Когда розы цветут на пепле

Диана Каюмова

Когда розы цветут на пепле

Пролог: Мир 2080 года

К середине XXI века мир захлестнула череда беспрецедентных катастроф. Климатические катаклизмы вызвали массовые переселения и голод, истощение природных ресурсов привело к глобальным конфликтам, а серия опустошительных пандемий сократила население планеты на треть. Старые государственные структуры рухнули, погрузив человечество в эпоху хаоса и анархии, где выживал сильнейший. Именно в этот период повсеместного краха, когда цивилизация балансировала на грани полного исчезновения, появились новые лидеры. Эти «Протекторы» и «Восстановители» – мужчины, обладавшие исключительной физической силой, железной волей и прагматичным, зачастую безжалостным подходом к управлению – смогли навести порядок среди обломков старого мира. Они умело использовали всеобщий страх и отчаяние, обещая безопасность, стабильность и возрождение.

Под их руководством общество было перестроено в жесткую иерархическую систему. Мужчины, взявшие на себя функции по восстановлению инфраструктуры, созданию новых армий и управлению скудными ресурсами, заняли все ключевые позиции во власти, экономике и силовых структурах. Женщинам, оказавшимся особенно уязвимыми во времена анархии и насилия, была предложена «защита». Однако эта защита быстро обернулась новой формой тотального контроля. К 2080 году мир стал жестко патриархальным. Женщинам были отведены роли, считавшиеся «жизненно важными для сохранения вида и поддержания общества» – материнство, воспитание, сферы обслуживания (включая пекарни, чтобы «кормить население»), некоторые творческие и медицинские профессии, но всегда под строгим мужским надзором и без права на принятие ключевых решений. Любое проявление независимости, публичного несогласия или «неподобающего» поведения женщин жестко пресекалось. Общество функционировало как сложный механизм, где место каждого было четко определено, а отклонение от нормы каралось. Страх стал неотъемлемой частью жизни для многих, особенно для женщин, чья свобода была сильно ограничена во имя «безопасности». В этом новом, упорядоченном, но холодном мире, милосердие и сочувствие были редкостью, а проявление слабости – признаком обреченности.

Глава 1: Кафе «Элизиум» и дорога к надежде

Мягкий, но назойливый гул вечернего кафе «Элизиум» едва проникал в сознание Анны, разбиваясь о глухую стену её апатии. 2080 год. Металл и стекло доминировали в архитектуре мегаполиса, а воздух наполнялся тонким ароматом синтетического кофе, смешанного с запахом озона от многочисленных голографических рекламных установок. За окном начиналась осень, окрашенная в яркие оттенки оранжевого и золотистого цветов, контрастируя с холодной сталью зданий. Женщин здесь было немного, и Анна чувствовала мимолётные взгляды других гостей, скользящие по её фигуре, но они не оставляли никакого впечатления. Она сидела возле большого панорамного окна, за которым переливались неоновые огни равнодушного города, но её взор обращался далеко за пределы реальности, погружаясь в пустоту, словно душа давно покинула тело.

Анна была невысокой, хрупкой, её тонкие черты лица были измождены. Длинные каштановые волосы водопадом ниспадали на плечи, скрывая часть лица, но даже сквозь них можно было уловить бледность кожи и тонкие линии усталости под зелёными глазами, в которых погас последний свет. Она была одета в простое серое платье из грубой ткани, которое свободно висело на худеньком теле, словно пытаясь скрыть её слабость. Платье дополняли потёртые кожаные ботинки и тонкий шерстяной шарф, небрежно обмотанный вокруг шеи, будто пытаясь сохранить остатки тепла. Эта одежда делала её ещё менее заметной среди толпы, позволяя ей слиться с окружающими тенями. В её руках остывал карамельный латте – единственный островок сладости в горьком, безвкусном существовании. Каждая клетка её тела кричала об опустошении. Она не жила, а просто выживала, каждый день просыпаясь с тягостным предчувствием очередного удара, очередного унижения. В этом мире, где власть была монополией мужчин, её голос, её воля, её свобода были подавлены до состояния полной покорности.

