Со дна сердца. Часть I. До сна

Несколько мужчин-иноплеменцев стояли вдоль стен в зале, куда слуга-бригант привел Нимуэ и её отца. Кенеу и Гарбониана там, на удивление, не оказалось – должно быть, сорвались в лес на охоту, и скоро станет шумно от похвальбы добычей и охотничьими навыками. Койль Старый же сидел на резном деревянном троне – ещё зимой такого в его доме не было – на ступени-возвышении у дальней стены комнаты. Он был одет в зелёный плащ-мантию с хитроумно сделанной застежкой на плече. Спереди и, как знала Нимуэ, сзади – владыка всегда носил одежды одного и того же типа – на плащ была нашита широкая полоска пурпурной ткани с узором из золотых нитей. Кромки плаща украшала разноцветная кайма. Брюки тоже были причудливо расшиты золотыми нитями, золото было и в заклёпках коротких кожаных сапог. На руках владыки тускло блестели в редких лучах пробивающегося из окон солнца перстни и широкие браслеты с выпуклыми узорами. Неудивительно, что тут было так много стражи: такой наряд стоил целое состояние.

Поза у его величества была расслабленная, лицо – скучающее. Впрочем, оно слегка оживилось, когда Нимуэ выступила вперед и молча замерла в поклоне.

– Вот и ты, девочка.

Тигерн никогда не называл Нимуэ по имени. Всегда только так, чтобы лишний раз подчеркнуть пропасть между ними, с края которой виднелись его сапоги с золотыми пряжками и край плаща. Владыка посмотрел на отца, едва заметно опустил подбородок и тут же вернул его на прежнюю высоту.

– Гвиллим. Не ожидал увидеть тебя снова так скоро.

Отец ответил наклоном головы.

– Моя жена скончалась, владыка.

– Очень жаль. Славная была женщина. – В голосе владыки всё также звучала ровная скука, ни капли сочувствия. Да и кто бы в здравом уме ждал его. – Не застали праздник, так встретим похороны. Гвейла расстроится. – Тигерн бросил быстрый взгляд на Нимуэ.

«Расскажи ей это сама» – эти слова были опущены, но как будто прозвучали в зале. Нимуэ ощутила их холодком по коже.

Койль Старый тем временем продолжил:

– Надеюсь, дети остались в добром здравии?

– Да, владыка. И потому я прошу тебя освободить Нимуэ от службы. Она старшая дочь и не замужем, а потому сейчас как никогда нужна дома младшим братьям и сёстрам.

Тигерн молчал, глядя перед собой, мимо Нимуэ, мимо отца. Нимуэ не нравилось это холодное молчание, хорошо показывающее, где её место, ничего не выражающий взгляд. Она сделала шаг вперёд, хотела было выступить с возражениями, но не понадобилось – владыка разомкнул губы и произнёс:

– Пусть этим летом она останется с Гвейлой. Ей нужен присмотр, – он выделил голосом слово «нужен». – А вот с зимы уже не понадобится.

Нимуэ ошеломлённо разжала кулаки, которые сама не заметила как стиснула, когда заговорил отец.

– Как не понадобится? – произнесла она быстро и тревожно. – Почему?

Ползающие по зале, как муха по обеденному столу, пустые глаза тигерна остановились на лице девушки.

– Беспокоится не о чем. Гвейла сама расскажет. Не буду портить ей удовольствие. – После каждой фразы следовала пауза, будто владыка ронял не предложения, а драгоценные камни: каждое следующее отпускать жальче предыдущего. Он подался вперёд, сжав руками подлокотники кресла.

– Позаботься о моей дочери, девочка. – Его голос был твёрд, размеренен и величав. Койль Старый явно наслаждался своим новым званием и положением. – Ты знаешь, как она дорога мне. Глаз с неё не спускай.

– Будет исполнено. – Нимуэ снова склонила голову, торжествуя. Тигерн махнул рукой, и она вышла из залы.

