Когда розы цветут на пепле

Стоя перед Эмиром, Анна чувствовала себя абсолютно разбитой. Каждая клеточка тела пульсировала от напряжения, руки мелко тряслись, дыхание сбивалось, оставляя сухость во рту. Внутренний голос кричал, что необходимо рассказать правду, но горло перехватывало спазмом, преграждая дорогу словам.

Эмир, приметив состояние подруги, немедленно отреагировал. Подойдя ближе, он нежно коснулся её плеч, намеренно замедляя темп речи, желая дать ей пространство для выражения мыслей.

– Анна, скажи, что случилось? – повторил он, вплетая мягкий тон в ласковый взгляд, полное внимание устремленное на её растрепанные волосы и покрасневшие щеки.

От касания сильного и надежного тела Эмира сердце девушки смягчило бешеный ритм, однако поток воспоминаний нахлынул лавиной, прорываясь наружу и сметая остатки самообладания.

– О Господи, Эмир, – её шепот оборвался, ком встал в горле, препятствуя дальнейшей речи. Сердце начало колотиться чаще, глаза увлажнились, заполняясь жалостью к самой себе. Из груди вырвался судорожный вздох, освобождая заточенную ранее эмоцию. Со временем, набравшись сил, она смогла сформулировать произошедшее:

– Меня опять нашёл Рома. Он угрожал мне, говорил мерзости, отобрал телефон. Затем появился этот мужчина, Михаил, незнакомец, вмешавшийся в ситуацию, сделал запись моего номера телефона. Отвратительно было наблюдать, как легко он обошёлся с моими вещами!

Поддерживающая хватка Эмира усилилась, передавая женщине чувство защиты и уверенности.

– Стоп, Анна, расскажи мне ещё раз, сначала медленно и последовательно, – настаивал он, анализируя услышанное, проверяя факты. Его внимание привлекла необычная фамилия, упомянутая девушкой.

– Михаил Державин, – добавила она, замедлив темп повествования, волнение постепенно утихало. – Он выглядит солидно, влиятельно, хотя остается загадочным и замкнутым. Сказал, что поможет, предложил сотрудничество, позвонил потом и записал свой номер.

Эмир нахмурился, услышав знакомое имя. Подобное знакомство могло означать перемены, причём далеко не позитивные.

– Ах вот оно что, – мрачно промолвил он, изучая выражение лица Анны. – Говорят, этот человек входит в круг ближайших помощников высших властей, он считается надежным представителем системы "Протекторов". Действует тайно, решает проблемы там, где официальная власть бессильна. Только одно верно наверняка – помощь от таких людей никогда не бесплатна. Будь крайне осторожна, Анна. Никогда не забывай, что доверие здесь ценится превыше всего, и неправильное решение может стоить свободы и здоровья. Постарайся избегать Михаила, ведь неизвестно, какие планы он вынашивает относительно тебя.

Анна кивнула, её взгляд был прикован к своим рукам. Она знала, что Эмир прав, его слова были эхом её собственного горького опыта. Но в то же время, она не могла забыть холодное мороженое, которое было так вовремя, или тот нежный тон, с которым Михаил продиктовал ей свой номер. Внутри неё боролись страх и эта крошечная, необъяснимая искра надежды.

***

Поздно ночью, далеко от уютной атмосферы маленькой пекарни, в просторной гостиной своей шикарной квартиры Рома Ковалёв не находил покоя. Сон покинул его, оставив лишь холодное чувство поражения и яростное стремление наказать тех, кто посмел бросить ему вызов. Вспышка унижения, испытанная в кафе, пылала в его мозгу горячим пламенем, мешая сосредоточиться на отдыхе.

Телефон звонит в ночи, выводя его из состояния размышлений. Сняв трубку, он услышал сухой и лаконичный голос своего доверенного помощника, прозванного коллегами человеком-тенью, мастера добывать самую скрытую информацию.

– Готовься, Рома, – сообщил собеседник сухо и официально. – Данные собраны. Те трое оказались не простыми парнями с улицы. Парень, отдавший команду, называется Михаил Сергеевич Державин. Бизнесмен высокого уровня, основатель крупной корпорации "Держава Инвест". Он контролирует крупные сегменты экономики: финансы, транспортировку ресурсов, технологии и даже сектор личной охраны. Имеет связи в высших слоях правительства, включая известных членов Совета Протекции. Человек, обладающий властью и влиянием на любом уровне.

