Наташа, у которой всё уронили

Наташе тогда было года два, она испугалась, разревелась, но самого Хрому не видела – Дима не дал ей выйти, увёл и успокоил, что, мол, всё хорошо и надо спать.

Дальше ей про этот случай и не рассказывали – Хрома стал крайне осторожно относиться к дверям, а вспоминать про тот ужас как-то не хотелось…

– Дима! Так вы что, допустили, чтобы девочка ушла неизвестно куда? Одна? – мама, чуть отвлёкшаяся на воспоминания, стремительно вернулась в реальность и возмутилась, ожидаемо вцепившись в Диму, забравшего у брата обратно своё средство связи. – И где она сейчас? Вы знаете, к какой подруге она ушла? Какая там семья?

– Мам, – досадливо вздохнул Дима. – Я понятия не имею, кто её подруги! Я большей частью прихожу в начале первого ночи! Ромка раньше, конечно, но он и уходит раньше. Вчера мы в честь пятницы пришли неприлично рано, а тут сестра любимая с котёнком.

– А что девочки говорят? – девочками Алла Сергеевна называла невесток.

– Да ничего такого – бывали у неё две девчонки – одна со школы, но она уже замуж вышла и куда-то уехала, а другая из института, но контакты свои нам, конечно же, не давала.

– А сама Наташа что пишет?

– Пишет, что мы ей надоели, она от нас устала и без котёнка назад не вернётся!

– Погоди… а как вы обходиться без неё собираетесь?

– Не знаю пока. Ну, на понедельник Настя взяла отгул, благо у неё их полно, а потом…

– Да вернётся она! – уверенно произнёс всё ещё оптимистичный Рома, снова изымая трубку из слегка ослабевшей руки брата. – Правда, мам… может, можно всё-таки сказать Натке про квартиру – ну, уже же немного осталось! Полгода, может, максимум месяцев восемь, и всё тут будет её! Заведёт кого хочет, да даже можно этого чёрного – сейчас на время пристроить его к Серёге, а потом забрать. Давай скажем, а? Она же неглупая…

– Рома! Ну, в кого ты такой беспечный! У нас отдыхающие все как один или покупают квартиры на себя, чтобы детей при разводе не обманули, или ипотеку на себя оформляют! А кто так не делал – вот уже четыре случая знаю за последние полгода – судятся да делят недвижимость. Конечно, Наташа неглупая. Ровно так же, как дети всех остальных… только тех-то родители подстраховывают!

– Ма, ну вот нам-то вы всё подарили.

– Ром, я же вижу, с кем вы! Девочки… девочки – умнички! Если бы рядом с ней был порядочный парень, я бы и не сомневалась, но у нас Наташа доверчивая, ласковая, порядочная. Она и людей по себе меряет.

– Мам, да какой там парень? Она же постоянно с нашими…

– Рома, я училась в медицинском, работала санитаркой, ночные дежурства брала, а потом снова бежала на лекции. И тем не менее, отца вашего встретила! – с непоколебимой уверенностью ответила Алла Сергеевна. – Наташа своё не упустит, главное, чтобы лишнее не прибилось, зная, что девочка мало того что красивая, по характеру золотая, так ещё и вполне состоятельная! Вот приеду я, сама всё объясню, а вы пока молчите! Понятно? Мы с папой запрещаем вам говорить.

Рома только головой покрутил, понимая, что родители изо всех сил стараются им помочь – переехали в старую, ещё глинобитную сараюшку, обложенную шифером, стоящую в саду, там и живут, сдавая комнаты в доме приезжим. Оба работают: мама – врач, отец – инженер-электрик. Вспомнилось, как они с братом, когда по очереди ездили к морю, до моря-то дошли только в первый-второй день, а остальное время спешно делали ремонт в доме, силясь хоть немного дать передохнуть родителям.

– Мам, я всё понимаю, ты хочешь как лучше, но она уже взрослая, – сделал он последнюю попытку.

