Тёмный маг. Книга 11. Запутанный путь

– Что ты несёшь? – Демидов невольно нахмурился. – Ты что же думаешь, что я причастен каким-то образом к этой невероятной трагедии?! Я бы пальцем никогда не тронул одно из последних наследий Лазаревых!

– О, нет, я практически уверен, что вы не причастны. Не причастны именно к этой трагедии, вот только я не могу с уверенностью сказать, что вы не причастны ни к чему другому, – Роман слегка наклонился к нему, глядя в глаза. Он знал, что Демидов попытается его прочитать, как знал и то, что ему это сделать не удастся. Тем самым Гаранин подчёркивал свой особый статус, давя этим на Демидова.

– На что ты намекаешь, мальчишка?! – Данила Петрович заметно занервничал. Так что даже вспылил.

– Я не намекаю, я спрашиваю, зачем вы должны были встретиться с Клещёвым в ночь пожара на заброшенном складе?

– Я не…

– Я отлично знаю, что эта встреча не состоялась, – Гаранин поднялся со стула и придвинулся к своей жерт… хм… к допрашиваемому, нависнув над Демидовым-старшим. – И я абсолютно точно знаю, что при определенных обстоятельствах, Клещёв предъявил бы вам ещё не остывший труп вашего единственного сына. Поэтому в ваших же интересах ответить на мой вопрос: зачем он хотел с вами встретиться?

– То есть как – труп моего сына? – Демидов недоуменно уставился на Гаранина.

Роман сел на своё место, прекратив морально давить на растерявшегося отца, которому только что сообщили такую страшную вещь.

– Я не знаю, что хотел от меня этот недоносок, – внезапно процедил Демидов. – Он назначил мне встречу и сообщил, что речь пойдёт о Леопольде. Я пришёл, кто бы на моём месте не пришел бы? Но склад был пуст и наполовину разрушен. Я прождал пятнадцать минут и покинул это место, так никого и не дождавшись.

– И никакие дела до этой несостоявшейся встречи вас не связывали? – уточнил Роман.

– Конечно нет, вы вообще за кого меня принимаете, раз думаете, что я буду вести дела с этим типом! – На Гаранина он старался вообще не смотреть, хотя тот не отводил от него пристального взгляда, практически не мигая.

– Конечно же я вам не поверю на слово и прежде, чем задавать такие неудобные и компрометирующие вопросы немного подготовился, – Роман откинулся на спинку стула и открыл чёрную папку. Что в ней находилось, мне видно не было. – Вот список денежных переводов на общую сумму в два миллиона рублей на счёт Клещёва. Вот список счетов неких фирм, откуда были сделаны эти переводы. И вот собственно взаимосвязь этих фирм с вами, господин Демидов, вы же даже не позаботились замести следы. Вы так уверены в своей безнаказанности? – проговаривая каждое предложение Гаранин, выкладывая по одному листу перед Данилой Петровичем. – Вы всё ещё настаиваете, что никоим образом не связаны с Клещёвым?

– А ты действительно изменился. Из забитого щенка превратился во взрослого кобеля, способного показывать клыки. Но в тебе как не было, так никогда и не будет изощрённости, присущей Тёмным, и тем более в тебе нет того изящества, которым обладают Лазаревы. Даже самые юные из них. Твой отец не даст мне соврать, – Демидов усмехнулся. – Ты, Рома, слишком прямолинеен, – отодвигая от себя бумаги, добавил Данила Петрович, брезгливо оглядывая Гаранина.

– Хвала богам, я не Тёмный, никогда не хотел им быть и никогда не буду, – вернул ему усмешку Роман. – Своими наблюдениями вы можете поделиться с главой моей Семьи в свободное время, а сейчас я жду объяснений.

– Здесь нечего объяснять, можете считать это спонсорской помощью, – Демидов усмехнулся.

