Дорога к счастливой звезде

Рядом села милая, слегка курносая шатенка с весьма вызывающими манерами.

– Что скучаешь, красавчик? – игриво и нахально спросила она.

Женя посмотрел на неё вопросительно, и в одно мгновение все его проблемы улетучились.

– Да вот скучаю, что такая прекрасная девушка, а ко мне подошла только сейчас.

– Почему только сейчас? Я тебя давно заметила, да тебя и не легко не заметить.

– Да это приятно, но мне уже пора уходить, и мне так грустно, что с вами я так и не познакомился, – и он, обсыпая её грубой лестью, поднялся из-за барной стойки, собираясь уходить.

– Да? – Девушка встала рядом. – Мне тоже пора, а может, вы меня подвезёте, если вы на машине…

И двое направились к автостоянке через дорогу. Так заканчивался каждый вечер Евгения. Он отлично знал, чем закончится эта поездка, и, видимо, девушка никуда не торопилась. И двое – одна радуясь богатому клиенту, а другой весёлому продолжению вечера – сели в машину.

***

Ночь опустилась, как чёрная птица, закрыла всё своими крыльями от солнца. Зачем она это делала каждый день, никто не знал, но было это постоянно, как лето и зима, любовь и грусть. Зачем она опускается? Одни чувствуют одиночество, другие – наслаждение, спокойствие и тишину…

2 Глава

Алена еще крепче завернулась в свой длинный плащ, когда вдруг очутилась на пустынной улице по дороге в клинику. Она обернулась, чтобы осмотреть гостиницу, в которой ей предстояло жить. Здание было не сказать, чтобы шикарное, зато к дешевому проживанию в нем прибавлялись добрые хозяева и теплая, близкая к семейной обстановка. Теперь, когда женщина стояла посреди улицы, ей опять пришли на ум волнующие вопросы о дочери, разлуку с которой она переживала болезненно. Даже сейчас, когда ей навстречу попадались девушки с детьми, в каждой она видела Машу, и какое-то безумие охватывало ее, когда она замечала ошибки молодых мам.

«Ну как так можно, – думала она, ошарашенными глазами глядя на то, как малыш лез на горку, а мама, разговаривая с подругой, нервно курила сигарету. – Ведь упадет же, упадет. Вот молодежь какая, ничего не думает, только воздух в голове. Вряд ли они стараются быть примером для своих детей, глупые, – она злобно посмотрела в сторону двух девушек. – Нагуляют себе детей, а потом, небось, своей же маме и растить внука приносят. Нет, такое не ждет меня, я идеальная мать, я вырастила замечательного сына, и дочь вырастет такой же. Главное – это быть постоянно рядом и не давать ей шанса что-либо от меня скрывать. У нас и так нет с ней секретов, – она улыбнулась про себя. – Да, я идеальная мать».

***

Женя проснулся в каком-то холодном и жутком поту. Всю ночь ему снились кошмары и всякая муть, поэтому, проснувшись, он выместил свое плохое настроение на шторах, которые чуть не слетели, когда мужчина с силой дернул их в стороны. В это мгновение его слух уловил какое-то движение, и он понял, что вчерашняя девушка не покинула его до самого утра. Будь он в другом расположении духа, он, возможно, позвал бы ее на завтрак, но сегодня это показалось ему возмутительным, и он резким движением попытался разбудить ее.

– Э, – он так и не узнал ее имени, – эй! Ты что еще спишь? Мне пора на работу, так что я попрошу тебя уйти.

– Ага, – недовольно ответила та, – сейчас.

Евгений отправился на кухню и, поставив чайник, понял, что Дима должен приехать с минуты на минуту. Из другой комнаты донесся шорох одежды, видимо, девушка торопилась. «Как бы не украла чего, – мелькнула у него в голове мысль». И он поспешно вошел в комнату, оглядывая незаметно все свои вещи, но нет, одежда все так же лежала, свернутая на комоде, а его бумажник покоился в его халате, который был на нем же.

– Ты не могла бы побыстрее, – потянул Евгений, – ко мне сейчас друг должен прийти.

– Что мне твои друг-то, ты со мной еще не расплатился, – спокойно ответила та, но Жене это условие показалось отвратительным, и он, видя, что девушку в его квартире держат только деньги, быстро достал из бумажника несколько бумажек и положил на край кровати, проходя мимо. Девушка быстро схватила деньги и торопливо вышла в коридор. Там воровать было нечего, поэтому мужчина остался в спальне. Он грузно сел на кровать и попытался понять, почему его настроение было таким, но единственным возможным вариантом была ссора с другом, но и это никогда не было для него так страшно, ведь он понимал, что вечно ссоре не бывать.

