Венеция

Александр Саблин

Венеция

Пролог

Свет от двух солнц пришёл со столь большого расстояния, что слился в один крохотный луч. Отразившись от отвесной ледяной стены, он упал на чёрную поверхность огромного астероида, намертво зажатого другими небесными телами. Кольцо из камня, замёрзшего метана и пыли, длиной более миллиона километров, вращалось вокруг белого ледяного гиганта. Сверкающие скалы возвышались на внутренней стороне, составляя бесконечный ряд плоских заострённых лезвий, обращённых к приютившей их планете.

По продуваемым космическим ветром пустыням внешней части кольца пробегала едва уловимая тёмная полоса – тень звезды. Жёлтый карлик заслонил бело-голубое солнце, сияющее гало поглотило на чёрном небе целые галактики. Свет проникал сквозь ледяной щит, озаряя скрытые на глубине серебряные пещеры астероидов; изумрудные обломки скальных пород соседствовали с полями радужного обсидиана, оказавшимися вдали от породившего их вулкана.

Раз за разом возвращаясь в исходную точку, по кольцу шли едва уловимые вибрации. Иногда волны складывались, и тогда можно было увидеть звёздную пыль, вырывавшуюся из бездонных каньонов ледника. Снежный туман стелился вдоль расщелин, пока снова не оседал на ребристые склоны в ожидании нового толчка.

Удар пришёл изнутри, из самого каменного сердца. Змеёй зашевелился твёрдый скелет в ставшей вдруг тесной ледяной коже. Под утробный рокот раскололась ослепительная чешуя. Белый великан молчаливо смотрел, как один из замёрзших утёсов на его поясе стеклом рассыпается в пространстве, обнажая под собой гранитную стену.

Второй толчок вырвал похожую на зуб скалу из ненадёжного ледяного основания. Ускоряясь, массивный обломок погибшей планеты заскользил вдоль внутренней поверхности пояса, разрушая одну искрящуюся светом гору за другой, пока не ударился о такую же твёрдую стену. Белое облако из кварца и кальцита вырвалось из разлома, осколки разлетелись в беззвучном космосе. В кольце появилась брешь.

Третий удар срезал острые пики, пустыни покрылись зияющими трещинами. В медленном танце сходились и разлетались фрагменты кольца, отколовшиеся айсберги падали в объятия планеты. Ледяное царство таяло на глазах.

Следующий импульс взорвал пояс, клубы пыли и пара скрыли кольцо на всём его протяжении. В ледяном тумане вспыхнул свет, и ореол вокруг гиганта озарился тысячью новых звёзд. Разлом добрался до сердцевины, под породой заблестели жилы металла.

Серый камень диаметром больше ста километров покинул свою тюрьму, вызвав огненное цунами. Совершив несколько оборотов и выбросив из кольца десятки горящих комет, он сошёл с пояса и направился вовне, медленно удаляясь в межзвёздное пространство. Кольцо продолжало взрываться и исторгать части самого себя.

В это же время чёрный астероид выбрался из ледяной клетки и отправился в сторону двух солнц. Исчезнув в темноте космоса, он яркой вспышкой возник на звёздном небе небольшой луны, вращающейся вокруг серого газового исполина. Водородный шторм готовился принять астероид в свои объятия, но тот промахнулся мимо кипящего океана планеты, лишь незначительно изменив свою траекторию. Мерцающая точка снова растаяла в звёздном небе.

Огромным бордовым диском восходил Анспар. Из космоса планета представляла собой сплошной лабиринт горных цепей: богатые железом породы складывались в целые континенты, разделённые песчаными реками и морями. Белая дымка облаков покрывала только узкий экваториальный пояс неестественного для красной планеты зелёного цвета. За пределами линии осадков не угадывалось ни следа жизни – каменный щит сдерживал пустыни, ветер разбивал сухие волны о неприступные скалы, вытачивая в берегах извилистые фьорды.

Астероид пересёк траекторию планеты в ста тысячах километров позади. Толстый слой тёмно-серого реголита, сверкающий в ярком свете звёзд, маскировал свежие кратеры. Две отметины, одна – широкая и неглубокая борозда, вторая – рваная бездонная щель, тянулись к экватору каждая со своего полюса, придавая космическому путешественнику грозный вид. В месте их максимального сближения, на краю базальтового хребта, стояло неприметное здание телескопа, направленного на поверхность обитаемой планеты.