– Вы спонсировали террористическую организацию? – Рома продолжал смотреть на него, не отрывая взгляда и тем самым заставляя нервничать.

– Официально никто группу единомышленников «Дети Свободы» к террористической организации до сих пор не причислил, поэтому твои обвинения голословны, – Демидов полностью взял себя в руки и теперь отвечал спокойно.

– Выплаты прекратились ровно за три месяца до дня взрыва в СБ. Совпадение? Не думаю. Может быть, вы перестали снабжать деньгами Клещёва, и вместо благодарности за былые заслуги он решил отплатить вам трупом вашего сына? – уточнил Гаранин.

– Ты можешь думать о чём угодно, Рома. В нашей стране это не запрещено. Это действительно была спонсорская помощь, как вид ухода от налогов, тебе ли не знать, – Демидов снова улыбнулся.

– И кого вы таким образом спонсировали? Детский сад «Ромашку»? – ядовито произнёс Гаранин.

– Предвыборную компанию Савелия Юрьевича Яковлева, – торжественно ответил Демидов.

– Нашего президента? – в голосе Ромы впервые появилось удивление.

– Нет, его однофамильца, который выборы не выиграл. Конечно, нашего президента, – Демидов поморщился. – Как эти деньги оказались на счетах, которые ты мне показал, мне абсолютно не известно. Да и как-то безразлично, как будущий президент их потратил: вложил в свою пиар компанию или перевёл третьему лицу. Это всё, что я знаю. А теперь официально заявляю, этот подонок – не жилец, – спокойно добавил отец Лео.

– Можно уточнить, вы имели в виду Клещёва или Яковлева? И вы не боитесь говорить это здесь? – спросил Гаранин, а мы с Эдом переглянулись, потому что нам тоже было интересно услышать ответ.

– А что такого я только что сказал? Что желаю смерти Клещёву и не буду оплакивать того, кто хотел погубить моего мальчика, если вдруг с ним произойдёт несчастный случай? – всё это Демидов проговорил почти весело. Ну-ну. Хотя, пусть займётся делом, попробует найти нашего Игоря Максимовича. Хоть одной головной болью будет меньше.

– Рекомендую поискать в Финляндии, – в тон ему сказал Роман. – Я слышал, его видели, когда он пересёк Финскую границу.

– Ты уверен? – спросил Демидов задумчиво.

– Абсолютно. И последний вопрос. Данила Петрович, у вас был конфликт с кем-то из аппарата президента?

– С Андреем Ивановичем Кирьяновым, – ответил Демидов, на мгновение задумавшись. – Этот хорёк слишком много о себе вообразил. Это всё? Я могу идти?

– Да, идите, – Гаранин поднялся первым. – Я сейчас найду вашего сына и постараюсь вытащить его оттуда, где он окопался.

Я же потёр лоб, уже не обращая внимание на то, что творится в допросной. Ничего себе. Кирьянов – личный секретарь президента. Я вообще уже ничего не понимаю. Если Демидов поддерживает президента, то почему его решили слить, да ещё так грязно? Мы снова вернулись к тому, с чего начали, а именно – к полному непониманию связано дело на складе и взрыв СБ или нет.

– Ванда, – я повернулся к подруге, задумчиво наблюдающей, как из допросной выходит Демидов вслед за Ромкой, – бери в разработку Кирьянова.

– Насколько глубоко? – машинально спросила она.

– По полной. Если понадобится, то чтобы у него из унитаза торчала камера, а внутри находился анализатор, измеряющий сколько дерьма он выделил и из чего оно состоит, – зло проговорил я.

– С последним возможны проблемы, у нас всё ещё не укомплектован полноценно научный отдел, – невозмутимо ответила Ванда, а Эд только фыркнул на это. – Я передам распоряжение Денису Николаевичу.

