Полная версия
12 жизней Кати Сорокиной с Петей и без
Светлана Грачева
12 жизней Кати Сорокиной с Петей и без
Выбор 1. Встреча одноклассников
1 марта. Катя проснулась от вибрации телефона. Сквозь щель в шторах пробивался тусклый мартовский свет – то ли рассвет, то ли просто серое московское утро, в котором день начинается без особого энтузиазма.
Она потянулась к экрану, щурясь. Уведомление из старого группового чата, который молчал месяцами, а то и годами.
«11А – Навсегда 💕» Ольга Петрова: НАПОМИНАЮ!!! Сегодня встреча выпускников! 19:00, ресторан «Времена года». Кто не придёт – тот предатель 😘
Катя уставилась в потолок.
Сегодня. Прямо сегодня.
Пятнадцать лет с того дня, когда они все стояли на школьном крыльце в белых рубашках и чёрных юбках, обнимались, плакали, клялись дружить вечно. Пятнадцать лет с того момента, когда казалось, что впереди – целая жизнь, большая, яркая, полная выборов.
Она повернула голову. Петина половина кровати была пуста – он всегда вставал раньше.
С кухни доносился негромкий звук льющейся воды, шипение кофемашины, лёгкое бренчание чашек. Привычные звуки их совместной жизни. Три года они жили вместе. Пять лет встречались. Где-то на третьем году она перестала считать юбилеи.
Катя медленно поднялась, нашла халат на стуле, натянула его на себя. В зеркале на стене мелькнула её фигура – растрёпанные каштановые волосы до лопаток, помятое лицо, тёмные круги под глазами. Она отвернулась, не желая разглядывать детали.
На кухне Петя стоял спиной к двери, в старой серой футболке и спортивных штанах. Широкие плечи, знакомый силуэт. Он наливал кофе в две чашки – белую для себя, синюю для неё.
– Доброе утро, – сказала Катя.
Он обернулся и улыбнулся – короткой, утренней улыбкой, которую она знала наизусть.
– Привет. Как спала?
– Нормально.
Она села за стол. Петя поставил перед ней синюю чашку, сел напротив. Его пальцы барабанили по столешнице – лёгкий, бессознательный ритм. Он делал так всегда, когда думал о работе.
– Что-то случилось? – спросил он, заметив её задумчивый взгляд.
Катя покачала головой.
– Ольга написала. Встреча одноклассников. Сегодня вечером.
– А. – Петя сделал глоток. – Пойдёшь?
Катя посмотрела в чашку, потом на него. Внутри что-то щёлкнуло – тихо, но отчётливо.
– Иду.
Петя поднял брови – удивлённо, но на лице читалось одобрение.
– Это правильно. Ты давно их не видела.
Правильно. Он всегда знает, что правильно.
Петя допил кофе, встал, подошёл к ней и поцеловал в макушку.
– Увидимся вечером. Удачи.
Поцелуй в макушку. Как всегда. Машинально. На автомате.
– Спасибо, – сказала она.
Дверь закрылась за ним через десять минут.
Катя осталась одна с телефоном в руках. Открыла чат, написала:
«Буду».
Ответ пришёл почти мгновенно:
Ольга Петрова: Ураааа! 🎉 Катюш, не пожалеешь!
Катя положила телефон и посмотрела в окно. Москва просыпалась – машины, люди, жизнь продолжалась.
Я пойду. Я действительно пойду.
Впервые за долгое время она не сомневалась.
Весь день тянулся медленно. Работа – таблицы, отчёты, согласования. Катя смотрела в экран и не видела ничего. Мысли возвращались к вечеру.
Что я им скажу?
Кто я теперь?
Маркетолог в логистической компании. Живу с парнем. Нет детей. Нет особых достижений.
Всё стабильно. Всё нормально.
Всё скучно.
К шести она ушла с работы пораньше. Дома встала перед шкафом, перебирая платья.
Чёрное? Слишком мрачно. Синее? Слишком строго. Бежевое? Слишком скучно.
Выбрала тёмно-зелёное. В нём она выглядела не как «офисный работник», а как… как кто-то другой. Кто-то, кого она почти забыла.
Подвела глаза, накрасила губы. Посмотрела на себя критически.
Нормально. Вполне нормально.
Ресторан «Времена года» встретил её знакомым гулом голосов и смехом. Длинный стол был накрыт, бокалы блестели, цветы стояли в вазах. Уже человек двадцать собралось.
