Наташа, у которой всё уронили

И вдруг… исчезла!

Суббота – Наташи не было. С детьми вышли гулять его будущие шурины, направляясь всей компанией в парк.

– Простыла? Надо будет потом посоветовать ей эхинацею пропить, мама говорит, что для иммунитета хорошо! – решил Коля.

В воскресенье Коля уже с неким волнением поджидал Наташино появление, но…

– Опять её нет? Не понял…

Добил его понедельник!

– Так, и где она? – натурально взволновался Коля. – Хорошо, что я у матери взял её номер!

Старшая по подъезду выполняла свои обязанности со старанием и даже с азартом – поэтому все номера всех взрослых жильцов у неё были.

Вечером, убедившись, что Наташа так и не появилась, Коля с волнением набрал номер…

– Наташ, привет! Это Коля Кузякин.

Глава 7. Какие КузеКоллинзы

Только когда появился Кузякин, Наташа поняла, насколько в жизни важны и нужны кошки!

Нет, она и до этого подозревала их важность, но после…

Через несколько минут ничего не значащего разговора, который представлял из себя её недоуменное «Привет, Коля» и речевой разлив Кузякинского красноречия, к Наташе пришёл Шуршик.

Он издалека оценил неожиданно сердитый взгляд хозяйки, явно ищущей, куда бы выкинуть свою говорилку, и решил, что пора действовать.

Влезть ей на колени было плёвым делом, привлечь внимание – делом чуть посложнее, но он справился.

Чёрная лапка, настойчиво постукивающая по Наташиному запястью, пусть не сразу, но всё-таки заставила хозяйку опустить взгляд и увидеть котёнка, умильно щурившего глаза.

Голос Кузякина куда-то отдалился, стал незаметным, как звон комаров, которые находятся ЗА антимоскитной сеткой и никак не могут пробраться в ваш дом.

– И говорите-говорите, вы мне ничем не мешаете! – подумала Наташа. – Я только понять никак не могу, чего ему надо-то?

В первый момент она решила, что он звонит по поручению матери, ну… мало ли, может, деньги на какую-то необходимость надо собрать, но нет… Коля всё говорил и говорил, причём, что именно, сказать было сложно – это как взять обычное «Как твои дела?» и размазать его тонким-претонким слоем по футбольному полю.

С мягко мурлыкающим котёнком на коленях слушать разлив Колиного красноречия стало значительно проще – звуки из смартфона стали напоминать какой-то природный фон, типа шума ветра… Правда, стал возникать вопрос: а почему это она должна тратить своё время на эти сторонние шумы? Она, что? Для этого выходного добилась?

Тут Наташа уловила, что Колечка задаёт какие-то вопросы.

– Наташа! Ты что, меня не слышишь? Я спросил, почему тебя не видно? Ты болеешь?

– Нет, Коль, я переехала.

– Как переехала? Зачем? Почему? Куда? – взволновался Колечка. В его планах никакой переезд невесты не значился!

– Коль, погоди… а тебе-то какая разница? – удивилась Наташа.

– Как это какая разница? Ты мне давно нравишься! Я как раз хотел с тобой начать встречаться. Ты не думай, я всерьёз, с далеко идущими планами! – важно выдал Коля. – Так куда ты переехала и зачем?

Наташа, выслушав ответ, едва-едва не расхохоталась.

– Погоди… это у тебя были планы, у меня-то их не было! – Наташа и не собиралась докладывать что-то этому типу, который постоянно пялился на неё с балкона, когда она выходила с подружкой во двор. Никакой радости эти взгляды, равно как и его вечные приглашения куда-то с ним сходить, не доставляли. Наташа попервой отказывалась от них аккуратно, не собираясь обижать человека, но потом поняла, что с Колиной толстошкуростью ему всё нипочём. Последние два года она отказывала или покачав головой, или просто коротким «нет». Куда уж суше?

Однако же вот он, Колечка, со своими далекоидущими «всерьёзными» планами – нарисовался… ещё и не сотрёшь!

Снисходительный смешок Кузякина подтвердил её догадки:

– Наташа, ну что ты как ребёнок? Конечно, у тебя не было планов – о моих-то ты не знала, вот теперь знаешь. Так куда ты переехала?

Считать Наташу объектом своих мечтаний было, конечно, можно и даже приятно, только вот за пределами мечты, в реальности, она вовсе не была слабовольной или покорной – будешь тут такой – племянники на голове плясать начнут! Да и вообще, для учителя такие качества как-то нетипичны.

