Тёмный маг. Книга 11. Запутанный путь

Я вскинул руку, направляя в сторону опасного растения сгусток тёмного пламени, испепеляя его в одно мгновение, чтобы никто серьёзно не пострадал.

Тишину, установившуюся в этот момент в коридоре, можно было потрогать. Я медленно двинулся в сторону выхода, но тут раздавшийся у меня из кармана штанов телефонный звонок, разорвал напряжённое молчание.

Матеря про себя последними словами того, кто пытался до меня дозвониться, я под пристальными взглядами всех, находящихся в этот момент в коридоре, вытащил телефон и нажал кнопку вызова:

– Наумов.

– Ой. Извините, я, кажется, не туда попала, – пискнула трубка и отключилась.

Я преувеличенно аккуратно засунул телефон в карман, а в коридоре словно взорвалась звуковая граната. Маты стояли такие, что у меня уши в трубочки начались сворачиваться. Постепенно ругающиеся люди перешли на личности, и на фоне всего этого сумасшествия дверь одного из временно пустующих кабинетов, приоткрылась, и в неё протиснулись рабочие, волочившие унитаз.

– Как дела? – спросил я у старшего.

– По графику, – буркнул он, не останавливаясь и не глядя на меня.

– Что здесь происходит! – эта же самая дверь распахнулась, и на пороге возник очень злой и раздражённый Рокотов. – Все успокоились! Развели здесь балаган! – он так рявкнул, что замолчал даже Эд, не отказавший себе в удовольствии выругаться. – А она что здесь делает? – Ваня остановил взгляд на вздрогнувшей Третьяковой, для наглядности указав на неё рукой.

– На работу хочет устроиться, – ответил я, подходя к полковнику. Он выглядел каким-то измождённым, впервые с нашей встречи.

– Ни за что! Только через мой труп, – процедил Ваня и, обведя взглядом притихшую и начавшую расходиться толпу, скрылся внутри кабинета. Я зашёл за ним, закрывая дверь.

– Что случилось? Ты плохо выглядишь, – прямо спросил я у Рокотова, а он сразу же сел на стул, откинувшись на спинку и запрокинув голову. В кабинете царила разруха, но именно здесь окна ещё не вставили, просто заколотив проём досками, погрузив кабинет в темноту. Я щёлкнул выключателем, но свет не зажёгся.

– Не поверишь, болит голова, – простонал Рокотов, доставая из нагрудного кармана какой-то флакон, достал из него таблетку и сразу же отправил её в рот. – Никогда так не болела. Я привык терпеть боль, но уже становится невыносимо.

– И как давно она болит? – я сделал глубокий вдох, потирая лоб рукой.

– Да почти сразу начала, как только мы сюда приехали. Неважно, пройдёт. Что там происходит? – он поморщился, когда до нас снова начали доноситься из-за закрытой двери чьи-то возмущённые голоса.

– Нет, Вань, похоже, эта боль сама собой не пройдёт. Ну почему ты сразу не сказал? – я покачал головой и вышел из кабинета, глядя на то, как маленькая Литвинова что-то высказывает опешившему от такой наглости Эдуарду, обвинительно тыкая в него пальцем. – Хватит развлекаться, – обратился я к нему. – У нас, кажется, появился новый клиент для посещения ритуальной комнаты. Что-то у неё какая-то ненормальная потребность в общении образовалась, – раздражённо добавив, я кивнул в сторону кабинета, где скрывался Рокотов. После чего воспроизвёл формулу усиливающего звук заклинания. – Внимание всем сотрудникам, – мой голос разнёсся по всему зданию. – У кого ещё нестерпимо болит голова в то время как вы находитесь в здании СБ, подойти на второй этаж к кабинету номер двести тринадцать, – посмотрев на чудом сохранившуюся табличку на двери, расположенной напротив Ромкиного кабинета, произнёс я и, пропустив вперёд нахмурившего Эдуарда, зашёл в кабинет следом за ним.

