Гаремник. Книга первая

Шли тихо. Впереди бегали разведчики. Те провели мимо двух постов, что стерегли на дорогах, так что эта ночь вышла результативной, прошли порядка тридцати километров, что для одной ночи, очень даже прилично, уже свернули на Пинск. Сам же я много думал, появилось свободное время пока шёл с обозом. Все места заняты, ранеными, рядом с пролёткой шёл, где Ольга сидела. Татьяна рядом со мной, наши вещи в пролётке, налегке шли. Так вот, я читал книги про Содружество, там базы знаний тоже были, поэтому, когда мессир предложил нейросеть и базы знаний, я воспылал радостью, но виду не подал. Там описывались что языковые базы быстро учились, от нескольких часов, до суток. Но не трое, пусть и в фоновом режиме. Только сделать всё равно ничего не могу, учится, это есть, остаётся только ждать. А вообще новостей множество. Ольга в медсанбате занимала должность командира санитарного взвода, тут она снова в этой должности, командует дистанционно, подчинённые у неё есть. Только я не про это. Помните того офицера, что взял и допросил, когда освободил пленников, думая, что это бойцы моего медсанбата? Быстро допросил, тот был из дивизии охраны тыла, и уехал. Ещё и депешу вскрыли что вёз убитый мной унтер-мотоциклист. Так вот, гауптман сообщил, что решается вопрос по задержанным семьям командиров, которые сдались, выходя из Крепости. Я про семьи сдались, а не командиров. И вопрос пока не решён, но склонялись к их ликвидации. Отпустить нельзя, фанатики, но и содержать и кормить никто не хотел. Так что скорее всего вопрос будет решён положительно. Это я Гаврилову и доложил. У Огородникова аж ноги подкосились. Его семья так вышла к немцам, сам отправил, когда через громкоговорители предложили сдаться, надеясь, что те выживут, и где-то там и его родные. Вот и сообщил где их держат, в деревне Великорита.

А пока мы работали с ранеными, Гаврилов не сидел без дела. Постепенно бойцы возвращались в строй, тот роту стрелковую формировал, отделение разведчиков и пулемётный взвод с четырьмя «Максимами». Плюс там зенитный «ДШК». Тылов нет, тылы медсанбата использовали. Как-то уже потом узнал, что были освобождены семьи красных командиров. Там разведчики несколько дней ползали, собирая информацию. Два взвода стрелков участвовали, и два станковых пулемёта в прикрытии. Путали следы, но привели к нам за три сотни человек. Из которых почти сотня – это дети. Если ранее работали обе кухни без напряга, то теперь вторую очередь блюд закладывали. Вот и сейчас дети даже с ранеными ехали. У Ольги на здоровой ноге сидела трёхлетняя кроха. Тут же была и семья погибшего лейтенанта Кижеватова. Старшина свою семью нашёл, рад был безмерно. В большинстве шли пешком. Только раненые на повозках и вот совсем маленькие дети. Так что разведчики бегали и не столько искали свободный и безопасный маршрут, как гужевый транспорт. Так и шли, днём отстаиваясь в лесах. Карты были, я добыл, да из сейфа польского бункера, так что маршрут заранее проложили, чтобы за ночь пройти от укрытия к укрытию. На вторую ночь разведчики прикатили две телеги и пролётку, полицаев взяли. Ночевали у берега реки, ночь в пути видимо застала. Ну бой, хорошо стреляли, трассеры летали, и мы слышали. Там без боя не взять было. Так что ушли на боковую дорогу. Чтобы нас не перехватили, или тех, кто полицаев побил. Да в принципе так и шли, за это время разведчики ещё восемь телег и две пролётки добыли, легче стало перевозить раненых и детей. Двенадцать дней занял путь у нас. Это ещё быстро, иногда за ночь километров сорок проходили. А у меня двенадцать кило накачалось.