Женя окунул голову под холодный душ, пытаясь выпроводить все странные мысли из своей головы.

«Действительно, – думал он, – зачем я так строго поступил вчера с Димой? Ведь и впрямь у меня нет ни любви, ни мечты о семье, а он всего лишь хочет направить на путь истинный, – он усмехнулся, вытираясь и выходя из ванной. – А с другой стороны, это возмутительно, как же можно? Я же взрослый человек, и еще неизвестно, кто из нас не прав, уж точно не я. Я живу на свободе, совсем никому и ничему не обязан, волен делать все, что в голову взбредет, а он только и бродит со своей дурацкой мечтой».

На кухне, наливая себе горячего крепкого кофе, он подумал, что сегодня можно будет зайти к Максу и посмотреть, как там обустроилась Маша. Он поводил ложкой в дымящемся напитке, наслаждаясь крепким бодрящим ароматом, и отпил глоток. Горло обожгла горячая жидкость, его мысли сразу прояснились, и все тело заволокло тепло, несущееся сейчас по его венам. Вот и проснулся человек, готовый к новому дню.

«И что это я так разнервничался с утреца, ведь вчерашний день – это уже история, а мне пора делать новые дела и совершать обдуманные поступки… И больше не пить. Интересно, почему все мои друзья так яро пытаются начать семейную жизнь? Ведь человек может существовать и без нее, и она так же глупа, как, например, компьютерная игра. В которую играют, это доставляет удовольствие, но когда заканчивается, кажется, что просто потерял зря время. Главное в этой жизни – быть личностью, расти и не замыкаться на какой-нибудь ерунде».

***

Громко раздавались звуки стучащих об асфальт каблуков, и торопливые шаги отбивали чечетку. Холодный ветер дул, не жалея никого на пути, и гололёд подсмеивался над прохожими. Он как будто говорил: «Ну что, неженки людишки, поиграем с вами сегодня в игру? Победивший доберётся до работы целым, а проигравший отделается разбитой машиной и парой синяков».

Надя спешила к автобусной остановке, радостно было у неё на душе, несмотря ни на что. Сегодня очередной урок литературы, и Татьяна Дмитриевна ещё больше просветит их в сути жизни. Сегодня она вновь увидит этого ангела, и сегодня не упустит своего шанса показать себя, сегодня она решила добиться похвалы с небес, поэтому мчалась к автобусу с невероятной скоростью.

«Как я не люблю эти утренние поездки, особенно в автобусе, в такой суматохе, я там уже почти всех вижу каждый день. Такое ощущение, как будто не в школу еду, а пришла на какое-то собрание знакомых, но друг друга не знающих людей. Ой, ей, ей, – задумчиво добавила она, когда их автобус проехал очередную аварию. – Не хорошо… Я сейчас еду, и такое ощущение, что пересекаю границы двух миров. Моя семья, дом, жизнь за пределами школы совсем не вяжутся, и как будто живу двумя жизнями сразу, странно так, но видимо так и должно быть. Как же мне хочется, чтобы поскорее наступили выходные, чтобы просто посидеть дома и что-нибудь почитать».

Машина остановилась на остановке, рядом с голубым, красивым домом, и Надя, спрыгивая с последней ступеньки, поежилась – ветер становился ещё холоднее. После недолгой прогулки мимо нескольких бутиков и магазинов, она повернула налево и оказалась на ступенях школы. Здание с виду было самое обычное: стены, недавно покрашенные, сияли древней красотой и изяществом, но всё-таки стояли скромно на перекрёстке двух дорог. Надя перечислила мысленно все сегодняшние уроки и вошла внутрь.

***

Александра стояла у окна и провожала взглядом уезжающую машину. Родители отправились обратно в деревню, и сейчас, как только они скрылись за поворотом, она расплылась в улыбке и облегчённо вздохнула.

«За что я так с ними? Это очень просто, я живу в городе, и они просто обуза. Это как Интернет в глухой деревне, так и они не могут преследовать меня вечно. Какой сегодня прекрасный день. Что мне сегодня предстоит? Ах, да, должна зайти Ника, ну что же, я очень рада. Ещё нужно разобраться с адвокатом, скоро я закончу это дело с его бывшей. – При этой мысли она снова легла и сделала такое выражение лица, будто её сейчас кто-то целый час расхваливал, а она из-за поддельной скромности всё отрицала и отрицала своё превосходство. – Ну что же, вот и приходит моё счастье. – В эту минуту ребенок Иван заворочался и начал издавать какие-то пищащие звуки. – Ой, брось, не начинай. – Она взяла его на руки. – Какой же ты всё-таки противный, я устала, а ты не даёшь мне даже отдохнуть».

