Сиа

Она пошла дальше разносить бельё. Прошедшая ночь совершенно переменила сиа. Из беспомощных, растерянных, забитых существ они превратились в уверенных и целеустремлённых. Особенно преобразились мужчины: их движения стали напоминать сдержанность хищника, берегущего силы ради решительного броска. На третьем этаже я уже не встретила ни женщин, ни детей, только посуровевших, предельно собранных молодых сиа. Они переговаривались на своём языке и переходили на хитарский лишь затем, чтобы поприветствовать меня.

Пленных держали в тех самых изоляторах, где я ночевала позапрошлой ночью. Подойти ближе мне не дали. Серьёзный юный сиа на лестничной площадке предупреждающе выставил вперёд ладони: запрещено. Я слышала нестройный гул голосов – взволнованных, негодующих, напуганных, бравирующих. Где-то там был тот пухлогубый солдат, что безжалостно порол кнутом Эл-Лана, и те патрульные, что лапали меня при задержании, и тот хлыщ, что якобы нечаянно врезал мне локтем в бок и швырнул в камеру…

– Вы издеваетесь надо мной?! – послышался возмущённый бас из противоположного коридора, и я невольно свернула туда.

– Нет, привычка глумиться над побеждёнными не свойственна нашему народу, – ответил голос с лёгким акцентом. – Нам нужен посредник, вы, полковник, прекрасно подходите.

– Провалитесь вы в пекло с вашими предложениями! – загрохотал бас. – Чтобы я купил жизнь ценой предательства! Мой дед отдал жизнь ради объединения Хитара, мой отец погиб в войне с Афéжией, неужели я запятнаю мундир бесчестным сговором с погаными обезьянами!

Моё любопытство боролось с деликатностью. Любопытство победило: поравнявшись с распахнутой дверью кабинета, откуда доносились голоса, я осторожно заглянула. Полковник, крупный, крепкий мужчина стоял, подбоченясь, в окружении нескольких сиа, из которых я знала лишь Эл-Лана. Бритая блестящая голова полковника возвышалась над алыми макушками сантиметров на тридцать.

– Мы вас услышали, – невозмутимо ответил молодой сиа с особенно густой пламенной гривой. – В таком случае вы отправитесь к правителю в качестве свидетеля. Ваша предвзятость не помеха. Мы не собираемся выстраивать с людьми дружеские отношения или же сотрудничать. Мы ставим ультиматум: вы отдаёте нам крошечный в масштабах Хитара участок земли в обмен на мир.

– Что, будете питаться насекомыми и ягодками? – расхохотался полковник. – Чисто обезьяны! Мир они обещают, ну-ну! Да послезавтра из Сежью подойдут войска и сотрут вас в порошок! Чем вы собираетесь сражаться – своими хилыми лапками?

– Нет, мьесс, – заговорил Эл-Лан. – Мы вообще не собираемся сражаться. Сражаться будете вы – как марионетки в руках кукловода. Расстояние, на котором мы можем управлять вами, около двух-трёх километров. Какова дальность выстрела из вашего оружия? Двести-триста метров? Вы перебьёте друг друга раньше, чем разглядите нас в прицел.

– Не верю! – вспыхнул полковник. – Всё вы врёте, обезьянки болтливые!

– Мы устроим вам демонстрацию, обещаю, – вставил сиа с суровым мрачным лицом и тёмно-медной прядью, спадающей на лоб. – У нас семьдесят восемь пленных, достаточно, чтобы показать, на что мы способны. Не верьте нам на слово, мьесс, верьте своим глазам. Можете пока отдохнуть, за вами придут часа через три.

– Стойте! – полковник вытер потный лоб. – Вам, обезьянам, этого не понять, но ваши пленные – мои солдаты. Я несу ответственность за своих ребят и предпочитаю умереть вместе с ними. Коли вам так нужен свидетель – возьмите взамен меня любого из офицеров.

– Почему же не понять, – Эл-Лан приложил руку к плечу и плавно отвёл в сторону. – Честь и долг придумали не на Лернее. Сами выберете человека, который вас заменит.

– Капитан Рекрé, – не задумываясь ответил полковник. – Нэ́лор Рекре. Он образованный парень, ему вы не запудрите мозги своим враньём. К тому же… – здесь говоривший запнулся. – У Рекре невеста в положении. Плохо, если ребёнок так и не увидит отца.

– Плохо, – согласился молодой сиа. – Что ж, будь по-вашему, мьесс, идёмте к пленным.

– Уберите верёвку, – полковник вскинул голову. – Я не сбегу. Не брошу своих ребят.

Он направился к выходу, сиа еле поспевали за ним. Меня полковник чуть не сшиб с ног, сердито оглядел и презрительно бросил:

– Служишь за деньги или услуги? Продажная тварь!

От неожиданности я не нашлась что ответить и лишь отступила в сторону. Мрачный сиа последовал за пленным, мне достался строгий взгляд Эл-Лана:

– Кажется, мы обо всём договорились, сестра.

Я покачала головой:

– Ты говорил, брат, я слушала.

Молодой сиа нетерпеливо повёл плечом, роскошная грива пошла волнами:

– Сестра, у нас нет времени на пустые разговоры!