В этот момент дверной проем прорезал уверенный силуэт. Высокого роста, крепко сложённый мужчина с властным видом и острыми чертами лица уверенно вошел в зал, ведя под руку роскошную женщину. Его костюм был пошит известным итальянским кутюрье, идеально подчеркивая широкие плечи и стройную фигуру. Темные волосы аккуратно зачёсаны назад, открывая высокий лоб и прямой нос. Глаза цвета тёмного шоколада смотрели холодно и оценивающе, отражая внутренний цинизм и превосходство. В движениях Романа Ковалёва чувствовалась непоколебимая уверенность и дерзость, которую внушала жизнь, привыкшая к власти и безнаказанности. Мужчина был именно таким, каким его считали многие: самодовольным, жестоким и расчетливым.

Рядом с ним шла Вероника, молодая особа, облачённая в ослепительное красное платье, подчёркивающее каждую линию её фигуры. Её белокурые локоны струились волнами, рассыпавшись по обнажённым плечам. Яркий макияж выделял большие голубые глаза, сверкавшие смесью кокетства и амбиций. Броские украшения, сияющие бриллиантами, лишь усиливали впечатление искусственности и нарочитой привлекательности. Лицо Вероники выражало высокомерие и самодовольство, что являлось визитной карточкой представителей нового поколения, приспособившихся к правилам игры и существующих исключительно благодаря покровителям. Легкое прикосновение к руке своего спутника сопровождалось тихим смешком, подчеркивающим её зависимость и желание понравиться сильному миру сему.

Рома, будто по невидимому сигналу, выбрал столик, расположенный всего в нескольких метрах от Анны, так, чтобы она не могла не слышать их разговор.

– …И я сказал ей, Вероника, что ей давно пора понять своё место, – голос Ромы был низким и властным, специально чуть громче, чем следовало. Он отчётливо долетал до ушей Анны, пронзая её насквозь. – Эти глупые попытки изображать из себя нечто большее, чем она есть… Смешно.

Анна вздрогнула, но даже не подняла головы. Её пальцы крепче сжали кружку. Горячий пластик обжигал кожу, но боль была притуплённой, привычной. Внутри неё всё сжалось в тугой комок, а в горле стоял ком невысказанной обиды и бессилия. Она знала, что слова Ромы не случайно так громко прозвучали рядом с ней; это был очередной психологический удар, направленный на таких, как она.

За соседним столиком, немного удалившись от центра зала, расположился Михаил Державин. Высокий рост, пропорционально развитое тело свидетельствовали о регулярных занятиях спортом и заботе о здоровье. Аккуратная укладка волос глубокого черного оттенка придавала ему вид ухоженного бизнесмена. Глубокие карие глаза смотрели спокойно и внимательно, излучая уверенность и умиротворенность. Кожаный оттенок здорового тона, гладко выбритое лицо говорили о дисциплине и самоконтроле. Идеально сидевший костюм темно-серого оттенка выглядел стильно и дорого, намекая на хороший вкус владельца и статус. Манера держаться спокойная, собранная, слегка отстраненная, сразу выдававшая человека, привыкшего руководить и контролировать ситуацию.

Рядом сидел Игорь Серов, широкого телосложения мужчина среднего возраста. Короткая стрижка подчеркивала мужественное лицо с твердым подбородком и выразительными скулами. Взгляд Игоря казался сосредоточенным и серьезным, иногда мелькала искра юмора. Однако выражение лица оставалось настороженно-внимательным, как у опытного бойца, готового мгновенно отреагировать. Костюм хорошо скроен, отлично сидит, но выглядит скромнее, чем у Михаила, подчеркивая подчинённую роль и абсолютное доверие своему лидеру.

Третий участник застолья, Дмитрий Воронцов, поражал своей утончённостью и благородством облика. Высокий, стройный, с аристократическими чертами лица и светло-карими глазами, источавшими острый ум и проницательность. Мягкие темные волосы аккуратно расчёсаны, выражение лица спокойное и уравновешенное. В отличие от двух друзей, его костюмы выглядели строгими, но элегантными, демонстрируя чувство стиля и внимание к деталям. Голос Дмитрия мягкий, низкий и приятный, каждая фраза звучит взвешено и глубоко, вызывая уважение окружающих. Но сегодня внимание троих мужчин неожиданно привлекает девушка у окна, отвлекая их от обычных разговоров о бизнесе и политических интригах.

