Наташа, у которой всё уронили

– И что?

– Нууу, девушка с мужчиной в одной квартире… Может, всё-таки домой?

– Мам! А котёнок?

– Знаешь, я тут подумала – есть же такие кошачьи клетки! Можно его в такой будет поселить!

– Мам, он же не хомячок! Да и потом, где в комнате эту клетку ставить? Разве что на кровать! Я же маленькую ему не куплю, а большая попросту не влезет. Не морочь мне голову!

Некоторое время они спорили, но Наташа упорно стояла на своём – никуда она из съёмной квартиры не поедет!

– Ну, ладно… ладно… только если что – сразу домой! Поняла? – Алла Сергеевна не могла допустить, чтобы последнее слово было не за ней.

На этой ноте разговор они и закончили. Наташа с котёнком на руках вышла в кухню и застала там какого-то очень уж невесёлого Александра Васильевича, который бесцельно вертел в руках чашку.

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Да, спасибо, – понуро отозвался Александр Васильевич.

– Вам чаю заварить? Сейчас сделаю! И ужин, да? – Наташа опустила на стул Шуршика и заторопилась было к плите, но хозяин квартиры её остановил.

– Наташа, подождите, пожалуйста. Я хочу с вами поговорить.

– Да, конечно! – Наташа встревожилась.

А ну как почтенный человек решил не связываться с квартиранткой, от которой одни неприятности?

– Вы извините меня, пожалуйста, за этот инцидент у подъезда, – запереживала Наташа, но Александр Васильевич её остановил:

– Наташ, вы тоже меня извините…

– За что?

– Я вам сейчас всё расскажу, только прошу вас, пожалуйста, сгоряча ничего не решайте и не сердитесь на меня, ладно?

– Ну хорошо, договорились!

Наташа не могла себе представить, что именно такого мог натворить почтеннейший Александр Васильевич, а он встал, подошёл к окну, несколько раз энергично потёр физиономию, а потом развернулся к ней.

– Наташа, только не пугайтесь, пожалуйста, я не мошенник, не преступник, я оперативник в службе безопасности концерна Мироновых! – заторопился он, глядя на её лицо. – У меня задание было – мы вора ловили, и мне надо было привыкнуть к образу пожилого человека. Начальство велело походить в гриме, потренироваться, а тут вы плачете… с котиком.

Он потянул себя за волосы, и к силиконовым накладкам, тряпкой висящим в его руке, прибавился седой парик.

– Ииии… и сколько же вам на самом деле лет? – выдохнула поражённая преображением Наташа.

– Двадцать шесть, скоро двадцать семь, – виновато развёл руками Котиков, покосился на кисти и стянул с них «старческие» перчатки.

– А зовут вас как? – Наташа тянула время, соображая, как реагировать на подобные новости, поэтому и задавала такие элементарные вопросы.

– Так и зовут. Александр Васильевич.

– А фамилия? – зачем ей понадобилась его фамилия, Наташа понятия не имела.

– Котиков, – признался Шурик, положив наконец-то аксессуары на стол и взъерошив волосы. – А прозвище Котик, ещё в школе так прозвали. Ну, или Шурик… поэтому, когда вы появились с…

– Котиком Шуршиком, которого я упорно звала Шуриком… – продолжила Наташа.

– Я просто не смог мимо пройти. Вы сердитесь? – он всё никак не мог понять, есть ли у него шанс…

– Нет, просто немного в шоке. Не каждый день видишь такой сеанс мгновенного омоложения, – откровенно призналась Наташа.

– Я-то думала, что нашла комнату, а оказалось, что это вы нашли тренировку и проверку образа?

– Ну, вначале так и было… – честно ответил Котиков.

– Спасибо! – Наташа неловко улыбнулась и, прижимая к себе котёнка, поднялась из-за стола.

– Пойду я собираться.

– Куда собираться? – спросил Шурик, хотя и так было всё понятно.

