Спи, милый принц

– Это другое! Обжаренное в масле, с имбирным соусом… вкуснотища. Но ворвань терпеть не могу. У меня от неё голова болит.

Достав из кармана пузырёк с обезболивающим зельем, Николас опрокинул в себя остатки. Вообще-то, Айдена волновало, что Николасу приходится так много его пить, но он скрыл это за язвительным замечанием, зеркаля недавние слова самого Николаса:

– Отдыхать не пробовал?

– Между прочим, император поставил на убийства высший приоритет. Никто не хочет повторения Морвены с Люциусом. Запретная магия – это серьёзно.

– Ты же не единственный дознаватель, который занимается этим делом.

– Да, Линард уже тут. Он и послал весть.

Как и следовало ожидать, его они встретили первым. Точнее, сначала их встретило здание Китобоен. Когда его строили, не думали об украшениях и изяществе, но всё-таки тут был собственный стиль. Истёртые ветрами с залива кирпичи, приземистое, но массивное строение и огромный нарисованный кит под самой крышей, вдоль всего фронтона.

Вокруг основного здания раскинулось несколько поменьше, склады, хозяйственные постройки, пристань, но всё называли Китобойнями. Иногда сюда же входили соседние производства, работавшие с жиром и мясом. Сегодня здесь толпились не только рабочие в мешковатых одеждах, но и сновали полицейские. Заметил Айден и несколько белых хребтов на форме дознавателей.

Линард Уэлтер обменялся коротким рукопожатием с вынырнувшим из экипажа Николасом:

– Я послал весть и тебе домой, и во дворец. У нас тут… мощно. Вызвали всех.

Он осёкся, когда заметил Айдена. Торопливо приложил правую руку к сердцу и поклонился в церемониальном жесте:

– Ваше высочество… не думал, что вы тоже прибудете.

– Хочу оценить обстановку.

Линард бросил быстрый взгляд на Николаса, уточняя, точно ли он понимает, куда именно привёз принца. Но либо дело его волновало больше, либо он считал, что душевное спокойствие его высочества на месте преступления не его забота.

Линард Уэлтер не особо нравился Айдену. Ему было около тридцати, высокий, худой, отлично владеющий собой. Его тёмные волосы были уложены, а ходил он неизменно в перчатках и в нерабочее время. Такой аккуратный, что наверняка после места кровавого преступления мог бы явиться на ужин в императорский дворец без единого пятнышка на одежде, идеально исполняющим этикет.

В своё время его пророчили на место главы Управления дознавателей, но после истории с его отцом семья Уэлтеров впала в немилость. Линард остался служить в Управлении, но старик Джозеф Гослан по-прежнему был номинальным главой. Теперь при дворе ходили разговоры, что его место займёт скорее Николас Харгроув.

Кто-то считал, что Николас слишком отчаянный для дознавателей, другим, наоборот, нравились его методы. Айден предпочитал не думать, что зачастую эти самые методы втягивали Николаса в проблемы.

Но работу свою тот любил и теперь внимательно слушал Линарда. На ходу тоже достал из кармана перчатки.

– Тут особенно много трупов.

– Не дом, где живут, – заметил Николас. – Ты уверен, что тот же убийца и снова наша запрещёнка?

– Сейчас увидишь.

Линард провёл внутрь, где в полутёмном помещении теснились большие металлические устройства, их назначения Айден не представлял.

– Цех ворвани, – негромко сказал Линард.

Так называли китовый жир. Когда-то давно, ещё до храма Безликого, принц Айден занимался с учителями, и они рассказывали о китовом промысле. Тогда Айдена удивило, что туши разделывают прямо в море и довольно быстро, а в Китобойни привозят уже части. Ради жира их вываривают, а после ворвань упаковывают в бочки, и она отправляется дальше.

Коридор и нагромождения металла закончились довольно быстро, и Линард вывел их в большое и удивительно светлое помещение, где вонь рыбы стояла такая сильная, что в первый момент буквально оглушала.

Это был скорее зал с высоким потолком, шириной в пару десятков шагов, а в длину терялся где-то дальше. По левой стороне высились большие окна, пропускавшие много дневного света, внизу же всё место занимали столы и бесконечное количество бочек. Чуть дальше выстроились огромные закрытые чаны с зачарованными камнями, поддерживавшими температуру. Ёмкости до сих пор работали и тихонько гудели, вываривая внутренности, кости и кожу китов, чтобы получить дополнительный жир.