Может, стоило помедлить – был ведь хороший момент, чтобы спросить владыку, сам ли он дозволил ей присматривать за Гвейлой или подсказал отец, видит ли он в ней воина или только девочку, но Нимуэ решила показать себя надёжным человеком, который не задает вопросы, а показывает свои лучшие стороны в деле, которое ей поручили. Даже если то забота о безопасности дочери тигерна в безвредном маленьком поселении, а не о самом владыке.

За дверью её уже ждали, чтобы сопроводить к подруге, да ещё сразу двое. Знакомая по прошлому сезону бригантка из Эбрука – взрослая, явно замужняя женщина лет на десять-пятнадцать старше Нимуэ, и юная чужеземка, совсем девочка, с кристально голубыми глазами и двумя хвостиками за ушами. Обе они выглядели не по возрасту Гвейле: одна слишком старая, другая слишком молодая. Может, так и было задумано: всё должно выгодно выделять дочь тигерна на своём фоне. Нимуэ и сама, наверное, была частью этой стратегии, кто бы её ни придумал. Да, она была на несколько лет старше Гвейлы и эта разница не слишком заметна – но бросается в глаза многое другое… И когда женщина из столицы и чужеземка открыли двустворчатую дверь в покои перед Нимуэ, а Гвейла, мурлыкающая какую-то песенку у окошка, обернулась на входящих – Нимуэ как будто сама увидела всё со стороны.

В нарядной домашней одежде, а не в дорожном платье и плаще, скрывающем фигуру, Гвейла сияла своей красотой. Она как будто вся источала сладость – на вид, на запах, на слух, даже если ещё ничего не успела сказать. Казалось, укуси её посильнее, как яблоко, или оцарапай – и выступят янтарные капли мёда, а не кровь. Она была стройнее Нимуэ, ниже её, круглее лицом. Если Нимуэ твёрдо стояла на ногах, как мужчина, то Гвейла казалась такой лёгкой и воздушной, что можно было бояться, не унесёт ли её ветерок. Кожа у подруги была светлая, гладкая, без единого пятнышка – глядя на эту белизну, Нимуэ чуть было не потянулась пальцами к тонким линиям шрамов на своей щеке. Её собственные волосы легко выгорали на солнце, и в одной пряди попадались и светлые, и более тёмные участки, из-за чего копна волос как будто шла рябью. Косы Гвейлы золотились ровным мягким цветом по всей длине.

Несовершенство перед лицом совершенства.

Триумф последнего.

– Нимуэ, дорогая! Как я рада тебя видеть. – В нежном и мелодичном голосе Гвейлы звучала чистосердечная радость и живость, не то что у её отца.

Дочь тигерна вытянула руки, звякнув браслетами на тонких запястьях, и Нимуэ с неохотой шагнула к ней. Дала заключить себя в объятия и быстро отстранилась. Коротко отозвалась:

– И я рада.

– Ты как всегда малословна, – ласково укорила её подруга. – За это я тебя и люблю. Сорок ко мне всегда слетается предостаточно.

Бригантка и девочка с диковинной внешностью встали за спиной Нимуэ по обе стороны от двери. Нимуэ проводила их движение взглядом.

– Они так и останутся здесь?

– Да. Афанен теперь моя служанка, – ответила Гвейла («А раньше была ключницей, кажется», – отметила про себя Нимуэ. Становилось всё интереснее.). – А эта девочка – это мой… мой подарок, представляешь? Она из племени с большой земли… – Подруга наморщила носик. – Но я совсем забыла, как они называются!

Нимуэ вопросительно покосилась на маленькую чужеземку.

– Ах, у неё можешь не спрашивать, – отмахнулась Гвейла. – Она не говорит ни слова на нашем языке! Всё, что я про неё знаю, имя – Идберга. Миленькая, правда? И такая необычная!