– Как куда? Домой!

– А Шуршик?

– Ну, мама предложила держать его в клетке, пока дети не легли, а потом буду выпускать.

– Зачем? Вы же сняли комнату – оставайтесь! – предложил Котиков.

– Я не могу. Одно дело – снимать квартиру у пожилого человека, а другое – у молодого мужчины.

– Наташа, но вы и не снимали комнату у пожилого человека, мне и до отъезда было двадцать шесть лет, – парировал Котиков. – Я точно не маньяк! Могу рабочий пропуск показать – у нас всех сотрудников службы безопасности проверяют вдоль и поперёк! И мешать я вам не буду. Я работаю допоздна, ухожу рано. Мы и встречаться-то будем редко. Если хотите, сейчас и вовсе могу уехать к родителям, чтобы вы акклиматизировались.

– Вот уж этого точно не надо, – покачала головой Наташа. – Не хватало мне вас из собственного дома выживать. Только… только я понять не могу, зачем вам моё присутствие?

Она, в поиске поддержки, погладила Шуршика, который тут же довольно замурлыкал.

– Я… – Шурик отчётливо понял, что говорить о собственной симпатии ни в коем случае нельзя, особенно после того пыльного мешка на ножках и его собственного саморазоблачения.

– Понимаете, я постоянно на работе. Прихожу в пустой дом, сам себе готовлю, иногда и сил на это нет. Короче… мне давно так хорошо не было, как в те выходные, когда вы тут были и пригласили меня к столу. Если мы с вами договоримся, что вы тут живёте и временами что-то готовите, я буду очень рад! Можно даже за комнату не платить, и разносолов особо не надо. И это… о блендере беспокоиться нет необходимости, – он покосился на кучку своей «старости» и усмехнулся.

– Ем я всё, могу в готовке помочь – продукты закупать, картошку чистить, что скажете… – он покосился на задумчивую Наташу и замолк, понимая, что сказал уже всё, что только было можно. Теперь надо ждать её решение!

Глава 9. Принятое решение

Наташа смотрела на практически незнакомого ей человека, который, однако же, поддержал её, когда это было очень нужно. Привёл в свой дом, оставил там, когда уезжал, доверив и дом, и всё содержимое, и котёнок его вовсе не смутил… А сегодняшние полёты Кузякина? Вот как бы она отделалась от этого типа, если он слов не понимает? Бить его, что ли?

В голове звучали панические фразы, высказанные маминым голосом; о-о-о, она была бы в ужасе, если бы узнала, что её дочь сняла комнату не у пожилого человека, которому почти восемьдесят, а у молодого мужчины! Да ещё и симпатичного.

– Уйти домой? Котёнка в клетку? А почему, собственно? Ну, снимают же комнаты в одной квартире разнополые люди! И ничего такого это не значит! Что я, в самом-то деле, как мама! – Наташа про себя сердито фыркнула.

Да-да, мама – врач, много чего в жизни видела, но это же не означает, что все люди такие, как в её рассказах. Верно?

– А потом… потом есть ещё «моя прелессссть» Кузякин! Представляю, что он решит, когда поймёт, что я домой вернулась! – Наташа аж вздрогнула. – Точно сочтёт, что я из-за него обратно переехала. Типа рассмотрела, что он – мущщщина моей мечты.

При мысли о «мужчине мечты» Наташа невольно покосилась на Александра Васильевича… захотелось, наверное, чисто из-за контраста!

– Надо бы уточнить, как его теперь называть… – машинально подумала она, а потом спохватилась,

– В смысле, уточнить, если я решу остаться! Но как его ни называй, он-то как раз на мужчину похож значительно больше, чем Кузякин. И, несмотря на то что не такой здоровенный, как Колечка, выглядит значительно достойнее. И явно не считает себя пупом земли. А ещё… ну, правда! Я же тут уже две ночи с ним по соседству провела, и что? И не майся ты дурью, Наталья Викторовна! Тоже мне, роковая женщина, мечта поэта! Он, небось, поел как человек первый раз за долгое время, вот и предложил остаться. А ещё… ещё пожалел! Точно-точно пожалел!

