Любовь в уплату долга

Крыть было нечем. Если это была наличка. Получается, у нас был целый склад денег, я и ни сном, ни духом… Как такое могло произойти?

– Кстати, – Ян Мстиславович встал и отошел к огромной картине на стене позади кресла. – Хочу сразу показать тебе документы, чтобы ты не думала, что я развлекаюсь таким странным способом…

Неуловимым движением подцепив тяжелую раму, он сдвинул полотно в сторону. За ним ожидаемо оказался сейф. Но не такой как у нас дома, а очень приличных размеров. Оттуда Ян достал папку и протянул ее мне.

– Здесь все. Расписки, экспертизы почерка и соответствующие заключения. Это было сделано заранее, чтобы у Виктора и мысли не промелькнуло соскочить.

Затем Ян тихо, но забористо выругался. Из его эмоциональной речи я уловила, что он ощущает себя так, будто у моего погибшего мужа все-таки получилось.

Медленно перебрала документы. Мне и экспертизы не нужны – это почерк Виктора. Он у него довольно запоминающийся. Был. И сумма та, которую Ян назвал. Общая точнее. Я насчитала двенадцать расписок. А даты – муж занимал последние четыре месяца. Прикинула наши траты за этот период… Ну нет, если бы он тратил это на семью, то ремонт мы давно бы закончили. Его новая машина тоже не могла столько стоить. Тогда зачем?

– А Витя ничего не говорил? На что ему нужны были деньги?

– Нет.

– То есть вы дали своему сотруднику огромную сумму, разбитую аж на двенадцать частей, и не поинтересовались для чего? – в моем голосе упрек слышался слишком явно.

– Ну я ему не мамочка вообще-то, – огрызнулся Ян. – Мало ли какие планы могут быть у талантливого химика? Возможно, Виктор хотел начать работать на себя?

– Возможно, – задумчиво пробормотала.

А кто не хочет? Муж часто говорил, что заработает побольше и откроет собственную фирму. И меня радовали его планы. Как известно, на дядю много не заработаешь.

– Кстати, а что он для вас делал? Вы ведь и зарплату ему платили не как на обычном производстве.

– Это так, – кинул Ян, прищурившись. – Но это закрытая информация. Виктор не говорил, что подписывал соглашение о неразглашении?

– Говорил. Что подписывал. А чем занимался, не говорил. Но если бы я знала, было бы проще предположить, куда он дел деньги.

– Предположи так, формулы тебе все равно ни о чем не скажут, – отрезал Ян Мстиславович. – И так, что мы будем делать?

Снова уставился на меня, как хищник на жертву. Не мигая, требовательно, холодно.

– Я буду думать. Обещаю. Пока у меня нет никаких мыслей. Надо сопоставить даты, вспомнить, что тогда происходило. Но это непросто – я же все время с Аленкой была. Витя приезжал после работы, мы ужинали, играли с дочкой и ложились спать…

– Прямо идеальная семья, – усмехнулся Ян неприятно. – И при этом ты понятия не имела, на что он занимает. Слушай, Лада, а у твоего мужа случайно любовницы не было? Второй семьи? Детей на стороне?

– Что вы такое говорите?! – спросила возмущенно.

– А что? Это многое бы объяснило. Может, он новую жизнь хотел. Где-то очень далеко отсюда. В роскоши и забвении.

– Этого не может быть, – произнесла с нажимом. – Витя любил меня и дочку. Он бы никогда ничего подобного не сделал.

– Рад, что ты так уверена в этом. Но все же склоняюсь к мысли, что он планировал сбежать. С вами или один, не знаю. Но уж слишком все похоже на подготовку побега с моими деньгами.

Глава 6

От унизительных предположений Яна стало жарко. И очень обидно. Еще немного и мы придем к тому, что муж и вовсе намеренно оставил меня с долгами. Одно могу сказать точно – смерть полностью оправдала бы Витю в любом случае. Какая уже разница чего он хотел? Он погиб. Быстро и нелепо. И я совершенно не расположена думать о том, что у него была другая женщина.

– Может быть, поищите эту загадочную любовницу? – зачем-то продолжила развивать тему. – Во-первых, деньги могут быть у нее. А, во-вторых… Ну, будем платить вместе. Как жаль, что у Вити не могло быть столько женщин, чтобы скинуться по рублю.

– Весело тебе, Лада? – Ян Мстиславович глянул на меня крайне неодобрительно. – Разумеется, я уже ищу. И поверь, не только женщин. Но и мужчин, которым Виктор мог передать всю сумму или ее часть. Что-то же он планировал сделать с деньгами. Как-то вложить таким образом, чтобы начать получать доход уже в ближайшее время.