Девочка, от нечего делать раскачивающаяся вперёд-назад, встрепенулась, услышав своё имя, переступила с пятки на носок, готовясь шагнуть вперёд. Но и Афанен, и Гвейла замотали головами, и чужеземка прислонилась обратно к стене, вытянув руки вдоль тела. Её чистые льдистые глаза смотрели на мир с детским любопытством и толикой недоумения.

– Незавидная у них обеих судьба, – заметила Нимуэ. – Отец подарил тебе маленькую служанку? Где же он её нашёл, не в Эбруке же?

– Нет, не он! – Гвейла подскочила на месте и заулыбалась ещё шире, заглядывая в лицо Нимуэ блестящими от едва сдерживаемой радости глазами. – Не он, не он! Ах, Нимуэ, знала бы ты!..

– Что?

Гвейла подхватила с кровати сплетённый чьим-то ловкими руками свежий цветочный венок и закружила с ним вокруг подруги.

– Скоро я выхожу заму-у-у-уж! – счастливо пропела она и, остановившись за спиной Нимуэ, надела ей на голову венок. С неожиданной силой повернула подругу за плечи и приблизило своё лицо к её. – Замуж, представляешь? Вот это радость!

Замуж. Теперь стало понятно, почему так много новых людей в доме, почему девку-служанку сменила чья-то жена. Да, действительно, это можно было предполагать. Но свадьба и замужество были настолько не в планах самой Нимуэ на ближайшую вечность, что она бы и не подумала о них в отношении кого бы то ни было другого.

– Вот как? Поздравляю. И кто же этот счастливец?

– Его зовут Гуртеирн, он из корновиев. Корновии, как и мы, теперь живут своим племенем после ухода римлян, их земли зовутся Теирнллваг. А мой жених – их правитель, представляешь?

Нимуэ вскинула брови. Так вот о чём говорил владыка, вот почему Гвейле не понадобится сопровождение с зимы и дальше – она больше не приедет в поселение. И в Эбруке её не будет. Сердце Нимуэ дрогнуло – может, она не слишком обрадовалась возвращению Гвейлы в этот раз (слишком потеряна была после смерти матушки и сердита из-за отсутствия отца), может, не слишком хорошо умела выражать свою привязанность, но Гвейла была ей дорога. А потом сердце сжалось ещё раз, когда Нимуэ поняла, что с отъездом подруги теряет и возможность предложить себя в её постоянные защитники. Ведь теперь обеспечивать безопасность Гвейлы будет не отец Гвейлы, а её будущий муж – и вряд ли ему будет дело до какой-то девчонки из поселения…

Нимуэ вздрогнула, когда Гвейла коснулась её волос. Похоже, она слишком глубоко ушла в свои мысли.

– Прости. – Она попыталась улыбнуться пересохшими губами, но те не послушались. – Неожиданная новость. Но я рада за тебя. – Нимуэ неловко погладила Гвейлу по плечам. – Более достойного супруга для тебя и не пожелаешь, – прибавила она искренне.

Гвейла просияла.

– Такая радость, правда? Очень жаль, конечно, что я буду вынуждена уехать в другие края и больше не видеть ни матушку с отцом, ни тебя…

У Нимуэ наконец получилось улыбнуться. Ей было приятно, что подруга будет скучать по ней. Она несмело признавалась – пока только себе, – что тоже будет скучать. Но заговаривать об этом не решалась – ещё не хватало, чтобы невеста расчувствовалась и утонула в слезах.

– А как же твои братья? – подколола она.

– Ох, вот уж за кого я точно не беспокоюсь! – притворно насупилась Гвейла. – Была бы даже рада не видеть их как можно дольше. Старше меня, один из них и вовсе женат и скоро станет отцом – ты же видела? – а оба всё ещё ведут себя как мальчишки!

Тут Нимуэ была с ней согласна. Стоило отдать должное Гвейле – несмотря на свою добросердечность и легкомыслие, она зачастую вела себя более серьёзно и осмысленно, чем её братья. Она явно знала, какой ей нужно быть в чужих глазах – милой, обаятельной, радушной, наивной. Затейливым украшением, которым можно похвастаться перед другими и за владение которым прибавлялась возможность претендовать на чужие земли не напрямую, так через детей.

