Кризисы. Как зарабатывать, когда экономики рушатся

Уоррен Баффетт, руководитель Berkshire Hathaway и один из богатейших людей планеты, действовал по своему классическому принципу: быть жадным, когда другие боятся. Пока большинство инвесторов в панике распродавали активы, а банки балансировали на грани краха, Баффетт искал возможности для инвестиций.

В сентябре 2008 года, всего через несколько дней после банкротства Lehman Brothers, когда паника на рынках достигла пика, Баффетт совершил одну из своих самых известных сделок. Он вложил пять миллиардов долларов в Goldman Sachs, один из старейших и наиболее престижных инвестиционных банков. В тот момент это казалось безумием. Весь финансовый сектор рушился, банки падали как костяшки домино, а Goldman Sachs, несмотря на свою репутацию, тоже находился под огромным давлением.

Но Баффетт понимал несколько вещей, которые ускользали от внимания паникующей толпы. Во-первых, Goldman Sachs был фундаментально более здоровым банком, чем многие его конкуренты. У него был сильный менеджмент, диверсифицированный бизнес и относительно крепкий баланс. Во-вторых, правительство США не могло позволить краха всей финансовой системы и наверняка окажет поддержку оставшимся крупным банкам. В-третьих, даже если Goldman столкнется с серьезными проблемами, условия сделки, которые Баффетт согласовал, давали ему значительную защиту.

Структура инвестиции была типично баффеттовской, то есть крайне выгодной для инвестора. Berkshire Hathaway получил привилегированные акции с дивидендной доходностью 10% годовых. Это означало, что Баффетт будет получать пятьсот миллионов долларов каждый год, независимо от того, как идут дела у банка. Кроме того, он получил опционы на покупку обычных акций Goldman по фиксированной цене, что давало огромный потенциал прибыли, если банк оправится от кризиса.

Эта сделка имела и психологический эффект. Инвестиция от Баффетта, человека с легендарной репутацией и непоколебимым авторитетом, послала рынку сигнал: Goldman Sachs выживет. Это помогло стабилизировать акции банка и улучшить настроения инвесторов. Фактически Баффетт получил деньги не только за свой капитал, но и за свою репутацию.

Через несколько лет условия этой инвестиции оказались настолько выгодными для Berkshire, что Goldman выкупил привилегированные акции досрочно, заплатив дополнительную премию. А опционы на покупку обычных акций принесли Баффетту прибыль около трех миллиардов долларов. Общая доходность сделки составила примерно 80%, не считая дивидендов, которые он получал все эти годы.

Но Goldman Sachs был не единственной инвестицией Баффетта в разгар кризиса. В октябре 2008 года он опубликовал колонку в газете, в которой заявил, что покупает американские акции на свои личные деньги. На тот момент его публичная заявка была экстраординарной. Рынки падали каждый день, новости были исключительно негативными, а эксперты предрекали еще более глубокий обвал. Но Баффетт писал, что хотя краткосрочная ситуация остается неопределенной, в долгосрочной перспективе американская экономика всегда восстанавливалась после кризисов.

Berkshire Hathaway использовал момент для целой серии крупных инвестиций. Компания вложила деньги в General Electric, в швейцарского производителя часов Swatch Group, приобрела акции железнодорожной компании Burlington Northern Santa Fe. Баффетт покупал доли в компаниях, которые имели сильные бренды, устойчивые бизнес-модели и временно страдали от общей паники на рынке.

Стратегия Баффетта кардинально отличалась от подхода Полсона. Если Полсон делал ставку на краткосрочную катастрофу и планировал выйти из позиций, когда кризис достигнет пика, то Баффетт играл вдолгую. Он покупал качественные активы с намерением держать их годами или даже десятилетиями. Он не пытался поймать абсолютное дно рынка. Его философия заключалась в том, что когда качественные компании продаются с большой скидкой из-за временной паники, не так важно, купил ли ты на самом дне или немного выше.

