Венеция

– С удовольствием расскажу, что знаю, – заверил его Богер. – Через Центр-8 как раз проходит ветка реактора.

– Буду премного благодарен. Если действительно передатчик работает без потерь энергии, то это будет научным открытием в сотни раз важнее, чем поиск цивилизации, которая не хочет, чтобы её нашли.

– Хорошо бы так, – с долей скепсиса заметил Богер. – Ещё бы эти научные прорывы не охранялись так, что далеко не каждому учёному разрешено к ним прикоснуться… Как бы то ни было, это лишь малая часть того, что нам предстоит увидеть и сделать сегодня, – добавил он уже оптимистичнее.

– Многого от меня не жди, всё-таки первый день, – скромно заметил Джек.

– Я никогда не требую от людей того, чего бы не сделал сам, – улыбнулся Богер в ответ.

Глава 3. Центр-8

Серый туннель вывел в огромный грот высотой около пятидесяти метров. Пещера в форме усечённой сферы была вырезана из скалы, о чём свидетельствовали полированные грани тёмно-серого камня, покрывавшего левую стену. Правая часть галереи имела более естественный вид. Несколько каменных балконов нависали над лежащими внизу валунами. В глубине темнели проходы, ведущие в другие галереи, а напротив находились массивные запертые ворота.

В центре пещеры опутанное лестницами, платформами и мостами возвышалось большое, не меньше пяти метров в диаметре металлическое древо. Уходя корнями в каменную толщу, оно врастало в потолок стволом и двумя могучими ветвями, отделявшимися от дерева где-то на двух третях его видимой части. У основания ствол подпирали широкие опорные фермы, а с потолка лианами спускались трубы, заполненные водой. Под их прозрачной оболочкой можно было рассмотреть, как в стремительном потоке несутся мелкие частицы льда.

– А вот и сам реактор, – громко сказал Богер. На контрасте с вакуумной тишиной жилого корпуса здесь было относительно шумно. – Солнечные панели на поверхности служат резервным источником питания и могут использоваться для первого запуска линейных ускорителей. Сами ускорители частиц связаны с ториевыми реакторами, где происходит управляемый термоядерный синтез. Часть высвобождаемой тепловой энергии преобразует воду в пар и крутит турбины, вырабатывая электричество. Вода добывается из местного льда и используется в том числе для охлаждения.

– И её достаточно? – удивился Джек. – Разве для охлаждения реактора не требуется литий или гелий?

– Уникальность системы строится на разветвлённой системе туннелей, огромным масштабом и космическим холодом, – пояснил Богер. – Блоки ускорителей находятся в заполненных водой колодцах и тянутся на многие километры. Сами реакторы буквально лежат на дне подземных цистерн. Плавать в этой воде я бы никому не советовал, но обслуживающие систему дроны не жалуются.

– С охлаждением понятно, а как с топливом?

– Его доставляют с Анспара грузовыми кораблями. Пески планеты богаты минералом монацитом, из которого добывают редкоземельные металлы. Торий является побочным продуктом этой добычи, поэтому цена его невелика. А, как известно, чем дешевле энергия для колонии механических существ, тем эффективнее её деятельность.

– Поэтому до сих пор большинство орденов располагается на станциях при звёздах, – заметил Джек.

– Верно. Впрочем, исследования там ограничены в основном самой звездой и гравитацией.

Они подошли к металлическому древу. Богер указал на сердцевину:

– Другая часть энергии от реактора идёт по сверхпроводящим каналам древа и уходит в центр астероида.

Две спирали серого металла оплетали ствол и ветви реактора, а в небольших промежутках между ними можно было различить внутреннюю структуру. Сеть микротрубок с водой утопала в прозрачном слое сверкающих кристаллов. Свет на тысячах граней дрожал, распадаясь на зелёные и синие блики, но ни один из этих лучей не мог проникнуть в темноту чёрного алмаза внутри. Низкий рокот исходил из сердцевины. Джек был уверен, что именно эту вибрацию он почувствовал ранее.

– Получается, это не древо, а корень реактора, – заметил он.