Она вышла из комнаты, а следом за ней и мы с Эдом. День предстоял тяжёлый, впрочем, как и все остальные, и прежде всего мне нужно предотвратить убийство Боброва его бывшим командиром. Потому что Ваня пообещал сделать с Андреем что-то ужасное, если тот только попробует переманить у него людей. А зная Андрея, я могу с уверенностью сказать, что он попробует.

Глава 3

Я подошёл к кухне и остановился в проёме, глядя, как Лена суетится возле плиты, готовя мне завтрак. Вчера я вернулся поздно. Она уже спала. Я не стал её будить и тихонько лег рядом с ней, с боем отвоевав своё место у Ромкиной кошки. Немного подумав, выгнал наглое животное из комнаты и закрыл за ней дверь.

Видимо, кошка восприняла этот жест как объявление войны и теперь мстила с поистине кошачьим цинизмом. Половину ночи она скреблась под дверью и до омерзения противно мяукала, причём так, чтобы не дать мне заснуть, и при этом не разбудить Лену. Уснуть мне с трудом удалось, а когда я проснулся, то обнаружил, что эта сволочь каким-то образом смогла открыть дверь и притащила дохлую птицу, аккуратно положив её мне на грудь. Где она достала птицу, осталось загадкой, потому что все форточки были закрыты.

Сейчас же кошка лежала на подоконнике, растянувшись во весь свой немалый рост и демонстративно смотрела в окно, не обращая на меня никакого внимания.

– Интересно, а Ромка не хочет её всё-таки забрать? – тихо спросил я, подходя к Лене и обнимая её со спины. Она повернула голову, улыбнулась и ловко перевернула блинчик на сковороде.

– Не думаю, что они с Кингом уживутся вместе. Сомневаюсь, что Ванда бросит бедного котика одного, когда решит всё же переехать к Ромке, – ответила Лена, посмеиваясь. Я поцеловал её в шею и отошёл, наливая из кофеварки уже сваренный кофе.

– Ты предлагаешь оставить это чудовище здесь? – прямо спросил я у жены, потирая глаза.

– Дима, эта киса очень ласковая и послушная. Она считает, что её бросил хозяин и теперь тоскует. Вы родственники, она это чувствует и мстит тебе за прегрешения Ромы, – ответила Лена, ставя передо мной тарелку с блинами.

– Ты изучаешь кошачью психологию или можешь читать её мысли? – я скептически посмотрел на кошку, повернувшуюся в это самое время и вперившуюся в меня злобным взглядом.

– Нет, – Лена рассмеялась, садясь рядом со мной за стол. – Это было бы чревато. В первую очередь для них. Даже боюсь себе представить, какие мысли о людях гуляют в их пушистых головах.

– Да, ты права, нам знать об этом лучше не стоит, – хмыкнул я, делая глоток. – Кстати, я помню, что у тебя была кошка Матильда. Но я не видел её ни разу за то время, как ты перебралась в столицу. Она…

– Она жива, – не дала мне договорить Лена и грустно улыбнулась. – Матильда уже в возрасте и всю свою жизнь прожила на конюшне, да со мной в разъездах. Я её забрала у одних людей, когда подрабатывала. Они с ней не очень хорошо обращались. И теперь Матильда живёт на Роминых конюшнях, ей там хорошо.

– Ты можешь её забрать. Если здесь ей будет некомфортно, то мы всегда можем отвезти её в поместье. Там ей будет где гулять, и есть кому о ней позаботиться, – проговорил я, чувствуя, как поменялось настроение Лены.

– Нет, – она покачала головой и снова грустно улыбнулась. – Я пыталась её забрать в квартиру, Ванда была не против. Но Матильда тяжело перенесла этот переезд и начала болеть. Тогда я решила оставить её доживать кошачий век там, где ей максимально комфортно. К тому же она умеет успокаивать лошадей, а в конюшнях это умение сейчас просто необходимо, – Лена пристально смотрела на меня всё то время, пока говорила. – Я не думала, что ты помнишь о ней.

