Пугало

Юлия (Ли) Ода

Пугало

Первое пугало

Глава первая

Семья котов прилетела под вечер. Расселись рядком на узком подоконнике, повозившись перед тем совсем чуток – чисто для порядка, и уже оттуда поглядывали как Аля заканчивает мешать в котле, сосредоточенно отсчитывая про себя секунды с помощью нехитрого стишка.

– Что так долго? – подняла она глаза, отмерив и отправив по назначению последнюю порцию травок. – Думала, не дождусь уже.

– Ну дождалась ведь, – недовольно мякнул серополосатый, классической шпротной окраски глава семейства. Сложил крылья, тут же ставшие незаметными, выгнул спину и демонстративно потянулся. Очень демонстративно. Вот прям как есть на показ.

Аля тряхнула челкой, в который уже раз удивляясь, каким таким загадочным образом этот банальный кошачий мяв превращается в ее голове во вполне связную речь? И в который же раз не нашла этому хоть сколько-нибудь нормального логического объяснения. Впрочем, с тех пор как она унаследовала ведьмовской дар – вместе с домиком, где теперь жила, Аля много чему не могла его найти.

– Я, между прочим, человек солидный и семейный, – продолжал тем временем кот… Вернее, не кот конечно, а самый настоящий крылатый катши. – Чтобы подрываться по первому же свистку.

– Человек?! – не ответить оказалось невозможно, хотя делать этого и не стоило. Что ей на такое скажут и без того было известно.

– Барышня, – настолько противным тоном начали у нее в голове, что стало ясно – ожидания оправдаются. А уж когда семейство, отрывисто помуркивая, словно пересмеиваясь, начало поудобнее устраиваться на своем подоконном насесте – будто в театральной ложе, возникли подозрения, что их еще и превзойдут. – Ты теперь не у себя в городе, вообще-то. А у нас здесь все люди – в той или иной степени. И зависит эта степень исключительно от степени уважения к ним.

– Понятно, угу, – этого тоже озвучивать не следовало. Но попробуй тут удержаться, когда тебя начинают учить жизни даже те, кто и говорить-то по-хорошему не должен.

– Так вот, барышня, ты по этой шкале на человека тянешь гораздо меньше меня.

– Угу, – повторила Аля под довольное шипение «публики», подозрительно смахивающее на смешочки. Ухватила котел за дужку и, сняв с плиты, шваркнула на стол прямо под подоконником, заставив содержимое плеснуть, а зрителей шарахнуться в стороны.

– Ладно, звала-то зачем, – «актер» намек понял и угомонился. – С чего мы тебе так срочно понадобились?

– Не вы, – на широкий котел хлопнулась сверху еще и крышка, сразу делая его безопасным. – Я, между прочим, ждала только тебя. Одного! А семейство твое здесь совершенно лишнее.

– Это уж ты мне самому позволь решать, где оно лишнее, а где нет! – снова выгнулся и вздыбил шерсть кот, отчего маленький горбик из сложенных крыльев стал заметнее.

И Аля не выдержала:

– Два трупа у нас здесь! Два! За два дня! А ты всех своих сюда притащил – как специально!

– Л-люди? – с заминкой выдавил он из себя.

– Все мы тут люди, сам же меня, неразумную, только что просвещал.

– Алита! Сейчас не время для твоих шуточек!

– Зато твоим время всегда – это я уже поняла…

– Не злись, – вступила вдруг серая и очень пушистая «мать семейства». – Ирулан ведь и правда не нарочно – не думал, что у вас тут все так серьезно.

– Я не злюсь. – Аля почувствовала словно из нее воздух выпустили и не села даже, а упала на приткнувшийся возле стола табурет укрытый разноцветным, вязанным вкруговую ковриком. – Мне страшно! Здесь ведь и в самом деле непонятно что творится – вчера на околице придушенную кем-то мару нашли…

– Подумаешь, потеря, – буркнул кот, не иначе чувствуя себя неуютно за устроенное не к месту выступление. – Туда ей и дорога…

– А сегодня один из домовиков пропал, – не позволила она себя перебить. – Причем все в той же стороне. Часа три искали, а потом из колодца выловили.

– Кто? Искал? – то ли спросил, то ли икнул от удивления кот.

– Так ваши же и искали.

– В колодце?

– Ну да.

Пару секунд все молча переваривали эту невозможную новость: домовик и вдруг в колодце, пока все в той же тишине Аля не вздохнула:

– В общем, неладно у нас здесь. А тут еще вы – с детишками.