– Смотря с какой стороны посмотреть, – не согласился Богер. – Энергия идёт по ветвям не вверх, а вниз, в центр астероида, где питает генератор гравитационного поля. Так что, если это и корни, то нашей гравитации. Но перед нами не просто набор кабелей. Самое интересное кроется в самом потоке энергии, а не в источнике или потребителе. Работая на полной мощности, система ускорителей частиц, ветви и ствол реактора вместе выступают как единая антенна, настроенная на колебания структуры пространства. Это и есть основная суть реактора – исследование. Как известно, не только человек может воздействовать на геометрию пространства-времени: сама ткань вселенной покрыта рябью связанных между собой колебаний. Это похоже на то, как сохраняется квантовая корреляция частиц, даже если эти частицы разделяют световые годы.

– Квантовая запутанность, – догадался Джек.

– Верно, – кивнул Богер. – Только квантовый компьютер в твоём браслете хорош для шифрования, но информацию он не передаёт. Данные как и прежде поступают через сеть. Антенна на астероиде же видит потоки полей на пространственно-временном уровне, куда они направляются и откуда прибыли. Более того, антенна выступает как передатчик и может программировать эту рябь. Если знать, куда посылать сигнал, то эти воздействия на ткань вселенной могут быть мгновенно прочитаны принимающей стороной и никем другим.

– Это может стать второй гравитационной революцией, – с восхищением произнёс Джек.

– И второй информационной, – добавил Богер. – Галактический интернет.

– Сейчас это односторонний передатчик? – уточнил Джек.

– До тех пор пока не создан второй такой – да. Но антенны, принимающие сигнал уже существуют. Для двусторонней связи же пока используется станционный передатчик второй гильдии.

– Хм, – удивился Джек. – Военные редко позволяют пользоваться своими системами. Боюсь представить, что Асирис для них сделал.

– Что бы он ни сделал, уверен, они взяли с него подписку о неразглашении, – усмехнулся Богер. – Судя по истории с визой, ты тоже не остался в накладе.

Вокруг реактора на металлических фермах крестом располагались платформы, до которых можно было подняться по лестнице или на открытом лифте, рассчитанном на двух человек или одного меха. Две такие площадки расположились на первом уровне, на высоте десяти метров, с реактором между ними. Ещё в десяти метрах над ними под прямым углом разместились две другие, также обхватив реактор с обеих сторон. Небольшие мосты уходили с этих платформ наверх в сторону прорытых в астероиде проходов. Площадки одного уровня между собой соединялись ходами, плавно огибающими ствол. Конвейерные ленты для породы примыкали к каждой из платформ и закрытыми трубами спускались в большой бункер внизу. Под опорами бункера, ожидая погрузки, стоял самосвал, рядом с которым были припаркованы ещё два пустых грузовика.

– Это универсальный транспортёр, способный работать даже при отсутствии гравитации, – пояснил Богер, когда они прошли мимо. – Машины везут выбранную породу на обогатительную фабрику.

Резина широких колёс была испещрена порезами.

– Через эти ворота? – Джек кивнул на массивные металлические створки.

– Да, они ведут в главный туннель, который мехи называют шоссе. На самом деле это целая сеть подземных дорог с тремя шлюзами и даже с магнитным рельсом на нижнем уровне. Заканчивается шоссе главной шахтой – лифтами, ведущими в космопорт.

– Сколько всего таких центров? – спросил Джек.

– Ровно восемь, наш последний.

– И самый важный?

– Верно, – кивнул Богер. – Тот, который замкнул систему.

– А куда следует центральный ствол реактора? – Джек запрокинул голову.

– В цитадель, обитель Асириса. Для своих вычислений ему требуется много энергии. Мехи и дроны за этим столом довольствуются остатками. По этому же столбу передаётся информация на передатчик.

– Про ИИ понятно, но зачем тратить энергию на искусственную гравитацию?

– Ответ на этот вопрос один – мехи.

Они зашли в лифт и поставили кейсы на пол. Богер нажал на кнопку, платформа отозвалась небольшим скрипом. Поднявшись на несколько метров, они поравнялись с запечатанным входом: каменную арку закрывала чёрная пластиковая заглушка. Никакого моста или прохода к ней не осталось.

– В нашем центре двенадцать туннелей, из которых четыре сейчас открыты, – начал объяснять Богер, но характерный шум, переходящий в свист, прервал его. Они подняли головы.

Из выхода, находившегося едва ли не под самым сводом, выскочил состав из четырёх маленьких вагонеток. Автономный мини-поезд плавно двигался по магнитному рельсу, установленному на узком мосту. Вагонетки обогнули реактор и остановились на одной из двух верхних площадок рядом с большим роботом и двумя людьми, в сравнении с которыми мех выглядел настоящим гигантом. Яркие огненно-рыжие волосы молодого человека бросались в глаза, и на его фоне длинные волосы девушки казались чёрными.