– Рома, ну какая она взрослая – двадцать всего! Девочка! – упёрлась мама, тут же припомнив, а почему, она, собственно, названивает. – И мою девочку вы, два оболтуса, отпустили одну! Почему вы её не ищете?

– Отпустили в ночь, в тайгу! – подхватил её тон Рома. – Мам, она ВЗРОСЛАЯ! Как мы можем её искать? Звонили ей всё утро – сбрасывает. Сейчас хоть написала – ответила. Но возвращаться не собирается.

– Так, всё с вами ясно, бараны вы винторогие! – поставила мама «диагноз». – Я сама ей позвоню!

Звонок раздался, когда Наташа помыла посуду и расставляла её в сушку.

Александр Васильевич неспешно пил чай, играя с Шуршиком, кухня была ярко освещена солнцем, словно и не осень уже, а вовсе даже весна, и тут зазвонил телефон…

– Доброе утро, мамочка! – лучезарно откликнулась Наташа на паническое мамино:

– Наташа! Доченька, где ты? Где?

– Мам, всё в порядке… – терпеливо ответила Наташа, покосившись на хозяина квартиры: при нём говорить с мамой было неловко – что человеку голову морочить семейными неурядицами, поэтому она извиняюще улыбнулась, вопросительно кивнула на Шуршика, мол, забрать, мешает?

Но Александр Васильевич покачал головой, продолжая забавляться с котёнком. А Наташа заторопилась к себе, слушая по дороге мамин голос:

– В порядке? Ты ушла из дома! Наташа! Немедленно возвращайся! Слышишь? У какой ты подруги? Она хорошая девочка, какая там семья? Какой адрес? За тобой приедут братья!

Наташа оглянулась в дверях на улыбающегося Александра Васильевича и вздохнула…

– Мам… я не собираюсь сейчас возвращаться. Я очень люблю их всех, но устала отчаянно! Очень устала. Да, я знаю, что ты в моём возрасте гораздо больше работала, да и училась сложнее, но я, получается, слабее тебя, понимаешь? Мне хоть день выходных надо!

– Наташа, возвращайся домой и спокойно обсуди это с братьями!

– Нет. Я не знаю, в курсе ли ты, но я подобрала котёнка, они мне запретили! Нет, ты слышишь? Запретили его оставлять! Мам… у меня есть комната, почему это я не имею право сама решать, кого и где я оставляю! Я, конечно, помогу с детьми, но жить там не буду!

– У тебя… да у тебя не комната есть, а вся квартира! – в сердцах выпалила Алла Сергеевна свой страшно секретный секрет. – Братья тебе свои доли передают максимум через восемь месяцев!

– Не поняла… – опешила Наташа, – Мам, ты сейчас о чём? Ты сейчас что сказала?

– Эээээ… ну да… сказала! А вот взяла и так решила! – моментально поменяла своё мнение о семейных тайнах Алла Сергеевна. – Мы помогаем твоим братьям, а они дарят тебе свои доли. Это полностью твоя квартира. Слышишь?

– Да… мам, спасибо! Спасибо огромное!

– Только котёнка сейчас там заводить нельзя! – вздохнула мама. – Погоди, выслушай… Рома и Димка, конечно же, и не подумали тебе всё объяснить – все в отца!

Наташа против воли улыбнулась – все отрицательные качества близнецов с детства традиционно относились к категории «все в отца». Правда, улыбка тут же исчезла, и она упрямо сдвинула брови – не собиралась она отказываться от Шурика! В смысле Шуршика…

Правда, после рассказа мамы о Хромке испугалась и призадумалась. По всему выходило, что братья-то, конечно, неправы, что не объяснили, но это и правда опасно! Двери в их сталинке тяжёлые – если такая попадёт по малышу или на него кто-то наступит в темноте, то будет беда.