– Да уж… Нам, наверное, лучше обратно отправляться, – поддержала ее серенькая мать семейства – Аля, к стыду своему, совсем забыла как ту зовут.

– Келасса, – очень кстати напомнил ей кот, – глупости-то чего городишь? Какое обратно – ночь, считай, на дворе!

До ночи на самом деле было не так уж близко, но Аля его все равно поддержала:

– Теперь и правда не стоит. Кто поручится, что целыми доберетесь? Дела-то совсем непонятные, и на что нарваться можно – непонятно тоже. Беда, короче.

– Так, – встрепенулся Ирулан, старательно демонстрируя привычную уверенность, но мало кого этим обманывая, – кончай заламывать руки и хоронить всех раньше времени. Толком рассказывай, с чего оно у вас тут началось. А заодно расскажи зачем я тебе понадобился – аж до такой степени, что прорву силы на ритуал вызова слить не пожалела.

– Началось с чего? – Аля вздохнула и постаралась собрать в кучу разбежавшиеся от страха мысли: поерзала на табуретке, устраиваясь понадежнее; глянула в наполовину распахнутое окно; обвела глазами кухню… Хорошая, кухня, кстати, удобная и просторная. Да и весь домик неплох – для настолько глухой деревни так особенно… – А кто ж его теперь знает? Но собаки стали пропадать с неделю назад примерно. Сначала этому даже значения никто не придал – лес-то рядом, так что и раньше всякое бывало. Но после третьего случая всполошились… В общем, с цепи своих псов теперь никто не спускает и по улицам им бегать не дает.

– Поня-ятно… – протянул кот и задумчиво уставился на свой хвост, аккуратно обмотанный вокруг лап – только нервно подергивающийся кончик хозяйское настроение и выдавал. – А не знаешь, что там насчет сроков? Интервалы я имею в виду.

– Знаю, – кивнула Аля, понимая – любопытство это не праздное. – Специально поспрашивала. Между первым и вторым случаем день прошел, а между вторым и третьим аж четыре. Потом опять двухдневное затишье, и вот вчера мара, а сегодня домовик. Кстати, все происходит примерно в одной и той же стороне – на западной окраине деревни.

– Думаешь, оно из леса сюда наведывается? – мигом уловил ход ее мыслей Ирулан. Местную географию он знал не хуже Али – как раз с запада чаща деревню и поджимала, настойчиво тесня к речке и чуть ли не размазывая по ее берегу. С высоты здешние дома, окруженные огородами и разделенные улицами, выглядели широкой пестрой лентой, вытянувшейся вдоль воды, и крылатому катши это было известно получше кого либо еще.

– Похоже на то, – подтвердила она его догадки.

– А люди что думают? Ну, я имею в виду совсем люди. Большие.

Удержаться и не хмыкнуть у нее получилось:

– Ничего не думают – не до того им. Думают они сейчас только об озимых. И о том, что если не успеть с ними до конца недели, потом можно будет уже и не стараться.

– То есть пока не начнут убивать их самих, не пошевелятся? Ну, как обычно все…

Аля и на это лишь плечами пожала, но вдруг спохватилась:

– Да, и еще одно. Я тут прикинула так и этак… В общем, получается, что все случаи, о которых хоть что-то известно, могли произойти в сумерках – рассвет или закат.

– А могли и не в сумерках? – почуял ее неуверенность кот.

– Тоже могли. Но смотри как гладко все складывается: мара точно из леса перед самой ночью выбралась, по другому они не ходят, сам знаешь. И одна из собак еще – я потом с хозяевами поговорила… Так вот, те божатся, что перед рассветом их кобель точно на месте был, во дворе. Да еще и выть вдруг начал – громко, аж сил никаких. Мужик там даже выйти хотел, чтоб унять, но пес и сам притих. А утром кормить вышли – нет уже его.

– Вот тогда ты и остальные случаи к тем сумеркам начала примерять? – искоса глянул на нее кот.

– Начала, – не слишком удивилась такой догадливости Аля. Глупым Ирулан не был, иначе бы она его и звать не стала. – Про двух других собак не скажу – никто не видел, как и куда они делись. Вообще никто. А вот домовик… Тут, если подумать, что получается? Ночью у него и в избе дел невпроворот, прогулки устраивать некогда. Днем же он по другой причине выбраться не мог – там семья большая, все время по двору кто-то да шастает. А пугать народ, показываясь при свете, Зур не стал бы – подобные шуточки не в его привычках. Вот и выходит, что в тот колодец он скорее всего на рассвете угодил.