Для обычных инвесторов стратегия Баффетта гораздо более доступна и реалистична, чем сложные производные инструменты вроде кредитных дефолтных свопов. Ключевые принципы просты, хотя и требуют дисциплины. Нужно заранее составить список качественных компаний, которые вы хотели бы купить по разумной цене. Нужно иметь достаточно наличных, чтобы действовать, когда наступит паника. Нужно быть готовым покупать, когда все вокруг продают, что психологически очень трудно. И самое главное, нужно иметь долгосрочную перспективу и готовность переждать период, когда купленные акции могут еще какое-то время падать.

Важно понимать, что Баффетт не призывал ловить падающие ножи или бездумно покупать все подряд. Он фокусировался на компаниях с сильными конкурентными преимуществами, которые он называл экономическими рвами. Это были бизнесы с узнаваемыми брендами, высокими барьерами для входа конкурентов, сильными рыночными позициями. Кризис создавал временную возможность купить долю в таких компаниях дешевле, чем обычно, но фундаментальное качество бизнеса оставалось неизменным.

Параллельно с действиями на фондовом рынке многие инвесторы обратили внимание на традиционное убежище в периоды экономической неопределенности. Золото имеет многовековую историю как средство сохранения стоимости, когда бумажные деньги теряют доверие, а финансовые системы трещат по швам.

В начале 2008 года унция золота торговалась около девятисот долларов. К концу года, несмотря на временное падение в разгар острой фазы кризиса осенью, металл закрепился выше этой отметки. А в последующие годы золото начало настоящее ралли, достигнув исторического максимума около девятнадцати ста долларов за унцию к середине 2011 года. Таким образом, инвесторы, которые купили золото в начале кризиса 2008 года, удвоили свои вложения за три года.

Причины роста золота в этот период были многогранными. Центральные банки по всему миру начали печатать огромные количества денег, пытаясь стимулировать экономику. Федеральная резервная система США снизила процентные ставки практически до нуля и запустила программы количественного смягчения, покупая триллионы долларов в облигациях. Это вызвало опасения по поводу будущей инфляции и обесценивания бумажных валют. Золото, количество которого ограничено природой и которое нельзя напечатать по желанию политиков, выглядело привлекательной защитой.

Кроме того, кризис 2008 года подорвал доверие к традиционной финансовой системе. Люди увидели, как рухнули банки, которые считались надежными столетиями. Они наблюдали, как правительства спасают финансовые институты за счет налогоплательщиков. Это заставило многих переосмыслить, где на самом деле находится настоящая ценность. Золото, как актив, который существует физически и не зависит от обещаний правительств или корпораций, получило новую привлекательность.

Инвестировать в золото можно разными способами. Самый прямой, покупка физического металла в виде слитков или монет. Это дает полный контроль над активом, но создает проблемы с хранением и безопасностью. Более удобный вариант для большинства инвесторов, биржевые фонды, которые держат физическое золото и выпускают акции, привязанные к его стоимости. Крупнейший из таких фондов, SPDR Gold Shares, торгуется на бирже под тикером GLD и позволяет купить или продать золото так же легко, как обычную акцию.

Есть и более спекулятивный способ: инвестиции в акции золотодобывающих компаний. Эти акции обычно растут сильнее, чем сам металл, когда цены на золото идут вверх, потому что растут прибыли компаний. Но они также более волатильны и несут дополнительные риски, связанные с операционной деятельностью конкретных компаний.

Важно понимать, что золото не приносит дивидендов или процентов. Его доходность зависит исключительно от роста цены. Это делает его не самым лучшим долгосрочным вложением в стабильные времена, когда акции и облигации дают регулярный доход. Но в периоды кризисов и неопределенности, когда другие активы падают, золото выполняет роль страховки для портфеля.

Многие успешные инвесторы держат небольшую долю портфеля в золоте постоянно, обычно от 5 до 10%. Это не ставка на рост металла, а защитная мера. Когда наступает кризис и акции падают, золото часто растет или по крайней мере держится стабильно, что помогает сгладить общие потери портфеля.