– Что ты хочешь? – спросила она, неуклюже держа его и глядя в его странные маленькие глазки. – Ребенок опять заворчал. – Какой же ты ворчун, интересно, скоро ты научишься меня понимать? Ты знаешь, кто я? Я твоя мама, поэтому ты должен меня любить и будешь делать то, что я захочу. Но пока ты ещё маленький и глупый малыш, давай спи. – Она вернула его в кроватку, ребенок затих. – Ну вот и славно.

В дверь раздался негромкий стук. Саша подошла к двери и приоткрыла её на несколько сантиметров, но, увидев, кто стоял за ней, поспешила распахнуть её полностью. На пороге стояла девушка в фиолетовом пальто поверх белого больничного халата. От неё исходило тонкое чувство шика, и она улыбалась своими слишком полными губами, поправляя выбившуюся из прически прядь.

– Привет, Сашенька, – весело вошла она.

– Привет, Никуля, – Саша крепко обняла подругу. Та села на кресло, осматривая палату, а Александра устроилась на своем прежнем месте, разглядывая вернувшуюся из Парижа подругу. Она была стройной девушкой, но черты лица её были как будто очень большими для этого крохотного личика. Большие глаза с длинными крашеными ресницами располагались как будто высоко, так что нос казался правильным, но слегка вытянутым. Губы же не были несимметричны ни одной её черточке. Они как будто были отдельно от всего, глаза, наполненные бессмысленным взглядом, и широкие скулы не придавали ей ни загадочности, ни женственности. Единственное, что выделяло её от всех, как и Александру, была безумная любовь к деньгам.

– Как съездила в Париж? – прервала тишину Александра.

– Ничего, красиво там. Не то что у нас тут. И во всём знаешь такое богатство, великолепие.

– Что нового у тебя?

– Ну, я там познакомилась с одним человечком, зовёт теперь замуж, вот думаю, идти или не идти.

– Иди, конечно, пожить в Париже никому ещё не мешало, говорят, там всем живётся лучше, чем тут.

– Это точно, но как дела у тебя-то?

– Ну, тоже всё хорошо, вот сына родила.

Ника как будто сейчас вспомнила, почему она здесь, поэтому быстро отыскала кроватку с ребенком, но взглянуть на её содержимое так и не решилась, оставшись на месте.

– Поздравляю, как назвали?

– Иваном, глупое имя, конечно, но Максу нравится.

– Да, действительно, было бы назвать каким-нибудь более громким именем, но отец есть отец, – она сдержала смешок. – И чего ты только в этом балбесе нашла? Я тебе просто удивляюсь, неужели нет в целом городе более представительных мужчин, чем он?

– Почему же есть, но у него есть намного больше, чем есть у остальных для меня.

– Любовь, – скептически предсказала Ника.

– Нет, деньги, – улыбнулась Саша, и подруга в ответ понимающе кивнула головой.

– Если я соглашусь на этот брак, то мне придётся переехать отсюда.

– Прекрасно, ты возьмёшь меня с собой?

– Конечно, как только ты отделаешься от своего мужа.

– Это будет легко, – она загадочно закатила глаза.

***

– Макс, – Евгений вошёл в кабинет друга, – ты не знаешь, где Дима?

– Нет, – не отрывая головы от бумаг, ответил тот, – а что?

– Да нет, ничего, просто его на рабочем месте нет, – сказал Женя.

– Да ничего удивительного, наверное, дома отсыпается, он же у нас видный лентяй.

– Хм, – обеспокоенно договорил Жека, – но он мог бы и предупредить.

– Ну вот теперь мы его можем назвать ещё и безрассудным. Кстати, ты смотрел отчёты, которые я прислал? – Макс перевёл тему на нужную ему тему.

– Да, – Евгений присел на кресло, – что, неужели наши дела настолько плохи?

– Да нет, не пугайся раньше времени, это лишь предпосылки.

– Ха, звучит бодро, – заметил Женя.

– Брось, я пошутил.

– Хорошая шутка.

– Шутка шуткой, а соперники нам всё равно какую-нибудь подлянку устроят.

– Да почему у нас их столько развелось?