Джек с Богером внимательно смотрели на них. Пока робот общался с людьми, вагонетки самостоятельно сбрасывали породу в широкий приёмник на краю помоста. Тяжёлые камни спускались по ленте и исчезали в трубах, оказываясь в конце концов в кузове самосвала, надёжно стоявшего на своих восьми огромных колёсах.

Лифт остановился на платформе напротив той, где общались мех и люди. Ноги гулко ступили на рифлёный металлический пол. Техническое строение, напоминающее трансформаторную будку, разделяло пространство пополам. Справа, рядом с приёмником породы, полированным металлом блестел магнитный рельс, на котором покачивались пустые серые вагонетки. В голове и в хвосте поезда расположились по два крошечных пассажирских вагончика с одним сиденьем в каждом и скромным местом для багажа. Между ними разместились четыре вагонетки побольше для перевозки грузов и породы. Два вагона уже были доверху загружены оборудованием, разных размеров роликами и лентами, напоминающими разобранный конвейер.

Со стороны состав напоминал скорее транспорт, который используется внутри аэропортов или больших космических кораблей, чем серьёзное шахтёрское оборудование, но для исследовательских целей, видимо, вполне годился. Езда на таких вагонетках явно доставляла удовольствие тем, кто тут работает. Единственное, их внешний вид оставлял желать лучшего – краска почти везде выцвела, вмятины на боках были грубо зарихтованы, а на сиденьях отсутствовала всякая обивка.

Богер окинул взглядом площадку, словно искал что-то или кого-то.

– Я на минутку, можешь пока осмотреться, – сказал он, поставил свой чемодан рядом с ящиками у поезда и направился по переходу на другую часть платформы.

Джек проводил его взглядом и поставил свой кейс к остальному грузу. В открытом длинном ящике лежал портативный бур, рядом с ним канистры с водой и контейнер с абразивным порошком. Джек подошёл к краю платформы. Древо реактора освещало грот мягким бирюзовым светом, под сводом гулял приятный прохладный ветерок. После почти пяти лет спячки, из которых три он провёл в сознании, происходящее сейчас казалось началом новой жизни. Через две недели он будет на Анспаре. Не пугал его ни риск, связанный с войной, ни то, что возвращаться ему некуда. Целая планета будет в его распоряжении. Миллионы неисследованных квадратных километров – на остаток его жизни более чем достаточно.

Джек отошёл от края. Ветер пропал, и почувствовался поток тепла, исходивший от реактора. Кожа под футболкой начала покрываться каплями пота. Он снял курточку, где-то рядом послышался шум воды.

– Здесь сильно теплее, чем в жилом корпусе, не находишь? – прозвучал приятный женский голос.

Джек обернулся. Молодая девушка с блестящими кудрявыми волосами, незаметно выйдя из второго перехода, уже подключила небольшой бокс-контейнер к раздатчику воды. На ней была оранжевая рубашка и светло-серые штаны, сама она – невысокая и худая. Зелёные глаза выглядывали из-за копны волос и сверлили не хуже водяного бура, лежащего у поезда.

– Да, – коротко ответил он. Вопрос застал его врасплох.

– Температура там контролируется, а здесь ближе к естественной, если так вообще можно сказать про обитаемый астероид, – голос у неё оказался глубже, чем можно было ожидать. – Чем ближе к центру реактора, тем теплее. В наших туннелях лёд не встретишь, а вот наверху его достаточно. У нас тут практически тропический климат, но при этом нигде нет ни бутылок для питья, ни станций питьевой воды. Кроме той бутылки из каюты, конечно. У тебя она была?

– Да, – снова коротко подтвердил Джек и хотел уточнить почему это удивительно, но не успел вставить слово.

– Ну и эта вода, конечно, – кивнула она в сторону раздатчика. – Её можно пить, но я бы не стала. Из-за железных руд она имеет резкий металлический привкус. Кажется, что пьёшь кровь астероида.

– В каком-то смысле это хорошо: до туалета идти далековато, – попытался пошутить Джек, но, судя по отсутствию реакции со стороны девушки, шутка пролетела мимо ушей, надёжно скрытых под волосами.

Она заполнила ёмкость наполовину и отключила воду.