Первым делом убрал мой «ППД», он в снаряжённом виде весил чуть меньше шести кило, плюс два запасных магазина и сотня патронов россыпью. А то Гаврилов на него не хорошо поглядывал, явно отобрать хотел. Следом мой комбинезон танкиста, новенький летний комбинезон разведчика, двухцветный, ботинки ВВС, и пять пар носков. Освобождал поклажу в пролётке, где мои вещи были. Даже хватило одну гранату «Ф-1» убрать, я растяжку из неё сделал, леска была. Однако разведчики вывели нас к нашим, тут оборону держал сборный отряд НКВД. До Мозыря было меньше пятидесяти километров. Разведчики уже сползали, предупредили их. А так как линия обороны не сплошная, немцы только ракеты пускали, по-тихому в три группы и провели на ту сторону, ни минное поле не потревожили, ни пулемётные посты. Вообще армейцы дубы, но за время пути Гаврилов заметно поумнел. Он же вёл боевой отряд с обозом, боезапас есть, и что, с ним выходить к нашим? Так что, то тут диверсии устраивал, побив полицаев в деревне, или уничтожив гарнизон в селе и сжёг технику, пока обоз дальше шёл. Немцы неприятно быстро отреагировали, один раз чуть за мягкое место не прихватили, чудом ушли, второй раз прижали к реке, вплавь уходили. Это про боевой отряд, обоз далече уходил. Видимо встали мозги на место и дальше шли тихо. Даже линию фронта так прошли.

А дальше пошли проверки. Ну я документы сохранил, быстро проверили, у Ольги с Таней с этим тоже порядок. За своих Доронин отвечал, впрочем, что в плену были, тот подтвердил. Кстати, я вообще не сообщал что аж целый час в плену был, пока не бежал, ещё чего. Четыре дня проверки шли, пока с нами не решили. Причём как вышли, медсанбат сразу работать стал, нас включили в дело и повезли свежих раненых. Всё же нас чуть в тыл отвели, семьи краскомов в тыл, а вот нас пока закрепили за сборным отрядом, а то у них медиков совсем нет, но чуть позже сняли. Причина проста, батальон расформировывали. Дело в том, что медики числились за Главным военно-санитарным управлением КА. Доронин хороший бюрократ, все документы были готовы и по выходу сразу отправил в Управление информацию по медсанбату, и кто в нём числится, какие сотрудники временно переподчинены. Помимо меня было ещё две девушки. Военфельдшеры. Мы пока шли, набрали почти шестьдесят человек окруженцев. Присоединили, там были и эти девушки. Их Доронин и взял под своё крыло. А тут такой приказ. Причём, причина вскрылась сразу. Дело в том, что медсанбат Доронина не полностью был в том здании, часть подразделений были раскиданы, вроде медпункта Зиновьевой. И они вышли с дивизией. А так как неизвестно где остальной батальон, то за счёт вышедших подразделений, где-то в двадцать процентов состава, пополнили и сформировали… Третий медико-санитарный батальон. А тут раз, основной состав из окружения выходит.

Решили особо не мучиться с выбором. Оставили батальон второго формирования, расформировав первого. Доронину со всем архивом и документами, включая штабными, прибыть в Москву предписано. Всё доставить и отчитаться, а остальных медиков раскидать по другим медицинским подразделениям, усиливая их. И если средний медицинский персонал дали на откуп решения старшего медика той армии, что тут держала оборону, то для врачей прислали, по телеграфу, предписания с новыми назначениями, как и мне тоже. И почему-то меня не обратно в дивизию. А получил я направление старшим врачом в Двести Тридцать Девятый истребительный авиационный полк, Десятой смешанной авиадивизии. И полк находился в Рославле. Туда направление мне в комендатуре Мозыря выписали, выдав питание на дорогу. Давали сутки на дорогу. К сожалению, взятка, на помогла, Татьяну отправили в медсанбат Семьдесят Пятой стрелковой дивизии генерала Неделина. Туда почти двадцать процентов медиков из нашего бывшего медсанбата направили. Остальных по другим местам. А вот Ольгу в тыл, как раненую. Я им обоим по пять тысяч рублей сунул, Ольге чтобы в тылу получше строились, и брошку подарил. А Татьяне кулон. Надеюсь ещё увидимся. Вот такая она военная стезя, раскидывает.