– Наташенька, ну ты ж понимаешь, что его сейчас нельзя оставлять, да? Если устала – почему ты не сказала братьям?

– Да я вроде говорила…

– Наташа! Ну ты же знаешь, КАК надо им говорить, чтобы они услышали? Настойчиво, громко и отчётливо! Я, когда уставала, просто отказывалась от тех дежурств, которые не тянула на тот момент. Но да… как правило, мужчины привычные вещи считают как нечто само собой разумеющееся. Они привыкли, расслабились, а ты… «я-вроде-говорила»… Ну кто ж так говорит? Надо ГРОМКО! Я УСТАЛА!

Озабоченный голос Наташиного отца, Виктора Николаевича Турова, прозвучал совсем близко.

– Аллуш, так иди отдохни, я сам у отдыхающих все комнаты доприберу…

– Туров, скройся с глаз моих! – велела Алла.

– Так, мам… а что у вас отдыхающие до сих пор делают?

– Ээээ… ну, живут. Наташа, это неважно!

– Аллуш, а ты двери в сарае нашем закрыла? Если туда налетят мухи, мы опять изведёмся! – Наташа услышала издалека голос отца и связала отсутствие фотографий родительского дома внутри и кого-то в нём.

– Мам, а где вы с отцом сейчас живёте? А? В той глинобитной сараюшке? Ты поэтому не хотела, чтобы я со всеми детьми приехала?

– Наташа! Ты невыносима! Просто… Рома и Дима помогали ремонт делать в доме – у нас на втором этаже потекла ванная, такое было – отдыхающих не пригласить, а отец днём работает, он в одиночку не справлялся… И вообще, какая разница? Вот выплатим всё – уже немножко осталось, и максимум через восемь месяцев избавимся от всех отдыхающих! Никого из чужих больше на порог не пущу! Ты к нам приедешь и всё лето тут будешь! Я так соскучилась, я так тебя люблю!

– Я тебя тоже очень! – Наташа невольно улыбнулась.

– Но с котёночком пока рано… там ребята предлагают его на время устроить к их Сергею…

– Нет, мам. Никуда я не буду его устраивать! Вы все имели какие-то свои секреты, сами решали, как вам жить, теперь и я решила – я его не отдам.

– Наташа! Ну я же тебе всё объяснила! Его нельзя пока там оставлять.

– Нет, мамочка, я его и не собираюсь там оставлять! Я сняла квартиру, жить буду тут. Помогать нашим, конечно, буду – иначе им тяжко придётся, да и я по малышне уже соскучилась, но теперь у меня будет как минимум один выходной, и ночевать я уходить буду сюда!

– Наташа! Ты что? Как квартиру сняла? У кого? У знакомых?

– Нет…

– Как у незнакомых? Это хоть женщина?

– Очень пожилой человек. Мам, хватит! Я тоже умею решать, как мне жить!

– Наташенька, ну что ты там можешь решить! – ахнула мама. – Какой-то старик… а может, он мошенник. Какой адрес?! Сейчас приедут твои братья и поговорят с этим дедком…

– Нет! Адрес я не скажу, котёнка не отдам, помогать буду, но с выходными. Всё!

В это «всё» потрясённая Алла Сергеевна внезапно упёрлась как пресловутый баран в новые ворота. Кажется, даже запах свежего дерева учуяла. Её маленькая, доверчивая, светлая и добрая девочка оказалась в какой-то чужой квартире, с каким-то мужиком…

– Сколько ему лет? – слабым голосом спросила она.

– Под восемьдесят. С палочкой ходит. Да и вообще, завтра уезжает.

Это немного утешило Аллу Сергеевну.

Ещё некоторое время попытавшись пробить круговую оборону неожиданно твёрдоуверенной дочери, она попрощалась с ней. А потом утешилась, перезвонив сыновьям и обвинив их в чёрствости, ненаблюдательности, моральной слепоте и, чтобы уж добить, в болтливости.