Окончательно дело решил Шуршик, который в силу своего котёночного восприятия серьёзность момента не очень понял, но сообразил, что вот этот человек, который ему так понравился, сидит какой-то очень невесёлый, а это непорядок!

Шуршик уверенно перебрался на руки Котикова, потрогал лапой его подбородок, а потом замурлыкал, принимая почёсывания за ухом.

– Ну, если он так воспринял чужого котёнка, то он явно нормальный! – немного нелогично, зато уверено решила Наташа.

Шурик не мешал её размышлениям, ничего не спрашивал, просто прислонился плечом к стене, гладил Шуршика и ждал её решения, стараясь не думать о том, что она может сейчас собраться и уйти.

– А знаете, Александр Васильевич, на таких прекрасных условиях я, пожалуй, останусь! – Наташа посмотрела на хозяина квартиры и поняла, что он обрадовался! Реально и по-настоящему!

Невольно улыбнулась в ответ, а потом уточнила:

– Только платить за комнату я буду как мы договорились, это и так очень мало. Может, давайте пересмотрим сумму?

– Нет уж! Договор дороже денег! – уверенно заявил воспрявший Котиков.

– Ладно… тогда что хотите на ужин?

– А у нас и варианты есть? – удивился Котиков.

– Конечно! – уверенно отозвалась Наташа. – У нас есть всё, и гораздо лучше, чем в Греции!

Через несколько минут сидящий на кухне Котиков ощутил, что ему стало по-настоящему хорошо – к окнам прижимался тёмный и промозглый осенний вечер, а в кухне было светло, на его коленях мурлыкал Шуршик, перебирая лапами его пальцы, Наташа что-то помешивала в кастрюле, стоящей на плите. И хотя он не видел её лица, но точно знал, что она улыбается!

Тут он сообразил, что парик-то с гримом снял, а одежда всё ещё та, в которой ходил уважаемый владелец кляссеров, поэтому потихоньку убрался в комнату, переоделся в джинсы и футболку, а потом и умылся, смывая остатки грима.

Так что, когда Наташа обернулась к двери на шум шагов, она увидела уже Александра в его настоящем виде.

– Так вам гораздо… моложе! – рассмеялась она, невольно впечатлённая контрастом, – всё-таки мешковатый пиджак и брюки мешали восприятию.

– Садитесь за стол, ужин готов.

Ужин прошёл во вполне дружественной обстановке – куда-то исчезла неловкость, они разговаривали как хорошие знакомые, с удовольствием слушая рассказы друг друга.

– Вот ничего себе, да? – шепнула она на ухо котёнку Шуршику, укладываясь спать. – Шли-шли мы с тобой по парку, а нашли… очень даже славного Александра Васильевича. В смысле, он попросил называть его Сашей или Шуриком – как мне больше нравится.

Она вспомнила полёт Кузякина в кусты и добавила:

– Так что это мы удачно с тобой в парк сходили! Аж приятно!

И Наташа безмятежно уснула, не подозревая, какие волнения вызвала своим поведением у оскорблённого до глубины души Коли Кузякина.

Когда он сумел осознать себя в густой растительности, собрать все части тела воедино и достать всё это из кустов, ни злодея-старика, ни наивной дурочки – Наташки, по глупости снявшей квартиру у явного бандита, пусть даже и престарелого, и близко уже не было.

Нет, Коля не ревновал – старик явно не производил впечатление человека, которого ещё интересуют всякие глупые девицы, но…

– Она же явно вляпалась в какой-то притон! Ну конечно, где ещё могут жить такие старики! Так… надо позвонить её матери, пусть достанет Наташку оттуда, а потом-то я ей всё скажу!