Параллельно с золотом в 2008 году еще одним безопасным убежищем стали государственные облигации, особенно долговые бумаги наиболее надежных правительств. Когда инвесторы в панике бегут от риска, они ищут активы, которые гарантированно вернут вложенные деньги, даже если доходность будет минимальной.

Американские казначейские облигации испытали мощное ралли в разгар кризиса осенью 2008 года. Доходность десятилетних облигаций упала с 4% в начале года до 2% в конце, что означало рост цен этих бумаг. Инвесторы, которые держали длинные облигации США, не только сохранили капитал, но и заработали на росте их стоимости.

Механика довольно проста. Облигации имеют фиксированную доходность, установленную при выпуске. Когда новые облигации выпускаются с более низкой доходностью из-за падения процентных ставок, старые облигации с более высокой доходностью становятся более ценными. Их рыночная цена растет, чтобы уравнять эффективную доходность с текущими рыночными условиями.

Похожая ситуация была с немецкими бундами и швейцарскими государственными облигациями. Эти бумаги считались самыми безопасными в Европе, и спрос на них взлетел во время кризиса. Даже когда их доходность падала до очень низких уровней, инвесторы продолжали покупать, потому что главным приоритетом было сохранение капитала, а не максимизация дохода.

Стратегия инвестирования в государственные облигации может показаться скучной и малоприбыльной по сравнению с драматическими историями многомиллиардных прибылей от шортов или удачных покупок акций. Но для многих консервативных инвесторов, особенно тех, кто близок к пенсии, это был правильный выбор. Они не только избежали потерь, которые понес фондовый рынок, но и получили скромную, но стабильную прибыль.

Важный урок, который дает облигационная стратегия, заключается в понимании роли различных активов в портфеле. Облигации не должны делать вас богатым. Их задача, обеспечить стабильность и предсказуемый доход, который балансирует риски акций. Когда акции падают на 30 или 40%, как в 2008 году, наличие значительной доли портфеля в качественных облигациях может быть разницей между катастрофой и контролируемым снижением.

Классическое правило диверсификации предполагает, что доля облигаций в портфеле должна примерно соответствовать возрасту инвестора. Если вам сорок лет, около 40% портфеля может быть в облигациях, остальное в акциях. Это правило не универсальное и может корректироваться в зависимости от личной толерантности к риску, но оно дает разумную отправную точку.

Во время кризиса 2008 года те инвесторы, которые имели хорошо диверсифицированные портфели с существенной долей в облигациях и золоте, потеряли значительно меньше, чем те, кто был полностью инвестирован в акции. А когда рынки начали восстанавливаться, они могли ребалансировать портфель, продавая подорожавшие облигации и покупая подешевевшие акции, что позволило быстрее вернуться к докризисным уровням.

Стоит также упомянуть о тех, кто зарабатывал на кризисе не через прямые инвестиции, а через операционный бизнес. Компании, которые имели сильные балансы и доступ к капиталу, могли покупать активы конкурентов за бесценок. Банки с устойчивыми позициями приобретали более слабых конкурентов за символические суммы при поддержке правительства. Bank of America купил Merrill Lynch, JPMorgan Chase приобрел Washington Mutual и часть активов Bear Stearns. Эти сделки, хотя и были рискованными и создавали краткосрочные проблемы, в долгосрочной перспективе укрепили позиции покупателей на рынке.

В секторе недвижимости инвесторы с наличными деньгами скупали за гроши дома, которые банки изымали у неплатежеспособных заемщиков. В некоторых регионах цены упали на пятьдесят, шестьдесят, даже 70% от пиковых значений. Покупка недвижимости в 2009-2010 годах оказалась исключительно прибыльной инвестицией, когда рынок начал восстанавливаться.

Фонды прямых инвестиций, которые держали большие суммы в наличных перед кризисом, получили уникальные возможности. Они могли предоставлять финансирование компаниям, которые отчаянно нуждались в капитале, на очень выгодных для себя условиях. Кредиты выдавались под высокие проценты, часто с долей в капитале компании в качестве дополнительного бонуса.