Образ Анны прочно закрепился в его воспоминаниях. Она сидела за столиком у окна, лицом повернувшись к нему, словно призрак прошлого века. Фигура казалась лёгкой и невесомой, каждый изгиб изящного тела утопал в полупрозрачных тенях интерьера кафе. Пряди длинных каштановых волос мягко спускались вдоль лица, частично скрывая тяжёлые веки и утомлённое выражение глаз. В больших зеленых зрачках замерло отражение неонового освещения улицы, лишённое признаков внутренней жизни. Под тонкой тканью простого платья просматривались острые ключицы и плавные изгибы позвоночника, отмечавшие болезненную худобу. Белоснежная кожа была покрыта лёгким налетом пыли, придающим ей нездоровую матовую поверхность. Нежная рука безвольной ладошкой прилегла к чашечке горячего напитка, постепенно нагреваясь, но сохраняя свою внутреннюю прохладу. Всё её существо представляло собой олицетворение полной подавленности, словно невидимое бремя судьбы стало настолько тяжелым, что сделало невозможным дальнейшее сопротивление. Этот зрительный образ стоял перед внутренним взором Михаила, порождая волну сострадания и беспокойства, рожденных непонятной потребностью защитить её.

Игорь и Дмитрий обратили внимание на необычное поведение лидера. Обычно спокойный и рассудительный Михаил вдруг проявлял признаки эмоциональной вовлечённости, ранее чуждые ему. Перехватывая взгляды друг друга, они видели нечто новое и тревожное в поведении товарища. Игорь приподнял бровь, задавая молчаливый вопрос, но Дмитрий, уловив изменение выражения лица Михаила, отрицательно качнул головой, предупреждая друга не вмешиваться. Оба продолжали наблюдать за Михаилом, чувствуя, что происходящее значимо и способно повлиять на ход дальнейших событий. Их восприятие подсказывало, что произошло событие, способное изменить всю картину привычной жизни.

Рома, наслаждаясь своей демонстрацией власти, наконец, поднялся со своего места. Его целью стала Анна. Медленно и уверенно он двинулся к её столику, сокращая дистанцию с каждым шагом. Вероника, почувствовав направление взгляда Ромы, тут же достала телефон, ожидая поймать интересный кадр предстоящего шоу. Анна вздрогнула, услышав знакомые звуки его решительного шага, приближающегося к её месту. Вся многолетняя броня уверенности дрогнула, давая выход нарастающей тревоге и чувству страха. Напряжение охватывало её тело, мышцы напряглись в ожидании возможного унижения.

Рома остановился прямо перед ней, закрыв собой окно, за которым шёл унылый серый дождь.

– Что ж ты, красавица, такая грустная? – его голос звучал полон поддельной заботы, вызывая внутреннее омерзение у Анны. – Неужели никому не удаётся развеять твоё одиночество?

Прежде чем Анна успела среагировать, Рома вытянул руку и одним быстрым движением отобрал её телефон.

– Посмотрим-ка, кто у нас тут в друзьях, – произнёс он, действуя ловко и уверенно, словно опытный охотник. Анна застыла, охваченная чувством ужаса, не способная оказать какого-либо сопротивления. Она знала, что любая попытка протеста только ухудшит её положение.

В тот самый миг, когда реальность Анны опять превратилась в ледяной кошмар, Михаил решительно прервал наблюдение, обернувшись к друзьям. Быстро взглянув сначала на Игоря, потом на Дмитрия, он сделал короткий, но мощный жест головы – безмолвный сигнал тревоги, понятный лишь ближайшим соратникам. Этот моментальный обмен взглядами передал ясное послание: ситуация требует немедленного вмешательства. Без единого слова трое мужчин синхронно пришли к единству действий.

Развернувшись обратно, Михаил предстал в полную мощь своего роста. Массивная фигура возвышалась над толпой, словно монументальная статуя, излучая спокойствие и твёрдость намерений. Глаза приобрели стальной блеск, усиливая эффект присутствия и создав впечатление готовности немедленно вступить в борьбу. Немногословный, методичный, его каждый шаг и каждое движение демонстрировали власть и контроль, которые сформировались за годы жизни в опасной среде. Решительность отразилась в стойке его плеч, расправленных вперёд, готовящихся принять удары и преодолеть препятствия. Такое появление Михаила, похожее на мифическое явление героя-спасителя, гарантировало безопасность и защиту всем окружающим.