Фиона почти полностью закрыла собой Одру, лишь бледная полоска жёлтого нимба светилась над верхней границей бело-голубой звезды.

Глава 1. Депортация

Розовые спортивные кроссовки не сочетались с коричневыми кожаными ботинками. Они поднимались на лифте с десятками других людей, до следующего сеанса оставалось ещё полтора часа. Она запрокинула голову, устроившись на его плече, и, улыбаясь, смотрела на то, как редкая чёрная щетина пробивалась сквозь гладкую загорелую кожу. Он смотрел на острые грани её подбородка. За стеклом лифта четырьмя рядами стояли плотно припаркованные космические челноки. Серый металл громадного грузового корабля блестел на солнце. Белые линии расчерчивали широкую зону, выделенную для малого транспорта, пожелавшего попутешествовать на животе гиганта.

– Почему путь до Меркурия такой короткий? – Она была чуть выше его плеча, мышцы на её руках контрастировали с худобой его лица.

– Это мы ещё два месяца пробыли на орбите. – Его голову венчала беспорядочная копна чёрных волос, а у неё почти до талии спадал золотой хвост. – Иначе добрались бы за неделю. А если бы мы летели на скоростном военном корабле, то путь до Меркурия занял бы всего час.

Верхняя палуба представляла собой длинный узкий балкон-мезонин, тянувшийся вдоль вместительного грузового пространства в десяти метрах под ними. Прозрачные линии диодов пересекали белоснежный пол и переходили в невысокое ограждение с внутренней стороны.

– И где он? – Она взяла его за руку, когда они вышли из лифта. На ней была серая облегающая футболка и белые спортивные леггинсы. – Можешь мне показать?

– Видишь, болтается маленький серый шарик, напоминающий луну? – На нём висела не по размеру просторная куртка цвета мокрого асфальта и зелёные штаны. Он подвёл её к окну, занимавшему всю внешнюю стену. – Это и есть Меркурий.

Кратеры на поверхности планеты светились будто города в ночи, но на тёмной стороне не было ничего. Тысячи белых, синих и красных звёзд вокруг казались недостижимыми. Он прикоснулся к окну и смахнул изображение. Возникла яркая белая звезда, заслонившая собой всё остальное. Он приблизил изображение ещё сильнее, и в середине светила обозначилась чёрная точка. Ещё через одно прикосновение руки она выросла в большую сферическую станцию.

– А вот наш пункт назначения, – сказал он.

– Там внутри есть люди? – Она оперлась на него, и он чуть покачнулся.

– На этой есть. – Он обнял её, его длинные пальцы коснулись её кожи. – Но есть станции, где обитают только дроны и мехи.

– И им там не жарко? Людям, мехам?

– Они находятся глубоко внутри станции. В космосе надо бояться холода, а не жары, – беззаботно ухмыльнулся он.

– На нашем корабле тепло, – сказала она, и её рука скользнула под его курточку.

От её мягких ладоней исходило тепло. Другие пассажиры лифта начали рассеиваться вдоль палубы.

– Я чувствую, что сейчас зима, – задумчиво произнёс он.

– Зимой тоже может быть хорошо, особенно когда есть с кем согреться, – ответила она, прижимаясь ещё ближе. – А где та энергия, которую они передадут нам? Она хранится внутри?

Золотой обод светился над непроницаемой чёрной поверхностью станции. Тёмно-фиолетовые лучи растворялись в пространстве вокруг.

– Она на поверхности этих станций, над оболочкой.

– Не вижу. – Под прямыми линиями бровей сощурились голубые глаза.

– Она невидимая, – усмехнулся он. – Станция ловит гравитационные волны, которые испускает звезда.

– Как сеть рыбу? – Она заглянула в его карие глаза.

– Только эта сеть ловит колебания самого пространства. По отдельности волны слишком слабы, но если заставить их двигаться по кругу и складывать когерентно…

– Вокруг станции.

– Верно. Таким образом можно получить гравитационную волну с огромной потенциальной энергией, которую впоследствии можно излучать в выбранном направлении, искривляя само пространство и время.

– Создать гравитационный лазер, – сказала она.