Да, есть такая новость, на четвёртый день как мы вышли из окружения и нас раскидало, но до этих событий произошло другое, что касалось меня. Перед получением направления, было награждение. Помните те награды, что я передал Гаврилову? Полковник Хазин, тот самый, без кисти руки, читал рапорты мои, его ещё проверяли, затребовали в Москву. Но перед отбытием, тот наградил меня. Это такое спасибо от него. Орден «Красной Звезды» за вывод блокированных подразделений, и медаль «За Отвагу», за спасение медсанбата и раненых командиров. Ему помог командир Семьдесят Пятой стрелковой дивизии, что тут оборону держала, они приятелями были. В принципе даже порадовало, неплохо так всё закончилось. Так что оставляли повозки, кухни, тут на это приказ поступил. Мол, в тылу новые получите. Передавали медикам в дивизию Неделина, как и оснащение медсанбата, и вот в вагонах теплушек, нас повезли в тыл. Состав грузовой, боеприпасы привёз, так что даже командиры в теплушках перевозились. Раненые, и те что мы вывезли и свежие. Впрочем, никто не роптал. И стоит вспомнить ещё один момент, в первый день как мы вышли в путь, а полковника везли на той же пролётке где Ольга сидела, я вдруг услышал вопрос от него:

– Караваев, это правда, что ты отсечённую руку себе пришил?

– Было такое дело, – подтвердил я.

– А мне пришить сможешь?

– Сложное дело, но возможное. Только тут встаёт моральная проблема. Откуда запчасть брать? Нужно ведь найти донора, что на сто процентов вам подходит. Ну нашли раненого бойца что при смерти, терпеливо ждать пока он умрёт? Это как-то не хорошо смотрится.

– А если немца?

– Военнопленных пытать, это не в нашем характере.

– А если пособник, приговорённый к смерти?

Понять Хазина можно, с момента потери руки тот уже всё осознал, что это конец, не принял ещё, времени мало прошло, но осознал. А тут вдруг военврач себе кисть руки пришил, и та работает. Это чудо, а покалеченные воины в такое чудо отчаянно верить желали, вот и Хазин желал в это поверить. А мне самому интересно было попробовать. Тут вот добровольный подопытный, почему бы и не помочь? Самому интересно. Но «запчасть» пусть сам достаёт, мне главное, чтобы группа крови совпадала, с остальным я сам подсоблю, чтобы приросло.

– Мне в принципе всё равно откуда запчасть будет, просто помните, что после отсечения всего полчаса есть для приживления. Иначе некроз, ткань умирать начнёт.

– Я слышал тебя, капитан, – сказал Хазин. Он кстати начальник секретного отдела нашей армии.

Все кто был рядом и слышал нашу беседу, а это и Доронин, с другой стороны пролётки шёл пыхтя, с отдышкой, ему такое даже полезно, Ольга, ещё один врач, стоматолог, единственный в медсанбате, осмысливали что мы говорили, пока Доронин не выдержал и не спросил:

– Пришить чужую руку?

– Ну пришить любой хирург сможет, а вот чтобы он приросла и работала если не как родная, то близко, это ну очень сложно. Думаю, я бы смог, – подтвердил я.

– Сказки, – категорично ответил тот.