– А сам не догадываешься? У нас самая процветающая компания в городе, – улыбнулся Макс.

– О, – ухмыльнулся Жека, – звучит грозно, ну что будем делать?

– Собирать конференцию…

***

Урок уже подходил к концу, когда Надя опомнилась и начала прислушиваться к тому, что рассказывала Татьяна Дмитриевна. Они начали проходить «Преступление и наказание», и эта тема была самой гнетущей, ужасной, давила на подсознание. Тем более учительница говорила так завораживающе, что было ощущение, будто ты в один миг перенеслась в тот ужасный город, окружённый таким гнусным человеческим существом, что хотелось выбежать из класса, до того становилось противно и как-то не по себе.

Татьяна задала вопрос, и в голове Нади сразу же завертелся ответ, но поднять руку она постеснялась, понадеявшись, что учительница хотя бы раз спросит её или просто заметит. Она посмотрела в глаза учителю, который ждал поднятых рук, но таких не оказалось, поэтому Татьяна Дмитриевна спросила Катю:

– Катя, что ты думаешь по этому поводу?

Надя готова была расплакаться.

«Она всегда спрашивает эту Катю, как будто других учеников нет, она остальных не замечает, ведь Катя её любимчик. Учительница считает её самой умной в классе, но разве нужно спрашивать только тех, кто тебе нравится? Нужно спрашивать других, чтобы развивались все, а не только те любимчики. Я ненавижу эту Катьку, за что? За то, что она любимчик».

Горечь захлестнула её грудь, комок встал в горле, и ревность, зависть, весь этот пучок отвратительных эмоций проник в её сердце. Она посмотрела на Татьяну Дмитриевну, которая сидела за столом.

«Ах, какие руки, божественно, прекрасно, великолепно, – подумала она, следя за движениями учительских пальчиков, – это нормально? Что я так упорно наблюдаю за этими руками? А ведь они так красивы… А ведь Татьяна Дмитриевна даже не знает, как меня зовут, не знает меня. Как больно, я хочу с ней общаться. Да я хочу общаться со своим учителем, я не хочу, чтобы мир учителей и учеников был таким разрозненным».

Такая боль сжимала эту девочку, и страдание не давало дышать. Ей хотелось убежать. Сердце билось всё быстрее и быстрее, такой холодный озноб пробил её изнутри. Она резко вздрагивала, как будто замерзла, судорога свела челюсть.

– Что с тобой, замёрзла? – прошептала Маша.

– Нет, всё хорошо, – ответила Надя, – просто тема очень грустная, тяжело воспринимается, я не в смысле понимания, а о том, какие ощущения в душе оставляет.

– Ага, – подтвердила подруга, – мне тоже чего-то нехорошо. Я, пожалуй, выйду, – она подняла руку. – Можно мне выйти? – спросила она, вставая с места.

– Зачем? – ответила Татьяна Дмитриевна.

– Ну выйти…

– Нет.

– Но, Татьяна Дмитриевна, я чувствую себя плохо.

– Почему?

– Этот роман вызывает у меня просто жуткие чувства.

– Чтобы его понять, нужно быть к этому готовой, но Достоевский об этом вас не спрашивает, поэтому в том или ином случае вам придётся дотерпеть до конца урока.

– Вот коза, – заметила Маша, обращаясь к Наде. Та в ответ резко помотала головой, но было поздно – учительница уже была около их парты и слышала всё, что сказала девочка.

– Я попрошу вас, чтобы вы познакомили меня с вашими родителями, – строго заметила она, не повышая голоса. Продолжив урок, Татьяна вернулась к доске.

– Что же, день начинается весело, – заметила Маша.

Надя сочувственно кивнула.

***

– Макс, я хочу съездить к Диме, – говорил в трубку Евгений, заводя машину. – Да ладно, не кипятись, я скоро вернусь обратно… Да, он не берет трубку… Что? Нет, с ним что-то случилось, кто я? Нет, я ухожу не из-за всех проблем, а из-за того, что волнуюсь за друга. Всё, я тебе перезвоню.

Машина выкатила на длинную асфальтированную дорогу и помчалась на огромной скорости, несмотря на то, что квартира Димы находилась далеко. Женя не почувствовал всей дороги.

Дима был милым, весёлым парнем, но постоянно влипал во всякого рода неприятности, в основном обязанные своим появлением его подругам. Сейчас Жека поднимался на третий этаж одной из новостроек и остановился перед чёрной деревянной дверью.