– Почему я должен забыть кошку, забравшуюся ко мне в постель? Фактически это она нас с тобой свела, – я подмигнул жене и негромко рассмеялся, когда она легонько стукнула меня по плечу. – Что происходит в конюшнях? Мне Олег не звонил, да и ветеринар, приставленный к лошадям, не сообщал ни о чём серьёзном.

– О, там такие страсти творятся, ты не представляешь, – Лена рассмеялась. – Ирэн очень нравится Матис, и она постоянно трётся вокруг него, но наш чемпион не обращает на неё внимания, предпочитая общество беспородной лошади Ванды. Ирэн злится и пытается отстоять право быть первой и единственной. Это странно, обычно кобылы так себя не ведут. У жеребца всегда несколько подруг, а тут такое…

– Обычно кобылы не успокаиваются в присутствии энергии смерти, – я только головой покачал. Ирэн всегда мне казалась слишком нервной и слегка неадекватной, почти как её хозяин. Лена тем временем продолжала:

– Матильда всё время проводит в стойле Ромкиной лошади и хоть как-то сдерживает её истерики. Знаешь, мне кажется, что Матис перенял повадки своего хозяина, предпочитая самых обычных кобылок и напрочь игнорируя чистокровок, – о чём-то задумавшись, произнесла Лена, слегка покраснев.

– Ты ошибаешься, – хмыкнул я, вытирая салфеткой руки и допивая уже остывший кофе. – Матис – копия Эда. Знала бы ты, каких подруг предпочитал Великий Князь Эдуард раньше. Да и сейчас его выбор пал на самую обычную девушку, и он просто ненавидит Демидовых, хотя эта ненависть не имеет под собой никаких оснований. А Ирэн, если ты помнишь, была рождена на Демидовских конюшнях и подарена Ромке Лео.

– Я как-то об этом не подумала, – Лена весело улыбнулась и поднялась вместе со мной, пройдя вместе со мной в коридор. – Ты сегодня опять задержишься? – тихо поинтересовалась она, когда я накидывал на себя куртку.

– Постараюсь освободиться вовремя, но у нас там проходит реорганизация, и я вчера едва смог уладить конфликт между двумя отделами, – я поцеловал жену и вышел из квартиры.

Почему-то именно сегодня идти пешком до работы совершенно не хотелось, и я прямо возле двери активировал портал. Оказавшись в знакомом тупике, я осмотрелся, увидев пустые мусорные баки. Надо же, вот что значит сила привычки. Я ведь машинально сделал портал именно сюда, хотя вчера Эдуард всё-таки смог настроить первый защитный контур и разрешил перемещаться непосредственно в здание СБ мне, Ромке и самому себе. Я ещё раз обвёл взглядом тупик. Мусор, точно! Так, нужно не забыть сегодня связаться с коммунальщиками, отвечающими за вывоз мусора. Постарайся, Митя, не забыть в очередной раз, потому что это важно!

Настраивая себя на работу, я пересёк площадь и открыл дверь. Прямо на входе стоял Денис Соколов, помогавший рабочим монтировать ещё какую-то рамку.

– Это что? – тихо спросил я, чувствуя, как по мне побежал луч идентификатора.

Мигнул зелёный цвет, сигнализирующий, что артефакт меня опознал, передал данные дежурному, и тот открыл мне дальнейший путь. Правила входа были общие для всех, поэтому-то Эд весьма неохотно открыл телепортационный допуск, чтобы мы добирались до своих кабинетов в кратчайшие сроки.

– Обычный металлодетектор, – ответил Денис, кивнув в знак приветствия, не прекращая скручивать какие-то провода. – Самыми примитивными средствами безопасности тоже не стоит пренебрегать. Они иногда выдают самые действенные результаты.

– Да, разумеется, – пробормотал я, направляясь в сторону лестницы.