Глава 2

– Почему ты ничего не сказал? – Эд прокурорским взглядом смотрел на Рокотова, сидящего на стуле и сжимающего руками голову.

– Не знаю, – Ваня поднял голову и поморщился, когда тоненький луч света проник между криво прибитых досок и скользнул по его лицу. – Я могу терпеть боль, но последние два дня это становится невыносимо.

– Боль уменьшается, когда ты с выходишь из здания СБ? – продолжал допытывать его Эдуард.

– Понятия не имею, – Рокотов закрыл глаза. – Я же никуда отсюда не выхожу. Ночую здесь. Мы все здесь ночуем, пока не будем уверены, что система безопасности хотя бы относительно работает.

– О, Прекраснейшая, – я протёр лицо руками. – Тебя хочет видеть Оракул. Так что пойдём, избавим тебя уже от мучений.

– Оракул хочет меня видеть? – Ваня так удивился, что у него, похоже, даже голова на мгновение перестала болеть. – Зачем? Я не из Древнего Рода, я даже не маг.

– Я-то откуда знаю? – подойдя к двери, я повернулся к нему. – Она женщина, может, ей просто поболтать захотелось. Ну а что, ей скучно, а вокруг столько перспективных мужчин. И, давай начистоту, из всех мужчин – ты самый перспективный. Когда-то твоего предка ей подарили, почему ты думаешь, что даже спустя все эти годы она откажется от своего подарка?

– Дима, полегче, – Эд предупреждающе посмотрел на меня.

– Она знает моё отношение, – я криво улыбнулся и открыл дверь. – К тому же, я пока к ней не пойду, постою в коридоре на всякий случай, мало ли, вдруг девушка не в духе.

– Поговори с ней, – посоветовал Эдуард,

– Поговорю, но как-нибудь потом, – ответил я неопределённо. – Ваня, пойдём. Эд, побудь здесь, если кто-то придёт, то встреть и проводи ко мне, – попросил я Великого Князя, и тот только кивнул, не отрывая взгляда от моего ритуального кинжала. Я же машинально положил руку на рукоять и вышел из кабинета.

Рокотов, нахмурившись, пошёл за мной. Мы с ним спустились в подвал и остановились.

– Я здесь ни разу не был, – напряжённо произнёс Ваня. – Постоянно подходил к лестнице, стоял, а потом разворачивался, находя себе сотни дел и уходил.

– Похоже, её злила твоя нерешительность, – я усмехнулся. – В ритуальную комнату я не войду, но буду рядом, так что не беспокойся, в случае чего, я тебя вытащу.

– Я не беспокоюсь, – он слабо улыбнулся и помассировал виски. – Давай уже покончим с этим.

Не ответив, я подошёл к металлической двери с двумя волками и вытащил кинжал из ножен, но руку не успел порезать, потому что дверь неслышно открылась. Да, похоже, нас ждут с очень большим нетерпением, что уж тут говорить.

Дверь в саму ритуальную комнату была открыта и это было видно от дверей, ведущих в коридор. Из комнаты лился приглушённый свет, никакого напряжения не ощущалось.

– Надо же, перестало болеть, – Рокотов несколько раз наклонил голову и повернулся ко мне. – Что мне делать?

– Иди туда, – я указал кинжалом на дверь. – Ты поймёшь, что нужно делать, а я тебя здесь подожду, – и привалился спиной к стене, оставаясь возле двери, на этот раз не закрывшейся. Значит, я не ошибся, и гостей должно быть несколько.

Ваня направился по коридору. Возле входа в комнату немного затормозил, но потом решительно вошёл внутрь. Дверь за его спиной мягко закрылась, а по стенам коридора начали запоздало загораться светильники.