Ольга, как всегда, была в центре внимания – безупречная, энергичная, с идеальной укладкой и улыбкой, которая никогда не гасла.
– Катя! – Она обняла её на входе. – Как ты? Боже, сколько лет!
– Привет, Оль.
Ольга подвела её к столу. Катя поздоровалась с несколькими людьми, обнялась с Мариной Николаевой в её яркой рыжей куртке, с Левом Григоровичем, который почти не изменился – всё те же очки, всё та же добрая улыбка.
Села за стол. Напротив оказалась пустое место с табличкой «Волков Дмитрий».
Дима Волков? Тот самый хулиган с последней парты?
Ужин начался. Ольга произнесла тост про дружбу и годы, все выпили. Потом начались разговоры – кто где работает, у кого дети, кто куда ездил.
Катя слушала вполуха, улыбалась, кивала. Внутри нарастало странное чувство – будто она смотрит на всё это через стекло. Они все здесь, живые, реальные. А она – призрак собственной жизни.
– Катя, а ты чем занимаешься? – спросила Марина.
– Маркетинг. Логистическая компания.
– Звучит… стабильно, – осторожно сказала Марина.
Стабильно. Да. Как могила.
– Замуж вышла? – встряла Ольга.
– Нет. Живу с парнем. Пять лет уже.
– О! – Ольга оживилась. – И когда свадьба?
Катя пожала плечами.
– Не знаем пока.
Ольга кивнула с пониманием, но Катя видела в её глазах жалость. Пять лет, а всё ещё не замужем. Бедная Катя.
– А у тебя дети есть? – продолжила Ольга.
– Нет.
– Планируете?
– Не знаю.
Неловкое молчание.
Марина спасла ситуацию:
– А я вообще уезжаю. В Берлин. Надоела Москва.
Разговор потёк дальше. Катя отпила вина, глядя в свой бокал.
Что я здесь делаю?
Она встала, сказала, что выйдет подышать, и вышла на улицу.
Холодный мартовский воздух ударил в лицо. Катя прислонилась к стене, закрыла глаза.
– Сорокина?
Она обернулась.
Мужчина в дорогом костюме стоял у входа, курил. Высокий, худощавый, с сединой на висках. Лицо незнакомое и одновременно… знакомое.
– Да, – ответила она осторожно.
– Волков Дима. Помнишь?
Катя вгляделась в его лицо. Попыталась наложить это взрослое, уверенное лицо на образ пацана с последней парты.
– Дима? – переспросила она, не веря. – Ты?
Он усмехнулся.
– Удивлена?
– Честно? Да.
– Все удивляются. – Он затушил сигарету. – Я там внутри не высидел. Слишком шумно. Ты тоже?
– Да.
Он достал визитку, протянул ей.
– Дмитрий Волков. Директор агентства CREO. Брендинг, реклама, визуальные концепции.
Катя взяла визитку, не понимая.
– Зачем ты мне это даёшь?
– Потому что я видел твои кейсы.
Она моргнула.
– Что?
– Ты работаешь в «ЛогиТранс», маркетинг. Я изучил твои проекты. Креативные. Нестандартные. Ты недооценена там, где работаешь.
Катя молчала, не зная, что ответить. Откуда он знает, где я работаю?
– Я хочу предложить тебе работу, – продолжил Дмитрий. – Арт-директор. Ты будешь придумывать визуальные концепции для крупных брендов. Использовать не только маркетинговые навыки, но и художественное мышление.
Катя уставилась на него.
– Я… Я не художник.
– Ты училась в художественной школе. Три года. Бросила после девятого класса.
Откуда он это знает?
– Как ты…
– Я изучил тебя. – Он пожал плечами, как будто это было нормально. – Я изучаю всех, кто мне интересен. И ты мне интересна. Твой подход к задачам, твоё мышление. У тебя талант, который ты зарываешь в таблицах Excel.
Катя почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Талант. Когда в последний раз кто-то говорил это слово про меня?
– Я… Я не знаю.
– Не отвечай сейчас. Подумай. – Он кивнул на визитку. – Позвони, когда решишь. Зарплата будет в два раза больше, чем сейчас. Работа – интересная. И ты сможешь быть собой, а не просто исполнителем чужих указаний.
Быть собой.
Кто я?
Дмитрий развернулся к двери.
– Подумай. У тебя есть время.
Он вернулся в ресторан, оставив Катю одну на холодной улице с визиткой в руке.
Домой Катя вернулась поздно. Петя сидел за компьютером, работал над чертежами. На экране – серые коробки торгового центра.