– Зур, говоришь? – кот опять уставился на свой хвост. – Да, солидный был человек. С понятием.

– Жалко очень, – поддержала Келасса, невольно собирая детей к себе поближе: и новости, с одной стороны, не радовали, а с другой – успевшая заскучать малышня, понимавшая из их разговора хорошо если половину, расшалилась и начала исподтишка спихивать друг дружку с подоконника.

– Угу, жалко, – стиснула зубы Аля. – Но чтобы завтра, скажем, не стало жалко кого-то еще, лучше бы нам в этом деле разобраться. И лучше бы прямо сегодня. Выяснить, что за нежить повадилась шастать сюда из леса.

Кот спорить не стал:

– Если ты не ошибаешься, тогда, выходит, и вправду нежить.

– Оно в любом случае выходит именно так. Никто другой не позарился бы сразу и на живое – на собак то есть, и на нечистиков.

О последнем невольно вырвавшемся слове Аля тут же пожалела, «мелкий народец» здорово не любил, когда их так называли. Но сейчас Ирулан придираться к мелочам не стал:

– Так ты для этого звала? – перешел он сразу к сути. – Хочешь, чтобы я нашел здесь какую-нибудь елку повыше и с вершины приглядел, кто тут к вам наведывается? По утрам и вечерам?

– Приглядишь? – Аля с надеждой вскинула на него глаза. И вдруг чертыхнулась – взгляд, невольно скользнув дальше, зацепил двор за окном и худосочную фигуру деревенского старосты, уже захлопнувшего за собой ее калитку и теперь бредущего прямиком к дому. – Быстрее!!! Прячьтесь!!!

А в следующую секунду едва успела прикрыть голову руками – воздух в кухне словно взорвался от мельтешащих крыльев, хвостов и лап. Кажется, с паникой в голосе она здорово переборщила, а семейство катши оказалось слишком взвинченным общей нервной обстановкой. Зато пару секунд спустя о присутствии гостей в ее кухне не напоминало ничего, кроме легкого разгрома.

Ну, или не легкого.

Аля чудом поймала пару баночек приправ, опрокинутых с прибитой к стене полки; проводила ошалелым взглядом последний слетевший на пол пучок травок – из тех, что до этого висели на протянутой под потолком веревке; и лишь в последний момент успела подхватить перекосившуюся оконную створку – чтоб не вывернулась из петель совсем.

– Вот ведь!

И, не сумев сдержаться, добавила кое-что покрепче – как раз в лицо сунувшегося в окно старосты.

– А-а, – такого «здрасти» мужик все-таки не ожидал, хотя и знал за собой кое-какие прегрешения против ведьмы, – а что это у тебя здесь стряслось?

– Мыши, – выпалила она первое, что пришло в голову, перехватывая сорванную «мышами» створку двумя руками. – Принесло тут, понимаешь, всяких!

Глава вторая

– Мыши, ну да… – покивал мужик и попытался было сунуться ближе – оттуда, где он стоял кухня просматривалась далеко не вся. Но тут же шарахнулся обратно: на столешницу под окном, прямо перед его носом, шлепнулся откуда-то сверху взъерошенный черный с белым котенок – не иначе сорвался с прута для занавески.

– Мя-я-я… – растопырил он все четыре лапы и дернул хвостом. Но прежде чем успел распахнуть в панике еще и крылья, Аля подхватила его под брюхо и осторожно прижала к груди, успокаивая.

Черт! Ну вот зачем она вообще всю эту панику с прятками устроила? От неожиданности, не иначе – дури бы у нее столько не нашлось. Ведь даже застукай кто у нее все семейство разом, ничего страшного не случилось бы. Мало ли кого она тут у себя прикармливает? Имеет полное право, между прочим. От просто котов нечистиков отличить, конечно, можно, но далеко не всегда и точно не с первого взгляда.

– Ну да! – погладила Аля малыша и укоризненно уставилась старосте прямо в лицо – ничего другого над подоконником все равно видно не было. Заглядывал тот к ней с улицы, а дом в свое время ставили высоким. – Прибился тут ко мне котейка, вот они теперь с мышами друг дружку и гоняют.