Следующим упоминается Игорь Анатольевич Серов, ближайший помощник и заместитель Державина. Бывший офицер элитного подразделения армии, прошедший боевые действия в зонах конфликтов за природные ресурсы. Отличается выносливостью, физической подготовкой и безусловной лояльностью начальнику. Нынешняя должность – глава службы безопасности корпорации Державина, фактически её вооружённое подразделение. Эксперты считают его опасным противником в конфликтных ситуациях.

Последним назван Дмитрий Андреевич Воронцов, адвокат высшего класса, мастер юридической стратегии и решения сложных корпоративных проблем. Специализируется на трудных делах, способных поставить под сомнение репутацию компании, способен находить лазейки в законах и эффективно влиять на судей и органы правопорядка. Является главным консультантом Державина по вопросам юридического сопровождения бизнеса.

Получив эту исчерпывающую информацию, Рома замер, прокручивая в голове возможные варианты реакции. С одной стороны, обнаружившиеся факты вызвали уважение и восхищение масштабом могущества противника. С другой стороны, гордость не позволила простить нанесённое оскорбление. Глубокая рана, причинённая публичным проигрышем, должна быть исцелена, даже ценой значительных усилий и риска. Выбор пути возмездия становился критическим решением, определяющим дальнейшую судьбу всех участников истории.

Рома слушал, его глаза сужались от удивления и нарастающего уважения к противнику. Он ожидал обычных бандитов, а получил людей, которые могли разрушить его собственную жизнь, если бы захотели. Но его ярость только усилилась, смешавшись с азартом.

– А что насчёт личного? – прохрипел Рома. – У каждого есть скелеты в шкафу. Они не боги.

– У Державина… – детектив сделал паузу, словно взвешивая каждое слово. – Публичный образ безупречен. Был женат, но его жена умерла несколько лет назад. Детей нет. И ещё… – голос детектива понизился до шепота, – есть слухи о его… "увлечениях". Очень личных. Говорят, это его единственная слабость, то, что он тщательно скрывает от общества. Что-то, что может сильно повредить его репутации в нашем строгом мире. Серов – чист, как слеза, вся его жизнь – армия и Державин. Воронцов – тоже, но он очень ценит свою репутацию и всегда действует в рамках закона, насколько это возможно.

Рома усмехнулся. "Увлечения" Державина… Смерть жены… Это было именно то, что ему нужно. Нельзя ударить по телу – ударь по репутации, по самому ценному в этом новом мире. И Анна… Анна станет идеальным инструментом.

– Отлично. Продолжай копать. Мне нужно всё. Каждый их шаг, каждое слабое место. Особенно Державина. Я хочу, чтобы он пожалел о своём сегодняшнем геройстве, – Рома уже предвкушал, как он испортит Михаилу жизнь, когда тот и Анна сблизятся. Это будет идеальный удар, бьющий не только по Михаилу, но и по Анне, которая посмела быть защищенной. Он превратит их жизни в ад, используя их самих против них. "Пусть сближаются, – думал Рома, сжимая кулаки. – Чем выше он поднимет эту мышку, тем больнее будет падение. Я дождусь момента, когда его привязанность к ней станет его главной слабостью. И тогда я нанесу удар. Державин пожалеет, что вообще родился на свет, а его игрушка, Анна, узнает, что такое настоящая власть, и какова цена за 'защиту'.

***

Тем временем, в своём пентхаусе, Михаил Державин уже знал о звонке Ромы Ковалёва. Его собственная сеть наблюдения была куда более совершенной, чем любой частный детектив. Игорь Серов, стоящий рядом с панорамным окном, откуда открывался вид на залитый огнями город, докладывал ему.

– Ковалёв активизировался, Михаил Сергеевич. Его люди пытаются копать. Пока ничего серьёзного. Но он ищет личную информацию.

Михаил кивнул. Его лицо оставалось невозмутимым, но в глубине карих глаз читалась сосредоточенность. Он уже предвидел этот ход.

– Пусть копает. Он недооценивает нас. А что касается Анны… Усильте наблюдение. Невидимое, но тотальное. Все её маршруты, все контакты. Её телефон – на прослушке, но так, чтобы никто не заподозрил. Любые угрозы – немедленно мне. Игорь коротко кивнул. Он знал, что для Михаила это не просто "игра".