– Мам, да где мы болтали? – братья перехватывали друг у друга гаджет, подпирая плечами один другого – чтоб полегче было.

– А меня кто спровоцировал сказать Наташе про квартиру? – грозно уточнила родительница. – Эх… и зачем я замуж за Турова вышла, а? Ну, натуральное же упёртое турьё выросло! Три штуки!

Ни Наташа, ни, тем более, её матушка и не подозревали, что их разговор внимательно слушали двое – почтенный старец Александр Васильевич и гораздо менее почтенный, зато крайне обаятельный Шуршик.

– Подслушивать-то оно, конечно, нехорошо, а что делать? Как бы я тогда всё узнал? Получается, что грим-то работает! И это хорошо – с одной стороны, а с другой… с другой, братец, это невыносимо!

Глава 6. Почти отпуск

Когда Наташа вернулась на кухню, Александр Васильевич пил чай и начёсывал Шуршика, делая вид, что ничего такого и не произошло.

– Извините… это мама, она волнуется, а когда волнуется… как бы это… делает это заметно.

Наташа пожала плечами – мамин голос в смартфоне слышно было преотлично, так что фраза была вполне правильна.

– Не выпускают из гнезда? – понимающе покивал почтенный старичок. – Сели на шею и ноги свесили?

Он ожидал потока жалоб, но Наташа покачала головой.

– Нет, просто такая ситуация – это временная проблема, скоро разрешится. Просто братья вкалывают изо всех сил, невестки тоже, а дети… детьми занимаюсь я.

– А сколько им? – заинтересовался Александр Васильевич, поймав себя на том, что отчаянно злится на эту компанию, которая загрузила девчонку работой, да ещё и внушила, что всё в порядке!

Правда, по мере Наташиного рассказа его впечатление менялось – вырисовывалась картина вполне себе нормальной семьи, которая старалась выбраться из тесноты и жить иначе.

Наташа рассказала о племянниках и улыбалась.

– Неужели вы уже соскучились по ним? – рассмеялся Котиков.

– Да, представляете? – Наташа сама даже удивилась. – Соскучилась!

– А у меня возникло ощущение, что это ураганы какие-то!

– Нет, что вы! Они разумные, любознательные, с ними можно иметь дело – если дают слово, вся четвёрка держит его крепко-накрепко – это от отцов у них такая установка. Любят мне помогать. Мы с ними и песни сочиняем, – тут Наташа хихикнула, – и в приключения вместе пускаемся! С ними интересно. Я их забираю из сада в четыре, и мы с ними путешествуем по парку, играем, придумываем что-то…

– А почему так вышло, что вы их из садика раньше забираете? – удивился Котиков.

– Ой, это не сразу так вышло – раньше я за ними в шесть приходила, а полтора года назад в саду сменилась заведующая – отправили её на пенсию. И её, и нескольких воспитательниц. Зачем – не понимаю! Они замечательные были. А новая заведующая наняла других… ну, как бы это… им всё равно, понимаете? Пока заведующая в саду, ещё более-менее терпимо, но в половине четвёртого она уходит с работы, и воспитательница старшей группы, в которой трое наших мальчишек, просто отключается от реальности – включает им мультики, а сама или с подружкой из соседней группы в коридоре болтает или в смартфоне сидит. Дети что хотят, то и делают. Сами понимаете, в любом коллективе при таком раскладе находится кто-то, кто начинает других задирать, наши этого не выносят, начинается свара… В результате я приходила в шесть, и неизменно вся моя мальчишеская тройка последние полтора часа детсадовского дня стояла по углам. Да, агрессоры тоже так же стояли, но кому от этого легче, если наказывают всех, кто помешал воспитателю заниматься её делами?

– С мальчиками понятно, а девочка?

– У Аринки группа другая, там воспитательница отличная, но Арина без братьев оставаться отказалась, так что я приняла решение, что дешевле их всех забирать, – объяснила Наташа.