Он посмотрел на неё и улыбнулся. Над ними возвышалась большая арка, одна из сотен, составлявших огромный скелет этого космического кита.

– Впервые это явление учёные заметили в окрестностях чёрных дыр, – продолжил он. – Гравитационным излучением можно менять структуру пространства, обходя привычные законы физики. Волна сжимает пространство перед кораблём и расширяет за ним, тем самым создавая направленное возмущение, внутри которого можно путешествовать со скоростью в тысячи раз выше скорости света.

Они смотрели на вращающуюся сферу на фоне затенённого фильтрами солнечного диска.

– Получается, мы летим от станции к станции, заряжая свой лазер? – спросила она. – А корабли могут путешествовать без их помощи?

– Не такие громадные, как этот. Первые сто лет после Гравитационной революции все корабли путешествовали на свой страх и риск. Сейчас небольшие челноки и лёгкие боевые корабли могут заряжать лазер и прыгать своими силами, но только на весьма ограниченные расстояния. Иначе прыжок, – добавил он, – как и сотни лет назад, может закончиться раньше времени. Помимо того, что эта сфера даёт энергию, она ещё находится на связи с соседними станциями и рассчитывает самый безопасный маршрут.

Вокруг никого не было, они собрались идти дальше.

– Я думала, в космосе почти ничего нет, – сказала она. – Что это одна бесконечная пустота.

– Так и есть, но иногда кроме радиации и пыли встречается что-то покрупнее, особенно когда есть желание сэкономить время и подлететь поближе к следующей станции, а значит и к звезде. И если для микроскопических объектов у корабля есть щит, то от столкновения с астероидом или с самой звездой нас защитит только искусственный интеллект с его расчётами.

Он в последний раз бросил взгляд на Солнце. Светофильтр как будто отключился, монитор превратился в открытое космическому ветру окно. Он увидел огненные всполохи: вырывающиеся с поверхности заряды плазмы. Яркий свет ослепил его, ему пришлось закрыть глаза. Когда он снова их открыл, она уже стояла у парапета. На стенах снова горели далёкие звёзды, серебряный хвост кометы Галлея распростёрся на миллионы километров.

– Я слышала, что во время каждого такого полёта часть энергии безвозвратно теряется, словно её никогда и не было.

– Да, это так, – подтвердил он. – Даже при опытах внутри лаборатории часть затраченной на движение энергии не высвобождается в виде тепла или остаточных волн, а просто исчезает. Считается, что она переходит в иные неизвестные состояния или даже в другие измерения.

– Про которые мы до сих пор ничего не знаем.

Она свела брови, глядя вниз, за ограждение.

– Пока не знаем. – Он оттянул её от края палубы. – Логика подсказывает, что ничего не пропадает бесследно. В любом случае на наш полёт затратится не так много энергии. Гораздо больше расходуется на поддержание связи между станциями. Но и это капля в море. Энергии звёзд хватит на миллионы, если не на миллиарды лет. За это время что-то да придумается.

– А нельзя просто выключать эти станции, когда они не требуются?

– Насчёт отключения не уверен, – задумался он. – Но, наверное, можно расходовать энергию более разумно. Когда мы подойдём к сфере, гравитационный заряд перетечёт на внешний контур нашего корабля, а сама станция продолжит набирать энергию. Но время от времени ей приходится избавляться от излишков. Сфера отправляет волны искажённого пространства в сторону соседних станций, кодируя в этом потоке информацию. Что-то теряется по пути, но связь устойчивая. Думаю, нашлось бы немало других способов потратить эту энергию, но вряд ли кто-то захочет жить на краю галактики без связи с остальным миром.

Они прошли под очередной аркой. Чёрный сплав поднимался на самый верх к массивному хребту, где тысячи похожих на катушки позвонков готовились отправить корабль к звёздам. Впереди показался прозрачный с серебряными прожилками мост. Он вёл к противоположной стороне корабля и проходил над всем грузовым отсеком.

– Но мы бы и не смогли жить на краю галактики, – озорным тоном заметила она. – Разве ты не знаешь, что в центр путешествовать проще, чем из него? А в соседнюю и вовсе улететь так не получится.

– Путешествие к центру галактики действительно требует меньше энергии, чем удаление от него, – поправил он её.