Я снова вытащил кинжал и посмотрел на блестящее лезвие в свете светильника, светившего прямо надо мной. По кромке побежали золотистые блики, и я тронул кончик пальцем. Как же редко я его достаю. Эд вон его иногда просто вытаскивает, чтобы было чем руки занять, я же…

– Ещё четверо, – от двери прозвучал голос Эдуарда. Я вздрогнул, а острейшее лезвие порезало палец. – Точнее, пятеро, но Демидов-младший – это было для меня слишком. Поэтому я оставил его на Залмана с наказом развлечь, пока папа будет беседовать со следователем.

– Чёрт, – я машинально сунул палец в рот, а кинжал убрал в ножны.

– Это выглядит отвратительно, – вошедший в коридор Эдуард поморщился. – Ты похож на вампира. Я уже говорил, как сильно ненавижу вампиров?

– Говорил, – я посмотрел на входящих следом за ним людей. Так, кто у нас здесь? Бобров, Егор – это было в общем-то довольно предсказуемо. Денис Довлатов – без комментариев, мы были уверены, что она захочет видеть Тёмного. А вот Тамара Леонтьева явно не вписывалась во все мои представления об Оракуле, да и самой Прекраснейшей. Кашлянув, я посмотрел на Эда. – Неожиданно.

– Не то слово, – он тоже задумчиво смотрел на девушку. – Но похоже на правду. Когда я уже хотел сказать Тамаре, что произошла ошибка, Она пересилила себя и намекнула мне, что никакой ошибки нет. И да, это неожиданно. Рокотов всё ещё там? – Эд повернулся ко мне.

– Да, что-то она долго с ним беседует, – я проглотил саркастическое замечание о том, что для того, чтобы поговорить с адекватным и умным человеком девушке приходится идти на такие ухищрения.

– Тебя заменить? – Эд крутанул кинжал. Надо же, я даже не заметил, как он извлёк его из ножен.

– Нет, – я покачал головой. – Справлюсь. Иди лучше к допросной. Посмотри и подстрахуй. Если совсем всё пойдёт не так, то поговори с Данилой Петровичем сам. Тебе он совершенно точно всё расскажет.

– Но это в самом крайнем случае, – предупредил Эдуард и я только вздохнул.

– Да, конечно, нам нужно соблюдать в этом деле все юридические формальности, так что, вмешаешься, только если вообще никакого выхода больше не будет, – сказал я, и Эд резким движением вогнал кинжал в ножны и быстро вышел из коридора.

Я же повернулся к кандидатам в офицеры, а не за чем другим Оракул не хотела бы их позвать, ну не поболтать же, на самом деле.

– Как ты понял, что что-то не так? – спросил я у Егора, после чего повернулся к Андрею, Довлатову и Леонтьевой. – У вас не спрашиваю, потому что примерно понимаю, как это было: Андрей уже не мог терпеть боль, как Ваня сегодня, да и вам было как минимум некомфортно.

– Не то слово, – прошептала девушка, и я заметил, как она быстро прячет в карман платок с подозрительными пятнами, напоминающими кровь. Похоже, у неё кровь уже носом шла, когда я сделал своё объявление. Возможно, она вовсе не такая стервозная, как все говорят, просто голова сильно болела?

Андрей только поморщился, а Егор встал рядом со мной, навалившись, как и я, спиной на стену.

– У меня постоянно голова болит, – сказал он, и я только сочувственно посмотрел на него. – Особенно, когда дар включается произвольно. Но я уже привык. А в последнюю неделю на это уже невозможно было не обращать внимание, потому что треть рабочего времени я провожу в туалете. У меня такая мигрень, что рвать начинает, – Егор покосился на меня и вздохнул.

– Я всё понимаю, правда, я очень понятливый парень, – протянул я, слегка напрягшись, потому что дверь в ритуальную комнату в этот момент начала открываться, – но объясните мне, ради всех богов, почему никто из вас не сказал мне об этом? Или Эду?

– Ну-у-у, – протянул Андрей. – Думаю, это был риторический вопрос.