Михаил отвернулся к окну. Он вспомнил Анну, её испуганные глаза, её сломанность, но в то же время крошечный, едва заметный отблеск жизни, который промелькнул в её взгляде. Он не мог оставить её на растерзание таким, как Рома. Возможно, это было искупление, попытка залечить свои собственные, незаживающие раны после потери жены Ирины. Её смерть несколько лет назад оставила в нём пустоту, которую он тщательно скрывал под маской успешного и влиятельного бизнесмена. Он не смог защитить Ирину от болезни, но теперь, возможно, он мог защитить кого-то другого. Он держал эту боль глубоко внутри, и даже Игорь и Дмитрий, самые близкие люди, знали о ней лишь по его молчанию.

Михаил прокручивал в голове следующие шаги. Ему нужно было установить контакт с Анной, но не навязчиво, не как очередной "хозяин". Ему нужно было доказать, что он другой.

– Подготовьте букет, – произнес Михаил. – Белые лилии. И небольшую карточку. Только инициалы. "М.Д.". Доставьте ей в пекарню завтра утром. Пусть это будет… небольшим лучом света в её мире.

***

На следующий день, когда Анна пришла на работу, её ждал неожиданный сюрприз. На её рабочем месте, рядом с привычным упаковочным станком, стоял букет. Неброский, но элегантный: нежные белые лилии, символизирующие чистоту и сочувствие, и несколько веточек зелени, создающие контраст. К букету была прикреплена небольшая карточка.

Её сердце ёкнуло. Цветы? Ей? В этом мире, где романтические жесты были редкостью и часто воспринимались как признак "неподобающего" поведения для женщин, это было невероятно. Дрожащими руками Анна взяла карточку. Почерк был аккуратным, мужским.

"Надеюсь, ваш день сегодня будет немного светлее, чем вчера. С уважением, М.Д."

Анна ощутила прилив смешанных чувств: удивление, небольшую радость, и тут же – тревогу. "М.Д." – Михаил Державин. Он не забыл. И он сделал следующий шаг. В нашем мире, где женщинам не принято принимать цветы или дорогие подарки от незнакомых мужчин, это было смелым, почти дерзким шагом с его стороны. Это привлекало внимание. И это было опасно.

Эмир, проходя мимо, заметил цветы. Его взгляд мгновенно стал настороженным, а брови сошлись на переносице. Он увидел записку, прочитал инициалы.

– Я же говорил тебе, Аннушка, – его голос был резче обычного. – Он не отстанет. Это не просто так. Это способ зацепить. Будь осторожна. От таких людей стоит держаться подальше.

Его слова были полны искренней тревоги. Он видел в этих цветах не невинный жест, а расчетливую попытку втянуть Анну в игру влиятельного человека. Но Анна, глядя на лилии, не могла просто так их выкинуть. Они были единственным ярким пятном в её унылой жизни, символом того, что кто-то её увидел, кто-то заботится. Она лишь кивнула Эмиру, обещая быть осторожной, но букет оставила, поставив его на край стола, где он мог бы радовать её взгляд.

***

А в это время, в своём пентхаусе, Михаил уже ждал отчёта.

– Цветы доставлены? – спросил он, не отрывая взгляда от голографического экрана, на котором проецировались финансовые сводки.

Игорь, стоявший рядом, ответил:

– Да, Михаил Сергеевич. Доставлены. Она их приняла. Не выбросила. И начальник пекарни, Эмир, тоже их видел. Похоже, он не в восторге.

Михаил слегка улыбнулся. Это была не просто улыбка, а скорее едва заметное смягчение строгих линий его лица. Он удовлетворённо кивнул. Его первый осторожный шаг был сделан.

Анна старалась сосредоточиться на работе, на знакомом процессе замешивания теста, на формировании булочек, но мысли постоянно возвращались к букету. Лилии стояли на краю её рабочего стола, их нежный аромат смешивался с запахом выпечки, создавая странный, диссонирующий, но притягательный аккорд. Каждое движение, каждое прикосновение к холодному тесту вызывало воспоминание о его руке, державшей её телефон, о его спокойном, но решительном голосе. Внутри неё кипела борьба. С одной стороны, Эмир был прав. Опыт её жизни кричал: "Опасность! Не доверяй мужчинам!" Она слишком хорошо знала, что за любой "защитой" кроется жажда контроля, и что любая доброта в этом мире всегда имеет скрытую, высокую цену.