Всё это Айден ухватил первым же коротким взглядом, а потом понял, что видит нечто большее.

Тело лежало справа на столе. Оно сливалось с бочками и кусками китового мяса, а запах крови был не настолько ярким из-за густого и забивавшего всё рыбного запаха ворвани.

Тело китобоя лежало на спине, распотрошённое от шеи до паха, разрез раскрылся кожурой диковинного плода, обнажив белеющие рёбра и бурое месиво внутренностей. То, что могло быть кишками, лентами свисало до пола.

Направляясь сюда, Айден полагал, что вид парочки трупов его не смутит.

В храме Безликого человеческие жертвы приносили по большим событиям и добровольные, на памяти Айдена такого не случалось. А вот быков и тем более кур резали часто, служек учили и тому, как это делать, и анатомии животных. Потом они гадали по бычьим внутренностям, и Айден множество раз вытаскивал печень, чтобы прочитать по ней будущее, взвешивал сердца. Он умел перерезать горло и точно знал, какие порошки из каких трав годятся, чтобы застирать кровь на одежде или смыть с рук, чтобы не осталось запаха.

Оказалось, быки не могли подготовить к зрелищу распотрошённых людей. Оказалось, это совсем другое.

Стремительно отвернувшись от китобоя, Айден тут же наткнулся взглядом на ещё одного. Он валялся на полу, такое же месиво с раскинутыми в последнем объятии руками. Запястье вывернуто, из него торчала кость, из распахнутого рта вывалился обрубок языка, на месте глаз тёмные провалы.

Взгляд Айдена заметался, пытаясь отвлечься, сосредоточиться на чём-то понятном, устойчивом, но то и дело останавливался на вывалившихся внутренностях, вырезанных глазах и неестественно вывернутых руках.

Он не сопротивлялся, когда Николас подхватил его под локоть и буквально выволок наружу.

– Присядь, Айден.

Он позволил усадить себя на ступеньки, и прохлада камня уняла качающийся мир, даже желудок успокоился, не пытаясь исторгнуть из себя завтрак.

Поморгав, Айден посмотрел на сидевшего перед ним на корточках Николаса. Тот оставался серьёзен и хмурился.

– Всё в порядке, – пробормотал Айден. – Я… не ожидал такого.

– Подождёшь меня здесь?

– Да, не буду возвращаться.

– Я имею в виду, тебе нормально именно тут подождать?

В этом был весь Николас. Перед Китобойнями собрались полиция, всё Управление дознавателей и изрядное количество рабочих и зевак. Императорская стража тоже маячила невдалеке, но Николас спрашивал Айдена, а не полагался на других.

Или слишком хорошо знал принца, не любившего незнакомцев, ненавидевшего толпу и чувствовавшего себя в ней неуютно.

– Я подожду здесь, – сказал Айден. – Работай.

Николас снова скрылся в Китобойнях. Вздохнув, Айден вытянул ноги, мазнул взглядом по мявшимся рядом стражникам и полицейским, но качнул головой, и они остались на расстоянии.

Порой Айден с тоской вспоминал храм Безликого, где все служки в равном положении. Или Обсидиановую академию, где титул имел значение, но студенты ещё не понимали его истинный смысл.

В столице всё стало иначе. Его расположения жаждали, его решения меняли жизни. Он стал наследным принцем, одним из самых влиятельных людей в империи – и в то же время терялся в бурлящем дворцовом котле.

Камень приятно холодил, смотреть на людей не хотелось, и Айден прикрыл глаза, водя кончиками пальцев по шершавым ступенькам. Пока снова не ощутил присутствие Николаса, не услышал его быструю летящую походку.

Без лишних церемоний Николас уселся рядом, достал из кармана завёрнутые в тёмный лист сигареты и предложил одну Айдену. Тот не любил эту новомодную штуку, предлагавшую не забивать табак в трубку, а поджигать его измельчённым и упакованным в тугие табачные листы. Но сейчас отказываться не стал.

Короткой магической вспышкой Николас поджёг сначала одну и протянул её Айдену, потом вторую для себя.

Стоило попросить доложить о том, что обнаружили дознаватели, точно ли те же самые убийцы, узнать детали… но вместо этого Айден спросил:

– Как ты выдерживаешь?

Затянувшись, Николас выпустил дым в сероватый день и честно ответил:

– С трудом.