На этом разговор и заглох. Впрочем, полковнику хватило моего уверения, что я справлюсь, ему было достаточно и этого, так что остальной путь он к этой теме не возвращался. Так, припомнилось что-то. Главное добрались. Перед отъездом, я убрал в хранилище все оставшиеся шесть банок с тушёнкой, что были в вещмешке. Освобождал его. Ликвидный продукт, лучше прибрать. Хотя у меня хватало имущества, что тоже стоило бы прибрать. Взять кожаный несессер, внутри бритвенные принадлежности высшего класса, маникюрные ножницы, пилочка, зеркальце на ножке. Первоклассные инструменты. Я правда подумываю вообще убрать волосяные луковицы на лице, чтобы не бриться, недавно эта идея в голову пришла, но пока не занимался. Этот несессер я взял с того офицера охраны тыла, в звании капитана. Законные трофеи, на мой взгляд. Да и так по мелочёвке имею имущество. Так что с вещами, а это два вещмешка и шинель, и направился в тыл, ветка на Брянск, оттуда на Рославль. Что по Гаврилову и бойцам, что он вывел, то все они ушли на пополнение Семьдесят Пятой стрелковой дивизии генерала Неделина. Гаврилов даже полк принял за место раненого командира. Сам Гаврилов тоже получил от Хазина орден «Красной Звезды». За спасение семей командиров, да и за бои в Крепости. Да там многих медалями и орденами наградили из участников. А вообще на пополнение в дивизию едва сто человек ушло, остальные отправлены лечиться и восстанавливаться. Так что дивизия пополнение небольшое получила, но бойцы не новички и с немалым боевым опытом. Многие восстановились после ранений. Так что тут по выходу и разошлись наши пути дорожки. А уж как жалею, что они у нас разбежались с Ольгой и Татьяной, не передать. Всё было налажено, и терять это очень не хотелось.

С другой стороны, стать старшим врачом в авиационном полку, это мечта многих врачей. Не то что лафа, работы много, в особенно первичная обработка, да и по сути передний край, бомбят такие аэродромы часто, однако я был доволен. О шикарной жизни лётчиков ходило немало слухов. Вот и увидим, так это или нет? А пока вечерело, нас в шесть вечера отправили, я сидел у открытой створки вагона, рядом дымило табаком два командира, оба из спасённых с медсанбатом, и размышлял, дыша дымом паровоза, табака, и мизером свежего воздуха. Да я про нейросеть. Сама сетка встала, но как вы уже знаете, я ею не умею управлять. Так что, базу знаний ту, что в считывателе была, я его уже в хранилище убрал, сразу как знания в память сети перелил, мной всё же была изучена. На второй день, как мы двинули. Просыпаюсь, время побудки было, а в голове знания всплывают. Так непривычно. И быстро выяснил, войдя в управление, открыв меню рабочего стола нейросети, что база не простая языковая была. Она для «диких», которых привозили с планет в глубинах космоса, что ничего о Содружестве не знали. Она по сути второго ранга была. Помимо языка там были знания по Содружеству, основные законы и правила поведения, как жить на планетах и станциях, что такое и как пользоваться нейросетями, электроникой. Давалась краткая информация по сути по всему, что там было, с чем дикие могли столкнуться. Потому так долго и учил. И знаете, правильно что мне мессир именно её дал, я столько получил. Для меня использовать планшет уже проблем не было, как и активировать зарядное устройство и ставить планшет на зарядку. Или тот же считыватель. Кстати, зарядка и планшет в заводской плёнке. Не пользованные.

Первым делом я содрал плёнку с обоих, планшет активировал, учась использовать. Пароль на вход поставил. Дальше стал изучать коробку, заполненную множеством кристаллов. А они одинаковые, что для баз знаний, что информационные. У планшета гнездо, подключаешь кристалл и можно глянуть что внутри. Мессир свалил россыпью в коробку и кристаллы баз знаний и те что с музыкой и фильмами. Вот и составлял каталог. Занимался этим до самого выхода, больше пятисот кристаллов в коробке, из них четыреста это базы знаний. Первым мне попался интересный кристалл «Повар» четвёртого ранга. Да, тут ранги также как в книге описаны. Первый – начальные знания, в основном теория. Второй уровень – как школу закончил. Третий ранг – как техникум. Четвёртый – как университет. Пятый – уже считай профессор по этому направлению. Я сразу залил информацию с этой базы знаний в память сети и поставил на пассивнее изучение. Только когда спать ложился, на активное переключал. Отдыхать этому не мешало. Я умею готовить, но скажем так, очень средне. Ну не моё. И надеялся знания и опыт их этой базы мне помогут, потому как при неумении готовить, я очень любил вкусно поесть и являлся довольно опытным гурманом. Интересных кристаллов хватало, полный комплект баз пехотинца отложил, пока не нужны, потому как у меня гражданская сеть стоит. Да, я присмотрел баночки с запасом био-нейросетей. Так там две нейросети были армейскими. Одна рядового штурмовика, вторая офицера-тактика. Причём именно для аварийного установщика они, усиливающие имплантаты встроены в сеть, а не отдельно. Поставлю военную сетку тогда и изучу боевые базы. А это значит буду ждать следующей жизни. Сейчас они мне просто не нужны, без военной сетки я их банально не смогу развить, и наработать личный опыт в знаниях. А это значит часть этих знаний будут утеряны. Если не используешь, они стираются.