– Как прошло? – спросил он, не отрываясь от экрана.
– Хорошо.
– Рада, что пошла?
Катя села на диван, глядя на визитку в руках.
– Мне предложили работу.
Петя обернулся.
– Что?
– Один из одноклассников. Дмитрий Волков. У него рекламное агентство. Он предложил мне должность арт-директора.
Петя откинулся на спинку стула.
– И ты что думаешь?
– Не знаю. Зарплата в два раза больше. Работа интересная. Но… страшно.
– Страшно?
– Да. Я столько лет работаю в логистике. А это… совсем другое. Визуальные концепции, творчество. Я не художник.
– Ты училась в художке, – спокойно сказал Петя.
– Это было сто лет назад.
Петя встал, подошёл к ней, сел рядом.
– Катя, ты хочешь этого?
Она посмотрела на него.
– Да. Наверное. Не знаю.
Он обнял её. Тепло. Привычно. Безопасно.
– Тогда попробуй. В худшем случае вернёшься обратно.
– Ты думаешь?
– Да.
Катя прижалась к нему, глядя на визитку.
Он всегда поддерживает. Всегда говорит правильные слова.
Почему от этого так грустно?
Она достала телефон, открыла почту, начала писать:
«Дмитрий, спасибо за предложение. Я подумаю и отвечу вам в течение недели».
Нажала «Отправить».
Петя поцеловал её в макушку.
– Молодец. Правильно, что не торопишься.
Правильно.
Опять правильно.
Катя положила телефон на тумбочку. Закрыла глаза.
Внутри неё что-то сжалось – то ли от страха, то ли от предвкушения.
Выбор.
Опять выбор.
Как понять, какой правильный?
Она не знала.
Но впервые за долгое время перед ней открылась дверь.
И она почти решилась войти.
Ночью Катя не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок. Рядом Петя дышал ровно – он всегда засыпал за три минуты.
Она повернулась на бок, посмотрела на него. В темноте видела только силуэт – знакомый, родной, безопасный.
Пять лет.
Пять лет мы вместе.
Он хороший. Заботливый. Стабильный.
Почему мне так пусто?
Она закрыла глаза.
И увидела.
Не сон. Не фантазию. Просто… видение.
В одной версии она говорит «да» Дмитрию. Уходит на новую работу. Карьера, творчество, признание. Но Петя остаётся в тени. Они расходятся.
В другой версии она остаётся. Безопасно, стабильно, спокойно. Но пустота внутри растёт. Она гаснет.
В третьей – она пробует, но проваливается. Возвращается в логистику. Живёт с мыслью «а что, если бы…»
Все версии реальные.
Все версии страшные.
Катя открыла глаза.
Что выбрать?
Вопрос повис в темноте.
Ответа не было.
Выбор 2. В чем разница?
1 марта. Катя проснулась от вибрации телефона.
«11А – Навсегда 💕» Ольга Петрова: НАПОМИНАЮ!!! Сегодня встреча выпускников! 19:00, ресторан «Времена года». Кто не придёт – тот предатель 😘
Катя медленно поднялась, натянула халат. В зеркале мелькнула её фигура – растрёпанные каштановые волосы до лопаток, помятое лицо. Она провела рукой по волосам. Когда последний раз она их стригла? Полгода назад? Год?
На кухне Петя стоял спиной к двери, наливая кофе в две чашки.
– Доброе утро, – сказала Катя.
Он обернулся, улыбнулся коротко.
– Привет. Как спала?
– Нормально.
Она села за стол. Петя поставил перед ней синюю чашку.
– Что-то случилось? – спросил он.
– Ольга написала. Встреча одноклассников. Сегодня вечером.
– А. – Он сделал глоток. – Пойдёшь?
Катя посмотрела в чашку.
– Не знаю.
Опять не знаешь. Конечно.
Петя кивнул, не настаивая. Допил кофе, поцеловал её в макушку – автоматический жест – и ушёл одеваться.
Дверь закрылась за ним через десять минут.
Катя осталась одна с телефоном в руках. Открыла чат, пролистала сообщения. Открыла профиль Ольги – деловые костюмы, йога, рестораны. Идеальная жизнь в квадратиках.
Закрыла приложение.
Посмотрела на себя в тёмный экран телефона – размытое отражение, неясное.
Что ты вообще из себя представляешь, Катя?
Офис встретил её привычным гулом. Катя прошла к своему столу, включила компьютер, открыла почту. Сорок три письма. Она начала разбирать их на автомате.