– Думаю, девушка не нуждается в вашем навязчивом внимании, – спокойно проговорил Михаил, делая шаг вперёд и преграждая путь Роме, словно громоздкая гранитная стена. Его голос звучал низко и ровно, но в нём отчётливо слышалась твёрдость стали. Игорь, воспользовавшись моментом, незаметно для Ромы, но на виду у изумлённой Вероники, ловко перехватил её телефон, не дав ей возможности сделать снимок происходящего.

Застигнутый врасплох дерзким и слаженным нападением, Рома застыл на месте, глядя на Михаила с удивлением и возмущением. Самодовольная ухмылка на лице моментально сменилась маской недоумения, затем острой вспышкой гнева. Осторожно поворачиваясь, он заметил стоящих неподалёку Игоря и Дмитрия, чьи серьёзные лица предвещали неприятности. Когда его взгляд встретился с холодным и неумолимым взглядом Михаила, внутренняя агрессия вспыхнула яркой вспышкой ярости.

– Чёрт возьми, что здесь происходит?! – прорычал Рома, напрягая горло, стремясь придать голосу большую силу, но слегка сдавливая дыхание. – Верните мой телефон! Кто вы такие, чтобы влезать сюда?!

Тем временем Вероника пришла в себя и принялась истерично кричать, тыча пальцем в Игоря:

– Он украл мой телефон! Это самоуправство!

Сделав незначительный шаг навстречу Роме, Михаил спокойно ответил:

– Телефоном владеет не вы, а ваша подруга, – указал он на Веронику, – и он больше не станет инструментом для вашей игры. Ваше присутствие нарушает порядок заведения и приносит дискомфорт даме, – добавил он, коротко кивнув в сторону Анны, продолжая пристально смотреть на Романа. – Вас здесь не ждут. Предлагаю тихо уйти отсюда.

Голос Михаила оставался негромким, но твёрдым и убедительным, пресекающим любые возражения. Угроза исходила не столько из сказанных слов, сколько из его несгибаемого спокойствия и наличия двоих опытных спутников, готовых поддержать любое решение.

Рома не собирался уходить просто так. Его самолюбие оказалось уязвлено, а Михаила он неверно оценил как обычного выскочку. Усмешка появилась на губах, пытаясь вернуть инициативу:

– Ты не понимаешь, с кем разговариваешь? Я – Рома Ковалёв, и у меня…

Но Михаил не позволил ему закончить фразу. Одним стремительным движением он выхватил телефон Анны из рук Ромы, который продолжал судорожно удерживать устройство.

– Ваш статус здесь никого не интересует, – жёстко отрезал Михаил, небрежно спрятав телефон Анны во внутренний карман пиджака. – Чтобы показать серьёзность моих намерений…

Михаил знаком подал знак Игорю, который незамедлительно отдал ему телефон Вероники. Михаил взял аппарат двумя руками и, игнорируя протестующие вопли Вероники и ошеломленный взгляд Ромы, спокойно переломил его пополам. Пластмасса жалобно скрипнула, экран раскрошился паутинкой трещин, обломки посыпались на пол.

– Теперь вы не сможете снимать, – объявил Михаил, бросая сломанные части телефона под ноги Веронике. – А вы, господин Ковалёв, больше не будете преследовать эту девушку. Хотите продолжать?

Этот демонстративный акт послужил началом короткого, но бурного словесного поединка. Возмущённый Рома набросился на Михаила потоком угроз, размахивая кулаками и выплёвывая угрозы расправы, влияния и связей. Но он встретил железную стену абсолютной невозмутимости и дисциплины, поддерживаемую уверенными взглядами Игоря и Дмитрия, настроенных не допустить конфликта силой. Поняв, что ситуация выходит из-под контроля, и столкнувшись с тремя профессиональными охранниками, Рома, преодолевая мучительную злость, смог совладать с эмоциями. Он бросил на Михаила убийственный взгляд, полный откровенной ненависти и обещания мести, затем схватил дрожащую от возмущения и страха Веронику за руку и вывел её из кафе, прошептав грозно и зло:

– Ты ещё пожалеешь об этом. Очень сильно пожалеешь!

Когда они наконец ушли, воздух в кафе словно очистился, но напряжение осталось. Анна всё ещё находилась в состоянии глубокого шока, её взгляд был прикован к пустому месту, где только что стоял Рома, её тело дрожало.