– Дима, стой. Тебя Тамара Леонтьева искала. Попросила передать, что как только ты придёшь на работу, чтобы сообщил ей. У неё есть важные новости. И да, зайди к Ване. Он пока находится в лёгкой прострации, связанной с шоковым состоянием, и не знает, кого убивать первым, потому что ещё окончательно не разобрался в произошедшем недоразумении, – с лёгкой усмешкой сообщил мне бывший «волк» и вернулся к прерванной работе.

– Проще самому зайти к Леонтьевой и не терять время на ненужные демонстрации, – тихо проговорил я и направился на третий этаж, тем более, что отдел кадров соседствовал с моим кабинетом.

Скорее всего, желание нашей такой внезапной женщины-офицера видеть непосредственное начальство было связано с тем, что я лично должен утвердить некоторых кандидатов, отобранных Тамарой после собеседования.

С Ваней я решил встретиться позже, когда пойму, что именно стряслось за то время, пока меня не было. По факту – за какие-то семь часов. Не думаю, что что-то критичное, иначе меня бы подняли гораздо раньше. Но и игнорировать факт лёгкой прострации Рокотова было нельзя, потому что я не помню, чтобы он когда-то испытывал затруднение в выборе своей цели.

Пока шёл к отделу кадров, осматривался, отмечая, что ремонтные работы продвигаются быстро. Все окна на этаже были вставлены, коридоры отремонтированы, как и все кабинеты именно в этом крыле. Ну, не удивительно, всё-таки моя приёмная располагалась здесь же.

Переругивающиеся сотрудницы отдела кадров сразу же замолчали при моём появлении и проводили меня пристальными взглядами, пока я шёл в направлении кабинета Леонтьевой.

– Дмитрий Александрович, доброе утро, – Тамара поднялась и улыбнулась. – Я думала, вы меня вызовите…

– Так быстрее, – прервал её. – Что вы хотели со мной обсудить?

– Я хочу, чтобы вы ознакомились с делами некоторых кандидатов, и утвердили их, если нет возражений. Всё это преимущественно касается научного отдела, но здесь есть небольшие нюансы, – она замолчала и закусила губу, напряжённо глядя на меня исподлобья.

– Ну, давайте посмотрим, что у вас здесь, – протянул я, садясь напротив неё. Тамара тут же пододвинула мне папку, лежащую перед ней.

Я начал читать. Прочитав про первую десятку кандидатов, я опустил лист и принялся очень внимательно рассматривать начальницу отдела кадров, потому что те личности, которых она планировала нанять на работу, мягко говоря, доверия не внушали.

– Скажите мне, Тамара Дмитриевна, чем вы руководствовались, когда включали в этот список, ну вот, например, Ивана Задорожного?

Я развернул к ней краткую характеристику на этого самого Ивана. С фотографии, приклеенной к документу, на нас смотрел молодой человек в очках, со взъерошенными волосами и немного безумным взглядом.

– Он гениальный ученый в области микробиологии, – серьёзно произнесла Тамара, переведя взгляд с фотографии на меня. – Его заслуги в изучении штаммов возбудителей редких заболеваний признаны во всём мире…

– А ещё он нарушил технику безопасности при работе с этими самыми возбудителями, что привело к утечке какого-то вируса с непроизносимым названием. За это господин Задорожный и получил свой срок в республиканской тюрьме, – прервал я её.

– Это была бактерия…

– Да какая разница? – процедил я. – Ладно, смотрим дальше. Павел Смирнов.

– Работает над созданием неэнергозатратных артефактов…

– Работал до того момента, пока не создал чёрную межпространственную дыру, в которую угодил весь его университет. И да, он тоже, судя по этим данным, сидит в республиканской тюрьме, находящейся в нашей юрисдикции. Тамара Дмитриевна, вы издеваетесь надо мной?