На каком, собственно, основании Кузякин собрался выговаривать что-то чужой совершеннолетней девушке, было непонятно, но он даже и не задумывался о таких мелочах.

Хотя… что там думать? Сказано же – он женится! Жене-то можно высказывать? Можно! И нужно! Кто ж её уму-то разуму научит, если не муж?

Позвонить-то он будущей тёще позвонил, благо мать скинула ему все нужные контакты. А потом принялся ждать, и когда же Наташа будет возвращаться домой.

– Вот сразу и скажу, что так со мной обращаться нельзя! – решил Кузякин.

Но… увы и ах, Наташа так и не вышла, хотя он честно ждал почти час!

Он перезвонил будущей тёще и услышал:

– Коля, а что тебе-то за дело? Ты вообще зачем за ней следил? Куда полез? Со стариком драться? Да с чего ты взял, что он бандит? Нормальный мужчина, который защитил девушку от человека, с которым она общаться не хотела. Ну и что, что пожилой? Навыку возраст далеко не всегда помеха.

– То есть как это, Алла Сергеевна? Вы что? Разрешите Наташе остаться?

– Коля, это не твоё дело, где остаётся Наташа! – Алла Сергеевна давно с Колечкой не общалась, подзабыла слегка, что он практически непрошибаем, поэтому применила специально-медицинский тон, которым и рявкнула так, что ближайшая вышка связи едва не дала сбой…

И пришлось бедолаге Кузякину плестись домой, ощупывая ушибленный после приземления бок.

– Ну ладно! Она же к племянникам всё равно завтра придёт! Вот там я с ней и поговорю! – воспрял Коля, радуясь, что он такой умный!

***

Вообще-то это была явная, ясная и отчётливая тактическая ошибка, но понял Коля это не сразу…

Племянники Наташи, конечно, были ранними пташками, фантазёрами и любознательными пролазами, но… тётю любили безусловно и преданно. А вот чего НЕ любили, так это когда кто-то пытался их тётьНаташеньку обидеть!

Раньше-то наивный Коля видел их компанию с балкона, опасности для Наташи в глазах племянников не представлял, так что и жил себе спокойно.

Зато сегодня он встретил их всех, когда дружная и развесёлая компания шла из детского сада в парк.

– Наташа! Здравствуй! – окликнул невесту Кузякин. – Мне надо с тобой срочно и серьёзно поговорить!

– Коль, я занята и не вижу, о чём нам с тобой разговаривать! – хмуро отозвалась Наташа. – Вчера вёл ты себя безобразно!

– Я? Я? Да ты сама-то что творишь? С каким престарелым бандюганом ты связалась? Зачем ты осталась в его квартире?

Наташа развернулась и гневно сверкнула глазами.

– Кузякин! Иди отсюда! Я не собираюсь отчитываться перед тобой, да и вообще разговаривать не хочу! Я тебе уже сказала, что ты мне – никто!

– Наташа, ты не понимаешь! Чего ты упираешься! Я для тебя самый лучший вариант! – выдал Кузякин.

– А я и не ищу никакие варианты! Я просто не желаю тебя видеть! И вообще, отстань, я занята с детьми!

Кузякин снисходительно осмотрел поднятые к нему невинные и безмятежные личики и махнул рукой в сторону детской площадки:

– Дети, идите вон там поиграйте, мне надо серьёзно поговорить с вашей тётей!

На личики набежало этакое… мрачноватое облачко, они переглянулись, а потом воззрились на Наташу, – что она скажет.

– Кузякин, ты что, совсем берега попутал? С какого перепугу ты моим племянникам указания даёшь? – возмутилась Наташа.

– Да ничего там с ними не случится, а я хочу тебе объяснить, что ты себя ведёшь неправильно!

– Какой-то дяденька глупый! – с титановой убеждённостью сказал Артём.

– Да! Ему говорят-говорят, а он и не понимает! – подтвердил его брат-близнец Антон.