Она снисходительно улыбнулась в ответ и пошла в двух шагах впереди. Он продолжал:

– Но до края галактики долететь всё-таки возможно. А вот на полёт дальше вряд ли хватит энергии, и достать её там будет негде. Если не найти, конечно, блуждающую звезду.

– Я одну нашла, – засмеялась она, поднимаясь по лестнице на мост. Подошвы приятно шелестели по ребристым ступеням. – А ещё можно дождаться, пока другая галактика сама прилетит к нам.

– Придётся ждать несколько миллиардов лет. – Он стал подниматься за ней.

– Если можно было бы жить вечно, то я с удовольствием бы посмотрела на это.

– Ты увидишь миры за пределами Солнечной системы, – заметил он. – Четыре сотни лет назад люди об этом и мечтать не могли.

– Тогда не было искусственного интеллекта, мехов, гильдий, депортаций…

Под мостом тянулись бесконечные ряды зелёных контейнеров. Он задумчиво смотрел ей вслед.

– Искусственный интеллект существовал – по крайней мере, люди его таковым считали. Что касается депортаций, то в отличие от меня ты могла остаться…

– И чем бы я зарабатывала на жизнь? – спросила она, тяжело вздохнув. – В моей стране война, а всё, что я умею – играть в теннис. Лучше на корабле, чем там. К тому же именно здесь я встретила тебя.

– То есть ты рада, что меня депортировали? – спросил он шутливо.

– Конечно, нет! – Она обернулась, и её золотой хвост метнулся в воздухе. – У тебя была потрясающая группа. Ты был знаменит и популярен.

Зелёные военные транспортёры громоздились друг на друге, сцепившись массивными колёсами.

– Ты впервые услышала мои песни здесь, – скептически улыбнулся он.

– И они замечательные! Уверена, у тебя было много поклонниц.

В контейнерах ютились целые ульи боевых дронов, тяжёлые ракеты покоились на специальных противоударных опорах.

– Моя группа – всего лишь я и несколько искусственных личностей, которых я сам и создал, – сказал он безразличным голосом. – Мы добились определённой славы в Японии. Впрочем, это не помешало выкинуть меня в первую же волну по причине того, что мои родители были чужаками.

– А то, что твоя страна отказалась принимать тебя – просто ужасно, – произнесла она с нескрываемой злобой.

– Это не моя страна, и я никогда там не жил. Может, это даже и к лучшему, что мне отказали. В конце концов, я всегда себя хорошо чувствовал рядом с искусственными созданиями, а тут их предостаточно.

Они остановились на середине моста и заглянули вниз.

– Почему так много оружия? – спросила она.

– Восемь гильдий принимают нас в свои объятия, но не бесплатно. Взамен они получают оружие, технику, заводы по производству дронов.

– Неужели там тоже идёт война?

– Войны никогда не прекращаются, как и торговля людьми. Только теперь платят за то, чтобы избавиться от них.

Он взял её за руку и повёл дальше. Навстречу прошла такая же молодая пара.

– Мне бы хотелось оказаться здесь, когда выключат гравитацию, – сказала она мечтательно, разглядывая мозаику труб и фильтров на потолке. – Летать от стены к стене, держась за руки.

– Летать среди ракет и дронов опасно. – Он окинул взором пространство вокруг. – Боюсь, что палубы корабля не рассчитаны на то, что при выключенной гравитации тут будут находиться люди. Да и это хранилище, судя по конструкции, поднимется наверх, и здесь совсем не останется места.

– Для нас двоих хватит, – подмигнула она. – Зачем нам ложиться в капсулы?

– Воздушные фильтры выключат, освещение погаснет, – начал перечислять он. – Даже вода в ванной комнате не потечёт из крана.

– Серьёзный аргумент. – Она прикусила губу. – Можно ли вообще не отключать гравитацию во время прыжков?

Он заглянул в её глаза:

– Представь, что весь оркестр настроился и играет прекрасную симфонию. И тут мимо тебя пролетает комар и пищит в другой тональ…

Вдруг палуба у него под ногами поплыла, словно кто-то раскачивал корабль снаружи. Что-то больно кольнуло в районе шеи и затылка, по телу прошло неприятное электричество. Внезапный звон в ушах напоминал работающий на форсаже ракетный двигатель. Его пальцы прикоснулись к вискам – что-то влажное и холодное. Послышался шум дождя: он ощутил, как капли воды стекают по волосам и лицу. Через несколько секунд наваждение ушло.