– Я с вами со всеми с ума когда-нибудь сойду, – сказал я и выпрямился, чтобы встретить вышедшего в коридор Рокотова. – Идите вон туда, где дверь открыта, все вместе. Я буду вас здесь ждать, – сказал я трём кандидатам, указав рукой направление, сам же сделал пару шагов к Ване. – Ну что?

– Мы поговорили, но не сказали друг другу ничего нового, – уклончиво ответил Иван. – Скажем так, её слова откровением для меня не были. Что он означает? – и он отодвинул футболку, продемонстрировав мне око Гора с волком вместо зрачка. Только волк сидел, окружённый тремя башенными щитами.

– Защита и опора, – я слабо улыбнулся. – Довольно предсказуемо, на самом деле. Но здесь вообще только одна загадка, это мой начальник отдела кадров. Вот с чем она выйдет, я даже не представляю. Хотя я слабо представляю, с чем может выйти Денис. Надеюсь не с поварёшкой.

– Мне тоже интересно, – Ваня улыбнулся краешками губ. – А ещё мне интересно, что хотят от Боброва. Сдаётся мне, что я лишусь одного из своих замов. Не возражаешь, если я здесь с тобой подожду? Это не запрещено?

– Оставайся, – я ухмыльнулся. – Если твоё присутствие будет нежелательным, поверь, мы об этом узнаем очень скоро.

Рокотов ничего не ответил, только встал напротив меня, подперев противоположную стену, и мы задумались каждый о своём.

***

Когда Роман зашёл в наблюдательную комнату, Эдуард уже стоял возле стекла и внимательно разглядывал сидевшего за столом Данилу Демидова. Глава Рода Демидовых выглядел расслабленным, и вертел в руке трость, время от времени поглядывая на зеркало, через которое они сейчас на него смотрели.

– Куда ты дел Лео? – спросил Роман, отворачиваясь от Демидова и глядя на Эдуарда. – Я думал, что он будет где-то здесь неподалёку заламывать руки.

– Поручил Залману всё ему показать, кроме секретных объектов, разумеется, – довольно равнодушно ответил Эд, скрестив руки на груди.

– Ты можешь пойти туда, и уже через минуту мы будем знать абсолютно всё, – Роман ткнул пальцем в стекло, продолжая разглядывать Эдуарда.

– Могу, – согласился Эд довольно равнодушно. – Видишь ли в чём дело, если я правильно понял, Дима хочет раздуть из этого дела нечто грандиозное, жутко пафосное и максимально освещённое. И чтобы его огульно не обвинили в пристрастности или в чём-нибудь похуже, каждая мелочь должна проводиться в рамках существующего законодательства. Любая мелочь, Роман. А проводящий допрос одного из свидетелей секретарь начальника Службы Безопасности в это слегка не вписывается.

– Секретарь? – Рома уставился на Эда, почувствовав, что у него дёрнулся глаз.

– Да, секретарь, это вполне нормальная должность, которая позволит мне влиять на принятые решения, но не отдавать приказы напрямую, – Эдуард посмотрел на часы. Ванда должна была прийти с минуты на минуту, а Демидов начал уже проявлять признаки нетерпения. – Твой перстень. От него фонит первозданной Тьмой. Ты не хочешь дать его мне на время, чтобы изучить?

– Нет, – Рома рефлекторно прижал руку с кольцом к груди. – У тебя было время его изучить, когда я так неосмотрительно оставил его в поместье. А сейчас снять его смогут только с моего трупа.

– Роман, ты всё равно не сможешь меня убить, – Эд покачал головой.

– Это не значит, что я не буду стараться. И как показала практика, некоторые удары пропускали даже Лазаревы, – Роман упрямо сжал губы.

– Да, с этим не поспоришь, – проговорил Эдуард, переводя взгляд с кольца на Демидова.

– Тебя что-то беспокоит, – после почти минутного молчания произнёс Роман. – Что-то случилось?