Кстати, установщик заряжать не стал, размещая там новую нейросеть, для следующего перерождения. А кто его знает в кого там попаду? На месте определюсь и сделаю. Уже смогу. Потому как следующими после «Повара» залил три базы знаний, это «Боевая медицина» третьего ранга из комплекта пехотинца, «Медицина катастроф» четвёртого и «Полевой хирург» пятого ранга, из тех самых бросовых, которые мессиру не нужны. Там информация по установщикам была. Барахла там действительно хватало, но и такие крупицы золота можно найти. Я же нашёл. А так как я врач, мне они ну точно пригодятся. Потому и залил их. А когда изучил «Повара» в первом ранге, перешёл сначала на «Боевую медицину», а как два ранга изучил, на «Полевую хирургию». На данный момент тоже изучил второй ранг, и начал третий, и он куда дольше учится будет, но ничего. Я уже освоил и осознал информацию из эти двух баз по медицине. Нет, конечно то что применяют в Содружестве, я про медкапсулы, это здорово, но у меня такого нет, но зато навыки полевого медика и хирурга, отлично ложились на знания и опыт Геннадия, полученные им в университете и на службе. Кстати, многое, что тут считались как догмы в медицине, в Содружестве считалось бы ересью, и словоблудием. То есть, знания Геннадия по основам медицины по сути, и то мракобесия много, а знания Содружества, это высший шик, потому я так жадно и осваивал. И даже уже применял некоторые навыки, когда мне на операционный стол подавали раненых. Сшивал сухожилия, нервы, чтобы подвижности конечности не лишались, хотя по требованию старшего хирурга я должен был отрезать их, чтобы успеть обработать всех раненых. Поток вдруг валом пошёл, немцы штурмовали наши позиции. Нет, никому не отрезал, всем конечности спас. За эти четыре дня как мы к своим вышли, поработал, и было видно, что навыки мира высоких технологий на голову выше чем местная медицина. Я в восхищении.

Честно говоря, я бы остался в медсанбате дивизии генерала Неделина, дело не только в Татьяне, но и в шикарном опыте, где зачастую стоишь за операционным столом часов десять, успевая обработать десятки раненых, однако если попрошу оставить, на меня как на идиота посмотрят. Есть направление, служи дальше. Так что, как видите, и сеть работает, и вот базы знаний учу. Изучу медицину полностью. Единственные что у меня есть из всего барахла, эти три базы. И честно сказать, что я понял какой идиот. Зачем на сеть залил все сразу? Погибну и они пропадут. Поэтому все три надо изучать спешно и только их. Потом «Повара» доучу, и другие изучать буду. Отложил с десяток баз знаний, что мне интересны. Как видите, есть у меня новости по последним событиям. В Брянске меня ссадили ночью, дежурный по вагону разбудил, сообщая, что заходим на транспортный узел. Так что покинул вагон вовремя стоянки и к военному коменданту станции, а тот уже отправил на склады. Он меня только на Москву посадить мог, а мне туда не надо. На складах бывают машины что на Рославль идут. Действительно нашёл машины, и за остаток ночи, и часть дня доехал до Рославля в кабине грузового «ЗИСа», с молчаливым пожилым шофёром. А там, после комендатуры и до полка добрался. За два часа до окончания срока. Что-то мало времени дали. Оформление, знакомство с командованием полка и медпунктом, с персоналом, это две медсестры, два санитара и кладовщик, ну и пошла служба. Да как пошла, так и закончилась.