– Как действует искусственная гравитация? – Она уже сошла с моста и стояла у хрустального водопада. Вода мелким дождём стекала по сверкающей прозрачной стене, скапливаясь внизу. – Я её чувствую, но не могу выразить словами. Мы тоже заряжаем её от станции?

– Нет, за это отвечает специальный генератор на корабле. – Он подошёл поближе. Её внимательные, ждущие ответа глаза, словно гипнотизировали. – Он создаёт гравитационное поле, которое, подобно магнитному, огибает корабль, но не выходит за его пределы. На периферии этого поля гравитация, наоборот, отрицательная, что позволяет создать барьер от внешнего мусора по такому же принципу, как магнитное поле защищает от солнечного ветра. Гравитация же внутри корабля напоминает слоёный пирог. Ты стоишь в одном слое, а в пяти метрах над тобой – другой. И верхний столб воздуха не давит на нижний.

Он указал на вершину водопада, где вода, как приклеенная, скапливалась у стены. Мелкие капли отделялись от прозрачной массы и скользили по стеклу. Он продолжал:

– Между ними барьер, который ты ощущаешь всего лишь как микроскопическую турбулентность. Он проницаем и практически безвреден для живых существ, но для гравитации он как масло между слоями. В каждом слое гравитация равна земной, все ингредиенты те же самые, но по вкусу ничего общего.

– Аналогии – твоё слабое место, как и готовка, – рассмеялась она. – Лучше представить, что весь корабль делится на невидимые этажи, которые часто совпадают с этажами настоящими.

– Тогда уж палубами, раз мы на корабле, – поправил он её.

Она не обиделась.

– Но кто-то же путешествует не в капсуле, оставаясь в сознании? – сменила она тему.

– Богатые люди, у которых есть деньги на кислород, еду и воду. И лишнее время. Модули для гиперсна предотвращают старение на девяносто процентов, так что мало кто хочет проснуться и постареть сильнее, чем остальные.

– Богатым людям хорошо и на Земле, – с ностальгией в голосе произнесла она.

– Ты бы могла остаться и учить их теннису.

– Ну уж нет. – Она взяла его руку и ускорила шаг. Палуба на этой стороне была уже, по диодным полосам пробежало несколько жёлтых огней. – Нам пора. Хочешь сегодня посмотреть мою игру?

– Я провожу тебя, но остаться не смогу. У меня самого сегодня два ученика.

– А как их успехи?

Она посмотрела на него серьёзно. Под этим взглядом он невольно улыбнулся.

– Представь себе холодную дождливую ночь, – ответил он. – Какую музыку ты напишешь в этот момент?

– Что-то грустное? – спросила она с интересом.

– А если ты любишь дождь и холод?

– Мало кто любит дождь и холод, – отмахнулась она.

– Вот именно, – согласился он. – А мехи везде ищут только возможности. Они не умеют грустить и во всём видят только положительные стороны.

– Робот может заржаветь в дождь, – предположила она. – Без солнца не получится зарядить батареи.

– Я попрошу моих учеников написать для тебя песню про это, – ответил он без особого энтузиазма.

– Спасибо, – сказала она и поцеловала его в щёку.

Они подошли последними, и в поезде не осталось свободных мест. Люди расселись по парам в маленькие открытые вагончики, и состав серебряной стрелой устремился по магнитному рельсу вглубь корабля. На фоне созвездий высветилось уведомление, куда им нужно идти. Спортивный сектор и центр искусств. Ожидаемое время в пути – восемь минут.

– Как играют твои ученики? – спросил он, разглядывая их буквенные обозначения на экране.

– Они как мальчишки, всегда хотят выиграть.

– Разве это плохо?

Она задумалась на несколько секунд.

– Когда они копируют меня, то играют замечательно, – вздохнула она. – Но играя между собой, они превращают игру в набор бессмысленных движений.

– Так я и представляю себе теннис, – попытался он пошутить.

Она оставила этот комментарий без внимания. Двери лифта открылись, они оказались единственными пассажирами. За окном, где-то вдалеке находилась Земля.