– Ага, – теперь уже задумчиво выдал мужик. И прям видно стало, как он пусть и нехотя, но расстается со своими подозрениями, вспоминая, зачем пришел: – Ты эта… За давешнее-то зла не держи. Ладно?

Староста Але не нравился. Совсем. И уж тем более не нравилось, что он все время пытался свалить на нее вину за все здешние мелкие неприятности, вроде внезапно околевших курят или побитой градом картошки. К чему было искать виноватых в неизбежных, в общем-то, для любой деревни происшествиях – не очень понятно, но делал он это с постоянством, явно заслуживающим какого-нибудь более полезного применения.

Вот и вчера тоже. Аля как раз шла от дома, где из дальнего колодца возле самой бани двое нечистиков выловили погибшего домовика и оттащили в сторонку – чтоб людей зря не пугать. Ну и сороку к ведьме тут же отправили – с приглашением заглянуть и посоветоваться: как, мол, теперь избежать совершенно лишних для мелкого народца слухов. По итогу решено было представить дело так, будто из воды всего лишь ежа выловили, что всех и устроило. А вот на обратном пути Аля как раз и наткнулась на старосту, собравшего вокруг себя пару десятков человек и что-то убежденно им вещавших прямо посреди улицы. Но стоило ей приблизиться, притихли все настолько красноречиво, что сомнений не осталось – опять тот против нее воду мутит. Как пить дать.

– Чего гудим? – отступать она не собиралась, в таких делах прояснять лучше все и сразу. – Опять виноватых ищем?

– Алита! – ахнули женским голосом где-то в задних зрительских рядах, предусмотрительно отступивших так, чтобы староста оказался между ними и ведьмой. – Неужто и правда твоих рук дело?

Ну вот, так она и знала – снова ей кости моют и снова с подачи здешнего «мэра». Недомэрка, вернее. Нет, ну что за человек, а? Сделал из нее, понимаешь, пугало на всю деревню – любую ее невинную фразу сходу готовы превратить в открытое признание вины. Знать бы еще, в чем, кстати…

– Может и моих – это смотря о чем вы здесь шумите. Если о том, что Мариса за три дня из горячки выкарабкалась – то да, моих. И что закрут на дальнем лугу больше нет – тоже. Или вы тут сейчас решали, кто мне за коров платить будет? Тех, что я от оводов заговорила?

– И молоко им всем заодно попортила! – обличающе подхватил все тот же голос. Он вроде и казался знакомым, но не видя лица, вспомнить, кто это, не получалось – деревня была немаленькой, а жила здесь Аля не так и давно. – В рот же теперь эту дрянь взять невозможно.

– Горчит, что ли? – дело, кажется, начало проясняться.

– Ну вот – точно сглазила! Не зря разговоры-то идут. Шиш тебе тогда, а не плата!

– Та-ак… – Аля попыталась заглянуть старосте за спину и понять, кто раскричался, но потом махнула рукой – главный виновник и без того уже перед ней стоит: – Орима, как я понимаю, на мое предупреждение, что дальний луг в этом году косить не надо, ты наплевал? И передать его остальным тоже не озаботился?

– Да какое к свиням предупреждение! – попытался тот переть на нее чахлой грудью, обдавая заодно и ядреным запахом лука. – Кому до этого дело есть, коли трава там по пояс уже к Стагрову дню встала? Пропадать, что ли?

– Ну понятно. – И Аля развернулась к селянам: – С тех стогов сейчас скотину кормите?

– Подкармливаем, – ответили ей не сразу и теперь уже мужским басом. – Совсем-то в стойла коровенок не загнали пока.

– Перестанете – нормальное молоко будет. Я когда нечистиков с того луга гоняла, старосте вашему сразу сказала – пока ворожба против них не рассеется, ничего там косить нельзя. Вот с Оримы теперь и спрашивайте, раз он об этом то ли забыл, то ли еще из каких соображений говорить не стал.

И утопала домой, оставив народ галдеть дальше – теперь уже на старосту.

А сейчас тот стоял у нее под окном и разве что землю ножкой не ковырял в притворном смущении – зла, мол, на него держать не стоит. Угу. Не иначе, опять что-то от нее понадобилось.

– Пришел-то зачем? – обреченно вздохнула Аля – отправить этого недомэрка по известному адресу конечно можно, но он ведь потом кого другого вместо себя пришлет, не отцепится. Лучше уж сразу все решить. – Дело какое ко мне?

