился. На уровне предчувствий.

А ещё если там ведьма…

Если там действительно ведьма, то, возможно, стоит сперва встретиться с нею? Побеседовать? Глядишь, можно будет и договориться. Там, где одна отказалась работать, согласится другая.

Особенно, если условия правильно поставить.

– Не вздумайте меня обмануть, – эта, нынешняя, резко остановилась.

– Я не…

– Вы хотите встретиться с девчонкой. Пригласить её в ваши… эксперименты. Но дело в том, что она в первую очередь нужна мне. Ясно?

– Не совсем.

– Как же с вами, мужчинами, порой сложно, – женщина вздохнула. – Поверьте, в ваших делах от неё не будет проку. Она молода. Знать ничего не знает. И зелье, которое удерживает ваше дряхлое тельце от разрушения, она не сварит. И то, что не позволяет вам свихнуться, тоже. И в целом она никакое не сварит, потому что не обучена!

Это женщина выкрикнула почти в лицо.

– Она просыпается, чувствует в себе силу, но не знает, как с ней управиться. И вас, мой дорогой… партнёр, – это уже было сказано с насмешкой, – она скорее превратит…

– В жабу?

– В кого уж получится, – женщина произнесла это серьёзно. – Причём в буквальном смысле. Сила при пробуждении пытается подчинить ведьму, а у моей дочери нет способностей, ни умений, ни характера. Следовательно, сила её сотрёт.

– И зачем вам…

Человек с трудом удержался, чтобы не отшатнуться.

Дочь?

Его сын… да он всё и затеял ради сына. Изначально. А она…

– Зачем? Затем, что, когда она поймёт, во что превращается, сама придёт ко мне. И отдаст свою силу. И тогда…

Женщина заглянула не в глаза, в самую душу.

– …тогда я смогу его излечить.

Нельзя ей верить.

Нельзя и… и хочется. Она ведь единственная, кто сказал, что надежда есть. Не целители, не… а эта вот, про которую ему шепнули, что у неё есть зелья и нестандартный подход. Но и берет она не деньги.

Не только деньги.

И цена всегда высока, но также всегда посильна.

– Не верите?

– Хочу, но…

– Сколько лет мы уже с вами сотрудничаем. Семь, кажется? Ему ведь не стало хуже. Так?