Он отлично знал и помнил всю обстановку и расположение комнат в квартире. Прихожая была светлая, вся отделанная в светлых тонах. Кухня, находившаяся за первой дверью направо, была большая и совмещалась со столовой, которую Дима предусмотрел для большого семейства. В спальне и других комнатах было также уютно и красиво: всякая мелочь, всё было предусмотрено на будущее. Зачем ему это было нужно? Я сейчас объясню.

Дима – человек домашний, хотя, как и Евгений, был из детского дома. Ему хотелось поскорее завести собственный очаг и прожить свою жизнь в бесконечной любви и гармонии. На сегодняшний день он ставил себе только одну цель – найти свою вторую половинку, но прежде чем найти её, она проходила жёсткий отбор, который составил для себя Дмитрий. Список его женщин был чуть меньше, чем у Евгения, но таким же бессмысленным и ненадёжным. Ему же казалось всё по-другому. Это и заставляло его делать необдуманные поступки и ходы. Он знакомился с девушками в ресторанах и кафе, в клубах и разного рода забегаловках, то есть в тех местах, куда люди отправляются, не надеясь на долгие и серьёзные отношения. Какими были его требования? О, это было действительно просто… Он просто хотел, чтобы его девушка была идеальной принцессой. Вот, пожалуй, и всё. Какими же простыми были его желания, увы, совсем невозможные наяву. Каждый из нас представляет свою половинку идеальной, но вряд ли каждый именно такой находит её в этом мире. Так и Дима всё бился и бился, как рыба об лёд, абсолютно не понимая, в чём же на самом деле дело.

Женя минут десять стоял перед открытой дверью, пока не вспомнил, что запасной ключ его друг держит у соседей. Он метнулся к соседней двери. Благо, в соседке была милая, добрая старушка, отлично знавшая Евгения и чувствовавшая к нему огромное доверие и любовь, почти сравнимую с материнской. Не раз они вместе пили чай, и она упорно объясняла ему, что он уже не в том возрасте, чтобы смеяться над любовью и отвергать любые отношения между мужчиной и женщиной. Он был благодарен ей за эту любовь и прислушивался к её советам, но не всегда делал их на практике.

Сейчас она сонная выбежала из кухни и стала поспешно искать ключи в своей большой деревянной шкатулке для ключей.

– Ты действительно думаешь, что с Димочкой могло что-то случиться?

– Да, я не думаю, я в этом уверен. Не был на работе, дверь не открывает, на звонки не отвечает.

– А с чего ты взял, что он дома?

– Я пока стоял, слышал шаги за дверью, а на слух и галлюцинации я пока не жалуюсь.

– Ох, дружок, что-то я тоже за него волнуюсь. А Марина его просто ангел.

– Да где же этот ангел ушёл, оставив его одного?

– А может, они с ней дома целый день сидят или гулять пошли. Дело ведь молодое.

– Нет, не романтик наш Димон, хотя и глупый.

Бабушка наконец нашла ключи и отдала их Жене. Тот же быстро поспешил открыть запертую дверь. Он опешил, заметив, какой беспорядок творился в квартире. Вещи валялись на полу, из комодов, шкафов были вытащены вещи, несколько ваз было разбито. Женя почувствовал противный запах газа, он резал в носу, и глаза начали слезиться. Сердце парня быстро забилось в тревоге. Он осматривал каждую комнату: первая, вторая – никого, третья, четвёртая. Вдруг ему послышался какой-то шорох в глубине одной из них. Не раздумывая, он метнулся на этот звук. Дима лежал на полу в полуобморочном состоянии. Разум Евгения вдруг помутился, но механически он чувствовал, как поднял друга, вынес его из квартиры и привез в больницу…

Голова прояснилась только в тот момент, когда к сидящему в коридоре вышел врач.

– Что с ним? – озадаченно спросил Женя, только сейчас понимая, что произошло, и вспомнив резкий запах в квартире. – Он отравился?

– Видимо, да, но с ним уже всё хорошо, и вы можете пройти к нему, но объясните ему, что он ещё задержится у нас.

И Женя, кивнув, вошёл в белую до рези в глазах комнату. Вся обстановка в ней напрягала, отчего он поёжился. Дима лежал на кровати бессмысленно глядя в потолок. Друг сел на край кровати.

– Зачем ты пришёл? – резко спросил пострадавший.

Евгений не знал, что ответить, и решил подождать, когда друг продолжит разговаривать или укорять его, но вдруг Димка зарыдал как ребёнок. Для Евгения это было такой неожиданностью, что в первое мгновение он не мог понять, что произошло, и что ему делать. Наконец, он решился спросить лишь один вопрос:

– Что случилось?