– Я себя не очень хорошо чувствую, – Эдуард промедлил с ответом, но всё-таки решил поговорить. – Так получилось, что я впервые врал главе Семьи, глядя ему в глаза.

– Ну-у-у, – протянул Роман, отворачиваясь от Эдуарда и снова начиная разглядывать Демидова. – Мы все ему в чём-то врём, а Дима делает вид, что нам верит. Но хотя я никогда ему не врал, просто, иногда не договаривал, – добавил он тихо. – Кстати, мне поступил запрос из Фландрийской Гильдии. Тела тех неудачников можно вернуть на родину?

– Нет, – Эд покачал головой. – Я понятия не имею, где именно они закопались. А перерывать кладбище в поисках каких-то восьми уродов? Ты серьёзно? – он повернулся к Роману и смерил его удивлённым взглядом, но Гаранин только пожал плечами.

– Нет так нет, я так отвечу, что это не представляется возможным. Кстати, Дима запросил запись, и мы вместе её просмотрели. Если бы не запрос, я бы решил, что они живы, только сильно избитые, слишком уж неуверенно они шли, – хмыкнул Роман и улыбнулся в ответ на недовольный взгляд Эда. – Правда не думаю, что некроманта эта маскировка смогла обмануть, так что…

– Что он сказал? – довольно резко спросил Эдуард.

– Ничего, – Рома покачал головой. – Похоже, в очередной раз сделал вид, что поверил. Но… Эд, это ведь невозможно, то есть, Дима же не может на самом деле верить каждому из нас?

– Я не знаю, – Эдуард провёл рукой по своим безупречно уложенным волосам. – Если бы я мог его хотя бы раз прочесть, то понял бы. Увы, это невозможно. Поэтому будем продолжать дружно делать вид, что верим тому, что верит он, что верит нам. Ну, или как-то так.

– Да, ладно тебе, судя по тому, что я видел, ты не делал ничего особенного, – Рома довольно легкомысленно махнул рукой. – Не понимаю, почему ты вообще скрыл, что убил этих уродов.

– А почему ты ничего не рассказал Диме? – Эдуард прищурился. – Например о том, как стал главой Гильдии? Ты ведь не планировал убивать Мишина, когда пришёл к нему в тот день. Это было настолько спонтанное решение, что даже оповещение не успело среагировать.

– Да, это был порыв, – мечтательно подтвердил Гаранин. – К тому же он хотел меня убить.

– Но, Рома, гаррота? – Эд усмехнулся. – Ты мог воспользоваться пистолетом, ножом, магией в конце концов, но ты предпочёл его же собственную гарроту, лежащую на столе.

– Я же уже сказал, это был порыв. Плюс, я хотел сделать приятное Олечке, потому что этот козёл именно так убил её отца, ну и… – он на мгновение замолчал, а потом добавил. – Ножом сложно задушить.

– Ну да, я мог бы и догадаться, – Эд снова повернулся к стеклу, потому что в этот момент в допросную вошла Ванда.

– Добрый день, господин Демидов. Ванда Вишневецкая, в настоящий момент исполняю обязанности главы следственного отдела, – Ванда села напротив Демидова и прямо посмотрела на него.

– Госпожа Вишневецкая, не поведаете мне причину, по которой в этой комнате находится вот эта вещь? – не поздоровавшись, Данила Петрович ткнул тростью в направление зеркала.

– Почему вы с тростью? – нахмурилась Венда – Насколько мне известно, ещё совсем недавно вы прекрасно обходились без нее.

– Подагра проклятая замучила, – он саркастически улыбнулся. – Так что с зеркалом?

– Психологический эффект. Допрашиваемый постоянно видит или себя, или увеличенного следователя и становится более разговорчивым, – они внимательно посмотрели друг на друга. Видно было невооружённым взглядом, что ни один из них не поверил другому, но оба сделали вид, что удовлетворены такими объяснениями.