– А ну, цыц! – Кузякин строго погрозил им пальцем, – Вы что, не в курсе, что нельзя мешать взрослым разговаривать?

– Рлязговарливать? – с сомнением протянула Аринка, явно намеренно картавя. – Неее, дядь, это не рлягзовлёр! Рлазговлёр – это вот так! – она неожиданно громко затараторила какой-то стишок, братья хором его подхватили, полностью заглушив попытку Кузякина их перекричать.

Наташа запросто могла бы остановить эту какофонию, но быстренько огляделась – нигде не было видно ни мам с колясками и спящими там детьми, ни пожилых людей, которых они могли потревожить.

– А Аринку с компанией значительно приятнее слушать, чем Кузякина! – решила она, равнодушно пожимая плечами на все попытки Коленьки пробиться через этот звуковой шторм.

Мол, не слышу тебя и слышать не хочу!

Упорство Кузякина было практически безгранично, но на него, возвышающегося как утёс среди четвёрки, скандирующей стихи о мишке, который лапу занозил, потому что наступил на шишку, начали оглядываться и посмеиваться прохожие.

Вот чего Коля опасался, так это быть смешным, поэтому он принял самый свой снисходительный вид, попытался потрепать по голове рыженького мальчугана, едва-едва успел убрать пальцы от хищного броска его мелкой сестрицы и важно заявил:

– Я не буду перекрикивать всё это безобразие! Потом поговорим!

Он хотел было добавить, что дети воспитаны безобразно, но этого всё равно никто, даже он сам, не услышал бы.

– Что за безобразие! Как она их воспитывает! – думал он, пытаясь сообразить, как далеко ему надо будет отойти, чтобы их не было слышно.

Но как только он отошёл в сторону, дети тут же замолчали и, схватив Наташу за руки, весело закружились вместе с ней.

– Ну, наконец-то! – он сделал шаг назад и отступил, потому что все четверо снова начали хоровое чтение про мишку.

– Ладно! Я детей не учёл, конечно! Вредные мартышки! Да и ладно… потом-то она пойдёт в эту дурацкую съёмную квартиру, так я с ней в парке поговорю! Может, сразу получится её переубедить и вещи забрать! Я ж помогу донести!

И, преисполненный благих помыслов, Кузякин отправился домой.

Иногда умная мысль приходит в голову не одному человеку… Так случилось и в этом случае!

Котиков тихо-мирно писал отчёт о поездке, когда ему пришло в голову, что тот увалень показался ему довольно-таки упёртым.

– А это значит что? А это значит, что он точно попытается встретить Наташу и снова начать ей надоедать! Ко мне она идёт через парк, вечером там полно малолюдных мест. Нет, я не думаю, что он её как-то обидеть хочет. Но кажется, этот баран просто настолько уверен, что он суперприз для Наташи, что будет навязываться до последнего!

Именно эта мысль и стала причиной того, что Котиков после работы подошёл к Наташиному дому, дождался, пока она выйдет из подъезда, и спокойно пошёл за ней в некотором отдалении, используя профессиональные навыки, – зря его, что ли, Хантеров столько времени натаскивал?

Ещё одного провожающего он засёк быстро – Кузякин топал за Наташей метрах в пятидесяти от неё, и если бы она решила обернуться, то без труда бы его увидела.

Но Наташа и не думала об этом – торопилась к Шуршику, да и ужин хотелось приготовить поскорее – специально дома есть не стала. Поэтому Василиса, выяснив, что золовка теперь будет готовить для хозяина квартиры, вручила ей большой контейнер с котлетами и свёрток с пирогами.

– Ты же всё равно в этом месяце деньги на еду внесла, чего это ещё удумала отказываться? Я много всего сделала, ты же знаешь! Иди себе спокойно, и сама поешь, и дедушку своего квартирного угостишь, – аргументировала Васька. – Тебе осталось-то только картошку сварить и салатик какой-нибудь сделать. Не хватало до ночи перед плитой прыгать. Да подожди! Я тебе ещё помидоры положу.