Он собирался с мыслями. Николас не затыкался, когда речь шла о незначительном, но прежде чем говорить о важном, глубоком, ему требовалось сосредоточиться.

– Ты знаешь, в Управлении не так много людей. Когда приходит новичок, его ставят в пару с более опытным дознавателем. Так и обучают. Меня поставили с Линардом.

– Помню, – проворчал Айден.

– Мне кажется, император хотел, чтобы я за ним ещё и присмотрел. Тогда он не доверял Уэлтерам. У меня имелись некоторые опасения… но с Линардом мы нашли общий язык.

К счастью, Линард не лез в его жизнь, работал чётко, а колдовать вместе им не требовалось.

– Первые полгода прошли спокойно.

– Ты взвыл от бумажной работы, – улыбнулся Айден.

– О да. Потом та история с послом. Я думал, вот оно, теперь мне ничего не страшно! Но дознавателей привлекают, когда не справляется полиция. Таких случаев всего несколько. Либо дело связано с аристократами и политикой… либо с кровавыми убийствами. Потому что они часто ведут к запретной магии. Ею занимаются лишь дознаватели.

Айден кивнул. Конечно, он всё это знал, но Николасу нужно плавно вести историю, пройтись по всем значимым для него точкам, прежде чем он подойдёт к ответу на вопрос.

– Однажды Линард заявил, что на место преступления мы поедем вместе. Дворян там не было, обычная семья красильщика. Крови много, подозревали запрещёнку и вызвали нас. Мы тогда проезжали мимо чайных, и я подумал, что сразу после осмотра пойду туда отпраздновать первое серьёзное дело!

Он вздохнул, и Айден внутренне содрогнулся. Хотел попросить Николаса опустить подробности, но плотно сжал губы. Нет уж, выслушает всё до конца.

Ещё разок затянувшись, Николас снова выпустил дым, чуть прищурившись. Но рассказ его был краток:

– Красильщик крепко выпивал и частенько поколачивал всю семью. Допился до того, что решил, что его жена и сын – демоны из Бездны. Он расправился с ними. Ребёнку едва исполнилось семь.

Торопливо потерев глаза, Айден попытался смахнуть настойчивые видения бойни, оставшейся за его спиной.

– В общем, я справился похуже, чем ты, – хмыкнул Николас. – Но в чайную пошёл, Линард там отпаивал меня каким-то горьким настоем. Он и посоветовал выйти в город, вдохнуть полной грудью и подумать о чём-то хорошем. Вернуться домой к семье. Вспомнить, ради чего мы всё это делаем. И что жизнь всегда больше, чем кровь и боль.

То время Айден помнил. Николас пришёл к нему во дворец, весь бледный, Айден испугался, что произошло. Потом понял, хотя рассказ не был таким стройным. Николас наотрез отказывался зачаровывать в связке, не желая, чтобы его взбаламученные мысли касались Айдена кровавыми образами.

– Тогда было обычное убийство, – подытожил Николас. – Но здесь и сейчас у нас правда запретная магия. И снова наш убийца.

Айден вздохнул. Тоскливо и обречённо:

– Докладывай.

– Восемь трупов, вся смена цеха ворвани. Их нашли утром.

– Подожди, они работали ночью?

– Да, улов сейчас отличный, поэтому трудятся в несколько смен. Ночью здесь пустынно, полиция всех опросит, но вряд ли кто-то что-то видел или слышал. Дальше в доках полно народу, но не у Китобойни.

Сигарета Николаса закончилась, он докурил её, но новую доставать не стал. В его голосе слышались нотки воодушевления, как у охотничьего пса, взявшего след и в предвкушении отличного преследования.

– У всех жертв такие же повреждения, как у предыдущих.

Николас запнулся, но Айден догадался, что он хотел сказать, и сухо добавил:

– Они выпотрошены.

– Да. Причём никто из них не сбежал. Значит, скорее всего, удерживали чарами.

Обычные такого не смогли бы, а вот среди запретных имелись те, что не давали человеку двигаться. Когда-то похожие чары вместе с другими использовали при сложных операциях, Императорский госпиталь яростно выступал против их запрета, но им пришлось смириться и взяться за алхимические зелья. Потому что слишком часто такая магия находила применение в подпольных борделях, обездвиживая девушек. И в других не менее незаконных вещах.