Вообще, две недели прошло. Прибыл я в полк восьмого августа, и дальше началась работа. Питался в столовой для лётного состава, сюда все командиры ходили. Не лгали завистники, и белые скатерти, и официантки. Ко мне со всем уважением относились, и орденоносец, я описывал бои за Крепость, как выходили, и как врача тоже уважали. На третий день молодому пареньку из свежего призыва, оторвало руку. Вообще у авиаторов такое бывает. Попал под пропеллер. Чуть выше локтя срезало. Я тут же рявкнул санитарам нести в операционную и руку не забыть. Жгут уже наложили. Четыре часа операция шла, одна медсестра ассистировала, другую на приёме посадил, и сшил руку, целительский опцией приживляя нервные окончания, чтобы рукой пользоваться мог, чуть срастив кость, дальше сама прирастёт. Причём, девяносто процентов использовал именно целительской опции, а десять, из опыта «Полевого хирурга». Нарабатывал опыт полученный из двух рангов этой базы, и видно, что знания рабочие. Получилось. Хотя целительской опцией это делать легче и проще было. Парня пока в палату при медсанчасти, коей я командовал, отслеживал его состояние. А так раненых лётчиков, что возвращались из боя, оперировал, двух легкораненых оставил, тут лечились, и одного тяжёлого в тыл, на восстановление. Раздавленные конечности шил, восстанавливал. Тяжести поднимали, не рассчитали сил и вот раздавили, за две недели всякое бывало.

Или вот лётчик, между прочим, комиссар полка, вернулся из вылета, тяжелораненый посадил самолёт, а когда достали, он на руках бойцов и умер. Я тут же велел его уложить на носилки, санитары принесли, и начал реанимационные процедуры. И запустил сердце. Две минуты клинической смерти. Помог магией. Дальше, зная какая у того группа крови, у меня на всех карточки были, прошлый врач завёл, я его раненого сменил, вызвал двух доноров, сильная кровопотеря, восстанавливал баланс, и оперировал одновременно. Семь пулевых ранений винтовочного калибра, и два из них серьёзные. Вытянул, трижды по кромке проходил, но и его перенесли в палату, тоже под моё наблюдение, он не транспортабелен. Как раз отправили в тыл того паренька, на него как на чудо ходили смотреть все в полку, то что руки у того не было, отдельно несли, многие видели, а тут он пальцами шевелит. Я посчитал, что дальнейшее наблюдение не требуется, да и палатку освободить надо, всего шесть коек, и вот, оформив бумаги, отправил в тыловой госпиталь. Как раз вернулся из штаба, машина с раненым ушла, оформлял в штабе бумаги, того вывели из штата полка, бюрократия, а у входа в медсанчасти, обнаружил неизвестного корврача, звание соответствует генерал-майору. Причём, у него были не наши зелёные петлицы, а голубые лётные. Хотя эмблемы наши, медицинские, и по три ромба корврача. Впрочем, не удивительно. Сам петлицы сменил на голубые, так положено инструкцией. Я теперь в ВВС. Хотя до сих пор за нашим Санитарным Управлением числюсь.

Впрочем, этот корврач, как начал орать, а я уставший был, после операции над комиссаром всего три часа прошло, а тут этот хмырь. В окне довольная рожа завхоза мелькнула. Даже и думать не надо, его работа, настучал кому-то. Интересно, что за хмырь? И орёт так как будто ему это по службе положено, разными эпитетами называя. Я же, размышляя как ему вдарить, с левой или справой, обе тренирую, как тот выдохся, и рявкнул:

– В Управление! Немедленно! Там тебе знахарю деревенскому дадут нормальное направление, по силам.