– А что если денег нет? – вдруг осенило меня. – В том смысле что Витя вложил и прогорел. Что было бы если бы он был жив и не смог отдать?

Я знаю, что муж делал ставки на спорт. Покупал какие-то ценные бумаги, валюту. В последнее я не вникала, а к первому относилась как к отдыху после работы. Но что если у него была зависимость? Таких историй сколько угодно.

– То же самое что и сейчас, – Ян вернулся в кресло и задумчиво потер подбородок. – Ты и Алена гостили бы у меня до тех пор, пока Виктор не изыскал бы возможности расплатиться.

– У него, по крайней мере, был бы шанс, – пробормотала расстроенно. – Что я могу сделать, сидя здесь? Если не вспомню ничего. Или то, что вспомню, не будет полезным? Ян Мстиславович, ну давайте я квартиру на вас перепишу. Больше у меня все равно ничего нет!

В отчаянии посмотрела прямо в глаза мужчины. Бездонные, темные, пугающие. Ну почему он такой невозмутимый? Будто бы совершенно не понимает, в каком отчаянном положении я нахожусь. Или ему настолько безразлично, что это как-то не по-человечески даже.

– Квартира оформлена так, что в ближайшие месяцы ты ничего не сможешь с ней сделать. Да и стоит она не так много. Вместе со всем содержимым, – ответил безэмоционально.

Мы пришли к тому, с чего начали. Я должна столько, что не расплачусь за всю жизнь. Но не будет же он нас здесь держать бесконечно?

– Зачем мы вам на самом деле? – спросила, внутренне замерев от страха.

Ну не дура же я совсем. И Ян на идиота не похож. Если его поступки выглядят столь нелогично, значит, я многого не знаю.

– Виктор провернул все это не в одиночку. И его гибель… Думаю, его просто использовали и убрали. Чтобы обрубить концы. И никакого способа выйти на этих людей, кроме тебя и Алены, у меня нет. Уверен, они присматривают за ситуацией. Начнут волноваться, гадать, чем вызван мой интерес к вдове. Засуетятся, выдадут себя.

– Мы с дочкой в опасности? – прошептала сдавленно.

– Теперь да, – кивнул Ян с таким видом, словно подписал мне приговор. – Если сообщники есть, то теперь они уверены, что ты что-то знаешь. Если убили Виктора, то и тебя захотят отправить следом. Во избежание утечки информации. Всегда женщина, с которой мужчина делит постель, знает больше. Странно, что с тобой это не работает. Или ты просто врешь мне с несчастным лицом?

– Нет, не вру. Мы действительно никогда не говорили с Витей о его работе. Учитывая, что и вы не хотите посвящать меня в подробности, это объяснимо.

Какое-то время мы сидели молча. Яна Мстиславовича явно терзали тяжелые мысли. Я же уже так устала думать, что делать, что была неспособна хоть на какие-то размышления. Просто украдкой следила за мужчиной из-под опущенных ресниц. Он большой, сильный, богатый, властный. Пугает сильно, но если не он, то кто сможет мне помочь? Мама-учительница из небольшого областного города? Полиция? Может быть, высшие силы? Эх, стоило иначе начать наше знакомство, а не как коза упрямая бегать от него…

– Что мне делать? – собрала всю волю в кулак и спросила искренне и с мольбой.

Надо признать, хотя бы для себя самой, Ян – хозяин положения. Мне нужно приспосабливаться, просить, угождать. Прав он или нет насчет Вити, одной мне не справиться. Не выплыть, не защитить дочь.

– Что? – переспросил чуть рассеяно и посмотрел так, будто успел забыть, что в кабинете не один. – Все, что я скажу, Лада. Для начала сидеть тихо. Не нарушать заведенный в доме порядок. Слушаться моих людей. Не делать глупостей. Когда ситуация начнет развиваться, я скажу, что дальше.

– Если все получится? Если вы найдете этих людей? Я могу рассчитывать, что помогая вам, я помогаю себе?

– Разумеется, – кивнул Ян. – Если сообщники Виктора обнаружат себя, с тебя долги спишутся автоматически. Но ты правильно заметила, нужно помогать. Стараться как для себя. Для себя и Алены. Мы оба должны быть в равной степени заинтересованы в том, чтобы деньги нашлись. Надеюсь, Лада, ты, наконец-то, поняла, насколько все серьезно.

