Айвен и омут души

Лейла прошла к креслу с самой высокой спинкой, украшенной замысловатой резьбой, изображавшей чешую. Остальные, немного растерянные, заняли свои места. Айвен сел рядом с Эштеном, напротив них устроились Тайлер, Лидия и Френика.

Лейла положила обе руки на стол, ее пальцы были длинными и тонкими.

«Рада всех приветствовать, – начала она, и ее голос, низкий и мелодичный, идеально подходил к атмосфере комнаты. – Я не вижу смысла повторять то, что уже сказал Бишоп Хейворд. Его слова должны быть выжжены у вас в памяти. Если нет – вам здесь не место».

От ее ладоней по темной поверхности стола снова поползли светящиеся узоры. Но на этот раз они были иными – не абстрактными, а складывающимися в четкие, изящные формы листьев, стеблей и соцветий. Пять светящихся трав, идеальных в своей детализации, медленно поползли от центра к каждому из пятерых студентов, остановившись прямо перед ними.

«Знакомьтесь, – сказала Лейла. – Основа нашей внутренней систематизации. Пять качеств, пять путей лекаря. Они не определяют вас полностью, но указывают на вашу врожденную склонность. Смелость. Гнев. Горе. Счастье. Покой».

Айвен смотрел на растение, остановившееся перед ним. У него были мелкие, резные листочки и крошечные голубоватые цветки. Оно излучало ощущение безмятежности и умиротворения. Трава Покоя.

«А почему именно в начале учебы нам определяют эти… качества? – первым нарушил молчание Тайлер. Ему досталось растение с острыми, колючими листьями и темно-красным, почти черным бутоном. Трава Гнева. – Не рано ли? Мы ведь еще ничего не умеем».

Лейла повернула к нему голову, и в ее глазах мелькнула искорка интереса. «Вопрос резонный, Корбелен. Ответ прост: это важнейшая часть жизни в Академии. И не только здесь. Это – систематизация. Так правильнее. Так проще следить… за вами». Последние слова она произнесла с легким, едва уловимым оттенком иронии. «Через эти качества формируются определенные… общества. Группы взаимопомощи, если угодно».

«А у меня… Горе, – тихо, почти шепотом произнесла Лидия, нервно теребя ремешок своей сумки. Ее растение было поникшим, с серебристо-серыми, слезовидными лепестками.*

Лейла поднялась и, плавно обойдя стол, подошла к ней. Она положила руку на ее плечо, и жест этот, вопреки ожиданиям, был не холодным, а ободряющим.

«Это не плохая трава, Кролфорд. Отнюдь. Это значит, что твое призвание – работать с самыми тяжелыми душевными ранами. Ты будешь помогать людям справляться с потерей, с травмой, с отчаянием. Восстанавливать психику солдат, вернувшихся с войны, или лекарей, переживших профессиональное выгорание. Это трудный путь, но один из самых благородных».

Затем она перевела взгляд на Тайлера. «А у тебя, Корбелен, Гнев. Не смейся, – она предупредила его поднимающуюся ухмылку. – Это не значит, что ты будешь вечно злиться. Твоя стихия – работа в условиях стресса и хаоса. Ты будешь тем, кто сможет действовать в пылу боя, под огнем, когда счет идет на секунды. Ты будешь не только лечить, но и защищать – и пациентов, и себя, и своих коллег от… скажем так, неадекватного командования или самих пациентов, одержимых боевой яростью». На ее губах снова появилась та ехидная, почти до ушей, улыбка.

Потом ее взгляд упал на Айвена. «А вот Покой… – Она сделала театральную паузу, подходя к нему. – Самая загадочная и раздражающая трава из всех».

Айвен почувствовал, как под ее взглядом ему становится не по себе.

«Ты можешь усыпить боль и взбодрить дух, – продолжала она, обходя его кресло. – Можешь сделать паникующего – собранным, а раздумчивого – решительным. Ты – универсальный инструмент. Общество Покоя успевает везде, его представителей ценят, но… – она наклонилась к его уху, понизив голос до шепота, – их же и недолюбливают. Ибо кто захочет, чтобы ковырялись в его самых сокровенных тревогах?»