Почему завхоз на меня взъелся, объяснить не сложно. Я тут любовь кручу с сержантом медицинской службы Светличной, ей всего двадцать лет, молодая и красивая, летчики вокруг так и увивались, а тут я успел первым. А на неё завхоз глаз положил, слюни пускал, мужик лет сорока, с кривой рожей и хромотой. Да та в его сторону и не смотрела, если только с брезгливостью. Тот и за собой не ухаживал, иногда немытым телом попахивало, пока я не приказывал баню посетить, так и ходил. Себя я вот держал в порядке. Даже лосьоны для кожи использовал, баня каждый день, благо топят палатку для лётчиков, порядок. Так и не узнал, что происходит, вещи забрал, в штабе полка получил направление, начальник штаба сам ошарашен был, но хоть шепнул что корврач отвечает за медицину в ВВС фронта. Старший медик, если проще. По сути и мой командир. Начштаба выдал самолёт связной, это такое спасибо за комиссара, «У-2». И меня доставили до Москвы. Как раз добрались, а там попутной машиной с аэродрома до центра. К Управлению сам вышел. Предъявил направление, тут уж в курсе, и раз, оказалось по приказу корврача, того хмыря, с меня сняли звание, я стал военфельдшером, и получил направление в Сто Пятьдесят Четвёртый медсанбат Сто Семидесятой стрелковой дивизии, Двадцать Второй армии. Мне нужно на Великие Луки. Оформили всё быстро, побывал на складах, сменил форму, перенеся награды, кладовщик помог. Снова зелёные петлицы. Мне в Управлении бумагу выдали на смену формы. Документы уже изменены, направление на руках, паёк получил. Там на вокзал и дальше по железной ветке через Ржев на Великие Луки. Значит буду участником Смоленского сражения. Точнее под конец попаду. Тут вроде ожидается большая бяка.

Добрался за сутки, скорый был поезд, медикаменты вёз, санитарный. Оформили меня, удивившись что в графе «специальность» указано, что хирург. Это командира медсанбата заинтересовало. Уточнил. Вот и пояснил что шпалы сняли. Причина не известна.

– Что значит «хмырь в звании корврача»? – не понял тот.

– А я знаю кто это? Прилетел, наорал ни за что, и отправил по новому назначению, вот звание сняли. С голубыми петлицами был.

– Голубев, – кивнул военврач, похоже знает того хмыря.

Впрочем, работы много, меня сначала проверяли, но поток раненых серьёзный, хирургов не хватало, так что дальше уже один работал, изредка ассистировал кто из врачей. А обычно другие военфельдшеры. Иногда за операционным столом приходилось стоять и десять часов, и больше, бывало выходя из операционной палатки, размять ноги, чай попить и поесть. И снова работа. Падал на матрас в жилой палатке, где место выделили, и сразу засыпал. При этом я был доволен, столько опыта. Нарабатывал практику использования знаний из базы «Полевого хирурга». Хотя конечно жаль было покидать лётчиков, у меня там всё на мази. Гнида, тот корврач. Я ему в следующий раз не постесняюсь и в лицо такое сказать, хотя вряд ли следующий раз будет. Почему орал я понял из его слов. Руку бойцу пришил, а та отмерла, вот тут видимо навет, нормально парень пальцами шевелит, ещё разное тому настучали, вот он примчался и устроил истерику с брызгами слюней. Видимо характер такой. Хорошо главврач медсанбата был нормальный, не обратил внимания как я старшего по званию назвал. Впрочем, то что лишили, мне плевать, даже готов простить что от лётчиков убрали, а там отличная служба, и Юленька под боком, а вот за визги и слюни в лицо, никогда не прощу. Я такое не терплю, и в прошлой жизни не терпел. В рожу полковнику дал, за что в штрафники попал. Характер такой. Так что активно работали. То, что бои вокруг страшные шли, было видно по тому потоку раненых, и я ни одну ампутации не провёл, хотя мне прямо приказывали, спасал молодым парням конечности. Так мне самых тяжёлых стали отправлять, безнадежных. Из-за этого приходилось стоять за операционным столом больше всех, было и пятнадцать часов, с перерывами на отдых, но не смущало.