– Я много где побывала, – продолжала она, не делая паузы, – и знаю, что в разных коммунах на разных станциях и планетах, не говоря уже про совсем специфические места, жизнь бывает устроена весьма своеобразным образом, но здешние условия вполне позволяют наладить быт по-человечески.

– Согласен, им бы здесь пару растений посадить, – кивнул Джек, оглядев спартанское убранство вокруг.

– Я сказала Адаму, что хочу пить. И что, как ты думаешь, он ответил?

Она взглянула на него, как на старого знакомого. Джек не нашёл что сказать.

– Он ответил: «Нет!». В том смысле, что он сказал: я не хочу пить. Я ему повторила, что хочу пить. И вовсе не важно, чувствовала ли я жажду или нет, – отреагировала она на вопросительный взгляд Джека. – И вот он улыбнулся этой своей многозначительной ухмылкой, сложил свои прекрасные отполированные ладони в идеальную непроницаемую чашу и…

– Прошу вас, не продолжайте эту историю, Лайла, – раздался у них за спинами глубокий бархатистый голос. Лайла вздрогнула от неожиданности и осеклась.

Высокий, два с половиной метра ростом, человекоподобный робот вышел из-за лифта. Большие металлические ноги с резиновыми протекторами мягко ступали по платформе.

– Приветствую, Джек, – повернулся к нему мех. – Добро пожаловать на Венецию, меня зовут АДМ-6, можно просто Адам. Цифра шесть отсылает к предыдущим версиям меня, а не к тому, что у нас плохая фантазия на имена.

– Или к тому и другому, – сказал вышедший из перехода Богер. – А что касается той истории, то Адам всего лишь предложил Лайле выпить из близлежащего озера. Вижу, Джек, ты уже познакомился с нашим блестящим биологом, автором множества научных работ в сфере исследования жизни на экзопланетах.

– Джек, заурядный археолог, – представился он, повернувшись к девушке.

– Лайла, – смущённо улыбнулась она и протянула Джеку тонкую руку. – Прошу прощения, мне на секунду показалось, что мы уже знакомы. Я сегодня особенно рассеянная. Прошу прощения за фамильярность.

– Не стоит, – улыбнулся Джек и пожал ей руку. – Здесь есть озеро?

– Да, вы там ещё не были? – спросила она, и её изумрудные глаза снова заблестели. Она подняла контейнер с водой и понесла к вагонеткам. – Второй проход справа от ворот приведёт вас к озеру. Надо будет пройти вдоль острых стен метров сорок. Уверена, вам понравятся каменные столбы! Иногда будет скользко, но, как только вы окажетесь у озера, вы поймёте, что это того стоило.

– Уверен, у Джека ещё будет шанс, – сказал Адам и с лёгкостью поднял большой ящик с буром. Тёмно-синий корпус робота блестел в свете реактора, голова на фоне широкой груди и плеч казалась небольшой.

– В этом озере мы нашли жизнь! – гордо произнесла Лайла, положила контейнер в предпоследнюю вагонетку и направилась к остальному грузу. – Мы обнаружили множество видов бактерий и сразу несколько видов водорослей.

– Я уведомил Лайлу о том, что это мы, мехи, занесли сюда жизнь, совершенно ненамеренно, – добавил Адам, взяв кейсы, которые принесли Богер и Джек.

Серебряное лицо меха состояло из сотен мелких пластин, движущихся с едва различимым шелестом, и во время разговора казалось, что каждое слово несёт ещё и визуальную окраску. Блестящий серый металл переходил в аквамариновые скулы и глянцевый чёрный затылок. Мех положил груз в вагонетку Лайлы.

– Это не имеет никакого значения, – сказала девушка, взяв последний пластиковый бокс. Она с вызовом посмотрела в два синих огня. – Будь это уникальная жизнь или как ты выражаешься…

– Биологический мусор. – Кристально чистые сапфиры сверкнули вокруг чёрных зрачков и спустя мгновение игриво рассеклись на две звезды василькового цвета.

– …мы всё равно несём ответственность за сохранение этой жизни. – Волосы упали на глаза, и она рукой убрала их назад.

– Стоит нам выключить лампы, и всё это исчезнет, – развёл пустыми руками Адам.

– Совершенно необязательно, – парировала Лайла, положила пустой контейнер в вагонетку и направилась к будке. – В структуре астероида есть полости, наполненные льдом и через них способен проникать свет. И раз мы говорим о уязвимости обитателей астероида, то я как раз занимаюсь этим вопросом.