В десять – планёрка. В одиннадцать – созвон с поставщиками. В двенадцать – отчёт, который надо было доделать ещё вчера.
Она работала механически, не поднимая глаз от экрана.
В час дня телефон завибрировал. Напоминание: Обед.
Катя посмотрела в окно. Серое небо, серые дома.
Когда ты последний раз делала что-то не по плану?
Она встала, взяла куртку и вышла из офиса.
По пути к фудкорту в торговом центре увидела парикмахерскую – небольшая, с неоновой вывеской "АРЬЯ". Катя проходила мимо неё сотни раз, но никогда не заходила внутри.
Внутри пахло краской для волос и каким-то цветочным шампунем. У стойки стояла девушка с выбритыми висками и яркими татуировками на руках – птицы, цветы, какие-то геометрические узоры.
– Здравствуйте, – сказала Катя. – Можно подстричься? Прямо сейчас?
Девушка оглядела её с лёгкой улыбкой.
– Можно. Я Арьяна. Что хотите?
Катя посмотрела на своё отражение в зеркале напротив. Длинные каштановые волосы до лопаток, которые она собирала в хвост каждое утро. Волосы, которые Петя любил заправлять ей за ухо вечером, говоря, что они ей идут.
– Короткие, – сказала она. – Очень короткие.
Арьяна приподняла бровь.
– Насколько короткие?
Катя провела рукой по шее.
– До подбородка. Или выше.
– Уверены?
Нет.
– Да.
Арьяна кивнула.
– Хорошо. Садитесь.
Катя села в кресло. Арьяна накинула на неё пелерину, расчесала волосы, разделила на пряди. Взяла ножницы.
– Начинаем?
Катя кивнула.
Первая прядь упала на пол – длинная, тяжёлая, как живая.
Катя смотрела в зеркало.
И вдруг увидела двух себя.
Одна – с длинными волосами, как сейчас.
Другая – с короткой стрижкой, дерзкой, незнакомой.
Обе смотрели на неё из зеркала одновременно.
Два отражения в одном.
Катя моргнула.
Осталась только одна – та, у которой Арьяна уже срезала вторую прядь.
Что это было?
– Вы в порядке? – спросила Арьяна, заметив её замершее выражение.
– Да. Просто… – Катя провела рукой по лицу. – Не спала нормально. Устала.
– Понимаю. – Арьяна продолжила стричь.
Прядь за прядью. Волосы падали на пол.
Катя смотрела, как меняется её лицо в зеркале. Скулы стали острее. Шея – длиннее. Глаза – ярче.
Через двадцать минут Арьяна отложила ножницы.
– Готово. Смотрите.
Катя подняла глаза.
В зеркале на неё смотрела незнакомка. Короткая стрижка до подбородка, небрежная чёлка, чуть взъерошенная. Она выглядела… моложе. Смелее.
Свободнее.
– Нравится? – спросила Арьяна.
Катя кивнула, не отрывая взгляда от отражения.
– Очень.
Она заплатила, вышла на улицу. Холодный ветер тронул её шею – непривычное ощущение, почти шокирующее. Она провела рукой по волосам – лёгкие, короткие, чужие.
Что-то своё.
Когда она вернулась в офис, коллеги оглядывались. Кто-то с удивлением, кто-то с любопытством.
– Ого, Катя! – сказала Лена из соседнего отдела.
– Спасибо.
– А твой видел?
– Нет. Ещё нет.
– О, это будет сюрприз.
Да. Сюрприз.
Остаток дня прошёл в странном приподнятом состоянии. Катя ловила своё отражение в окнах, в экране телефона, в стеклянных дверях переговорок. Каждый раз – незнакомка. Каждый раз – не она.
Или она. Но другая.
Петя вернулся домой в восемь. Катя сидела на диване с книгой, которую не читала.
Он вошёл, снял куртку, обернулся.
И замер.
– Что… – Он не договорил.
Катя встала.
– Подстриглась.
Молчание.
Петя смотрел на неё так, будто она сказала, что улетает на Марс.
– Зачем? – наконец выдавил он.
– Захотелось.
– Но ты не сказала.
– А я должна была?
Он провёл рукой по лицу, тяжело вздохнул.
– Катя, это твои волосы. Ты пять лет их отращивала.
– И что?
– И ты их… просто взяла и отрезала. Не спросив.
– Спросив кого? – В её голосе появилась острота. – Тебя?