– Дело, Алита, угадала, – не стал тот тянуть. – Забежала бы ты к нам, а? Прямо сейчас. А то старухе нашей что-то странное чудится… Посмотри, в общем – то ли там и правда в нечистиках дело, то ли травок ей каких от умственного помутнения сварить надо.

– Выйду сейчас, жди, – захлопнула она окно перед самым его носом, едва не прищемив влезшую в окно бороденку. И заодно избавившись от проблемы с перекошенной створкой – закрытая та держалась вроде нормально, а с починкой и потом можно будет что-то решить. Но прежде, чем идти к двери, позвала:

– Ирулан?

– Чего тебе? – кот выбрался из убежища под лавкой с таким видом, словно тронный зал после торжественного приема покидал. И тут же одарил претензией: – Устроила тут, понимаешь…

Давать катши возможность разгуляться с обвинениями Аля не собиралась:

– Вам всем лучше отсюда не высовываться, – опустила она котенка на пол рядом с ним. – Пока я не вернусь, по крайней мере. Так что присмотри уж за своими, сделай милость.

– Иди уж, – буркнул тот и проводил взглядом, пока за спиной у нее не хлопнула входная дверь.

Орима послушно топтался возле крыльца, но лезть на него не спешил. Опасался – судя по козе из пальцев, не особо старательно спрятанной за спиной.

Ну и ладно. Пусть лучше так, чем начнет шастать сюда по делу и без.

– Что у вас стряслось-то? – чуть задержалась она возле двери, раздумывая, стоит ее запирать или нет? С одной стороны, делать это днем у деревенских было не принято, но с другой – в доме катши, и лучше бы их там никому не видеть даже случайно.

– Давай-ка сразу к нам пойдем, – староста мазнул взглядом по ее черному траурному платью из теплой шерсти, такой же вязаной шали без малейших узоров поверх него, и сморщился. – Пусть старая сама тебе все рассказывает. И показывает заодно – глянуть-то в доме все равно надо будет. Ну, по вашему глянуть, по-ведьмински. Не бойся, деньгами не обижу, особенно если потом языком зазря трепать не станешь.

И Аля разозлилась вконец – кто бы еще говорил, про язык-то:

– Не нужно мне от тебя никаких денег, – достала она с притолоки над дверью древний с виду навесной замок в пол-ладони размером, продела дужку в скобы и со скрипом повернула ключ – стесняться еще вот этого вот… Обойдется! – Просто цепляться ко мне перестань, и все!

А потом вдруг развернулась и уставилась на мужика в упор да еще и сверху вниз:

– Слушай, а зачем ты вообще это делаешь? Случай тот дурацкий забыть не можешь? Или боишься, что если не подсуетишься и заранее не назначишь виноватых во всем подряд, тебя самого обвинят, что ни с чем толком справиться не можешь?

И по тому, как быстро тот отвел глаза, поняла – угадала.

– Гнилой ты все же человек, Орима, – сунула она ключ в карман, поправила шаль и спустилась с крыльца, пару раз скрипнув чуть просевшими деревянными ступенями. – Непонятно, за что только здешний люд тебя из года в год старшим над собой ставит?

– Но-но! Ты болтай-болтай, да не через край. А то управу-то нетрудно найти! Разложить костерок для ведьмы в наших краях еще полвека назад самое милое дело было, вот ваше племя и сидело тихо. Это теперь вон власти понабрали… Нет тебе доверия, Алита!

– Что ж, понимаю, – едва удержалась она, чтоб не плюнуть ему под ноги. – Ну тогда, может, и травки для вашей старой сам варить будешь?

Тот опомнился:

– Идем, чего уж, – и развернулся к выходу на улицу. – Бабка твоя, небось, так не дерзила.

– Так ее, небось, и виноватить во всем подряд не пытались.

– Далеко тебе до нее, ага, – не слишком логично выдал мужик, захлопывая за собой калитку и тут же чуть забегая вперед – словно не с ведьмой вместе шел, а сам по себе. Аля лишь усмехнулась и шаг, наоборот, придержала – пусть себе бегает: дорога известна, не заблудится и без провожатых. И буркнула себе под нос, уж точно не для «собеседника».

– Недалеко, на самом деле.

Но вдруг сообразила, что не совсем права все же. Нет, силу-то свою предшественница передала ей полностью – с ведьмами по другому не бывает, но вот привычки к здешней жизни передать так не смогла. И сама Аля за прожитые здесь почти полгода сделать этого тоже толком не сумела – все-таки местные порядки здорово отличались от привычных ей раньше.