– Вы хотите сказать, Лайла, что поставите это в список запланированных дел? – иронично спросил мех, идя за ней. Голова и руки Адама двигались бесшумно, только повороты корпуса и ног сопровождались лёгким шуршанием. – Сколько у вас их уже?

– Мои интересы охватывают все аспекты, связанные с биосферой, – решительно ответила Лайла. На её овальном лице под слегка выступающими щеками появилась хитрая улыбка. – И, если мне позволят, я намерена выполнить их все. Кстати, я тут поспрашивала и нашла тебе каску.

Она открыла небольшую дверь. В будке были сложены разные боксы, батареи, два портативных бура и много другого инвентаря, среди которого висели и несколько шахтёрских касок. Кроме привычных средств защиты, там оказался и специфического вида прозрачный шлем. Адам взглянул на Богера с Джеком, словно ища поддержки.

– Неужели ты сомневаешься в безопасности проложенных мной туннелей? – оборонялся Адам, перейдя снова на «ты».

Он взял из той же будки двух дронов размером со среднюю собаку и положил их на платформу. Дроны вытянули по шесть лапок и как насекомые побежали к рельсу. Один устроился на носу поезда и разложил устройство, напоминающее головную лампу. Второй скромно залез в багажный отсек.

– Не все туннели проложены тобой. – Видя, что мех отказывается, Лайла положила прозрачный шлем в первую вагонетку и протянула две лёгкие каски Джеку и Богеру. – Если не хотите надевать, то хотя бы положите к себе. Никогда не знаешь, что может понадобиться. Джек, ты взял перчатки?

– Да, где-то здесь… – он проверил карманы куртки.

– Замечательно, – улыбнулась она, забираясь в свою вагонетку. – Тут очень легко заработать мозоли или пораниться. Камни бывают очень острыми. Иногда порежешься и даже не можешь вспомнить, где и когда. Хорошо, что есть эти ночные увлажняющие маски для рук и ног. Без них боюсь даже представить, что стало бы с кожей. Хотя от обуви всё равно остаются мозоли.

Джек обратил внимание на то, что на ней были такие же ботинки, как и на нём, только бежево-зелёного оттенка.

– Все готовы? – спросил Богер, разворачивая сиденье последнего вагона против движения и отодвигая спинку назад. – Браслеты на месте? – Он достал свой из кармана и нацепил на запястье.

Аэродинамический обвес сохранился только у головного вагончика, где уже сидел мех. Джеку досталось место в следующей за ним вагонетке. Ветрового стекла между ними не было, поэтому казалось, что они сидят совсем рядом.

Загудев электромагнитом, первая вагонетка сдвинулась с места. Следом заметно легче заскользил вагончик Джека, а за ним бодро, не касаясь друг друга, потянулись и остальные. Поезд начал медленно, но верно карабкаться по мосту наверх.

Глава 4. Туннели

Целиком поместившись в небольшом белом туннеле шлюза, поезд остановился у противоположного выхода. Индикаторы датчиков давления загорелись синим. Пластиковые створки начали открываться со звуком медленно ползущего по цилиндру поршня. В воздухе почувствовался лёгкий запах железа и серы.

За шлюзом путь представлял собой тускло освещённый узкий туннель с потолком всего в метре над головой сидевшего в ведущей вагонетке Адама. Поезд сразу стал набирать скорость. Установленные вдоль вентиляционной трубы лампы превратились в редкие островки света.

Шум ветра разбавлял ровный гул движения поезда. Богер откинулся на спинку. Длинные волосы сдуло на предусмотрительно закрытые глаза, руки вальяжно повисли на бортах вагонетки. Со стороны создавалось впечатление, что он уснул. Лайла сидела в оранжевой каске и смотрела перед собой в сторону Джека с Адамом. Губы её слегка шевелились, словно она вела с кем-то диалог. Джек наслаждался каждым вдохом и ловил глазами каждый освещённый участок. В холодном воздухе, в простоте и определённой некомфортности средства передвижения чувствовалось что-то родное и знакомое. Адам повернул голову вбок и тоже, казалось, о чём-то размышлял. Тёмные зрачки его оставались неподвижными, лишь радужка слегка меняла оттенок, когда на неё падали лучи света. Лицевые пластины, напротив, заметно реагировали на что-то, то заостряя скулы, то сглаживая их, и в эти моменты мех практически улыбался.