– Нет. Этих кандидатов утвердила сама Оракул, – тихо пробормотала Тамара, что-то рассматривая на своём столе. – Я составила список потенциальных кандидатов и решила с ней посоветоваться. Она мне сразу сказала, что я могу прийти к ней не только чтобы поговорить, но и спросить совета. Вот я и обратилась за советом.

– Что? – я удивлённо моргнул. Я не думал, что Леонтьева решится на подобное. В смысле, действительно будет обращаться к Оракулу за помощью.

– Мы можем освободить заключённых из республиканской тюрьмы досрочно в случае необходимости, если заключённые не представляют опасности. Это прописано в пятом параграфе третьей статьи Уголовного кодекса. Лица в этом списке уже понесли заслуженное наказание и теперь готовы работать на благо страны, – решительно ответила Леонтьева. – С ними была проведена весьма вдумчивая беседа, и все они прошли тщательное психологическое тестирование у Гертруды Фридриховны.

– Я так понимаю, если их кандидатуры утвердила лично Оракул, то моего согласия уже не требуется? – я провёл ладонью по лицу, стараясь не выматериться вслух при Леонтьевой.

– Требуется. Это же была просто рекомендация. Роман Георгиевич подписал документы о переводе заключённых из тюрьмы к нам, и теперь они ждут встречи с вами. Официально ни один из них ещё не освобождён из-под стражи. Но я бы рекомендовала вам отринуть все предрассудки и внимательно отнестись к выбору кандидатов на эти должности, – твёрдо проговорила Леонтьева, не отводя взгляда от моего лица. Да, Оракул точно знала, кого своей почти подружкой назначить. Ой, чувствую, хлебнём мы ещё с Тамарой, и далеко не амброзии.

– Хорошо, я поговорю с этими гениями. А вот этого тоже предложила Оракул? Сергей Вольф.

Я посмотрел на фотографию, с которой на меня глядел человек среднего возраста, полноватый, с упрямым выражением на довольно неприметном лице. Я прекрасно помню это резонансное дело и сейчас ещё раз убедился, что упекли его в теперь уже мою тюрьму в своё время на пожизненное.

– Вольф является гениальным учёным в области соединения магических и немагических технологий, – на этот раз Тамара ответила довольно нерешительно, бросая взгляд на газету, лежавшую на краю её стола. – Он получил многочисленные премии, защитил пять докторских диссертаций и награждён алмазной звездой за выдающиеся достижения в этом непростом направлении.

– Он убил человека! Забил его насмерть какой-то хреновиной собственного производства! – медленно проговорил я, глядя на Леонтьеву в упор.

– Тот человек усомнился в правильности его выводов. И это был обычный микроскоп. Как и все учёные, доктор Вольф бывает слегка несдержанным…

– Слегка несдержанным? – я несколько раз моргнул. – А что будет, если я усомнюсь в чём-то в его присутствии?

– О, не волнуйтесь, вас Сергей Валентинович уважает и слегка побаивается. Кроме этого, не думаю, что его темперамент возобладает над здравым смыслом, когда на вас работают такие люди, как Гаранин, Рокотов и Эдуард Пастель. Да и к тому же вы будете его непосредственным начальником, и можете сделать самую страшную вещь в его понимании: вы можете его уволить и выкинуть из лаборатории, являющейся смыслом его жизни, – тщательно подбирая слова, ответила Тамара.

– Почему мне кажется, что вы что-то недоговариваете, Тамара Дмитриевна? – прищурился я, пристально глядя на смутившуюся ещё больше Леонтьеву.

– Дмитрий Александрович, с Вольфом у нас как раз возникла небольшая проблема. Думаю, ничего слишком страшного… Он, как бы помягче выразиться, умер, – она наконец сумела подобрать слова, выдавив из себя последнюю фразу.

– В каком смысле умер? А зачем вы тогда рассказывали мне о том, какой он гениальный ученый? – у меня начала болеть голова, и я помассировал виски, стараясь разогнать её.