Но с другой стороны… лилии. Простые, красивые цветы, которые никто никогда ей не дарил. Мороженое. Его номер в её телефоне, обещание помощи. Это была крупица тепла в ледяной пустыне её существования. Часть её отчаянно цеплялась за эту незнакомую доброту, за эту возможность быть увиденной не как "женщина без прав", а как человек, заслуживающий уважения. Она чувствовала себя марионеткой на невидимых нитях, разрываемой между мудрым предостережением Эмира и этой хрупкой, почти болезненной надеждой, которую пробудил Михаил. До конца рабочего дня она так и не прикоснулась к телефону, но каждый раз, когда её взгляд падал на белые лепестки, она чувствовала, как внутри неё тлеет это маленькое, опасное пламя.

Глава 3: Тень и Первый Звонок

Анна вышла из пекарни, когда городские огни уже полностью зажглись, превращая сумеречные улицы в лабиринт неоновых отражений. В руке она крепко сжимала сумку, в которой лежал телефон с номером Михаила, а в душе боролись предостережения Эмира и нежное воспоминание о белых лилиях. Эти цветы, оставленные на рабочем столе, были единственным ярким пятном в её жизни, но теперь они казались ей предвестником новой, неведомой опасности. Каждый звук казался угрожающим, каждая тень – таящей в себе подвох. Её инстинкты, отточенные годами выживания, кричали об опасности.

Путь домой казался длиннее и темнее обычного. Она шла по узкой улочке, где старые здания тесно прижимались друг к другу, образуя темные тоннели, в которых свет от далеких рекламных щитов не проникал. Вдруг она почувствовала, что за ней следят. Это было не просто ощущение, а холодный укол в спину, заставивший её сердце сжаться. Шаги за спиной участились. Анна ускорила темп, но мужчины, преградившие ей путь впереди, двигались ещё быстрее, появляясь словно из ниоткуда. Их было двое, высокие, широкоплечие фигуры в темной одежде, их лица скрывали капюшоны.

– Куда спешишь, красавица? – произнес один из них низким, угрожающим голосом. – Рома Ковалёв передаёт привет. И предупреждает: не лезь куда не следует. И тем более не заводи дружбу с теми, кто тебе не ровня. А то твой милый старичок-начальник может внезапно потерять свою пекарню. Или хуже того.

Анна застыла, парализованная ужасом. Пекарня. Эмир. Это был удар по самому больному. Они знали, кто она, где работает, кто ей дорог. Это не была случайность – это был тщательно спланированный акт устрашения.

– Мы просто напоминаем тебе, что в этом мире у каждой девушки есть своё место, – добавил второй, делая шаг ближе. – И твоё – не рядом с такими, как Державин. Иначе тебе будет очень больно. И не только тебе.

Они не прикоснулись к ней, но их приближение, их слова, их угрожающий вид были хуже любого физического насилия. Анна отчаянно искала выход, её взгляд метался в поисках спасения, но улица была пуста.

Внезапно вдали, в конце улицы, раздался пронзительный вой сирены. Яркий луч света пронзил темноту, освещая одного из бандитов. Мужчины резко обернулись, их лица исказились от замешательства. Затем последовал громкий визг тормозов, и прямо рядом с ними с грохотом перевернулся небольшой мусорный бак, рассыпав по мостовой грязный хлам. Этого было достаточно, чтобы отвлечь их. Пока они на секунду потеряли концентрацию, из тени выскочила третья фигура, явно не из их команды. Он был быстр, как молния, и безмолвен, как тень. Одним резким движением, больше похожим на бросок, чем на удар, он обездвижил одного из бандитов, а затем, так же мгновенно, исчез, увлекая за собой второго в темноту переулка, откуда уже доносились приглушенные стоны. Все произошло за считанные секунды. Улица снова стала пустой, только бак лежал на боку, а воздух дрожал от эха сирены, которая теперь удалялась.

Анна, дрожа всем телом, прижалась к стене. Её ноги отказывались двигаться. Она знала, что это не случайность. Это была рука Михаила. Его защита. Его тень, окутавшая её. Он не оставил её. Страх перед Ромой был всепоглощающим, но теперь к нему добавилось новое, странное чувство. Михаил спас её. Снова. Отчаяние смешивалось с чувством глубокой зависимости, а где-то глубоко, очень глубоко, пробивалось крошечное, почти невыносимое чувство безопасности.