Дима как будто только сейчас понял, что он не один, отчего его нервы вновь пришли в порядок. Он посмотрел на него с таким одиночеством и горечью во взгляде, что Жене стало не по себе. Ему никогда прежде не приходилось успокаивать своего оптимистичного друга. Вдруг ему захотелось, чтобы друг не смотрел на него так и не молчал, поэтому он резко подошёл к нему и, потряс его за плечи, повторил вопрос:

– Что случилось?

– Она, – сказал он после минутного вздоха, – она ушла…

– Ну и что? – переспросил Жека, поняв, кого он имел в виду. – Неужели из-за этого нужно оставлять газ включённым? Признайся, ведь ты специально…

– Да, она ушла… Они все уходят, я никому не нужен, я просто ничтожество, я не смогу найти идеал, он прячется от меня, я не знаю почему, ведь я хочу любви, хочу дарить её ей.

– Димка, опомнись, ты переживаешь из-за девушки, ты ведёшь себя не по-мужски, как…

– Как кто? Что это значит, что если я мужчина, то и не человек совсем что ли? Нет, я тоже, как многие, хочу любви, тепла, ласки, нежности, и не надо меня сравнивать с девчонками. Я не робот, я не должен скрывать свои чувства, как делаешь это ты…

– Я… Слушай, хватит. Зачем ты газ включил и оставил?

– Я хотел умереть, чтобы не видеть этого ужасного мира, в котором нет моей королевы.

В это мгновение в палату заглянула медсестра – девушка, похожая на простую деревенскую девушку с приятными чертами лица и длинной толстой золотой косой.

– Вам пора делать процедуры, – прервала она разговор, намекая на то, что Жене пора уходить. Она исчезла за дверью так же быстро, как и появилась.

– Ну тогда я пойду, мы с тобой договорим вечером, – строго заметил мужчина, направляясь к выходу.

– Она не просто ушла, – вдруг сказал Дима. – Она вынесла из квартиры все драгоценные вещи…

– Зачем?

– Наркотики.

Женя разочарованно покачал головой и вышел в коридор.

«Что это такое, зачем какой-то порошок так портит самых хороших людей, – думал он, остановившись на одном из светофоров. – Люди так жалки в своих слабостях, но в большей части мы сами виноваты в этом», – вспомнил он слова, произнесённые одним из детдомовцев.

Он вспомнил того, кто говорил ему ещё тогда в подростковом возрасте его товарищ. Он вспомнил, как его звали, и в его сознании всплыл один самый обыкновенный вечерний разговор:

«Был летний тёплый вечер, но их за баловство не пустили с Никитой, Павлом и Толяном спать в палатках. Они сидели в одной спальне и смотрели, как ребята разводят костёр, и как одна из воспитательниц за что-то в стороне ругает Андрея, парня взбалмошного и неуравновешенного.

– Они нашли у него наркотики, – отлипнув от окна, сказал Никита.

Остальные посмотрели на него вопросительно, как будто требуя рассказать всё, что он знает.

– А кто он? – спросил Толя, необщительный и замкнутый в себе мальчик.

– Это, – Никита указал на наказанного мальчика, – Андрей, он недавно у нас, говорят, его родители живы, но, кажется, сидят на наркотиках, воспитатели думали, что он хотя бы нормальный, пока не нашли эту гадость, которую он к нам притащил.

– В его палате не одного его застукали за этим делом, – вступил в разговор сам Евгений. – Там говорят, все без исключения пробовали.

– Да, – подтвердил Никита. – Мне тоже предлагали, но мне такие перспективы не внушают доверия, они от меня и отвязались.

– Так вот кто переносчик этой заразы, – громко воскликнул Толик. – Ничтожество он, вот и всё.

– Подожди, – вдруг вступил в разговор молчавший всё время Павел. – Люди так жалки в своих слабостях, но в большей части мы сами виноваты в этом. – Все посмотрели на него, не понимая, в своём ли он уме. – Эти люди просто не могут справиться со своими жизненными ситуациями, просто им не хватает сил, вот и всё. Поэтому они озлоблены на весь мир и создают с помощью наркотиков собственный мир, подчас идеальнее нашего. Люди не любят мир за то, что все люди злые. Но мы считаем всех людей злыми, потому что не любим этот мир. Их стоит жалеть, а не смеяться над их слабостями. Их стоит попытаться понять и помочь.