– Только не говори, – голос Айдена едва не сорвался, и он прочистил горло. – Только не говори, что они ещё были живы, когда их потрошили.

Неподвижно стояли в силках чар и смотрели, как других рабочих разрезали на их глазах, накручивая внутренности на кулак.

Николас промолчал. Стиснув зубы, Айден отложил сигарету и уткнулся лбом в придвинутые колени, чтобы сдержать снова подступившую тошноту.

На спину легла ладонь Николаса и начала медленно массировать круговыми движениями. Видимо, чему-то такому дознавателей тоже учат, потому что подобные жесты используют медики, когда надо успокоить пациента.

– Воды? – негромко спросил Николас.

– Нет. Мне нужна пара минут.

Они посидели ещё немного, пока Айден приводил в порядок мысли. Место преступления говорило о том, что использовали запретную магию и жестокий способ умерщвления.

– Так было и в предыдущие разы? – спросил Айден, поднимая голову, и увидел кивок. – Значит, преступник тот же.

– Дождёмся, конечно, отчётов артефактологов, чаровников… но да, трупы выглядят точно так же. Хотя я узнаю у учёных, как умерли Дотлеры.

– А предыдущие жертвы? – спросил Айден. – Учёные их осматривали?

– Нет. Дознаватели такое не практикуют. У нас чаровники с полным набором артефактов, обычно хватает.

– Но у Дотлеров ты решил привлечь учёных.

Интонация Айдена превратилась в полувопросительную, и Николас нахмурился и пожал плечами. Он ничего не пытался скрыть, но сам толком не понимал, что насторожило у Дотлеров.

– Скорее всего, учёные не скажут нам ничего нового, – неуверенно пожал плечами он. – Но на всякий случай.

Айден не сомневался в чутье Николаса. Если его что-то насторожило в том доме, то пусть учёные тоже выдадут заключение.

– Ты знаешь, как используют глаза в запретной магии? – неожиданно спросил Николас.

Айден нахмурился и качнул головой. В памяти что-то вырисовывалось, но смутно.

– В наших телах сохраняется магия, сведения. Если кости растереть и заварить, как чай, а потом его выпить, то можно впитать чужую магию или на дне чашки увидеть будущее. С глазами примерно то же самое.

– Их заваривают? – попытался пошутить Айден.

Его веселье споткнулось о нахмуренные брови Николаса. Бездна, он же не всерьёз?

– Их едят, – коротко сказал Николас. – Раздавливают или жарят… извини, не знаю подробностей. Их поглощают.

– Чтобы увидеть то, что видел мертвец? Но что могли видеть китобои?

– Чаще, чтобы обрести собственное виденье. Судя по тому, что у всех жертв забрали глаза, эти маги должны видеть очень много.

Хотя нельзя исключать, что им требовались конкретные глаза конкретных людей. Айден не сомневался, что дознаватели отработают и эту версию, проверят каждого китобоя, их семьи, чтобы узнать, где они находились, что видели и могло ли что-то заинтересовать убийцу.

Снова Айден потёр лицо, но отогнать навязчивые картины не получилось. Сидеть на ступеньках стало жёстко, ноги начали мёрзнуть на земле. И не пора ли отсюда уходить, дальше работа полиции здесь всё… прибрать.

– Вы по глазам и определяете запретную магию? – спросил Айден.

– По ранам. И по тому, как произошло убийство. Запретная магия требует жертв. Жестокость – это и есть жертва, агония – топливо для чар.

Айдену больше нравилась магия, практикуемая в империи сейчас. Да, приходилось ей учиться и работать в связках, иначе можно стать иссохшим, в запретной такого риска было существенно меньше. Но оно того не стоило.

– О, какие люди! Она к тебе?

Проследив за взглядом Николаса, Айден едва не простонал:

– Фелиция Стэнхоуп!

– Ну смотри, вряд ли она сейчас будет мучить насчёт Синдиката. Она здесь из-за убийства.

– Почему не её брат? Это его Китобойни.

– Вот у неё и спроси.

Фелиция была в изящном кремовом платье, которое должно было бы смотреться нелепо перед Китобойнями, но отлично вписывалось в серый свет утра, в запах рыбы и выкрики матросов с дальнего пирса. Даже в вопли пролетающих над головой чаек.

Светлые волосы скрывала всё та же шляпка с мёртвой птицей, на руках перчатки, но в глазах Фелиции плескались металлические серые волны, а губы плотно сжаты.