Судьба Кенеу и Гарбониана была предрешена – старший станет наследником большинства земель отца, второй получит в управление какую-нибудь малую часть, – а до того момента они могли жить и вести себя как угодно. Живы-здоровы – и ладно. Дочери тигерна же предстояло стать женой кого-то за пределами Эбрука – и в том она с малых лет должна была соревноваться с дочерьми и племянницами племенной знати по всей стране. Нимуэ впервые за всё то время, что знала Гвейлу, призадумалась, знала ли подругу на самом деле – или и перед ней та играла требуемую роль. Но Гвейла солнечно улыбнулась, и Нимуэ отогнала от себя сомнения.

Подруга нетерпеливо приплясывала на месте, кидала на неё красноречивые взгляды, и Нимуэ поняла, что Гвейле ужасно хочется, чтобы её обо всём расспросили. Она решила поддаться бессловным уговорам:

– Вы уже обручились, или он пока только послал гонцов?

– Обручились! Он уже приезжал в Эбрук, и они с отцом обо всём договорились. Поэтому наш приезд так и задержался – сначала они долго обсуждали помолвку, все эти нудные дела управления народом и землями, потом готовили церемонию… Долго спорили, как всё делать – по старой вере или по римской…

– Твой жених старой веры? – полюбопытствовала Нимуэ. Она знала, что Гвейла следом за отцом и братьями придерживалась римской веры – не слишком рьяно, скорее по долгу рождения. Было интересно узнать, как с этим обстоят дела в других племенах. – Неужели в нём нет римской крови?

– Мне кажется, он не может решиться, какую веру исповедовать, – хихикнула Гвейла. – По крайней мере, он настоял, чтобы помолвка пришлась на летнее солнцестояние и прошла по обычаям старой веры. И это было так красиво! У нас были венки на головах, у меня – букет руты, и наши руки обвязали таким гладким и нежным шёлковым шнуром… – Гвейла умиленно возвела глаза к потолку, будто всё ещё была на церемонии руковручения. Потом встрепенулась. – Кто знает, как будет проходить сама свадьба, это уже решалось между ним и отцом. Мне главное, чтобы был праздник, и новое платье, и большой пир!

– А когда же будет свадьба? Отчего же было и её не провести в летнее солнцестояние?

– Я не особо вникала, – задумчиво отозвалась Гвейла, морща лоб, – но, кажется, после ухода римлян корновии несколько разобщились. Отец моего Гуртеирна был назначен главой племени римлянами, как и многие до него, но с потерей покровителей как будто потерял и признание сородичей. Потом случилось что-то неприятное, и он умер – кажется, в этом как-то замешан названый брат Гуртеирна, – и теперь на землях корновиев неспокойно… Гуртеирн побоялся привозить меня туда, так что я поехала вместе со всеми сюда на лето. – Дойдя до простой и понятной части своего рассказа, Гвейла с облегчением заулыбалась. – Но едва ли мы пробудем в разлуке слишком долго, и если не осень, то новый год я точно встречу женой тигерна!

Она захлопала в ладоши и от радости снова обняла Нимуэ, задумавшуюся над её туманным рассказом. Вспомнив о чём-то ещё, подруга хитро взглянула на Нимуэ и, спрятав руки за спину, рассмеялась. Нимуэ, отвлёкшись от мыслей о том, что же происходит сейчас у корновиев, удивленно подняла бровь.

– А ты ведь ничего и не заметила, когда вошла, правда? – Ещё один лукавый взгляд.

– А что я должна была заметить? Вы ведь ещё не…

«Всходили на общее ложе, чтобы ты как-то изменилась», – хотела закончить Нимуэ, но Гвейла, покраснев, оборвала её на полуслове:

– Кольцо, глупенькая! – и протянула вперёд правую руку. На ней было одно-единственное украшение, в то время как на левой – Нимуэ кинула быстрый взгляд – сидело несколько перстней.