Все эти разнообразные стратегии объединяет несколько общих черт. Первое, подготовка. Успешные инвесторы не начинали действовать хаотично, когда грянул кризис. Они заранее изучили рынок, выявили проблемы, составили план действий. Полсон потратил годы на анализ ипотечного рынка, прежде чем сделать свою ставку. Баффетт десятилетиями изучал компании и ждал момента, когда они станут доступны по разумной цене.

Второе, наличие капитала. Невозможно воспользоваться возможностями кризиса, если все деньги уже инвестированы или, еще хуже, вложены в маржинальные позиции с заемными средствами. Многие инвесторы были вынуждены продавать активы на дне, потому что брокеры требовали внесения дополнительного обеспечения. Те же, кто держал значительную часть портфеля в наличных или ликвидных безопасных активах, могли действовать агрессивно.

Третье, психологическая устойчивость. Покупать, когда все продают, идти против толпы, делать ставки, которые кажутся безумными большинству, все это требует невероятной силы духа. Страх заразителен, особенно в моменты, когда новости ежедневно приносят сообщения о новых катастрофах. Но именно в эти моменты максимального страха возникают лучшие возможности.

Четвертое, понимание фундаментальной стоимости. Недостаточно просто купить что-то дешевое. Нужно понимать, почему этот актив стоит больше, чем текущая рыночная цена. Баффетт покупал Goldman Sachs не потому, что акции упали, а потому что понимал бизнес-модель банка и верил в его способность выжить и процветать после кризиса. Некоторые инвесторы покупали дешевые акции компаний, которые были обречены, и теряли все.

Пятое, терпение и долгосрочная перспектива. Большинство успешных инвестиций, сделанных во время кризиса 2008 года, не принесли мгновенной прибыли. Рынки продолжали падать еще несколько месяцев после многих покупок. Требовалось терпение, чтобы держать позиции, когда бумажные убытки росли. Но те, кто продержался, в итоге были щедро вознаграждены.

Кризис 2008 года также показал важность диверсификации не только между классами активов, но и между стратегиями. Портфель, который включал немного золота, государственных облигаций, качественных акций и, возможно, небольшую долю в альтернативных инвестициях, показывал себя гораздо лучше, чем концентрированные позиции. Даже если некоторые позиции теряли, другие могли компенсировать эти потери.

Стоит отметить, что не все, кто пытался заработать на кризисе, добились успеха. Многие инвесторы слишком рано начали покупать падающие акции и потеряли деньги, когда рынок продолжил снижение. Другие настолько увлеклись шортами, что не успели выйти из позиций, когда рынок начал разворачиваться, и понесли убытки на растущем рынке. Третьи покупали акции компаний, которые казались дешевыми, но оказались просто плохими бизнесами, обреченными на дальнейшее падение.

Есть также этический аспект заработка на кризисе, который нельзя игнорировать. Когда миллионы семей теряют дома и рабочие места, публичные истории о миллиардных прибылях инвесторов могут вызывать возмущение. Полсон, например, стал объектом критики: его обвиняли в том, что он наживается на чужом горе. Справедлива ли такая критика? С одной стороны, Полсон не создавал проблему. Он просто увидел ее раньше других и сделал соответствующую ставку. С другой стороны, финансовая система устроена так, что успех одних часто означает потери других.

Для обычного инвестора, который не управляет миллиардами и не имеет доступа к сложным производным инструментам, уроки 2008 года остаются актуальными и применимыми. Кризисы повторяются. Они принимают разные формы, но базовая динамика остается похожей: эйфория сменяется паникой, цены падают ниже разумных уровней, а затем начинается восстановление.

Ключ к успеху не в том, чтобы пытаться точно предсказать время начала и окончания кризиса. Это практически невозможно. Ключ в том, чтобы быть готовым. Иметь план действий. Знать, какие активы вы хотите купить, если представится возможность. Держать достаточно наличных, чтобы действовать. Контролировать эмоции и не паниковать, когда все вокруг теряют голову.