Котиков не очень-то понял, точно ли она решила остаться в его квартире или это была просто бравада, так что решил уточнить.

– Так что? Вы домой теперь?

Спросил и замер – а ну как действительно уйдёт?

– Нет. Если вы не против, я у вас комнату сниму на длительное время. Понимаете, котёнка и правда пока дома держать неразумно – он же крошечный, а у нас в коридоре постоянное столпотворение, его или дверью прижмут, или наступят!

Шурик вспомнил собственные ночные полёты над этим чёрным поросёнком кошачьего рода и понимающе закивал.

– Нее, если бы Хак нас не гонял как сидоровых коз, и я бы не сумел удержаться от того, чтобы не раздавить Шуршика. Там, судя по всему, все взрослые умотанные, ночью, небось, как сомнамбулы – точно бы беда была, – подумал он.

– Так что я буду утром тихонько уходить, – продолжала Наташа, обрадованная его поддержкой. –забирать детей в садик и бежать в институт, а потом, вечером, возвращаться. Ну, и выходной себе буду делать!

– Один?

– Может и два, но надо по моим посмотреть, как будут справляться. Один – точно! – Наташа мечтательно прижмурилась, а потом смутилась.

– Ой, простите, разболталась я! Вам же неинтересно, наверняка.

– Что вы, очень интересно! – Котиков говорил по-настоящему искренне. Ему со вчерашнего дня стало крайне любопытно всё, что было связано с этой девушкой.

Он и злился на свой облик, и был ему благодарен, прекрасно понимая, что, если бы он был в своём настоящем виде, Наташа нипочём бы с ним не пошла.

– Ну, вляпался, да? – ворчал он, вышагивая в своей комнате. – Сам же недавно мечтал найти такую… настоящую! И вот она, настоящая, куда уж лучше. Зато она меня воспринимает как старика восьмидесяти лет с палочкой и искусственными зубами, которому надо в блендере рагу перекручивать!

Рагу, кстати, Наташа вскоре сделала, и Котиков осознал – она ещё и готовит потрясающе!

– Одно хорошо – она остаётся в квартире. Так что я после приезда её тут застану, – рассуждал он вечером, готовясь к утреннему отъезду и заканчивая просматривать данные на объект, за которым должен поохотиться.

Наташа в своей комнате проводила время изумительно приятно – за окнами шумел осенний дождь, она настежь распахнула окно, глубоко вдохнув влажный, прохладный, пахнущий палой листвой ветер, а потом устроилась в кресле – именно так ей захотелось поотдыхать.

Разбудил её звонок невестки Насти.

– Натусь, ты там как?

– Я хорошо! Даже отлично! А вы?

– Пока более-менее терпимо. Ты прости нас, умотали тебя.

– Да вы и сами такие, я понимаю. Надо было порешительнее сказать, что уже край, не могу больше!

– Надо! – серьёзно ответила Настя. – Если честно, мы с Васькой хотели с тобой об этом поговорить, но сами как-то зарапортовались. А наши Туровы… ну, мужчинам вообще лучше говорить всё как можно более внятно, понятно, без намёков и, если с первого раза не осознали, – ГРОМКО!

– Да, мама так и сказала, – рассмеялась Наташа. – Ты не бойся, я буду утром приходить, потом днём – как обычно, а вечером, когда дети лягут, – уходить. И выходные буду брать.

– Наташ, а ты у нормальных людей снимаешь? Там удобно? Чисто?

– Да, всё хорошо, тут такой славный Александр Васильевич живёт – он уже пожилой, лет семьдесят девять или восемьдесят. Он не против Шуршика, так что я его на день буду оставлять, а потом к нему возвращаться.