В городе, где она родилась, на ту же нечисть, к примеру, смотрели совсем по-другому. Там ее или просто не воспринимали всерьез, считая бабкиными сказками – большинство горожан, кстати; или старались вообще не пропускать в этот мир – те, кто имел силу и отлично знал, что сказками здесь и не пахнет. Чему и Алю учили лет с двенадцати, когда у нее открылся слабенький, неустойчивый еще ведьмовской дар. То есть бороться с ними учили: ставить барьеры, отражать атаки, держать оборону…

В деревне же, куда пришлось удрать далеко не по своей воле, к этому всему относились совершенно иначе. Про нечистиков – как это племя по-свойски и почти ласково называли всех скопом, – местные прекрасно знали, сомневаться в их реальности даже не думали, как не думали и не пускать их в свой мир. Считали, что пользы от мелкого народца явно больше, чем вреда, всерьез гоняя разве что самых злостных. Остальных же просто старались держать в очень жестких рамках с помощью веками проверенных и отработанных ритуалов – для чего, собственно, деревенская ведьма нужна и была.

Нечисть отвечала на такое вполне предсказуемо – пыталась эти рамки сломать или хотя бы продавить, но по большому счету установившееся равновесие устраивало всех. Малому народцу здесь даже несмотря на «ежовые рукавицы» было лучше, чем там, откуда они приходили, а люди с удовольствием пользовались всем тем, что прирученная нечисть могла им дать. Все же изба с домовиком это совсем не то, что без такого вот «хозяина». Да и коровник без велесенка по местным меркам даже на простой сарай не тянул, не говоря уж про баню без банника…

Вот к такому повороту ей и пришлось внезапно приспосабливаться, и гладко оно пройти никак не могло. Сначала Аля по привычке дико шарахалась от любой нечисти, а поскольку с силой, доставшейся от предшественницы, ей повезло (до сих пор в голове не укладывалось, зачем ведьме с таким потенциалом было сидеть в этой глуши, похоронив более чем реальные шансы пробиться на самый верх иерархии), выглядело это ее шараханье очень зрелищно. Потом, когда немного пообвыклась, Алю качнуло в противоположную сторону – потянуло малый народец жалеть. И староста, не пропустивший такое безобразие, не постеснялся ей привселюдно попенять: мол, ничего даже отдаленно смахивающего на дружбу между ведьмами и нечистиками быть не может.

– Ты, эт-та, не забывай на чьей стороне стоишь и кому здесь служишь. Для тварей тех ты пугалом должна быть, а не подружкой! А то вон хвороста в лесу много – чтоб напомнить, значится. Дай только повод – и на тебя и на них хватит.

Аля, разумеется, огрызнулась – мол, и сама разберется, с кем и как ей дружбу водить. Ну а тот в ответ и начал всех собак на нее вешать…

– Пришли, – неизвестно зачем уточнил староста, пнув с деревянных ступеней своего крылечка пару пахучих поздних паданок с росшей неподалеку яблони и распахивая дверь дома. Где тот живет Аля без того давным-давно знала и привычный, считай, путь под размышления почти не заметила. – Входи давай.

Пожав плечами, она шагнула через порог…

И тут же едва не вывалилась обратно!

Вопль, раздавшийся изнутри, смахнул с углов паутину, вырвался наружу и унесся куда-то в поля – пугать народ уже там.

– Ч-что? – попытка вытрясти из ушей излишки звука была заведомо провальной, но удержаться оказалось невозможно. – Что стряслось?!!

– Вон он!!! Вон тот паскудный дух! Глядите же!!! – второй крик из дома вышел чуть менее громким, зато гораздо более информативным.

И Аля, пригнув голову, рванула внутрь – разбираться…

Глава третья

Полчаса спустя, когда Аля вернулась домой и открыла собственную дверь, шустрая тень, здорово смахивающая на кота, тут же попыталась проскочить мимо ее ног и удрать в палисадник.

– Ку-уда! – машинально схватила она беглеца, даже не сообразив толком, что делает. И надо было видеть морду катши, которого подняли за шкирку, словно нашкодившего блохастика.

– С-сдурела?! – выдавить это у Ирулана получилось далеко не сразу – потрясение оказалось нешуточным. – А ну поставь на место! Не смей перед семьей позорить!!!