– Коля! Слушай меня внимательно! – строго сказала Наташа, помотав головой и прогнав неуместно возникший в воображении кадр из фильма «Гордость и предубеждение», где настырный и глупый мистер Коллинз делает предложение.

– Коль! Я никаких отношений с тобой иметь не собираюсь, вне зависимости от того, что именно ты там распланировал! Понятно? Куда я переехала, зачем и почему, тебя не касается и касаться не будет!

Она понимала, что говорит резковато, но решила, что какие в наличии кузеКоллинзы, такой и ответ.

Конечно, подавляющее большинство молодых людей осознали бы, что девушка общаться с ними не собирается, возможно, обиделись бы, возможно, оскорбились, но Коля был человеком крайне закалённым.

Легированная сталь по сравнению с Колей могла показаться пластилином, во какой человек! Глыбище!

Будешь тут восприимчивым, если ему постоянно что-то такое говорят, а сестра так и вовсе в голос вопит:

– Уйди с моей дороги, чурбан тупой!

Коля только снисходительно качал головой на такие выкрики, раз за разом убеждаясь, что женщины – люди нервные и переменчивые. Вот та же сестра… то чурбаном назовёт, то придyркoм, коровой зализанным. Ну что, разве это поведение выдержанного разумного человека?

Правда, Колей не учитывался тот факт, что он перед этим часа два пребывал в ванной, наслаждаясь отдыхом, а сестра изнывала от страстного желания выкупать плачущего ребёнка, так что зрелище распаренного розовенького Коленьки с зачёсанно-зализанными волосами и вызвало у неё вот такую реакцию.

Поэтому вывести Колю из себя или заставить его поверить в то, что он кому-то может показаться недостаточно привлекательным, было задачей крайне сложной.

Наташа это поняла, услышав его ответ:

– Наташ, я понимаю, что для тебя мои слова – это неожиданность, ты не подумала, так что давай сделаем вид, что последних фраз просто не было!

– Нет, они были! И я их могу повторить! Всё, разговор закончен, больше мне не звони! – Наташа отключила смартфон и сердито выдохнула.

– Вот теперь-то я понимаю, почему его сестра регулярно так скандалит – летом прямо весь двор слышит! С таким братом в одной квартире жить – это ж ошалеть можно!

Коля, впрочем, не расстроился, а просто решил, что Наташа домой-то всё равно вернётся, а он просто сам проконтролирует, куда она поедет – что сложного-то?

– Женщины такие нервные бывают… Но ничего, у Наташи это пройдёт, – успокоил он себя.

***

Свой план Коля выполнил легко и просто – Наташе, которая во вторник уложила племянников спать, дождалась Василису и отправилась на съёмную квартиру, и в голову не пришло, что за ней кто-то может следить.

Она торопилась через парк, не оглядываясь добралась до дома Александра Васильевича, нырнула в подъезд и уже через несколько минут радовалась встрече с Шуршиком, а у подъезда, задрав голову вверх, стоял целеустремлённый Коля.

– Ну вот, а то «не скажу-не скажу»… проблема, тоже мне! – бормотал он, соображая, как бы выяснить, в какой именно квартире живёт его Наташа.

Так как особой сообразительностью он не страдал, то решил попытаться войти в подъезд и порасспрашивать жильцов, но несколько дней у него ничего не получалось – или никто не входил, или, даже если удавалось застать кого-то у подъезда, этот кто-то и не собирался отвечать на вопросы незнакомого парня.

За эти несколько дней Наташа привыкла жить в новом для неё ритме, а Александр Васильевич Котиков лишний раз убедился в том, что коллекционеры – люди крайне увлекающиеся!

Сыграть роль пожилого, но бодрого старичка, который приехал в Новокузнецк, потому что тут полгода назад скончался его ещё более пожилой двоюродный брат, было несложно.

Объявление о продаже марок он разместил сразу же, как только «нашёл» кляссеры в шкафах старомодной квартиры. Эту квартиру концерн снял на короткий срок специально для устройства в ней «крысоловки», так что антураж был соответствующий.

Объект – Сергей Иванович Игошевский, свистнувший у завода, купленного концерном, очень приличную сумму денег, – вышел на связь довольно быстро, через день после размещения объявления.

– Написал какой-то Сергей И., – отчитался Петровский, который мониторил сообщения, валом валящие на «Авито». – Игошевский там именно так и зарегистрирован. Хотя… у нас таких Сергеев И. уже четверо было… Может, хоть этот наш?