Простая стратегия регулярного инвестирования фиксированных сумм, которую иногда называют методом усреднения, позволяет автоматически покупать больше, когда цены низкие, и меньше, когда цены высокие. Если вы продолжали вкладывать деньги ежемесячно в индексный фонд акций в течение 2008-2009 годов, вы покупали акции по низким ценам и получили огромную прибыль, когда рынок восстановился.

История победителей кризиса 2008 года учит нас, что возможности существуют всегда, даже в самые темные времена. Но чтобы воспользоваться этими возможностями, нужно сочетание знаний, подготовки, дисциплины и смелости. Джон Полсон показал силу глубокого анализа и готовности идти против толпы. Уоррен Баффетт продемонстрировал ценность терпеливого инвестирования в качественные активы по разумным ценам. Рынок золота и облигаций напомнил о важности защитных активов в портфеле.

Следующий кризис обязательно наступит. Никто не знает, когда именно и какую форму он примет. Но можно с уверенностью сказать, что те, кто учится на опыте прошлого, кто готовится заранее и сохраняет холодную голову в момент паники, снова получат шанс превратить кризис в возможность. Вопрос не в том, будет ли следующий кризис. Вопрос в том, будете ли вы готовы, когда он придет.

2.3 Количественное смягчение: новая реальность денег

Когда Lehman Brothers рухнул, а мировая финансовая система оказалась на грани коллапса, центральные банки столкнулись с проблемой, которую не могли решить привычными методами. Они снизили процентные ставки до нуля, но этого оказалось недостаточно. Кредитование замерло, банки перестали доверять друг другу, а компании не могли получить финансирование даже для текущих операций. Именно тогда Федеральная резервная система США запустила программу, которая полностью изменила представление о том, как работают деньги в современной экономике.

Осенью 2008 года председатель ФРС Бен Бернанке, который до кризиса был известен как эксперт по Великой депрессии, принял решение применить инструмент, который прежде казался теоретическим упражнением из учебников. Федрезерв начал массово скупать долгосрочные облигации напрямую с рынка, создавая для этого новые деньги буквально из воздуха. Программа получила название количественного смягчения, хотя многие экономисты и журналисты предпочитали более понятный термин: печатание денег.

Механика процесса выглядела следующим образом: центральный банк создавал в своём балансе новые резервы, которыми расплачивался за облигации казначейства США и ипотечные ценные бумаги. Продавцы этих облигаций – коммерческие банки, инвестиционные фонды, страховые компании – получали наличные деньги, которые прежде просто не существовали. ФРС не включала печатный станок в буквальном смысле, она просто вводила цифры в компьютерную систему, увеличивая свои обязательства.

Первая программа количественного смягчения стартовала в ноябре 2008 года, когда ФРС объявила о покупке ипотечных ценных бумаг на сумму шестьсот миллиардов долларов. Это было беспрецедентно, но стало лишь началом. К марту 2009 года объём программы расширили до 1,75 триллиона долларов. Когда эффект стал ослабевать, в ноябре 2010 года запустили вторую программу на шестьсот миллиардов долларов. Третья программа, начавшаяся в сентябре 2012 года, вообще не имела конечного срока: ФРС объявила, что будет покупать по сорок миллиардов долларов ипотечных бумаг и сорок пять миллиардов долларов казначейских облигаций каждый месяц, пока экономика не восстановится.

Баланс Федеральной резервной системы, который в 2007 году составлял около восьмисот миллиардов долларов, к концу 2014 года раздулся до 4,5 триллионов долларов. Центральный банк превратился в крупнейшего держателя американского государственного долга и ипотечных ценных бумаг. Похожие программы запустили Европейский центральный банк, Банк Англии и Банк Японии. Совокупный объём денег, созданных ведущими центробанками мира, превысил десять триллионов долларов.

Критики немедленно заговорили о надвигающейся гиперинфляции. Если напечатать такое количество денег, разве они не обесценятся? Разве это не повторение сценария Веймарской Германии 1920-х годов или Зимбабве 2000-х, когда печатный станок превращал национальную валюту в груду бумаги? Экономисты австрийской школы предрекали крах доллара и призывали скупать золото, пока не поздно. Конгрессмены требовали остановить безумие. Однако ожидаемой инфляции не случилось.