– Я не говорю, что ты должна была спрашивать разрешения, но…
– Но ты бы предпочёл, чтобы я предупредила. Чтобы ты мог сказать "не надо".
Петя сжал губы.
– Я бы не сказал "не надо".
– Правда?
Он отвернулся, повесил куртку на вешалку.
– Мне нравилось, как ты выглядела. Просто… нравилось.
Катя шагнула ближе.
– А теперь не нравится?
– Теперь ты другая.
– Может, я и должна быть другой.
Петя обернулся к ней, в его глазах – растерянность, смешанная с чем-то ещё. Обида? Страх?
– Что происходит, Катя?
– Ничего. Я просто подстриглась.
– Это не просто стрижка. Я вижу.
Она хотела что-то ответить, но слова застряли в горле.
Петя прошёл мимо неё на кухню, открыл холодильник, достал пиво. Открыл банку, сделал глоток.
– Ты меня пугаешь, – сказал он тихо.
Катя стояла посреди комнаты, чувствуя, как что-то внутри неё натягивается, как струна.
– Извини, – сказала она.
Но не чувствовала себя виноватой.
Ночью она не могла уснуть. Лежала на спине, глядя в потолок. Рядом Петя дышал ровно – он уснул быстро, как всегда.
Катя встала, прошла в ванную. Включила свет.
Посмотрела на себя в зеркало.
Незнакомка.
Она повернула голову – зеркало над раковиной, зеркало на стене, зеркало на дверце шкафа. Три отражения.
И вдруг ей показалось, что в каждом – разная она.
В одном – с короткими волосами, как сейчас.
В другом – с длинными, как утром.
В третьем – совсем другая. С выбритыми висками. С взглядом, полным решимости.
Катя зажмурилась, открыла глаза.
Все отражения одинаковые. Короткие волосы. Усталое лицо.
Ты просто устала. Просто устала.
Она вернулась в спальню, легла рядом с Петей.
Достала телефон из-под подушки. Ткнула в телеграм полистать новости, в одном из каналов попалась реклама "Туры в Санкт-Петербург". В тур не хочется. Набрала в браузере: "Поезда Москва – Санкт-Петербург".
Первый поезд завтра утром. В 7:40.
Ты могла бы уехать. Прямо сейчас. Собрать вещи и уехать.
Пальцы зависли над кнопкой "Купить билет".
Ты могла бы.
Она нажала.
Оплатила.
Билет пришёл на почту через секунду.
Катя посмотрела на спящего Петю. На его широкую спину, на руку, заброшенную под подушку.
Я не знаю, что делать.
Она выключила телефон. Положила его на тумбочку.
Закрыла глаза.
Утром она проснётся и примет решение.
Или не примет.
Но сейчас, в этой темноте, с билетом на почте и короткими волосами, которые делали её незнакомкой, – она чувствовала что-то новое.
Возможность.
Катя открыла глаза.
В комнате было темно, но она знала – скоро рассвет.
Она встала, бесшумно. Петя не пошевелился.
Прошла в ванную. Снова посмотрела в зеркало.
Короткие волосы. Острые скулы. Чужое лицо.
Ты можешь быть кем угодно.
Она улыбнулась своему отражению.
И отражение улыбнулось в ответ – но как-то странно, будто чуть не синхронно.
Катя моргнула.
Всё нормально. Просто зеркало.
Просто усталость.
Просто выбор, который ей предстоит сделать.
Или не делать.
Что выбрать?
Выбор 3. Наставница
1 марта. Свет пробивался сквозь шторы, когда Катя потянулась к телефону.
Экран светился. Уведомление из старого группового чата. «11А – Навсегда 💕»
На кухне Петя стоял спиной к двери, наливая кофе в две чашки.
– Доброе утро, – сказала Катя.
Она села за стол. Петя поставил перед ней синюю чашку.
– Что-то случилось? – спросил он.
– Ольга написала. Встреча одноклассников. Сегодня вечером.
– А. – Он сделал глоток. – Пойдёшь?
Катя кивнула.
– Ага. Пойду.
Петя поднял брови, удивлённо, но не стал комментировать. Допил кофе, поцеловал её в макушку и ушёл одеваться.
В семь вечера Катя стояла перед зеркалом в тёмно-зелёном платье.
Подвела глаза, накрасила губы. Критически оценила отражение.
Нормально. Вполне нормально.
Ресторан «Времена года» встретил её знакомым гулом голосов и смехом. Ольга, как всегда, была в центре внимания – безупречная, энергичная, организованная.