– Считаю обмен любезностями законченным, – кивнул Демидов. – И прошу меня извинить, дела, – и он начал подниматься со своего места.

– Данила Петрович, мы с вами ещё не закончили, – Ванда нахмурилась.

– Видите ли, госпожа Вишневецкая. Вы мне ужасно импонирует: вы умненькая, хваткая и хорошенькая, просто глаз радуется, – Демидов жёстко улыбнулся. – Но я не буду говорить с женщиной-следователем. И все следующие разговоры будут проходить исключительно через моего адвоката.

– Но… – Ванда растерялась. Она понимала, что Демидовы помешаны на древних традициях, но даже не подозревала, что до такой степени. Даже Эд был более лоялен к представительницам противоположного пола, хотя слишком терпимым Великого Князя Тёмной империи назвать было нельзя.

– Вот же сноб чёртов, – Эдуард, наблюдающий за этой сценой, поморщился.

– Я предупреждал Диму, что он не будет с ней разговаривать, – машинально ответил Роман.

– Почему ты ему не сказал, как именно проводил чистку Гильдии, – пока в допросной воцарилась тишина, Эд решил продолжать прерванный разговор. – Ты ведь не просто их убивал, ты их отпустил и устроил целое сафари. И, Рома, ты получал удовольствие от процесса, даже не отрицай.

– Я и не отрицаю, – Роман жёстко усмехнулся. – Я Гаранин, и это вы сделали нас такими. И я каждый раз говорю Диме, что плохой человек. Только в этом случае он предпочитает мне не верить, – добавил он задумчиво.

– Не могу отрицать некоторую вину Лазаревых, – кивнул Эдуард. – Так почему ты ему не рассказал? Как бы то ни было, ничего особенного я в твоих действиях не увидел.

– Он не спрашивал, – Рома отвечал, не отрывая тяжёлого взгляда от Демидова. – Я не хочу, чтобы он смотрел на меня как на последнее дерьмо, ясно, – выпалил он, поворачиваясь к Эдуарду. – Не хочу чувствовать себя ничтожеством. Поэтому я с удовольствием и в красках всё расскажу Диме, сразу же после того, как ты расскажешь ему о восьмерых отморозках, которые полвечера в виде зомби бродили по Москве.

– Туше, – еле слышно проговорил Эдуард.

В допросной тем временем Ванда поднялась из-за стола.

– Хорошо, господин Демидов. Я попробую предоставить вам следователя-мужчину, – стараясь сохранять спокойствие, произнесла девушка и быстро вышла из комнаты.

Уже через пятнадцать секунд Ванда влетела в комнату наблюдения.

– Вы всё слышали, – процедила она. – Идите. Кроме вас – некому. Дениса увели вниз и не известно, вернётся ли он оттуда. А кроме него полномочия есть только у тебя, – и она ткнула Рому пальчиком в грудь. – Допрос чисто теоретически может произвести ещё и Дима, но он тоже занят. Хотя в идеале туда должен пойти Эдуард, и мы уже через пять минут будем пить кофе, получив все нужные нам сведения.

– У меня нет полномочий, – возразил Эд. – Я войду в эту комнату только если у Романа не получится его разговорить. Но тогда беседа останется всего лишь беседой, и мы никуда не сможем её подшить, даже если я получу на это позволение самого Демидова.

– Тогда, Рома, иди ты, – Ванда развела руками. – У нас просто нет другого выхода.

– Я никогда не вёл допросы, ну, вот так, – Роман указал рукой на стекло. – Я вообще в последнее время делаю много вещей, которые не должен делать. Эдуард, я редко кого о чём-то прошу, но это становится уже невыносимо. Поговори с Димой.

– Я уже пробовал, – Эд поморщился и посмотрел на Рому. – Ну, хорошо, я попробую ещё раз. Мне самому дико видеть одного из Гараниных, заваленного бумагами, в которых от половины не понимает. Не смотри на меня так, бухгалтеры уже успели мне на тебя нажаловаться, что ты их третируешь различными консультациями. До Димы эти жалобы не дошли.