– Да, поняла. Я все сделаю.

– Все? – Ян Мстиславович как-то недобро усмехнулся. – Моя спальня на втором этаже. Налево до конца коридора. День был тяжелым, с удовольствием расслаблюсь с тобой…

Он откинулся в кресле и посмотрел так, что у меня мурашки по спине побежали. Пару мгновений я пыталась убедить себя, что ослышалась. Но ничего не получалось – он действительно это сказал.

– Я не могу так сразу, – залепетала, когда тишина в комнате стала просто невыносимой. – Я мужа совсем недавно потеряла. И с вами мы так мало знакомы…

Самой было неловко себя слышать – нелепые попытки избежать платы. За отсрочку, за убежище, за защиту. А ведь он ясно дал понять еще в офисе, что я интересую его как женщина.

– Хорошо, я подожду немного. Сколько времени тебе нужно? День? Два?

Окончательно сбил меня с толку своим великодушием.

– Вы издеваетесь, да? – дошло вдруг.

Я обиженно заморгала, пытаясь не расплакаться. Ну вот зачем он поддеть все время пытается?

– Нет, не издеваюсь, – Ян поднялся и направился ко мне. – Всего лишь пытаюсь понять, насколько ты усвоила все, что я сказал. Вижу, что не очень.

Обойдя стол, он скинул пиджак и кинул его в соседнее кресло. Я растерянно проследила за полетом одежды и испуганно уставилась на мужчину. Он что? Прямо здесь решил приступить к расслаблению? Вмиг стало жарко и очень страшно. Нет! Не могу я! Тошно от одной мысли, что разденусь перед ним.

– Это не так, – промямлила, вжавшись в кожаную спинку. – Я все-все поняла.

Обняла себя руками, как бы защищаясь от его посягательств. А взгляда от мужчины оторвать не могу – ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки… Во рту появилась горечь, а голова закружилась так, словно я собралась грохнуться в обморок.

– А разве не очевидно, что в твоем положении стоит держаться ко мне как можно ближе? И не воротить нос от предложенного места в моей постели? – сказал таким тоном, будто я смертельно обидела его своим отказом.

– Да понимаю я все! – соскочила с кресла и выкрикнула, глядя прямо ему в глаза.

Получилось, правда, довольно нелепо из-за разницы в росте. Вряд ли мои выпады могут его взволновать, а любой, даже самый грозный, взгляд снизу вверх впечатлить. Я всего лишь испуганная женщина, а не угроза.

Дышу тяжело, кулаки сжала до боли в ладонях. Внутри все горит от негодования. Не обязана я радоваться его предложению! И соглашаться не обязана! Пусть и осознаю, что так было бы лучше для меня и дочки.

Ян Мстиславович, понятное дело, не дрогнул. Не отступил ни на миллиметр. Наоборот, чуть навис сверху и внимательно, с увлечением смотрит. Как на забавную зверушку, от которой не знает, что ожидать дальше.

– Я обещаю, что обдумаю ваше предложение в кратчайшие сроки, – проговорила медленно, с расстановкой. – Но хочу напомнить, мой муж занимал у вас деньги, и расплачиваться своим телом я не собираюсь.

– О, Лада, ты себя переоцениваешь, – ответил с насмешкой. – Ты столько не стоишь, я уверен. Ни одна женщина не стоит. Это так, приятно провести время, пока я вынужден терпеть вас в своем доме.

В голосе слышится смех, а взгляд холодный, колючий. Не привык этот Ян к отказам. А потому не отстанет. Просто все сделает, чтобы я согласилась. Ну и пусть старается. А я попытаюсь свою выгоду из его самомнения извлечь. Тоже мне герой-любовник… Да ничего в нем особенного нет. Ну кроме шикарной внешности и внушительного счета в банке. А член у него наверняка маленький. Вот!

– Я и не напрашивалась в гости, – упрямо сложила руки на груди. – Готова вернуться домой прямо сейчас. Тем более вы там уже побывали и не нашли ничего интересного. Так к чему терпеть взаимные неудобства?

– К тому, что я не могу выставить круглосуточную охрану у твоей квартиры. Это будет слишком заметно, слишком нарочито. Идеально расставленная ловушка, которую даже слепой заметит, – объяснил с раздражением. – А сюда никто не сунется, тут огромная территория вокруг дома, и все просматривается. Домой поедешь, если я решу, что ценность твоя для дела нулевая.

– Ну и отлично! – фыркнула, не зная, что еще сказать.