Так что Наташа спешила в съёмную квартиру, абсолютно не думая о Кузякине, и сердито поморщилась, услышав за спиной знакомый голос:

– Наташа! Подожди!

– Чего тебе надо? – она смотрела на приближающегося типа, недоумевая, как можно быть таким неумным: она же понятно и чётко сказала, что не хочет его компании!

– Наташа, ты абсолютно неправильно себя ведёшь, – Коля очень хотел выглядеть как можно достойнее, поэтому старательно зачесал волосы, отрепетировал перед зеркалом серьёзный взгляд и оделся как можно тщательнее. – Ты не думаешь о своём будущем!

– Кузякин! Моё будущее – не твоего ума дело! Понял? Отойди от меня!

– Я не позволю тебе так портить свою жизнь! – важно выдал Коля придуманную ещё днём фразу. – Ты посмотри, что происходит: тобой же пользуются! Тебе на шею братья повесили своих мартышек и рады! Вот я к ребёнку сестры принципиально не подхожу и не подойду! Я не собираюсь губить свою жизнь.

– Это твоё дело, – равнодушно пожала плечами Наташа, собираясь идти дальше.

– Нет, подожди! Я не договорил! Так вот. Тебе же не оставляют времени на свою жизнь. Ты должна заниматься не этими вопящими безобразниками, а своими детьми.

– Когда они у меня появятся, непременно так и будет. Только ты-то тут при чём?

– Наташ, ты так и не воспринимаешь всерьёз то, что я тебе сказал? Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

– Чтобы освободила шею для тебя! Пространство освобождаешь? – понимающе продолжала она. – Нет уж, извини. Кого пускать на свою шею, я как-нибудь сама разберусь! Тебя это никак не касается и касаться не будет! Замуж я за тебя не выйду, детей иметь с тобой не собираюсь, так что отойди от меня немедленно!

Все эти высказывания Кузякин выслушал примерно так, как мог бы слушать пятилетнюю глупенькую девчонку умудрённый жизнью дядюшка:

– Я думал, ты умнее, но это ничего, я подожду. Но вот в ту квартиру тебе возвращаться точно нельзя! Мало ли, что там за старик! Так что пошли домой! Завтра днём я тебе помогу забрать оттуда вещи!

Кузякин протянул руку, чтобы взять Наташу за запястье и отвести домой, но внезапно выяснилось, что между ним и его невестой стоит какой-то, как показалось Кузякину, практически беловолосый парень.

– Вам же русским языком неоднократно было сказано, чтобы вы к девушке не приставали! – негромко сказал он. – Уберите руки и идите сами, хоть домой, хоть ещё куда-то, но не с ней, раз ей это так неприятно!

– Да кто ты тут ещё такой! Я с невестой разговариваю, пошёл отсюда! – возмутился Кузякин, смерив противника презрительным взглядом. Тот был какой-то хлипкий – среднего роста, субтильный, куда ему против Коли с его-то богатырским сложением.

– Что за народ такой пошёл? – негромко удивился беловолосый. – Прямо ему говорят – нет, не понимает!

Наташа не ожидала появления Котикова, правда, уже не испугалась за него – понимала, что Кузякину нипочём не справиться.

Он и не справился – попытка схватить противника и оттолкнуть от девушки закончилась исключительно постыдным падением в глубокую лужу.

– Надо запомнить… после кустов он был как-то пободрее, а лужи этого типа полностью дезорганизуют! – флегматично заметил Котик, провожая Наташу и машинально забрав у неё сумки.

Глава 10. Страдания брoшeнного

– Ты думаешь, он не отстанет? – немного виновато спросила Наташа, когда они шли через парк, оставив позади Кузякина, онемевшего от возмущения и отвратительного ощущения в нижней части спины.