Написавшему Котик ответил вежливым сообщением, предложил перезвонить, мол, видит неважно, трудно писать, проще поговорить.

Высветившийся номер телефона звонившего заставил Котика радостно прищёлкнуть пальцами.

– Он! Попался!

Шурик поднял трубку и следующие несколько минут талантливо вешал на уши объекта отборные макаронные изделия…

– Да-да, кляссеры. Три штуки. Старые такие. Да, продаю, конечно. У меня тут целая квартира хлама, не домой же мне всё это везти. Ну, я в этом не разбираюсь – приезжайте и посмотрите сами. Только долго не тяните. Тут желающих полно.

Конечно, объект приехал! Осмотрелся в полутёмном коридоре, прошёл в гостиную, где стоял стол, накрытый плюшевой пыльной скатертью, увидел на нём лежащие стопкой кляссеры, начал лениво перелистывать первый из них, а потом уставился на одну из страниц и замер.

Правда, быстро взял себя в руки и перелистнул страницу, опасаясь привлечь внимание старика. Уставился на следующую и… снова замер.

Почти добили его третья и четвёртая страницы, а седьмая стала контрольным выстрелом: там были не просто редкие, а редчайшие, дорогущие марки! Жемчужины!

– И сколько вы хотите за эту штамповку? – как можно спокойнее проговорил Игошевский.

Названная хлипким стариком сумма его поразила – даже глаза раскрылись пошире.

– Да вы что? Эта фигня такого не стоит! – проговорил Сергей Иванович, лихорадочно соображавший, что если бы старик знал о том, КАКИЕ у него марки, то сумма была бы намного больше.

– Да вы ж гляньте, какие они все старые! – убеждённо проговорил старик, и Игошевский потихоньку выдохнул – дед ничего не знал!

Некоторое время они активно торговались, и Сергею удалось сбить стоимость примерно на четверть, но дальше дело не пошло. Старик замотал головой и сказал, что лучше он кляссеры филателистам покажет. Этого допустить было никак нельзя, и Сергей счёл за лучшее изобразить щедрость и согласиться на сумму вредного старикашки.

– Завтра утром привезу вам деньги! Договорились? Только никому не продавайте! Хорошо?

– Хорошо-хорошо, сынок, договорились! – покивал старик, запирая за визитёром дверь.

За машиной Игошевского следили, так что было несложно проводить его на принадлежащий ему земельный участок, где какое-то время назад начинали строительство дома, но так и не закончили – Игошевский купил готовую дачу.

Огромный участок был завален кучами спиленных и не вывезенных деревьев, порос кустарником и бурьяном.

– Как ты думаешь, где этот хитрый хомяк хранил деньги? У него был рычаг из бревна, который приподнимал одну из куч древесного мусора, под ней был люк септика, там – лесенка, типа для облуживания, а за лесенкой тайник. Причём не на дне, а где-то посередине, в одной из выведенных в септик труб. Мы бы его кучу времени искали. Особенно если учесть, что у него в собственности пять участков, кроме построенной дачи, – довольно рассказывали Котику Бошинов и Петровский.

– Ну, задание выполнили! Хантеров доволен! – радовался Петровский, располагаясь в кресле салона самолёта.

– Самым довольным тут будет Котик! Коть, я представляю, как было неудобно в стариковском гриме-то… Ну, ничего-ничего… вот доедешь, сдашь его, и всё, свободен от образа старца! – обстоятельно вещал Бошинов.

– Шурик, ты чего такой, как пыльным мешком стукнутый? – удивился он, заметив слегка остекленевший взгляд младшего коллеги.

– Как я забыл? Как же я сразу-то не сообразил! – лихорадочно думал Котик. – Реквизит-то надо сдать! А как я домой вернусь? Здрасте, я помолодел? Или я – дедушкин внук? За великом пришёл и буду вместо деда тут жить? Надо ж было как-то подстраховаться! И что теперь делать? Она же может решить, что я какой-то мошенник или злодей. Заманил её к себе! Нет, можно и правду рассказать… даже пропуск показать, что я действительно в концерне Мироновых работаю, только… только Наташа тогда у меня не останется! Точно уйдёт!

– Шуууу-риииик! – его бережно потрясли за плечо. – Услышь своих коллег! Что у тебя стряслось? С тебя физиономия сейчас сползёт как тот грим, и останется одна голимая паника!