– Отправляйся спать, – смерил меня недовольным, злым взглядом. – Пока я не решил окончательно, в какой спальне ты сегодня ночуешь.

Дважды меня просить не пришлось. Я оказалась за дверью кабинета так быстро, как только было возможно. Практически бегом пронеслась к лестнице, и тут силы покинули меня. Опустилась прямо на первую ступеньку, пытаясь справиться с эмоциями. Сердце колотится где-то в ушах, дыхания не хватает, а колени буквально трясутся.

– Лада Игоревна, с вами все в порядке? – рядом остановился Михаил.

– Все хорошо, – пробормотала с трудом. – Просто устала.

На вежливую улыбку сил уже не хватило. Да что такое со мной?

– Да, Ян Мстиславович может нешуточно испугать. Вы еще неплохо держитесь после разговора с ним. Давайте помогу подняться.

Мне послышалось или водитель открыто посочувствовал? Но против помощи протестовать не стала – позволила поставить себя на ноги и взять под руку.

– Вот так, держитесь за перила. Ничего он вам не сделает, хоть и грозится. Не такой он человек, чтобы женщину и ребенка обидеть. Но лучше вам сделать все, как он просит, и убраться подальше.

Слабо кивнула в ответ на слова Михаила. Я же не против! Только как это сделать? Откуда взять такую кучу денег? А потом еще и защитить себя и дочь от возможных сообщников Вити? Кажется, после беседы с Яном все стало только хуже. И самое ужасное, что я уже готова поверить, что муж действительно сделал что-то плохое. Например, взял чужие деньги. Раньше я бы никогда не подумала, что Витя способен на подобное. Но если бы он собирался их отдать, остались бы какие-то следы – переводы, банковская история, договора на покупку или аренду чего-либо. А ничего нет. И уверена, Ян Мстиславович и его люди искали очень хорошо.

Глава 7

В спальне я застала вполне ожидаемую картину – Аленка недовольно хныкала, а Нина с каким-то уже обреченным выражением лица махала перед ней игрушкой. Отметила это с невнятным внутренним удовлетворением. Я знала, что няня не справится. А вот она, кажется, не была готова к такому развитию событий.

Поблагодарила Михаила у дверей и дальше сама. По стеночке, под встревоженным взглядом Нины. Ничего, мне уже лучше. Взяла дочку на руки и села на диван. Принялась сразу приговаривать что-то ласковое, успокаивающее. И для Алены, и для себя.

Спустя минут десять моя малышка уже дремала, обняв меня ручками. Я тоже немного пришла в себя – выдохнула, отодвинула эмоции в сторону. Ну что я могу сделать? Ничего. Только слушаться Яна и сидеть тихо. Так мы, по крайней мере, под защитой, с едой и крышей над головой. Почему-то вероятность остаться один на один со всеми проблемами стала пугать еще больше, чем сразу после смерти Вити. Возможно, потому что я видела его расписки. И больше нет повода сомневаться в правдивости Яна Мстиславовича. И в реальности долгов.

– Я пойду, – прошептала Нина и поднялась с пола.

-Да, – кивнула ей, аккуратно поднимаясь с дивана.

Сейчас уложу Аленку, схожу в душ и тоже лягу. Смысл не спать, не есть? Мне силы нужны, чтобы дочкой заниматься.

Обложила Алену подушками, дверь в ванную на всякий случай закрывать не стала. Мало ли – проснется, завертится. Она уже большая, подушки не удержат, если захочет выбраться.

Перед зеркалом я замерла ненадолго. Все-таки выгляжу отвратительно. А, значит, Ян все это несерьезно, просто чтобы запугать. Вряд ли у него есть проблемы с женским вниманием.

Залезла в горячий душ, с наслаждением подставила лицо под струи. Обожаю вечерние часы, когда я предоставлена сама себе. Обычно Аленка спит перед ужином, а я занимаюсь собой. Представляю, как встречу Витю с работы, как мы вместе будем возиться с дочкой, как потом останемся наедине… Слезы начали душить почти сразу, как вспомнила мужа. Вцепилась пальцами в плитку душевой, до боли вонзила ногти между квадратиками дорогущего природного камня – чтобы не чувствовать, как ноет сердце. Как рвется что-то внутри от понимания, что никогда больше Витя не придет. Не обнимет, не поцелует. И все наши планы – на отпуск, годовщину, второго ребенка – больше не имеют значения. Теперь только я одна против огромного, враждебного мира. И Алена, единственное, что осталось важного в моей жизни. Моя ответственность, моя любовь.