– Катя! – Она обняла её на входе. – Как ты? Боже, сколько лет!
Катя поздоровалась, обнялась с несколькими людьми, села за длинный стол. Рядом оказался Лев Григорович, напротив – Марина Николаева с её яркой рыжей курткой и выбритыми висками.
Ужин начался. Ольга произнесла тост про дружбу и годы, все выпили. Потом начались разговоры – кто где работает, у кого дети, кто куда ездил.
Катя слушала вполуха, улыбалась, кивала.
И вдруг дверь ресторана открылась.
Вошла женщина лет пятидесяти восьми – высокая, элегантная, в тёмно-синем пальто. Седые волосы собраны в аккуратный пучок, красная помада, уверенная походка.
Ольга вскочила с места.
– Ирина Александровна! Вы пришли!
Катя замерла.
Ирина Александровна Искаринская. Их классная руководительница. Учительница литературы.
Она почти не изменилась – разве что стала седой и ещё более собранной.
Ирина поздоровалась с выпускниками, обняла нескольких, села во главе стола.
Ольга налила ей вина.
– Я так рада, что вы смогли прийти, – сказала Ольга. – Это так важно для нас.
Ирина Александровна улыбнулась – сдержанно, но тепло.
– Я тоже рада вас видеть. Вы все так изменились.
Её взгляд скользнул по лицам – и остановился на Кате.
– Екатерина Сорокина, – сказала она. – Узнаю.
Катя кивнула.
– Здравствуйте, Ирина Александровна.
– Здравствуй. Как жизнь?
– Нормально.
Ирина чуть прищурилась, будто услышала что-то за этим словом, но не стала спрашивать.
К концу вечера, когда все уже расслабились, разговорились, Ирина Александровна встала и достала из сумки стопку тонких книг в синих обложках.
– Я хотела поделиться с вами кое-чем, – сказала она. – Недавно опубликовала книгу. По мотивам своей диссертации. О русских поэтессах и писательницах, которые бросали вызов условностям своего времени.
Она раздала книги. Катя взяла свою, провела пальцами по обложке.
«Пути, которым мы не следуем»
Ирина Искаринская
– Это про выбор, – продолжила Ирина. – Про то, как женщины делали невозможное в эпоху, когда это было почти немыслимо. Про то, какую цену они за это платили. И про то, стоило ли оно того.
Катя открыла первую страницу. Там было посвящение:
«Моим ученикам, которые ещё не решили, кем станут».
Дома Катя легла в кровать с книгой. Петя уже спал рядом, дыша ровно.
Она открыла главу третью: «Марина Цветаева. Выбор между любовью и словом».
Читала медленно, вдумчиво. Ирина писала не академическим языком – она писала живо, с болью, с пониманием.
«Цветаева выбрала слово. Она выбрала поэзию вместо семейного счастья, вместо покоя, вместо безопасности. Она заплатила за это жизнью дочери, жизнью мужа, собственной жизнью. Но она оставила нам стихи, которые будут жить вечно. Стоило ли оно того? Я не знаю. Никто не знает. Выбор женщины – это всегда жертва. Вопрос лишь в том, чем ты готова пожертвовать.»
Катя закрыла книгу, положила на тумбочку.
В голове крутились слова.
Выбор – это жертва.
Чем ты готова пожертвовать?
Ответа не было.
На следующий день Катя не выдержала. Нашла в интернете контакты кафедры МГУ, где работала Ирина Александровна. Позвонила.
– Ирина Искаринская слушает.
– Ирина Александровна, это Катя Сорокина. Ваша бывшая ученица.
Пауза.
– Катя. Здравствуй. Что-то случилось?
– Нет, я… Я прочитала вашу книгу. Главу про Цветаеву. Хочу попросить вас о встрече, обсудить…
Ещё одна пауза.
– Хорошо. Приезжай сегодня. В три часа. В университетское кафе. Знаешь, где?
– Найду.
– До встречи.
Университетское кафе на Моховой было маленьким, уютным, с высокими потолками и книжными полками вдоль стен. Ирина Александровна уже сидела за столиком у окна, с чашкой чая и раскрытой книгой.
Катя подошла, села напротив.
– Спасибо, что согласились встретиться.
Ирина закрыла книгу, посмотрела на неё внимательно.
– Что тебя тревожит, Катя?
Слова застряли в горле.
– Я прочитала про Цветаеву. Про то, как она выбирала. И я подумала… А если выбор неправильный? Если ты пожертвуешь чем-то важным, а в итоге окажется, что это было зря?