Причина заключалась в том, что созданные деньги не попали в реальную экономику напрямую. Они осели в банковской системе в виде избыточных резервов. Коммерческие банки, получившие наличность от продажи облигаций центробанку, не спешили выдавать кредиты. После пережитого шока они предпочитали держать деньги на счетах в ФРС, где те приносили небольшой, но гарантированный процент. Скорость обращения денег – показатель того, как быстро доллар переходит из рук в руки – упала до исторических минимумов.

Традиционная потребительская инфляция, измеряемая ростом цен на продукты, одежду и бензин, действительно оставалась низкой. С 2009 по 2015 год она колебалась в районе 1,5-2% в год, что было даже ниже целевого показателя ФРС в 2%. Обычные американцы не замечали резкого роста стоимости жизни. Однако деньги, созданные количественным смягчением, всё же нашли себе применение, просто в другом месте.

Инфляция пришла не в продуктовые магазины, а на финансовые рынки. Когда облигации приносят околонулевую доходность, а центральный банк скупает их с рынка, толкая цены ещё выше и доходность ещё ниже, инвесторы начинают искать альтернативы. Институциональные управляющие, которые обязаны обеспечивать доходность пенсионных фондов и страховых компаний, не могут держать деньги под матрасом. Им нужна прибыль, и они находят её в более рискованных активах.

Началась массовая миграция капитала из облигаций в акции. Индекс S&P 500, который в марте 2009 года опустился до 666 пунктов, к концу 2013 года вырос до 1848 пунктов. Это означало почти трёхкратный рост за четыре с половиной года. Компании, чьи акции в разгар кризиса казались безнадёжными, превратились в золотые жилы. Apple, торговавшаяся в начале 2009 года по двенадцать долларов за акцию с учётом сплитов, к 2014 году стоила уже семьдесят долларов. Amazon выросла с сорока до четырёхсот долларов. Даже банковские акции, которые многие считали токсичными, показали фантастическую доходность: Bank of America поднялся с трёх долларов в 2009 году до семнадцати в 2014-м.

Инвесторы, понявшие логику количественного смягчения на ранних этапах, заработали состояния. Логика была простой: если центральный банк создаёт триллионы долларов, эти деньги рано или поздно начнут искать применение. Поскольку экономика восстанавливалась медленно, а инфляция оставалась низкой, ФРС не планировала повышать ставки в ближайшие годы. Это означало, что среда дешёвых денег сохранится надолго. А в среде дешёвых денег финансовые активы растут почти гарантированно.

Хедж-фонды начали использовать стратегию, которую называли "carry trade на стероидах". Они занимали под околонулевые ставки в долларах, иенах или евро, а затем инвестировали эти заёмные средства в более доходные активы: акции развивающихся рынков, высокодоходные облигации, недвижимость. Разница между стоимостью заимствования и доходностью инвестиций превращалась в чистую прибыль. Некоторые фонды использовали кредитное плечо десять к одному, превращая скромную доходность в 10% годовых в головокружительные 100%.

Частные инвесторы тоже почувствовали эффект количественного смягчения, хотя многие не понимали, откуда взялся бычий рынок. Те, кто держал диверсифицированный портфель акций через индексные фонды, увидели, как их счета восстанавливаются и начинают расти. Пенсионные накопления, потерявшие до 40% стоимости в 2008-2009 годах, не только вернулись к прежним уровням, но и превысили их. К 2013 году средний американец с пенсионным планом 401(k), который не запаниковал и не продал акции на дне, оказался богаче, чем до кризиса.

Недвижимость стала вторым крупным бенефициаром политики дешёвых денег. Ипотечные ставки, которые исторически колебались в районе 6-7%, упали до 3,5%, а затем и ниже. Это радикально меняло математику покупки жилья. Дом стоимостью 300 000 долларов при ставке 7% требовал ежемесячного платежа около 2 тысяч долларов. При ставке 3,5% платёж снижался до 1350 долларов. Внезапно недвижимость стала доступна гораздо более широкому кругу покупателей.