В этот момент, незаметно для Анны, Михаил чуть повернул голову, подавая едва заметный знак официантке по имени Мария, которая обслуживала столик Анны. Мария, молодая женщина с добрыми глазами, хорошо знающая Михаила как влиятельного и постоянного клиента, мгновенно поняла. Он тихо, кивком указал на Анну, затем на десерт в меню и сделал движение рукой, означающее "оплачено". Мария лишь слегка кивнула в ответ, её улыбка была почти невидимой.

Михаил вытащил из внутреннего кармана телефон Анны, затем достал свой личный. Он протянул ей её аппарат, а затем продиктовал свой номер, записывая его у неё в контактах.

– Если он снова появится или понадобится помощь, не стесняйся. Звони в любое время, – его голос был тихим, почти нежным, совершенно не похожим на тот стальной тон, с которым он говорил с Ромой.

Анна, всё ещё находящаяся в состоянии шока, механически приняла свой телефон. Слова Михаила дошли до неё сквозь туман, и её сердце забилось сильнее. "Этой девушке…" Он защитил её, совершенно незнакомый ей человек. Это было так неожиданно, так… неправильно в её мире, где никто никогда не вставал на её защиту. Дрожь пробежала по её телу – не только от страха, но и от странного, почти забытого ощущения, что она кому-то небезразлична.

Где-то глубоко в душе Анны, в самых потаённых уголках, вспыхнуло крошечное, почти невидимое пламя – чувство небольшой надежды. Оно было таким хрупким, таким чужеродным в её опустошенном мире. Но секунду спустя, привычная, обжигающая волна цинизма и горького опыта захлестнула её. "Очередная попытка попасть в руки ещё одному тирану", – прошептал внутренний голос, заглушая этот робкий огонёк. Она тут же потушила его, словно дымящуюся спичку, не давая ему разгореться, снова натягивая на себя маску холодной отчуждённости.

Не проронив больше ни слова, Михаил и его друзья молча двинулись обратно к своему столику. Они не смотрели на Анну, давая ей возможность переварить произошедшее в тишине. Профессиональное уважение к личному пространству, присущее им всем, взяло верх.

Анна, оставшаяся одна, медленно отодвинула от себя остывший карамельный латте. Его сладость казалась сейчас приторной. Она ощущала себя опустошенной, но в то же время внутри разливалось странное, незнакомое тепло. Ей хотелось уйти, сбежать, но ноги не слушались.

Через пару минут к её столику подошла официантка Мария. Анна приготовилась попросить счёт, но Мария улыбнулась ей.

– Ваш счёт уже оплачен, мэм. И кое-что ещё.

С этими словами она поставила перед Анной элегантное стеклянное блюдце, в котором покоилось нежное сливочное мороженое, украшенное ягодами, с маленькой серебряной ложечкой рядом.

Анна моргнула. Оплачен? Мороженое? Она подняла глаза на Марию, которая лишь добродушно улыбнулась, кивнув в сторону столика Михаила, который теперь беседовал со своими друзьями, не глядя в её сторону, но при этом явно чувствовал её взгляд. Это был ещё один, совершенно неожиданный жест. Неожиданный и… нежный. Мороженое… словно для ребёнка, которому нужно немного утешения. Стараясь не выдать смятения, Анна лишь кивнула, но внутри неё эта крошечная, только что погашенная искра надежды, снова тлела. "Он… позаботился?" – пронеслось в голове, но она тут же отмахнулась от мысли.

Анна медленно съела мороженое. Сливочная прохлада и ягодная кислинка подействовали на неё умиротворяюще, смягчая остроту пережитого шока. Она чувствовала, как напряжение медленно отступает от её плеч, хотя привычная скованность ещё не отпустила её полностью. Впервые за долгое время, она не ощущала себя полностью раздавленной. Бросив последний взгляд на столик троих мужчин, которые всё так же непринуждённо беседовали, она встала. Время близилось к трём часам дня.

Как только двери кафе закрылись за Ромой и Вероникой, он немедленно достал свой коммуникатор. Лицо его покраснело от злости, глаза сверкнули от неудовлетворенного эгоизма.

– Найдите мне всю возможную информацию об этих троих! – рявкнул он в трубку, адресуя приказ невидимому помощнику. – Каждую крупицу, каждое слабое место. Особенное внимание уделите этому выскочке, Державину. Хочу, чтобы он познал горечь сожаления о своём сегодняшнем деянии. Пусть его любимая девица тоже познает последствия!