Рядом с ней шагал грузный человек средних лет с короткой седой бородой. Судя по тёмным кожаным одеждам и костяному амулету – жрец Безликого.

Поднявшись, Айден кинул короткий взгляд на стражников и кивнул, чтобы они не задерживали подходящих. Николас рядом тоже вскочил на ноги.

– Ваше высочество, лорд Харгроув.

Присев в быстром поклоне, Фелиция опустила голову и глаза, как и положено по этикету, но тут же снова их вскинула, а её подбородок упрямо выпятился:

– Что произошло?

– Убийство, – коротко сказал Айден. – Это дело дознавателей.

Он почти с удовольствием видел, как её челюсти сжались. Фелиция определённо негодовала, и её голос звучал холодно:

– Мне необходимо знать, что произошло на Китобойнях моей семьи.

– Вашего брата, насколько мне известно. И его жены.

– Я передам ему полный отчёт. Но я была рядом, когда услышала об убийстве.

– Убийствах, – встрял Николас.

И правда, как Айден мог надеяться, что эта ежовая жопка будет стоять рядом и молчать?

Фелиция перевела взгляд на Николаса, видимо, решив, что от него добьётся больше, чем от принца:

– Вы ведёте дело?

– И вам будет предоставлен полный отчёт.

– Мне не нужен отчёт, сейчас я хочу знать, что произошло. Запретная магия?

– Дознаватели не имеют права разглашать. Приказ императора. Вы станете спорить с императорской семьёй?

Фелиция кинула быстрый взгляд на Айдена. О да, она бы стала спорить с кем угодно, но на открытый конфликт идти не хотела. Тем более Николас прав, дознаватели не должны никому рассказывать о деталях дела. Отчасти, чтобы убийцы не скрылись. Отчасти, чтобы не наводить панику. Потому что Айден не сомневался, кто-то точно что-то услышит, и уже к обеду за каждым прилавком на Рыночной площади будут судачить о вырезанных глазах китобоев.

Гневный взгляд Фелиции встретился с обманчиво расслабленным взглядом Николаса, но Айден не сомневался, что друг не уступит. А если Фелиция начнёт настаивать, он ещё и выпроводит её.

Видимо, она тоже уловила что-то такое, потому что избрала другую тактику и махнула рукой в сторону своего молчавшего до сих пор спутника:

– Жрец Безликого из Портового прихода. Ему вы тоже не позволите пройти? Он должен оценить тела и подготовиться к последним ритуалам.

Ничего он не должен, когда тела отправятся в местный храм, там проведут все обряды. Сошьют, чтобы трупы выглядели прилично. Николас смотрел на Айдена, ожидая его решения, а тот – на улыбающегося жреца. Наверняка из тех, кто хотел собрать сплетни.

– Пропусти его, – протянул Айден, поворачиваясь к Николасу. – И ведёрко ему выдай.

На лице Николаса расплылась ухмылка. Он жрецов Безликого не жаловал и понял, что имел в виду Айден. Раз тот хочет увидеть трупы, он их увидит. Он же не подозревал, что это станет не предметом сплетен, а его ночным кошмаром.

Не стоило, конечно, этого делать. Но слухи так или иначе поползут. Айден добавил:

– Аккуратнее там.

Николас серьёзно кивнул. Священнику не стоит видеть всего. Так, краешком. Можно приуменьшить количество жертв потом. И в нужный момент сунуть ведёрко, когда его начнёт выворачивать.

Он со жрецом двинулись в Китобойни, а Фелиция довольно улыбнулась:

– Я рада, что вы не стали препятствовать жрецу, ваше высочество.

– Вы получите отчёт, леди Стэнхоуп, – сказал Айден.

Ему не хотелось больше беседовать, лучше вернуться в уютный полумрак экипажа, дождаться там Николаса и двинуться дальше. Прочь от Китобоен и запаха рыбы. Айден мазнул взглядом по толпящимся зевакам, вспомнил о жреце… об убийствах и так уже говорят, сколько бы ни пытались сдерживать слухи дознаватели. Присутствие принца на месте преступления и без того заставит судачить.

Остановившись, Айден повернулся к толпе. Большинство людей тут же затихли, локтями пихнув тех, кто продолжал гомонить. Стали слышны окрики на пирсах, не видных от Китобоен, да вопли чаек.