Котиков сфокусировался на Петровском и Бошинове, тяжело вздохнул и поведал им повесть о том, как стал он «дедушкой-квартирособственником» для одной очень-очень красивой девушки.

– Красивой, говоришь? Очень-очень? – понимающе переглянулись коллеги.

– Сами посмотрите! – Шурик вздохнул и показал смартфон – он потихоньку сфотографировал Наташу.

– Даааа, а ты влип, однако! – хмыкнул Петровский. – И что делать будешь?

– Не знаю! Если скажу правду, она тут же уйдёт.

– Ну, потом-то ты сможешь с ней встретиться, – подсказал ему Бошинов.

– Смогу, конечно. Но вначале хорошо бы её не напугать появлением в собственном виде. Так я кто? – он ткнул пальцем себя в грудь. – Может, я вообще милейшего старичка прибил и голову девушке морочу.

– Н-да… ну, если ты хочешь ещё покрасоваться перед ней в стариковском виде, тебе одна дорога – к Хантерову! Разрешить оставить реквизит на руках может только он и Палашов, – подсказал Петровский.

– А Палашов только-только уехал в Питер, значит, остался только Хак, – продолжил фразу напарника и друга Бошинов.

– Представляю, что мне скажет Хак! – мрачно пробормотал Шурик.

Однако же, выяснилось, что он начальство недооценил.

Кирилл Харитонович Хантеров полностью оправдал свою репутацию абсолютно непредсказуемого типа.

Он бесстрастно выслушал рассказ смущённого донельзя Котикова и уточнил:

– Ты хоть проверил её документы? Или пустил в квартиру просто так?

– Проверил… вот, – Котиков протянул смартфон с фотографиями документов, за которыми был снимок Наташи, разумеется, выгодно отличающийся от официального паспортного фото.

– Аааа, ну так бы и сказал, – хмыкнул Хак, долиставший до снимка. – Девушка действительно впечатляет. Эх ты… Крыша уехала, вернуться не обещала!

Он осмотрел понурого Котикова и рассмеялся:

– Ладно, так и быть, рядись дальше! Только учти – не затягивай! Лучше сегодня же ей всё объясни.

Глава 8. Полёты вислоухого тукана

Когда Александр Васильевич Котиков, опираясь на палку, добрался через осенний парк до своего подъезда, то обратил внимание, что невдалеке топтался рыхловатый молодой человек, явно кого-то поджидавший. Тип обладал младенческо-розовой физиономией, прилизанными, старательно зачёсанными волосами, невнятного цвета глазами, короче, мимо пройдёшь – не заметишь.

Нет, Котик его, конечно, заметил – куда девать профессиональную наблюдательность, но большинство людей прошло бы мимо, даже не сфокусировавшись на типе.

Завидев, что почтенный старичок остановился у подъездной двери, тип поспешил к нему.

– Ээээ, извините! Я хотел спросить… где-то тут, в этом подъезде, снимает квартиру вот такая девушка! Вы её видели? Знаете, в какой квартире она живёт?

Котиков подслеповато прищурился на экран смартфона, прекрасно рассмотрел на нём удачное фото Наташи, сделал вид, что не видит, полез за очками…

– А вы, молодой человек, с какой целью спрашиваете, а? – скрипучим голосом уточнил он, пытаясь сообразить, может ли этот никакушник быть Наташиным братом.

– Понимаете, это моя невеста! – уверенно заявил тип. – Она сняла квартиру где-то тут…

– Погодите-ка… но как же это? Ваша невеста, а вы не знаете, где она? Поссорились? – заинтересованно воззрился на типа Котик.

Нет, Наташа, конечно, могла иметь жениха, о котором не стала бы распространяться перед первым встречным-поперечным, но почему же она в трудной ситуации к нему не обратилась, не попросила помощи? Почему рассчитывала только на себя? Нет, вид парня, прямо скажем, не впечатлял, но это не показатель – девушки ухитряются во всякое-разное влюбиться, вон, его сестра тоже одно время чудила. Но поведение Наташи… нет, что бы там ни говорил этот пыльный мешок, она явно не рассчитывала на чью-то поддержку, а раз так, то какой же это может быть жених?

Коля, понятия не имея о том, какое произвёл впечатление на «почтенного старца», пренебрежительно махнул рукой:

– Конечно, нет! Не поссорились вовсе, просто она решила доказать мне, что сама может справляться с жизнью, вот и вредничает.

Котик с сомнением хмыкнул, прикладывая магнитный ключ к домофону.