Налакавшись вдоволь, выключила воду. Вяло и апатично вытерлась, надела белоснежный махровый халат. Нашла расческу среди вороха вещей на столешнице рядом с раковиной, расчесалась, наблюдая за движениями усталой молодой женщины с красными от рыданий глазами. Завтра будет легче. Так каждый вечер – кажется, дальше жить невозможно. Но утром Аленка открывает глазки, и мой мир наполняется теплотой и заботами. А горе и проблемы уходят на второй план. До следующего вечера, когда я снова останусь наедине с эмоциями и переживаниями.

Вышла в спальню и, перед тем как выключить свет в ванной, замерла. Что-то было не так – я не сразу увидела, просто почувствовала. А когда глаза привыкли к полумраку, поняла, что не одна не сплю до сих пор. В кресле около балкона сидел Ян Мстиславович. Точнее, даже не сидел, а полулежал, прикрыв глаза. Тоже в халате, влажные волосы блестят в свете ночника. Зачем он пришел? Мы же вроде все выяснили. Или он принял запоздалое решение?

Стало сильно не по себе. Если сейчас скажет пойти с ним или прямо здесь в соседней комнате? Что я смогу возразить? Как буду защищать себя, если Аленка спит совсем рядом? Да и вообще, я после душа крутилась перед зеркалом с открытой дверью. То есть он вполне мог подглядывать, а потом претвориться спящим?

От осознания, что только что была совершенно голой перед почти незнакомым мужчиной, бросило в жар. Да что он себе позволяет?! Я же сказала, что не готова! И он согласился подождать. Пусть и пару дней. А теперь что? Передумал? Или опять пугать пришел?

Я буквально кипела, стоя на пороге ванной и сверля взглядом расслабленного мужчину. Потом как-то внезапно переключилась на его халат – распахнут на груди сильно. Если он тоже после душа, то, вероятно, как и на мне, на нем больше ничего из одежды нет… Краснота смущения жгуче поползла по щекам. Да что со мной?! Почему я как юная, неопытная девушка перед ним? И что самое ужасное, Ян это прекрасно чувствует. Еще и поддразнивает.

Вдохнула поглубже, перевязала пояс потуже. Делать что-то надо – не может же он и дальше спать в кресле. Это и неудобно, и сделать вид, что не заметила, не удастся. Тихонько, буквально на цыпочках подошла к мужчине. Хотела позвать, но язык буквально прилип к небу – зачем мне будить его? Чтобы что? Очередные проблемы себе создать? Выслушать очередные угрозы и пошлости?

Взгляд невольно скользнул по губам Яна Мстиславовича. И ниже, по мощной шее и дальше на обнаженную грудь. Пусть света почти нет, но тату, выглядывающее из-под ткани, я увидела. Не сам рисунок, а просто факт. Не знаю, что там изображено, но размер большой. Интересно, сейчас татуировки все еще говорят о принадлежности к криминальному миру? Или это давно пережиток прошлого? Но почему-то кажется, что Ян набил не просто из любви к искусству или желая украсить себя. Не подросток все же.

– Ян Мстиславович, – все же набралась храбрости и шепотом позвала его. – Вы комнатой ошиблись.

Продолжила говорить первое, что в голову пришло. Ну надо же как-то его внимание привлечь.

Впрочем, не помогло. И как можно уснуть вот так – не в своей спальне?

Понимаю, что нужно его разбудить как-то, а внутри все обмирает от страха. И по спине противно ползут мурашки. Нерешительно мнусь пару мгновений, потом поднимаю руку и тихонько трясу Яна за плечо.

– Ян Мстиславович, что вы здесь делаете? – шепчу, чтобы обозначить свое присутствие рядом.

Мужчина сначала что-то неразборчиво бормочет в ответ, а потом резко распахивает глаза и хватает меня за руки. Ничего не успеваю понять, как оказываюсь у него на коленях.

– Ах! – реагирую я излишне громко и тут же замолкаю, настороженно глядя в сторону кровати.

К счастью, Аленка не проснулась от моего вскрика, а лишь перевернулась на другой бок.

– Что вы делаете?! – шиплю придушенно и негодующе смотрю на довольно улыбающегося мужчину.

– А не надо ко мне подкрадываться в темноте, – ответил дурашливо.

– Я подкрадываюсь?! – продолжаю барахтаться в его медвежьих объятьях, пытаясь высвободиться. – Вообще-то то вы пришли в нашу спальню!