– Понимаете, физически он не умер. Вольф сейчас находится здесь, в СБ, под охраной и знакомится с сотрудниками научного отдела. Но… Дмитрий Александрович, вы газету утреннюю сегодня читали? – и Тамара придвинула мне лежащую на краю стола газету.

– Нет, ещё не успел, – чувствуя, что ничего хорошего меня не ждёт, я схватил газету.

– Третья страница, – пискнула Тамара и зажмурилась.

Я сразу же нашёл статью, о которой говорила Леонтьева. Прочитал. Потом прочитал ещё раз. После чего удостоверился, что это художество не вышло из-под пера моего любимого Глагольникова. Сложил газету и медленно поднялся на ноги. Теперь стало понятно, о каком недоразумении говорил Соколов получасом ранее, и от чего Ваня получил шок с лёгкой прострацией.

– Где Гаранин? – тихо спросил я, потому что в печать это творение нашего пресс-отдела могло попасть только с моего одобрения или с одобрения моего заместителя.

– Полчаса назад был у себя в кабинете. Я ему документы на подпись приносила, – быстро ответила Тамара.

– Отлично, – я развернулся и направился к выходу из отдела кадров. Шёл я медленно, чтобы успокоиться и не прибить ненароком моего слишком одарённого родича, лишив тем самым Рокотова удовольствия придушить его собственноручно.

– Дмитрий Александрович, у меня на утверждение есть ещё одна кандидатура…

Я ей не ответил и даже не дослушал, выходя из кабинета, громко хлопнув дверью.

Выйдя в коридор, я всё-таки сорвался на бег, сбегая по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и пинком открывая дверь в кабинет моего заместителя.

– Так бронежилет – это амуниция или одежда? – орал Ромка в трубку телефона, мельком взглянув на меня, когда я ворвался к нему, минуя приёмную, где что-то кропотливо доламывали рабочие. – Знаете что? Сейчас я приеду к вам лично, надену на вас бронежилет и выстрелю. И тогда посмотрим, амуниция это или одежда! – Гаранин с яростью бросил трубку на аппарат стационарного телефона.

– Чем занимаешься? – преувеличенно спокойно поинтересовался я, разглядывая взъерошенного Ромку, балансирующего где-то на грани между неконтролируемой яростью и бешенством. Судя по мигающему свету, уже даже кольцо, наполненное самой Тьмой, не помогало ему успокоиться.

– Пытаюсь выбить финансирование на оснащение силового блока самым необходимым, – ответил Рома, потирая переносицу. – Почему я просто не могу купить снаряжение на личные средства?

– Потому что не можешь, – я смотрел на него, вспоминая, как не так давно задавался точно таким же вопросом. – Рома…

Но он меня не дослушал, подняв трубку и набирая очередной номер на аппарате, подняв указательный палец, попросив тем самым, чтобы я подождал.

– Гаранин, – процедил он холодным голосом, когда ему ответили. – Мне нужна личная встреча с Кругловым. Ах, наш министр финансов так сильно занят, что не может найти время, чтобы принять у себя заместителя начальника Службы Безопасности, и мой официальный запрос о встрече до сих пор находится в работе? – мягко проворковал он. – А теперь послушайте меня, Ирина, личная помощница Виктора Николаевича Круглова. Передайте нашему уважаемому министру, что если он не найдёт время на встречу со мной, то я не поленюсь, и приду к нему уже не как офицер СБ, а как глава второй Гильдии! И для этого визита никакого запроса и соблюдения формальностей мне не потребуется. Я угрожаю? Нет, я пока просто сообщаю вам расклад. В ваших интересах и в интересах Круглова принять правильное решение. Хорошо, я буду ждать. Но, Ирина, поверьте мне, моё терпение закончилось ещё полчаса назад, когда я разговаривал с вами в первый раз! – добавил он вкрадчивым голосом и положил трубку.