– Спасибо, – хмуро буркнул Роман, затем вдохнул в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и быстро вышел из комнаты наблюдений, чтобы уже через несколько секунд войти в допросную.

***

Я зашёл в комнату наблюдения в тот самый момент, когда в допросной появился Ромка.

– Как прошло? – не отрывая взгляда от стекла, спросил Эдуард.

– Нормально. На Ваню легла безопасность, на Егора – эрили, криптошифровальщики и вообще все, кто связан с анализом и вариантностями. Тамара у нас отвечает за кадры. Кстати, она сказала, что Оракул была очень милой, и с ней уже никто так душевно не разговаривал. Настолько, что она попросила разрешение приходить в ритуальный покой, чтобы просто поболтать, – я с удовольствием посмотрел, как у Эдуарда расширяются глаза. Он повернулся ко мне и тихо спросил:

– Ты сейчас говоришь серьёзно?

– Да, и у меня было примерно такое же выражение лица, когда она мне это заявила, – я широко улыбнулся, а затем продолжил. – Андрея поставили старшим над оперативным отделом, что, в общем-то не лишено логики, а вот Денис стал начальником и офицером, отвечающим за следственный. Извини, Ванда, но у тебя появился начальник.

– Ну и хвала богам, – совершенно искренне ответила девушка, глядя на стекло. – Демидов, кстати, отказался от следователя женского пола, и пришлось идти Роме. Надеюсь, он справится.

Мы с Эдуардом переключили внимание на допрос.

– Роман? Зачем ты здесь? Я же говорил, что не буду с тобой разговаривать, – нахмурился Демидов, глядя на Гаранина, садившегося напротив него.

– Я сейчас здесь, господин Демидов, выступаю в качестве следователя, так что постарайтесь немного абстрагироваться от моего происхождения, – Рома говорил спокойно и сосредоточено. – Вы отказались от следователя-женщины, а в данный момент остальные следователи очень заняты. Вы же не думаете, что один такой уникальный, и все бросили свою работу ради встречи с вами?

– Вот, значит, как, – протянул Демидов, а в его взгляде промелькнула неприязнь. – Значит, Дмитрий всё ещё остаётся в глубине души тем мальчишкой, о котором с таким упоением рассказывал мне Александр Наумов. Слишком мягким, для занимаемой должности, раз собирает здесь всех подряд, явно из жалости.

– Данила Петрович, я не понимаю, чего вы добиваетесь, пытаясь вывести меня из себя, но, поверьте, если вы не прекратите и не отнесетесь к происходящему со всей долей серьёзности, я сочту этот демарш провокацией, и все ваши действия, произведенные в прошлом, не будут нуждаться в доказательной базе, а, следовательно, я вполне смогу обвинить вас в измене. И в этом случае вам не поможет ни ваше дальнее родство с Лазаревыми, ни кажущаяся вам мягкость Дмитрия Александровича, которой, уверяю вас, в нём нет, – всё так же спокойно ответил Гаранин. Они почти минуту мерялись взглядами, и наконец Демидов негромко произнёс.

– А ты повзрослел. Ну что же, давай начнём, пока ты не обвинил меня в измене.

Роман едва заметно выдохнул. Всё-таки ему явно не по себе от этой встречи.

– Где вы были двадцать пятого мая этого года, – задал Рома первый вопрос.

– Я был дома в своём поместье, – ответил Демидов. – И тому есть множество свидетелей.

– И, конечно, же все эти свидетели смогут подтвердить, что вы всё время находились дома?

– Да.

– Абсолютно всё время, и даже ночью, и даже… – Гаранин взял паузу, затем продолжил. – Даже в то время, когда случился пожар в этом самом здании? – добавил он вкрадчиво.