– Ну, если ты так решила – значит, так и хорошо! Мы с Васькой постараемся наших убедить, что не надо делать резких движений, а то они рвутся срочно уточнить, как ты устроилась и никто ли тебя там не обидит… То есть, рвались, но наша младшая стая устроила небольшую побудку с ремонтом мебели и посудной перестановкой, так что Туровы-старшие вырубились кто где. Один на диванчике в кухне, другой у нас в комнате на кресле. Васька с детьми играет в их комнате, сейчас пойду её сменить.

– Если хочешь, я завтра приду! – предложила Наташа.

– Знаешь, нет. Отдыхай. И я на понедельник взяла отгул, так что и в понедельник можешь передохнуть, заодно и сама себя чуть в порядок приведу, а потом мы будем очень тебе благодарны, если ты придёшь нас спасать, – рассмеялась Настя.

– Приду! – уверенно пообещала Наташа, чувствуя себя на вершине блаженства – у неё практически отпуск – ещё часть субботы, воскресенье и понедельник!

Училась она хорошо, так что особых проблем в институте не видела, зато потом – можно делать ВСЁ, что хочется!

– И в полном одиночестве! Нет, я своих очень люблю, ОЧЕНЬ! Но иногда так хочется просто побыть одной, – думала Наташа. – Вот скоро разъедутся все, квартира получается вся моя, и буду я там одна! И ни-ко-го приглашать в гости не буду! Никаких подруг, знакомых, никаких соседей на «чай попить». Только я и Шуршик! А главное… никакого Кузякина!

Она вспомнила про Колечку Кузякина и рассмеялась в голос, разбудив котёнка.

– Ой, прости, прости, мой хороший. Это я вспомнила про одного очень смешного, нелепого, но такого навязчивого соседа…

Коля Кузякин про Наташу тоже помнил. Собственно, он про неё часто думал. Ну, а как же? Про будущую жену подумать – самое то! В том, что Наташа станет его женой, Коля был абсолютно уверен где-то примерно с её шестнадцати лет.

Именно тогда он случайно столкнулся на выходе из подъезда с соседской девчонкой, на которую и внимания-то раньше не обращал. Она выходила, он входил, дверь была ярко освещена солнцем, и всё это солнце вдруг сконцентрировалось на светлых прямых распущенных волосах, на её лице, на улыбке…

Она распахнула дверь и шагнула из подъезда, словно разом согрела весь этот двор, всех, кто в нём находился… Ну, по крайней мере, так померещилось Колечке.

С тех пор прошло четыре с половиной года, и он только больше и больше убеждался в том, что Наташа Турова – именно то, что ему надо!

А так как он всегда, даже в детстве, был человеком очень педантичным и всё любил раскладывать по полочкам, то и свою симпатию препарировал и разложил именно таким образом.

– Во-первых, она красивая! Волосы, глаза… глаза, правда, можно было бы и побольше, да и ресницы подлиннее, и скулы широковаты, но общее впечатление – очень даже ничего себе! Да что там – хороша! Улыбается хорошо! Что ещё? Да… фигура.

Он много времени проводил на балконе, наблюдая, как Наташа играет со своей школьной подругой во дворе в бадминтон.

– Рост невысокий, но это и хорошо – женщина должна быть миниатюрной. Грудь высокая, красивая. Ноги – ну, ничего себе. Форма хорошая.

Большой знаток женской красоты Кузякин одобрительно окидывал орлиным взором ладную Наташу, взлетающую в высоком прыжке и отбивающую лёгкий волан.

– Да и так хороша – бёдра, талия и всё остальное – всё как надо!

К Наташе, разумеется, клеились какие-то наглые типы из соседнего подъезда и даже из дома напротив – набивались поиграть в бадминтон, угощали мороженым, приглашали в кино.

Кузякин этого не одобрял!

– Что ещё за ерунда! Ходят тут всякие! – ворчал он.

Нет, в бадминтон он играть не хотел, а вот куда-то с Наташей сходить был не прочь, правда, она почему-то не пошла, когда он пригласил.