– Просто хотел проверить, как вы устроились, – проговорил примирительно, но не ослабил хватку.

– Все отлично! – процедила сквозь зубы. – Отпустите!

– Ну как же отлично? Детская кроватка нужна. Не нашлось магазина, который согласился бы доставить заказ за полдня.

Ян Мстиславович уже откровенно ржет над моими неудачными попытками освободиться. А у меня все перед глазами буквально плывет – от его близости, мужественного запаха, неожиданности ситуации.

– Все хорошо, правда, – шепчу, выворачиваясь безуспешно. – Ну пустите же!

Я готова разреветься немедленно. От унижения, от его насмешки, от смелых прикосновений. И Ян, видимо, чувствует это – прекращает улыбаться и позволяет мне встать. Отскакиваю максимально далеко, разворачиваюсь и смотрю на него ненавидяще. Халат держу у шеи сразу двумя руками – в процессе нашей возни я едва не осталась голой.

Хозяина дома подобные мелочи не беспокоят. Он лишь расставляет ноги еще шире, не обращая внимания на то, что полы халата сползают из-за его движений. Зажмуриваюсь, не желая увидеть все самое интересное, и вытягиваю руку вперед.

– Запахнитесь, пожалуйста, – прошу умоляюще.

– Хватит, Лада, – отвечает ехидно. – Ну что ты там не видела? К тому же я у себя дома и могу ходить, как хочу.

– Да на здоровье! Только где-нибудь подальше от меня. И особенно, от моего ребенка.

– Как хочу. И где хочу, – отрезал.

– Хорошо-хорошо, – лепечу растерянно и поглядываю на Яна из-под ресниц.

А он совершенно не торопится выполнить мою просьбу. Лишь недовольно хмурит брови. Неужели рассчитывал на другую мою реакцию?

Аленка снова что-то ворчит во сне и переворачивается, наваливаясь на ближайшую подушку. Я тут же забываю обо всех непристойностях и несусь к ней. Аккуратно поправляю мягкую преграду, напеваю что-то тихонько. Лишь бы не проснулась – продолжать выяснять отношения с Яном при дочке нет никакого желания.

Ока я занимаюсь ребенком, стараюсь не выпускать мужчину из виду. Поэтому прекрасно вижу, что он медленно встает, потягивается с ленцой и идет к выходу из спальни. Мысленно расслабляюсь, надеясь что очередная проверка на прочность окончена. Пытаюсь припомнить, есть ли хоть на одной из дверей щеколда. Сверлю его спину пристальным взглядом, когда он останавливается на пороге.

– У тебя на бедре очень красивая родинка, Лада, – говорит Ян Мстиславович, даже не поворачиваясь в мою сторону. – Да и в целом ты вполне ничего…

Добивает своей нетактичной оценкой. Пару секунд стоит без движения – спина напряженная, будто ответа ждет. Но я молчу и стараюсь даже не дышать лишний раз. Все мои подозрения, что видел, что подглядывал становятся реальностью. Доказанной. А родинка у меня действительно есть – только она так высоко находится, что обычно прикрыта бельем. Видел все и скрывать не собирается. Получается, я все-таки в плену. Не имею права на уединение, на свое мнение по поводу кроватки для Алены, на отказ. И если ушел сейчас, то не значит, что мы не вернемся к тому же самому завтра или позже.

Уткнулась лицом в подушку – щеки горят, мысли путаются. Слишком быстро я из жены хорошего человека превратилась в какую-то девку без права голоса. Настолько стремительно поменялась вся наша жизнь, что я до сих пор не могу до конца осознать. Даже сметь Вити все еще остается чем-то эфемерным, таким, что не помещается в сознании. Я и сны с ним вижу все еще такие же как прежде. Где все хорошо, мы разговариваем, смеемся, целуемся. А потом открываю глаза, и реальность наваливается. Холодным душем, холодным потом. И так дома было. Как здесь усну и в каком настроении завтра встану, вообще неизвестно.

Поцеловала Аленку в макушку, прижалась к спинке щекой. Ничего не поделаешь – за нее боюсь больше, чем за себя. Буду плясать под дудку Яна столько, сколько вытерплю. Лишь бы дочку не тронул. И другим не позволил нас обидеть. Но как же мерзко думать об этом. Сжалась в комочек, обняла себя за плечи. Не хочу я его. И вообще никого не хочу. Я по Вите очень скучаю. Пусть и знаю теперь, что подставил меня. Но уверена, он не хотел. Не думал, что все так повернется.