Когда её дрожь немного унялась, Анна медленно достала телефон. Её пальцы, ещё не до конца пришедшие в себя, скользнули по сенсорному экрану. Нашла номер Михаила. Колебалась. Нажать ли? Эмир предупреждал. Но что, если это единственный способ? Что, если она не сделает этого, и Рома вернётся, а Эмир… она не могла этого допустить. Глубокий вдох. И она нажала "вызов".

***

Звонок раздался в пентхаусе Михаила. Он сидел перед голографическим экраном, Дмитрий и Игорь были рядом. Игорь только что закончил доклад о "небольшом инциденте на улице Глициний", где двое людей Ромы были "нейтрализованы" и "переданы соответствующим структурам для допроса". Михаил, не дрогнув, слушал отчёт, но его взгляд был сосредоточен на мельчайших деталях изображения с камеры наблюдения, которая показала момент, когда Анна дрожащими пальцами достала телефон.

Звонок. Номер Анны. Михаил взял трубку.

– Алло, – его голос был спокоен, без малейших ноток удивления, словно он ожидал этот звонок.

– Это Анна, – её голос был едва слышен, на грани срыва. – Я… я дома. Но… они…

Михаил понял.

– Успокойтесь, Анна. Вы в безопасности. Они больше вас не побеспокоят. Я знал, что Рома не оставит вас в покое.

– Как вы… как вы узнали? – в её голосе звучала смесь страха и изумления.

– У меня повсюду глаза и уши, Анна. В этом городе редко что-то ускользает от моего внимания. Просто помните: вы под моей защитой. С вами ничего не случится, пока я этого не допущу.

Анна не знала, что ответить. Эти слова, звучащие как обещание, одновременно были и приговором. Защита в обмен на… что? Она не знала.

Михаил продолжил, его тон стал мягче:

– Не волнуйтесь. Просто будьте дома. Сегодня с вами ничего больше не произойдет. Завтра утром к вам подъедет моя машина, она доставит вас на работу. И заберет обратно. Это не вопрос, Анна. Это для вашей безопасности. Чтобы вы могли спокойно работать, пока я решаю эту проблему.

– Но… я не могу, – попыталась возразить Анна.

– Вы можете. И сделаете. Мой водитель будет ждать вас в 7:00. Никаких отказов. До завтра, Анна.

Он отключился, не давая ей шанса на дальнейшие споры. Анна осталась стоять в тишине своей маленькой квартиры, держа телефон в руке. Его властность была неоспорима. Она была под его защитой. И под его контролем. Она чувствовала, как тень Державина накрывает её, лишая остатков прежней свободы, но одновременно даря странное, опасное чувство облегчения. Впервые за долгое время она знала, что следующего удара, возможно, не будет.

***

Михаил положил телефон. Его взгляд наполнился холодной решимостью.

– Значит, Рома перешел черту, – сказал он, обращаясь к Игорю и Дмитрию. – Непосредственная угроза человеку, который мне небезразличен – это то, чего я не потерплю.

Дмитрий, проницательный, как всегда, заметил:

– И это вас задело, Михаил Сергеевич. Вы редко позволяете эмоциям влиять на стратегию.

Михаил поднял бровь, но не стал отрицать.

– Возможно. Анна не должна расплачиваться за мою конфронтацию с Ковалёвым. Игорь, проследи, чтобы эти двое, что напали на Анну, были допрошены самым тщательным образом. Мне нужно знать, кто им платит, кроме Ромы. И Дмитрий, подготовь все документы. Завтра мы начнем давление на его активы. Финансовое удушение – это то, что Ковалёв почувствует быстрее всего.

– Так вы хотите сломать его? – спросил Игорь.

– Я хочу, чтобы он понял, что есть границы, которые не стоит переступать, – ответил Михаил, снова глядя на огни города. – Он сделал Анну своей мишенью. А это означает, что он стал моей мишенью. Я не просто защищаю её, я её оберегаю. Он этого ещё не понял, но очень скоро поймёт.

Дмитрий кивнул, его взгляд был наполнен предвкушением.

– Он пожалеет, что родился.

Михаил повернулся к ним, его лицо было абсолютно серьезным.

– А вы оба… – он обвел их взглядом. – Будьте готовы к любой реакции. Рома не остановится, пока не будет окончательно сломлен. И он будет пытаться бить по самому слабому звену.