– Я – принц Айден Равенскорт. Эти убийства в личном ведении короны, мы отыщем преступников и жестоко их покараем. Потому что никому не скрыться от правосудия императора.

Он неторопливо развернул свои тени. То самое, что выделяло семью Равенскортов, их особая магия Древних семей. Ни у кого больше во всей империи не было теней, опасных, смертоносных, способных уничтожить.

Они расплёскивались вокруг Айдена подобно чернильным клочьям дыма, поднимались, заслоняя фасад Китобоен. Напоминали о величии императорской семьи.

Многие люди восторженно заголосили. Другие упали на колени. Кто-то наверняка вспомнил, что через эту магию совершаются Объятия тени, почётная, но всё-таки казнь.

Николас вышел из здания и не останавливаясь ступил прямо в тени, ничуть их не опасаясь. Для толпы его появление наверняка выглядело эффектно: он выступил из чернильных завитков, встав по правую руку от принца, но на полшага позади него.

– Позёр, – буркнул Айден, когда они двинулись к экипажу.

В ответ Николас рассмеялся:

– Должны же у меня быть недостатки!

Стражник распахнул перед ними дверцу, когда рядом появился запыхавшийся мальчишка-посыльный с письмами в руке.

– Ваше высочество! Застал… вас… из дворца!

Иногда Айдену казалось, что в городе невозможно спрятаться, куда бы он ни пошёл, об этом точно станет известно всем и каждому. И либо к месту проложены вены пневмопочты, либо пошлют мальчишку со срочным посланием.

– И господину дознавателю… лорду Харгроуву!

Они уселись в экипаж, сжимая письма, и Николас мурлыкал себе под нос мелодию, наслаждаясь представлением с тенями у Китобоен. Раскрыв послание, он пробежал по нему глазами:

– А я-то думал, сначала к Лорене или Лидии… но Лидия пишет, что мне нужно срочно заняться маленьким лордом Дотлером. Наверное, его родственников уже нашли.

– Нет, – тихо сказал Айден, опустив письмо. – Сначала мы заберём Роуэна.

5

Там стены истекают кровью

Кристиан Калверт жил вместе с матерью на окраине Кин-Кардина, в квартале Кедровый круг. Район считался тихим, респектабельным, но далёким от суеты дворцовых кварталов. Что обычно означало, что местные всё-таки аристократы, но их положение не слишком высоко.

Когда-то здесь жила семья Лидии, но после того как она получила место при дворе, статус её семьи вырос, и они не замедлили воспользоваться этим для переезда.

Раньше они жили даже не в столице, но когда Кристиан поселился здесь после Академии, его мать перебралась следом. Её узкий разрез глаз выдавал женщину из Танского княжества, а иностранцев высшее общество принимало с трудом. Да и отец Кристиана был как раз из тех, кто использовал запретную магию, убивал людей, добравшись в том числе до дворян. Его казнили, а тень его отвратительной репутации коснулась сына.

В Академии Кристиан жил вместе с Роуэном, младшим принцем, и они отлично поладили. На пару лет младше Айдена и Николаса, они всего три года назад закончили учёбу.

Затем Кристиан поступил в Корпус иностранных дел, но чаще занимался проблемами со жрецами. Он был набожным, зашивал тонкие листы молитвенных скрижалей в одежду, соблюдал ритуалы, поэтому, когда отправлялся на беседы в храм Безликого, его там неизменно уважали. Николас знал, Айден искренне верил, что в Корпусе иностранных дел Кристиану ловить нечего, а вот в храме короне нужны свои люди.

Сейчас Николас ощущал беспокойство. И собственное, и отражённое магией связки волнение Айдена.

Миновав узкие улочки, экипаж двинулся быстрее, приближаясь к нужному кварталу. Николас молчал, подперев голову рукой и уставившись в окно. Сидевший напротив Айден тоже рассеянно скользил взглядом по домам, но не всматривался, и мысли его наверняка блуждали очень далеко.

Когда экипаж остановился, он вздрогнул и почти удивился. Медлил, не желая вылезать.

– Идём, – сказал Николас, делая вид, что поторапливает, но в действительности подбадривая. Он знал, насколько Айдену дорог брат, и как он волнуется за него.

Было из-за чего.

Николас вылез из экипажа первым. Тучи на улице окончательно сгустились в дождевые, хмарь набухла влагой, туманом и моросью, которые оседали на плечах мундира.