Рассерженный и обиженный, Рома не имел представления о личности Михаила Державина. Поэтому он детально описал внешний вид каждого из троих мужчин, припоминая приметы, запомнившиеся в ходе столкновения. Голос его звучал враждебно и нетерпеливо, будто желая быстрее нанести ответный удар. Лицо исказилось от досады и разочарования, пальцы крепко сжимали корпус коммуникатора, будто хотели раздавить ненавистный предмет. В его сердце разгорался пожар ярости, готовый уничтожить любого, кто осмеливался перечить его воле.

Анна вышла из кафе, погружаясь в сумерки мегаполиса. Её путь на работу в пекарню лежал через несколько шумных районов, где неоновые вывески кричали о несуществующем изобилии, и через более тихие, полуразрушенные улочки старого города, которые еще хранили эхо былой жизни. Воздух был тяжёлым от испарений синтетического топлива и запаха еды из уличных лавок. Она шла быстро, почти бежала, стараясь не задерживать взгляд ни на одной из встречных фигур, чтобы не привлечь внимания. Каждый шаг был механическим, каждый вздох – попыткой удержаться на плаву в этом жестоком мире. Мысли путались в голове: страх перед Ромой, странное, почти шокирующее чувство благодарности к Михаилу, и привычное отчаяние, которое никогда не оставляло её.

Наконец, она добралась до пекарни – старинного здания из красного кирпича, которое чудом уцелело среди стеклянных небоскребов. Здесь всегда пахло свежим хлебом, ванилью и корицей, и этот запах был для Анны как объятие. Это было её убежище. Внутри её ждал Эмир Камалов. Высокая фигура мужчины выделялась среди скромного интерьера пекарни. Лет сорока пяти, крепкого телосложения, с военной выправкой и мускулатурой, говорящей о многолетнем опыте службы, он неизменно держался прямо и уверенно. Коротко остриженные светлые волосы начали серебриться с возрастом, но темные, почти черные брови и остро очерченные скулы делали его облик выразительным и мужественным.

Движения Эмира были плавными и размеренными, словно каждое движение тщательно рассчитано заранее. Хотя он сменил военную форму на аккуратный белый поварской халат, его привычки оставались неизменными. Даже теперь, занимаясь приготовлением теста, он действовал методично и точно, подобно солдату, выполняя боевую задачу.

Широкая грудь, покрытая небольшими морщинами вокруг рта и глаз, свидетельствующими о годах испытаний и ответственности, создавала впечатление надежности и уверенности. Казалось, ничто не могло поколебать его твёрдый характер и решительность.

Темно-карие глаза смотрели ясно и проникновенно, выдавая внимательность и способность видеть глубже поверхностных проявлений. Всегда спокойный и серьезный, Эмир производил впечатление человека, способного управлять ситуацией, каким бы тяжелым оно ни было.

Хоть руки Эмира привыкли к оружию, теперь они проявляли неожиданную мягкость и точность движений, мастерски формируя пирожки и лепешки. Шрамы на коже говорили о прошедших боях, но его взгляд излучал понимание и сострадание.

Именно этот человек принял Анну под свое крыло, когда она потерялась в хаосе нового мира. Видя её сильную внутреннюю волю и жажду выжить, он предоставил ей возможность начать новую жизнь, обеспечив работой и защитой. Для Анны Эмир стал кем-то большим, чем просто начальник – он был её наставником, защитником и единственным человеком, которому она безоговорочно доверяла.

Эмир поднял глаза от заметок, когда Анна вошла. Его взгляд мгновенно уловил что-то неладное в её бледном лице и слегка дрожащих руках.

– Анна, ты в порядке? – его голос был тихим, но полным искренней заботы. – Что-то произошло? Ты выглядишь… неважно.

Анна опустила сумку на стул, стараясь скрыть дрожь. Ей не нужно было ничего говорить. Эмир, читая её по глазам, уже знал, что что-то плохое снова вторглось в её хрупкий мир.

Глава 2: Эхо Прошлого и Новые Тени

Аромат свежевыпеченного хлеба, обычно даривший чувство комфорта и спокойствия, сегодня казался раздражающим и душащим, словно мешая дышать. Запах паники, пропитавший одежду Анны, усиливался от близости горячего воздуха кухни, перемешивался с пряными оттенками специй и приобретал тошнотный оттенок. Девушка замерла посреди комнаты, будто застигнутая врасплох мощным порывом ветра, теряя ориентацию в пространстве.