– Погодите, так вы мне и не ответили, вы девушку-то видели, знаете, где она тут живёт? – Кузякин ринулся было к двери и схватил её, не давая закрыть.

– Молодой человек, что это вы хулиганите? – строго спросил его дед. – Уберите руку, если хотите остаться со здоровой конечностью!

Кузякин не хотел хамить, он вообще был вполне себе воспитанным, но он ждал уже почти сорок минут, замёрз, устал и хотел получить ответ на свой вопрос.

Правда, до того как он открыл рот, сзади его окликнули:

– Что ты тут делаешь? – Наташа и не думала, что сегодня у неё получится вернуться раньше, но Настя взяла работу на дом и отпустила её в восемь часов вечера.

Кузякин, позабыв про дедка, почти прикрытого подъездной дверью, развернулся к Наташе и, сияя, как он считал, обаятельной улыбкой, пояснил:

– Я узнал, где ты живёшь, и вот – пришёл!

– Зачем? – сердито спросила Наташа.

– Хотел уточнить номер квартиры! – честно ответил Коля.

– А это тебе для чего знать?

– Наташка, ну что ты злишься? Я же тебе сказал, что хочу быть с тобой, всерьёз, по-настоящему!

– А я тебе русским языком сказала, что это невозможно! – Наташа разозлилась уже не на шутку, – Ты что, меня не слышал?

– Да ну, что ты там такое говоришь? Ты просто не подумала как следует!

У Наташи возникло настойчивое ощущение, что она разговаривает с телевизором.

– Кузякин! Я тебе последний раз объясню, а ты послушай, желательно при этом включить мозг или чем ты там думаешь! Я с тобой на одном поле не… гм… задержусь, о каком «быть всерьёз» ты говоришь? Иди отсюда куда подальше, задержись там как можно дольше, а главное – не появляйся рядом со мной!

– Наташ, так я ж жениться хочу! – тоном человека, который объявляет счастливчику о крупнейшем денежном выигрыше, снисходительно заявил Кузякин.

– Ты что? Ничего так и не понял? – грозно уточнила Наташа, решив, что любой из её племянников, несмотря на нежный возраст, в тысячу раз сообразительнее, чем этот вислоухий тукан!

– Наталка, да хватит тебе! Ну, что ты ломаешься! Мы ж отлично будем жить! – Кузякин сделал шаг вперёд, хотел-то всего лишь взять Наташу за руку, уповая на свою мужскую харизму и привлекательность, но тут почувствовал, что его кто-то удерживает в районе локтя левой руки.

– Ой, Александр Васильевич, вы вернулись! – обрадовалась Наташа и тут же испугалась за хрупкого на вид, седого и старенького Александра Васильевича, который решительно взялся за предплечье Кузякина. – Не надо, я сама справлюсь!

– Наташенька, вы не переживайте, просто отойдите чуточку в сторонку. Молодому человеку разбег взять негде! – проговорил хозяин её комнаты.

– А вы, юноша, учтите! Если вам девушка ТАК отказывает, то это не потому, что она ломается, а потому что смотреть ей на вас тошно! Понятно?

– Да вы вообще кто такой! – взъерепенился крупный Кузякин, который был на полголовы выше старика и раза в полтора его шире. – Идите себе дедушка… куда-нибудь. Я со стариками не того… руки пачкать не хочу!

– Руки, говоришь, пачкать? – обидно рассмеялся старик. – А ну-ка, внучок, валииии!

Каким-то образом рука Кузякина, которую он пытался безуспешно высвободить на протяжении всего своего героического монолога, оказалась вывернута под крайне болезненным углом, а всему остальному кузякинскому организму было придано неожиданно сильное ускорение.

И Коля… повалил – для того чтобы удержаться на ногах, ему пришлось быстро-быстро ими передвигать. Остановился он у ближайших кустов, с яростью обернулся и рванул назад.

Вежливый дедок как раз распахнул для Колиной Наташи дверь и препроводил её в подъезд, а потом повернулся к Кузякину, пребывающему как скорый поезд, запряжённый старомодным паровозом. По крайней мере, пыхтел он так же… впрочем, искры от него тоже летели как от паровоза.

– Вот винторогое создание, – добродушно усмехнулся дедок.

За его спиной вскрикнула Наташа, которая перепугалась, что сейчас её глупый донельзя сосед как-то навредит милейшему Александру Васильевичу, а через пару секунд ошеломлённо наблюдала, как Колечка оказывается перехвачен, скручен и очень эффектно отправлен по первоначальному маршруту – в кустики.