Едва глаза стали привыкать к темноте, как туннель вывел в просторную и хорошо освещённую галерею. Низкий потолок сменился высоким закруглённым сводом в шести метрах над головой. Серые с перламутровым оттенком стены рассекались сверкающими белыми полосами. Массивные колонны делили пространство пополам: острые полированные грани опорных столбов образовывали шестиугольники из красно-чёрного камня. Там, где в галерее не хватало света, в углах и на потолке, порода напоминала ночное небо.

– Добро пожаловать в нашу скромную обитель, – повернулся Адам к Джеку. – Извини, если ты ожидал хлюпающую грязь под ногами и болтающийся над головой светильник.

– Я смотрел изображения и видео, – ответил Джек, не отвлекаясь от дороги. – Но это, конечно, не сравнится с тем, чтобы увидеть всё своими глазами.

– В сеть выложена малая часть, – снисходительно сказал Адам. – Сейчас мы путешествуем сквозь железные и свинцовые жилы. Чёрные кристаллы – магнетит. Эти залежи проходят по всему астероиду, формируя специфичное магнитное поле. Рядом с ними серые полосы – галенит, минерал, содержащий большое количество свинца. Сами по себе магнетит и свинец не являются редкими для астероидов, но вот присутствие галенита указывает на то, что перед нами, скорее всего, обломок когда-то существовавшей планеты, а не астероид.

– Обломок, пытавшийся уничтожить другую планету, – заметил Джек.

Галерея вновь сузилась до размеров тесного туннеля, колонны исчезли, потолок приблизился. Поезд пошёл на подъём и резко свернул почти под прямым углом влево, на несколько метров отодвинувшись от стены. Они миновали ответвление, а точнее словно сами выскочили из побочной ветки, оказавшись в широком, напоминающем городское метро туннеле. Слева виднелись следы от тяжёлой техники. Стены с этой стороны были обработаны значительно грубее, куски расколотых кристаллов лежали вместе с большими камнями, трещины чернели на полу и потолке. Зато справа стена казалась гладкой, внизу в изумрудном с фиолетовыми отблесками жёлобе бесшумно скользил поток воды. Мелкие кристаллы льда блестели в прозрачной толще в те моменты, когда их выхватывал белый свет ламп. Сам жёлоб был небольшим – метр в ширину и глубиной не выше колена.

Джек догадался, что это один из сотен каналов, составлявших уникальную гидросистему астероида. Жёлоб состоял целиком из полированного тёмно-синего минерала и отливал зеленоватым блеском. Ни капли не выливалось из канала; на пути следования не было ни порогов, ни крутых поворотов. Поток будто замер, и только по движению льда и игре бликов от ламп можно было определить, что вода движется.

Поезд сильно замедлил ход. Джек какое-то время смотрел на воду и не сразу заметил, что Адам показывает на противоположную стену. Туннель ещё расширился, потолок взмыл на несколько метров вверх, а слева выросли исполинские кристаллы кварца. Вся стена была покрыта прозрачными шестиугольными столбами, частоколом устилавшими сначала левую часть галереи, а потом и правую. Иногда золотистые или бледно-красные, но в основном неотличимые от льда, массивные кристаллы светились в окружении ламп, превращая ночь в день.

– Невероятно! – произнёс Джек вслух.

– Сеть каналов или кварцевая пещера? – уточнил Адам, улыбаясь.

– Всё! Пещера, конечно, удивительная, но настоящее чудо – это каналы. Как их спроектировали?

– Правильней спросить – кто их спроектировал, – ответил мех. – Ещё до высадки ордена на поверхность, зонды провели тщательное сканирование недр. Скопление железных руд не позволило заглянуть во все уголки, и тем не менее по неполным данным Асирис составил достаточно точную геологическую карту. Здесь обнаружилось самое интересное. Среди масс базальтов и металлосодержащих руд разветвлённой сетью пролегали тысячи жил из глаукофана, относительно базальта гораздо более мягкого минерала. Они соединялись с сотней заполненных льдом естественных резервуаров, которые с началом работы реакторов, стали таять. Но прежде, чем всё заработало, Асирис с помощью приглашённых учёных спроектировал вокруг этой сети линейные ускорители и сами реакторы. Эффективность и самодостаточность системы охлаждения оказалась невероятной. И возникла естественная догадка.