– Ну, это не страшно – маленькая ещё, глупая! – решил Коленька, регулярно повторяя свои приглашения, правда, с тем же результатом. Просился он и «на чай», но не очень настойчиво – дети раздражали чрезвычайно. На чай его тоже не позвали, но он не стал настаивать, решив, что у него ещё всё впереди.

Конечно, он и понятия не имел, что Наташа его терпеть не может за крайнее занудство, навязчивость и некое сходство с мистером Коллинзом из «Гордости и предубеждения».

– Такой же свято уверенный в своей неотразимости, занудный и туповатый! – делилась она с мамой.

– Нууу, да, что-то есть! – соглашалась Алла Сергеевна. – Ты, главное, ему это не скажи, у него мать – такая же по характеру, как и он, – свято уверенная в собственной правоте и, вдобавок, в неотразимости сыночка. А в дополнение – старшая по дому. Эта будет без мыла лезть в щёлочку под входной дверью и сватать сыночка, прикрываясь необходимостью проверки счётчиков!

Они посмеялись да и забыли об этом разговоре, но Колечка-то уже всё распланировал! Одно ему мешало – Наташкины братья, в смысле, будущие шурины.

– Размножились тут! Что, про предохранение не слыхали? Всё место заняли! Прям как моя сестра!

Сестра у Колечки тоже учинила такую же глупость: взяла, вышла замуж и родила! Да-да, прямо в их квартире. В смысле, родила-то в роддоме, но вернулась оттуда именно домой – мешать Коле!

– Что за фигня такая! – злился Коля. – Что, не могла к мужу свалить?

Правда, сестра пошла характером в мать, ей высказывать это было чревато, так что Коля ворчал про себя.

Когда он закончил школу и поступил в институт, то уже знал, что Наташины родители уехали, а его будущие шурины берут ипотеку, а раз так, надо только дождаться, когда они её выплатят и свалят в свои квартиры.

– Вот тогда-то и настанет мой час! – морально готовился Коля, предвкушая жизнь с его Наташей в отдельной квартире и БЕЗ НИКОГО по соседству.

Он одобрял тот факт, что Наташа была занята с детьми братьев, по нескольким причинам:

– Во-первых, у неё нет времени на всяких других, и это отлично! Во-вторых, это прекрасная тренировка перед замужеством, а в-третьих, она вся такая замотанная, а тут я с предложением. А другого-то никого и нет. А я – есть! – Коля гордо расправлял плечи перед зеркалом, с удовольствием осматривая себя любимого.

Высокий, широкоплечий, вполне себе видный, плотный, внушительный, то есть внушающий доверие – он не пьёт, не курит, прочими вредными привычками не страдает, за здоровьем и формой следит. И волосы у Коли густые, и глаза орлиные, правда… щёки… вот щёки мешали, но это ничего, их и втянуть можно.

Короче, Коля себе нравился, любил себя и очень берёг!

– Коль, тебе не надоело шляться по квартире просто так? Если у тебя много лишнего времени, шёл бы на подработку, что ли, всё равно в твоём менеджерско-непонятном институте учиться не так чтобы сложно! – сердилась Колина сестра, возившаяся с ребёнком.

– Ты чё? С чего я должен тратить своё студенчество, свою молодость, золотое время на какие-то подработки? Я имею право провести его так, чтобы сформироваться цельной натурой!

И Коля формировался – ходил в театры, захаживал в музеи, даже на авангардный перфоманс как-то заглянул, но там ему не понравилось, и он быстро ушёл. Короче, Коля наслаждался жизнью, благо мать его ни в чём не ограничивала.

Почему-то с одногруппниками у него дружбы не сложилось, возможно, мешала его самоуверенность и непонятно откуда взявшийся апломб, возможно, ещё что-то, кто знает. Так что времени на думы о Наташе у Коли было полно.

Он каждый день наблюдал за тем, как она возвращалась с детьми, удовлетворённо кивал – она похудела, стала ещё более привлекательной, короче, его устраивала полностью.