– Уверен, что нет. Люди такого плана свято верят, что мир прогнётся под них… Ну, пусть не мир, а конкретно взятый человек. Кстати, некоторые сдаются.

– Типа, проще уступить и выйти замуж? – рассмеялась Наташа.

– Как-то так, – серьёзно кивнул Котиков. – Нет, я серьёзно. У меня сестра за такого чуть замуж не вышла.

– Да ладно…

– Честно. Правда, он такой… видный, крутой. Как привязался к Лерке! Два года ухаживаний, окружающие уверились, что там такая любовь, такая любовь… Подруги всё давай ей жужжать на уши, что это точно её человек. Она сама чуть было в это не поверила, но повезло. Он как-то повёл её в ресторан, а там слегка не в меру выпил, ну и расслабился – начал планами делиться. Рассказывал всё, как он её научит жить по уму, а то она же дурочка, счастья своего не видит, ничего не понимает в жизни.

Наташа фыркнула:

– Так зачем же он на ней жениться собрался?

– Хороший вопрос! – одобрил Шурик. – Лера тоже так спросила. И услышала, что он просто так решил, а настоящие мужики решение не меняют. Что ему в ней не нравится, он просто возьмёт переделает, да и всё – научит жену как правильно, и будет всё зашибись как здорово!

Наташа невольно обернулась назад и ускорила шаг.

– Интересно… в парке достаточно луж? – невольно подумалось ей. – Я ведь, если что, и сама могу его уронить, благо братья учили, как и что делать.

Кузякин как раз в этот момент покинул негостеприимный малоформатный водный объект и пытался отряхнуться. Какие бы недостатки не расцвечивали его натуру, но вот грязнулей он не был ни разу – наоборот, исключительная чистоплотность Коленьки доставляла массу проблем его семье.

– Чуть что, он опять в ванной, и опять на час! – сердились домочадцы. Правда, сердиться на Кузякина было делом непродуктивным – хоть обсердись, толку нет.

Так что, когда Коля, хлюпающий всей нижней частью тела, от поясницы и до кончиков пальцев ног, прибыл домой, его сестра только за голову схватилась, ибо сразу стало понятно, что ЭТО будет плескаться в ванной до глубокой ночи.

– Мам! Я так больше не могу! Пусть он в бабушкину квартиру едет! – влетела она к матери в комнату.

– Так я предлагала – он не хочет. Там ремонт надо делать, ну, потолок покрасить, обои переклеить. Мебель подновить, хотя бы часть. А ты ж его знаешь, он…

– И пальцем не пошевелит – онжедеть! Студент, в смысле. Ему надо наслаждаться молодостью! – злобно прошипела сестра. – А заработать тоже нельзя – устанет деточка! Хоть у него учёба из разряда «не бей лежачего», а туда же! Ма, давай я ему денег дам на ремонт, а? И подпишу отказ от своих притязаний к той квартире, лишь бы он только отсюда свалил!

– Не торопись… – загадочно улыбнулась старшая Кузякина. – Он же жениться хочет!

– ЧТО? И сюда ещё жену притащит? – ахнула дочка.

– Да нет. Он же жениться хочет на Наташке Туровой!

– Ну… девчонка хорошая, красивая, и с детьми возится… но у них-то там такая толпа, что он точно жену сюда приведёт!

– Ты не дослушала! Братья Туровы почти ипотеку свою добили. Они же в новом доме квартиры выкупили и там уже черновую отделку заканчивают. Осталось им всего-ничего, и уедут отсюда. А у Наташки одна треть квартиры в собственности. То есть братья свалят, а она тут одна останется. Одна в трёшке, понимаешь? И не надо тебе будет ни деньги тратить, ни от бабушкиной двушки отказываться. Тем более что Коля тебе, в свою очередь, нипочём отказ от этой квартиры, – мать для доходчивости похлопала по дивану, на котором восседала, – не подпишет.