Ободок обручального кольца был из жёлтого металла с каким-то розоватым оттенком. В такую же тонкую рамку был оправлен прозрачный кроваво-красный камень. Дав подруге посмотреть, Гвейла поднесла руку с кольцом к своим глазам и залюбовалась сама.

– Красивое, правда? Хотя ты, конечно, никогда не обращаешь внимание на все эти безделушки, – пожурила она подругу.

Нимуэ пожала плечами. Её больше интересовали железо и сталь, может быть, ещё бронза, как на ножнах, а не такая бессмысленная роскошь. Гвейла же была из другого теста и другой семьи. Каждому своё? Вместо раздумий об этом Нимуэ решила задать оставшийся из мучивших её вопросов:

– Так значит, новые лица в свите и страже – это люди твоего жениха? Никогда не видела таких. Что это за народ?

– Говорю же, не знаю. Вроде с большой земли. Хорошие воины, вот их и взяли к тигерну.

– Неужели лучше наших? – спросила Нимуэ, стараясь звучать спокойно. Внутри же угольками вспыхнули обида и азарт.

– Милая, ты же знаешь, я совсем в этом не разбираюсь. – Гвейла скорчила жалобную рожицу. – Помучай такими вопросами Кенеу с Гарбом или своего отца. У них-то точно найдется ответ.

Нимуэ вынуждена была согласиться. Правда, общаться с сыновьями владыки по собственной воле не было ни малейшего желания. Да и отец был всё ещё сердит. Может, в любой другой год она бы и рада была подзадорить Кенеу на новую битву на мечах, может, попробовала бы помириться с отцом, но сейчас следовало хорошо показать себя рядом с Гвейлой. Тогда, она надеялась, Койль отметит её старательность и разрешит служить себе в качестве воина. А ещё в мыслях медленно складывался запасной план – не попросить ли Гвейлу, чтоб замолвила словечко перед будущим мужем? Как было бы прекрасно, если бы тот разрешил жене взять в стражу девушку, с которой она росла и которая уже заботилась о её невредимости! Но просить прямо сейчас, когда Нимуэ только узнала о помолвке, было слишком навязчиво – Гвейла могла и обидеться, что подруга ставит себя выше её в такой важный для девичьего сердца момент. Следовало выждать.

– Что это мы всё обо мне да обо мне? – Гвейле то ли наскучило болтать о себе, в чем Нимуэ несколько сомневалась – с заключенной-то помолвкой! – то ли она на самом деле многого не знала о предстоящем замужестве и потому переключилась на подругу. – Расскажи, как дела в поселении, что нового. Как праздник честь летнего солнцестояния? Как твои братишки и сестрёнки, как матушка? Как идут дела у Бренны?

Семья тигерна всегда привозила в поселение своего знахаря – теперь же у них при себе, вероятно, была и повитуха на всякий случай, – но Гвейла обожала знакомиться с обычными людьми и знала в лицо всех жителей поселения. Бренна же легко располагала к себе по-матерински заботливым отношением, мудростью и знанием всевозможных легенд и поверий. Нимуэ решила обходить тему домашних до конца – не хотела, чтобы подруга принялась её жалеть. Потому начала рассказывать про то, что Бренну, как всегда, легче встретить в лесу, чем в своём доме, но никто из тех, кто приходит за снадобьем от болезни, не осмеливается жаловаться или ворчать. У каждого свои причуды.

Гвейла рассмеялась.

– Милая Бренна! Обязательно навестим её, когда пойдём в поселение. Очень хочу заодно посмотреть, какие сейчас есть ткани. Что ещё?