– Наташа, да вы не волнуйтесь, он жив-здоров, сейчас встанет, выпутается из кустов и пойдёт себе… надеюсь, что домой.

– Да я вовсе и не за него волнуюсь! – решительно открестилась от подобных подозрений Наташа. – Это такой дуб, что с ним ничего не будет! Я испугалась, что он вас заденет…

– Ну, это вряд ли, – отозвался Александр Васильевич.

Шурик судорожно соображал, как же ему быть? С этим бараноподобным типом, который путается в кустах у дома, всё понятно, но ему-то что делать, а?

В лифте Наташа раз двадцать извинилась за Кузякина и примерно столько же раз поблагодарила закручинившегося в раздумьях Котикова, который чем дальше, тем больше не хотел, чтобы вот эта девушка хоть на шаг удалялась от его жизни.

Они вошли в квартиру, Наташа с порога услышала тоскливый писк Шуршика, наскучавшегося за день.

– Ой, сейчас, сейчас я иду, хороший мой! – она принялась торопливо снимать обувь, а потом обернулась к Александру Васильевичу, как-то потерянно затоптавшемуся у входа.

– Что-то случилось? Вам плохо?

– Нет, не волнуйтесь. Доставайте Шуршика, а то он весть испереживался.

Пока Наташа сбегала помыла руки, пока наобнималась с котёнком… Это дало Котикову ещё несколько минут на раздумье.

– Она уйдёт! Точно уйдёт! И куда ей деваться? Домой? Так там котёнка и правда могут притоптать. А тут ещё этот… пoлyдyрoк! Он же не остановится! Опять начнёт приставать, а меня рядом не будет! И что делать?

Звонок Наташиного смартфона его подстегнул – он снял верхнюю одежду, прошёл в свою комнату, заволок туда сумку, с которой ездил…

А в соседней комнате между тем началось недюжинное противостояние!

– Наташа, алло! Доченька!

– Да, мам, привет!

– Солнышко моё! Как ты?

– Прекрасно, а что случилось?

– Мне только что позвонил Коля Кузякин… ну, сосед с пятого этажа, и сказал, что встретил тебя у съёмной квартиры, и ты её снимаешь у какого-то старого бандита! Наташа, родная, немедленно уходи оттуда, слышишь? Может, полицию вызвать? Братьям позвонить?

– Мам! Ма-ма! Стоп!

Алла Сергеевна от дочери такого тона раньше не слышала, поэтому замолчала от неожиданности.

– Мам… этот шерстистый носорог Кузякин решил, что он на мне женится! Осчастливил меня этим признанием, а когда я ему сказала, куда он должен отнести и его, и себя, не поверил! Попытался приблизиться, ну и того…

– Что того? – Алла Сергеевна габариты Коли представляла себе весьма неплохо.

– Улетел в кусты – его Александр Васильевич туда зашвырнул, а потом ещё раз отправил туда же! Просто потому, что этот ненормальный Кузякин русского языка не понимает, зато считает, что я ломаюсь! И если мне сказать, что он жениться хочет, то непременно паду в его объятия!

– Вот же… – Алла Сергеевна прошипела что-то невнятное, но выразительное. – Куууузззякины!

– А почему во множественном числе? – удивилась Наташа.

– Да потому, что его мать давно решила, что сына своего надо на тебе женить – он там чего-то вякал по этому поводу, а она просчитала, что мальчики будут жить у себя, а ты – в трёшке. Что тебе доли дарят, она, конечно, не знает, зато понимает, что братья тебя любят и чужим продавать ничего не станут, а это значит, что ты фактически будешь там жить одна, то есть с Колечкой, конечно. Она мне это изложила в аккурат, когда мы уезжали. Мол, не волнуйтесь, я за вашей доченькой присмотрю – мой сыночек на неё запал. Правда, я ей тогда много всего сказала, вот она к тебе и не лезла, но этот Коля… Я ещё хотела приехать с тобой на эту тему поговорить… ну, уточнить, мало ли, может, он тебе нравится? Думала намекнуть, что с такими дураками лучше не связываться, непременно вляпаются в неприятности и семью потянут!

– Ну, вот видишь, теперь ты можешь не волноваться – мне он ТОЧНО не нравится! – обрадовалась Наташа.

– Только вот… доченька, мне всё-таки неспокойно, что ты там наедине с этим… как там его? Судя по тому, что он Кузякина в полёт запускал на манер бумажного самолётика, старичок-то этот не такой уж дряхлый.