***

Ночь для Анны превратилась в нескончаемый лабиринт страхов. Она легла в кровать, но сон не шел. Каждое скрип дома, каждый шорох за окном заставлял её вздрагивать. Она чувствовала себя пойманной в ловушку, словно паук плел вокруг неё невидимые нити. Угроза Ромы была реальна, но теперь к ней добавилась всеобъемлющая, почти осязаемая тень Михаила. Он был её спасителем, но также и тем, кто взял её под свой полный контроль, не спросив её согласия. Это была другая форма несвободы, более мягкая, но от этого не менее давящая.

Когда Анна наконец провалилась в тревожное забытье, пришли кошмары. Ей снилось, что она снова маленькая девочка, запертая в разрушенном доме, а вокруг бушует хаос, голодные тени мужчин тянут к ней руки. Затем кошмар менялся: она бежала по бесконечному коридору, а за ней гнались Рома, смеющийся злобным смехом, и следом за ним – огромная, безликая фигура Михаила, который не угрожал, но его тень поглощала её, лишая воздуха. Его властный голос эхом отдавался в ушах: "Ты под моей защитой… С тобой ничего не случится, пока я этого не допущу…" В одном сне она увидела Эмира, стоящего посреди горящей пекарни, его лицо было искажено болью, и он кричал её имя, протягивая к ней обожженные руки, а она ничего не могла сделать. Проснувшись от собственного крика, Анна обнаружила себя в холодной испарине, сердце колотилось, как загнанная птица. В глазах стояли слезы. Она посмотрела на свои руки, будто ожидая увидеть на них невидимые цепи.

Остаток ночи Анна провела без сна, сидя на кровати, обняв колени. Она смотрела на мерцающие огни города за окном, которые теперь казались ей не манящими, а лишь подчеркивающими её одиночество и уязвимость. Она была одновременно благодарна Михаилу за спасение, но и напугана его властью, его способностью контролировать её жизнь. Это было чувство, знакомое ей по предыдущим, более жестоким обстоятельствам, когда каждый мужчина вокруг был потенциальной угрозой. И хотя Михаил не проявлял открытой агрессии, его действия были столь же безапелляционны.

Серый рассвет застал её измученной и опустошенной. Голова раскалывалась, глаза болели от недосыпа. Мышцы были напряжены. Но она знала, что выбора у неё нет. Часы показывали 6:30. Через полчаса у её подъезда будет стоять машина Михаила. Она не могла ослушаться. Это означало бы подвергнуть опасности Эмира и пекарню, что для неё было немыслимо. Собрав остатки воли в кулак, Анна медленно поднялась с кровати. Ей предстоял новый день, и она чувствовала, что он будет началом чего-то совершенно иного – новой, неизведанной главы в её жизни, где она будет чьей-то пешкой, но, возможно, хоть временно – защищенной пешкой.

Глава 4: Золотая Клетка и Первый Взгляд на Новую Жизнь

Как только стрелки электронных часов показали 6:58, Анна, уже одетая в свою повседневную рабочую одежду, спустилась по лестнице. Она выглядела бледной и уставшей, но её решимость не отступать от единственного места, где она чувствовала себя полезной, была непоколебима. У подъезда, как и было сказано, стоял элегантный черный бронированный седан с тонированными стеклами. Дверь со стороны пассажира бесшумно открылась, приглашая её войти. Анна тяжело вздохнула и села внутрь.

Салон машины был безупречен. Мягкая кожаная обивка, почти бесшумный двигатель, едва уловимый аромат дорогого освежителя воздуха – всё это контрастировало с её привычным миром, наполненным грязью, шумом и запахом гниющего мусора. Водитель, крепкий мужчина с короткой стрижкой и непроницаемым лицом, лишь коротко кивнул ей в зеркало заднего вида, прежде чем плавно тронуть с места. Никаких вопросов, никаких лишних слов. Это было удобно, но одновременно и пугающе.

Анна откинулась на спинку сиденья, чувствуя себя странно неуместно в этой роскоши. Она смотрела в окно, наблюдая, как знакомые улицы проплывают мимо. Водитель ехал не по её обычному маршруту, а по более широким, ухоженным проспектам, избегая тесных переулков. Это означало, что Михаил знал не только её домашний адрес, но и её обычные пути. Его контроль был полным, всеобъемлющим. "Золотая клетка," – подумала Анна, ощущая странную смесь облегчения и отчаяния. Да, она была в безопасности от Ромы, но теперь она была заперта, пусть и в роскошной тюрьме, под недремлющим оком другого, ещё более могущественного мужчины. Чувство беспомощности вернулось, но оно было теперь смешано с неохотной признательностью.