Нимуэ особо не интересовалась слухами, потому просто сказала, что летнее солнцестояние прошло без происшествий – потому что толком сама не знала, как там всё было на самом деле, а потом стало не до того, чтобы интересоваться. Катили колесо с горы (хотя этого она не видела), прыгали через костёр (тут она точно не соврала), пили ягодные настойки и медовуху, кто-нибудь из парней и девушек точно обручился (так было каждый год). Несколько римских семей уехали и их дома стояли опустевшими – Рун ещё решал этот вопрос, но, скорее всего, в них переселят семьи гэлов, которые приходили в поселения бригантов со своих земель и набивались двумя-тремя семьями в один дом. Что ещё? Ждали хороший урожай, в Озере в любую сеть набивалось вдоволь рыбы, торговец Кадог где-то раздобыл редкие специи и теперь торгует ими…

На этом Гвейла едва подавила зевок, и Нимуэ осеклась. Она никогда не умела рассказывать в красках и знала это. Гвейла тоже – и потому наверняка просто ожидала услышать в ответ отговорку, что всё хорошо, а самое интересное думала потом услышать и увидеть в городе. Нимуэ положила руку на ножны.

– Что ж, ты явно заскучала. Пойдём в поселение?

Гвейла в нетерпении захлопала в ладоши и бросилась к одному из сундуков.

– Подожди, я только выберу подходящую накидку!

***

Вечером Нимуэ возвращалась домой порядком измотанная. Она шла и вяло дивилась тому, как легко могут утомить не занятия с мечом, бег или борьба, а всего лишь ходьба по городу и льющаяся со всех сторон болтовня. Голова гудела, словно улей, а перед глазами сияла улыбка Гвейлы. За день они побывали везде: заглянули в каждый дом, обошли весь рынок, посмотрели на работу в каждой мастерской. Служанка Афанен и девочка-чужеземка, о которой Нимуэ так ничего нового и не узнала, несли полные корзины с выпечкой, фруктами, сладостями, свёртками ткани и кучей разных мелочей: пуговиц, пряжек, брошек, амулетов, пучков трав. Самым забавным было то, что Гвейла не потратила на все это ни монеты – отец никогда не давал ей деньги. Афанен просто вручала торговцам маленькую книжечку в кожаной обложке, куда те записывали угольной палочкой стоимость покупок и знак своей лавки. На следующий день, как знала Нимуэ, особый слуга отправлялся из дома тигерна с воином в качестве охраны и мешочком монет и раздавал долги.

К счастью, всё внимание селян было полностью отдано Гвейле. Нимуэ на её фоне никто не замечал и потому не задавал вопросов, так что девушке удалось держать подругу в неведении о смерти матери. Только Бренна бросила обеспокоенный вопросительный взгляд, и Нимуэ покачала головой в знак того, что пока и сама не знает, что решил с похоронами отец.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Здесь и далее названия глав указаны на валлийском языке.

2

Предводитель племени, кланового объединения в Британии.

3

Гэлы – кельтский народ, коренное население Ирландии, северо-западной Шотландии, Гебридских островов и острова Мэн.

4

Это произошло в 407 году.

5

Напиток, смесь солодового и медового сусла, охмеленная перед брожением.

6

Голубиная трава сейчас известна как вербена, приворотень – одно из народных название пижмы, под полуцветом имеется в виду фиалка полевая

7

Он же называется таволгой или лабазником.

8

Так в английском языке называют тимофеевку.

9

Так называют незабудку.

10

Заячьим ухом в Британии называют гриб отидея ослиная, лесными цыплятами – трутовик серно-жёлтый, эльфовыми колпачками или колпачками маленького народца – скутеллинию блюдцевидную.

11

Алые, или эльфовы чаши – гриб саркосцифа алая, обманщики – гриб лаковица аметистовая.

12

Блины, традиционно приготовленные на камнях для выпечки из муки, пахты, яиц, уксуса и солёного масла. Уксус древние валлийцы могли получать экспортом из Рима, где тот получался в результате ошибок при производстве или хранении вина. Например, уксус встречается в рецептах гурмана Марка Габия Апиция во времена правления императора Тиберия (I век н.э.).

13

Обезжиренные сливки, которые получаются при сбивании масла. Их можно добавлять в выпечку или пить в чистом виде.