Выпрямившись, она направилась к Эштену. «А тебя, если я не ошибаюсь, зовут Эштен».

Тот, до этого момента сохранявший полную непроницаемость, медленно поднял на нее взгляд. Его алые глаза сузились. «Откуда вы знаете? Я не припоминаю, чтобы сообщал вам свое имя».

«Айвен окликнул тебя, когда вы шли по коридору, – с явным удовольствием ответила Лейла, закидывая голову. – У меня от рождения идеальный слух. Я слышу шепот за три закрытые двери. Полезный навык, не находите?»

Эштен бросил на Айвена быстрый, колючий взгляд, полный немого укора.

«У меня Смелость, – сухо констатировал он, глядя на свое растение – с крепким стеблем и широкими, устремленными вверх листьями.*

«Боевая медицина в чистом виде, – тут же отреагировала Лейла, словно зачитывая с невидимой шпаргалки. – Применяется в самой гуще схватки, незаменима на передовой. Риск, скорость, решительность – твои союзники».

Наконец, ее взгляд упал на последнюю студентку. «Значит, у тебя… Счастье?» – ее тон стал мягче.

Френика, сидевшая с идеально прямой спиной, уверенно кивнула. «Да». Ее растение было ярким, солнечным, с желтыми лепестками, похожими на маленькие солнца.

«Общество Счастья занимается культивацией, – неспешно, с расстановкой, произнесла Лейла, возвращаясь на свое место и раскрывая перед собой небольшой, изящный свиток. – Выведением новых видов целебных растений, созданием бальзамов и эликсиров, улучшающих не только физическое, но и душевное состояние. Без вас наша работа была бы в разы сложнее».

Последующие два часа прошли в монотонном зачитывании правил, распорядка, расписания занятий и требований Академии. Айвен слушал вполуха, все еще переваривая то, что узнал о своем «качестве». Покой. Универсальный инструмент. Раздражающий.

Когда собрание наконец закончилось, и Лейла, свернув свиток, отпустила их, на улице уже стоял теплый, погожий вечер. Группа высыпала в коридор.

«Ну что, – первым нарушил молчание Тайлер, потягиваясь так, что у него хрустнули позвонки, – я голоден как волк после зимней спячки. Предлагаю отметить наше знаменательное вливание в ряды служителей Гигеи чем-нибудь съедобным и желательно не из академической столовой. Все вместе!»

«Я знаю одно местечко недалеко от главных ворот, – неожиданно предложил Эштен. – Готовят неплохо. И порции достойные».

«Отличная идея!» – подхватила Лидия, и ее лицо, до этого казавшееся немного грустным, озарила улыбка.

Айвен в это время уставился на свою ладонь, мысленно прокручивая, как Лейла управляла светящимися узорами. Он пытался представить, как бы он сам направил энергию Лираэль для создания такого же эффекта.

«Отвлекись немного, Айвен, – легонько, словно касаясь его мысли, произнес голос духа. – Успеешь еще насмотться на магию. А пока присоединяйся к своим новым… товарищам. Отдохни. Тебе это нужно».

«А я пока вздремну, – добавила она, и ее присутствие на задворках его сознания стало чуть более призрачным. – Не буди, если не случится апокалипсис».

В этот момент Френика тыкнула его в бок пальцем.

«Щекотно!» – всхлипнул Айвен, и на его лицо против воли наползла глупая улыбка и румянец смущения.

«Ты просто молчишь и ничего не говоришь? – с притворным возмущением произнесла Френика, резко наклоняясь к нему так близко, что он почувствовал ее дыхание и уловил легкий аромат яблока и чего-то цветочного. – Мы тут пытаемся общее веселье планировать, а ты витаешь в облаках!»

«Да я… я просто не знаю, что сказать, – поспешно отодвинулся Айвен, чувствуя, как уши наливаются жаром. – Я не очень хорошо умею… ну, это… праздновать».

«Там есть неплохое заведение, – повторил Эштен, уже стоя в нескольких шагах и явно торопя их. Во рту у него был кусок какой-то вяленой колбасы, откуда он ее достал – было загадкой. – Идемте, а то все хорошие столики разберут».