Лифт начал спускаться и ему показалось, что пространство внутри стало заполняться дымом. Он почувствовал головокружение и странный запах, словно что-то горело. Воздуха было мало, в куртке стало невыносимо жарко.

– Зачем мы их учим? – услышал он её голос сквозь завесу, повисшую между ними. – Мехам не подходят наши игры.

– Чтобы сделать их более человечными, – произнёс он, и его голос разделился на два. – Они обучаются на конкретных людях, а не на общем массиве данных. Таков замысел создания человекоподобного робота.

– Но они всё равно не люди.

– В чём-то они совсем как люди. Ты видела, как общаются между собой мехи? – Он машинально потянулся к карманам куртки, но пальцы скользнули мимо, и руки бессильно повисли вдоль тела.

– Не замечала, – пожала она плечами. – Они кажутся молчаливыми.

– На людях они ведут себя скромно, – ответил он и прикоснулся к вискам. Боль стала сильнее, накатывая волнами. – Но даже среди нас они не могут переступить через себя. Они как дети – переговариваются одними смайликами.

Он уже не видел её, но знал, что она смотрит на него своим саркастическим взглядом.

– Ты ведь знаешь, – продолжал он, стараясь выглядеть как можно серьёзней, – что они общаются одновременно в десятках чатов. Иногда со своим главным, иногда с людьми, но по большей части между собой. И там они обсуждают разные темы, порой самые незначительные… – Чем дольше он говорил, тем лучше ему становилось. С каждым словом он изгонял боль всё дальше за пределы сознания. – Почему корабль серого цвета, а челноки синие. Или кто из мехов доказал существование бога, и как мы теперь его будем переубеждать. В общем, всякую ерунду. Говорят даже, что на это общение они тратят не меньше половины своей энергии. Так вот, при личной встрече они всё равно общаются при помощи сети, но они не могут сдержать себя, чтобы не вставлять в свою речь смайлики. И делают это не в чате, а на своём лице. С помощью сложнейшего инструмента, разработанного для общения с нами, людьми.

– То есть это мы научили их использовать смайлики? – спросила то ли она, то ли он сам себя.

– Я бы сказал, что мы их заразили ими. Так что при встрече друг с другом они улыбаются, подмигивают и гримасничают.

Она внимательно посмотрела на него, и он снова её видел.

– Ну ты и дурак, – засмеялась она. – Хоть что-то из этого правда, или всё выдумки?

– Может быть, в конце чуть-чуть приукрасил. – Он широко улыбнулся и откинулся на стену позади себя. – Но вот врать мы научили их прекрасно.

– Увидимся ещё сегодня? – Он смотрел на красивые изгибы мышц на её бёдрах.

– Конечно. – Она улыбнулась, подмигнув ему. – Не ложись в капсулу без меня.

У сетки её ждал высокий человекоподобный робот. Тёмно-зелёные панели на плечах обрамляли серебряную шею и голову. В глазах горело два ярких топаза. Она подошла к центру корта и вынула из специального выдвижного ящика ракетку и мячик. Бокс тут же исчез в полу. Умный мячик подпрыгнул сам и прилип к основанию ракетки. Он стоял у боковой линии и не уходил.

Глава 2. Джек

Джек проснулся от лёгкого жужжания сервоприводов. Массивная верхняя крышка модуля гиперсна зафиксировалась в вертикальном положении, коннекторы питания с мягким щелчком вошли в специальные гнёзда в стене. По белому потолку протянулись тонкие линии диодов дневного света. Капсула-кровать занимала почти всё пространство небольшой, три на четыре метра комнаты.

На нём был лёгкий синтетический костюм: белые штаны и такого же цвета футболка. Джек приподнялся на кровати, и только тогда обнаружил, что кисти и стопы обёрнуты в тонкую, заполненную кремом плёнку. Он медленно отклеил от себя пластик и положил рядом. Размял пальцы рук и ног, шею и спину: мышцы были в отличной форме, несмотря на длительное пребывание без движения.

Впервые за долгое время он чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Это его приятно удивило, потому что обычно космические перелёты он переносил неважно. Вполне возможно, сказалось то, что лететь было относительно недалеко – в соседнюю звёздную систему. И точно дело было не в модуле гиперсна: капсула выглядела даже старше тех, которыми он пользовался четыре года назад, когда в первый раз отправился к Анспару.