Вся группа – Айвен, Френика, Эштен, Тайлер и Лидия – дружной гурьбой направилась к выходу из Академии.

Кафе «У Ивового Пня» оказалось именно таким, как его описал Эштен – неброским, уютным и пахнущим настоящей, не академической едой. Оно располагалось в старом, приземистом здании из дикого камня, его окна светились теплым желтым светом, а из трубы поднимался душистый дымок. Внутри было шумно, накурено и полно народа, в основном студентов. Они нашли свободный столик в углу, под большой деревянной полкой, заставленной глиняными кувшинами с надписями, которые Айвен не сразу разобрал: «От кашля», «Для бодрости духа», «От тоски зеленой».

Эштен, не глядя в меню, заказал для всех «что-нибудь сытное и с мясом», а также кувшин темного, густого кваса. Френика, устроившись поудобнее, принялась оживленно расспрашивать Эштена о его семье и о том, откуда он родом. Тот отделывался односложными ответами, но Френика, казалось, не смущалась, находя в его скупости какой-то особый шарм. Тайлер и Лидия, сидя рядом, оживленно обсуждали только что закончившееся собрание и своего куратора.

«Ну что, Аррен, – обернулся к нему Тайлер, отпивая из своей кружки. – Как тебе наша новая начальница? Строгая дамочка, а?»

«Да уж, – кивнул Айвен. – Кажется, с ней шутки плохи».

«Зато видная, – с усмешкой заметил Тайлер. – Не каждому так везет с куратором».

«Мне кажется, она просто очень усталая, – неожиданно для себя вставил Айвен, вспомнив слова Лираэль.

Эштен, до этого молча ковырявший вилкой в поданной ему тарелке тушеной баранины с корнеплодами, вдруг поднял на него взгляд. Его алые глаза, обычно пустые, на мгновение выразили интерес.

«Почему ты так решил?» – спросил он.

Айвен замялся, понимая, что проговорился. «Ну, не знаю… Взгляд у нее такой. Отрешенный. Как будто она смотрит сквозь тебя куда-то вдаль».

Эштен медленно кивнул, словно соглашаясь, и снова уткнулся в свою еду.

Разговор постепенно оживился. Даже Эштен начал изредка вставлять реплики, обычно едкие и точные. Френика рассказывала забавные истории из жизни своего поместья, Тайлер – курьезные случаи из практики своего отца-хирурга. Лидия, к удивлению Айвена, оказалась прекрасной рассказчицей и поделилась парой забавных историй из жизни своей семьи, которая, как выяснилось, держала небольшую лавку магических ингредиентов. Айвен слушал, изредка улыбался и чувствовал, как ледяная скорлупа одиночества, в которой он пребывал с момента провала на Проверке Души, потихоньку начинала таять.

Когда они наконец вышли из кафе, на улице уже совсем стемнело. Фонари, подвешенные на цепях между домами, бросали на мостовую неровные круги света. Воздух был прохладен и свеж.

«Ну что, – сказала Френика, поворачиваясь к Айвену. – Не такой уж и ужасный первый день, да?»

«Да, – улыбнулся Айвен. – Не такой уж и ужасный».

Они молча постояли еще мгновение, глядя на освещенные окна Академии, высившейся на холме как неприступная крепость знаний и тайн.

«Завтра начинается настоящее, – философски заметил Тайлер. – Лекции, практики, эти дурацкие качества…»

«Справимся, – с неожиданной уверенностью сказал Айвен. – Вместе-то справимся».

Эштен фыркнул, но в его фырканье не было злобы. Скорее, скептическое одобрение. Лидия тихо улыбнулась.

Они разошлись по своим общежитиям. Айвен шел по тихим, почти безлюдным улицам студенческого городка, прислушиваясь к эху своих шагов. Внутри было непривычно тепло и спокойно. Он думал о траве Покоя, о Лейле, о своих новых товарищах, о том, что ему предстоит. И впервые за долгое время будущее не пугало его, а манило своей неизвестностью.

«Спишь, Лираэль?» – мысленно спросил он, поднимаясь по лестнице к своей комнате.

Ответа не последовало. Лишь тихое, ровное эхо ее присутствия, похожее на дыхание спящего озера в самой глубине его души. И этого было достаточно.