– Эл-Мин, не горячись, – одёрнул его глас Сиале. – Что ты хочешь сказать нам, сестра?

– Что вы неверно понимаете людей. Да, они зачастую признают только силу, но поражения делают их крепче. Сплачивают против общего врага. А таким врагом непременно станут изверги, казнившие восемь десятков молодых парней.

Эл-Лан внимательно смотрел на меня. В какой-то момент мне показалось, что вокруг его головы сгущается фиолетовое облако. Пришлось зажмуриться: когда я открыла глаза, облако исчезло.

– Если мы не докажем серьёзность наших намерений, с нами не будут считаться.

– А если вы убьёте пленных, вас навсегда возненавидят.

– Пусть, – после раздумья произнёс Эл-Лан. – Тридцать два года мы старались жить в мире с людьми. Смирение приравняло нас к скотине, которую продают и покупают.

– Страх сделает из вас монстров, которых необходимо уничтожить.

– Нас и так решили уничтожить! – вмешался Эл-Мин. – Любое живое существо люди оценивают лишь с точки зрения пригодности для их нужд. Сиа признали непригодными и опасными, обрекли на медленное вымирание!

Вокруг его гривы словно вспыхнуло пламя. На сей раз игра в жмурки не помогла: я отчётливо видела красный ореол. Это было очень похоже на контролируемое зрение целителя, и я привычно приглушила фон. Ореол исчез. Сморгнув, я вернула фон: ореол возник снова. Переведя взгляд на Эл-Лана, я вновь увидела чёткую фиолетовую оболочку, к которой теперь добавились оранжевые тона. Та-ак…

Всё-таки дар Сиале я получила.

Глава 6

Эл-Лан первый заподозрил, что я не просто так моргаю и перевожу взгляд с одного сиа на другого.

– Сестра?

– У меня появилась способность видеть цветные ореолы над головами, – призналась я предельно честно.

Оба сиа ахнули и благоговейно сложили ладони. Красное, оранжевое и фиолетовое свечение моментально сменилось голубым.

– Аэ́ла, – выдохнул Эл-Мин. – Целительница душ… Редчайший дар, благословение Сиале.

– И что это значит? – растерянно уточнила я.

– Способность видеть души.

– А кроме красивых слов? Что означает эта цветная оболочка? Мысли, чувства, эмоции?

Сиа переглянулись.

– Мы точно не знаем, – ответил Эл-Лан. – Дар такой редкий, что о нём сохранились лишь легенды. Последняя аэла жила в нашем мире тысячу лет назад. Считается, что Сиале создаёт их в самые трудные времена.

– Понятно, что ничего не понятно, – пробормотала я. – Наверное, у каждого цвета есть какое-то соответствие? Например, красный. Эл-Мин, что ты чувствовал, когда говорил о людях?

– Гнев, – он задумался. – Я был зол.

– Подумай о людях ещё раз.

Голубой ореол вокруг его головы медленно дополнился зловещим красным. Цвета не смешивались, они сияли ровными полосами, голубая чуть ярче.

– Красный – злость, – я посмотрела на Эл-Лана. – Тогда чем являются фиолетовый и оранжевый, которые я вижу у тебя?

– Сомнения и тревога, – ответил он без колебаний. – После твоих слов я начал сомневаться в своём решении и волноваться за народ Сиале.

– Хотелось бы какую-нибудь инструкцию, – посетовала я.

– Увы, – сиа дружно развели руками.

– Несомненно, у нас дома что-то подобное существует, – добавил Эл-Лан. – Но мы помним только легенду. Мне совсем маленькому рассказывала её старшая сестра по отцу. Аэла приходит к нам, когда сиа ждут страшные испытания. Прошлый раз её привела война – наша последняя война.

– Войны не избежать, – мой голос дрогнул. – Взрослых сиа три с половиной сотни. Допустим, вы сдержите десяток, даже сотню тысяч людей. Но Лернею населяют миллионы. Кроме нашего Хитара, есть ещё Афежия, Унгáр, Тени́ца… Степняки Илáша и горцы Мисáна, кочевые племена на севере и варвары на юге. Страх заставит их забыть разногласия, они заключат перемирие и задавят вас количеством.

– Какая разница? – Эл-Мин дотронулся до губ, его ореол окрасился лавандовым. – Люди хотели убить нас медленно, убьют быстро.

– Есть разница – умереть с чистым сердцем или с грузом вины.

– Что ты предлагаешь? – спросил Эл-Лан.

– Не казните хотя бы тех пленных, у которых есть дети.

Я побоялась просить не казнить никого. В рассуждениях сиа была беспощадная логика: терпение и великодушие пришельцев лишь поощряли в людях жестокость. Ореол над Эл-Ланом засиял фиолетовым и зелёным.

– Мы подумаем, сестра. Сейчас, прости, у нас много забот.

Оставалось приложить руку к сердцу и повернуть назад. По пути я пользовалась фоновым зрением и разглядывала сиа. В большинстве они светились зелёным, алым и оранжевым, матерей с маленькими детьми окружали васильковые оболочки. Любовь, нежность? Оранжевый – тревога, алый похож на воодушевление или возбуждение, тогда что означает зелёный? Неопределённость беспокоила. Нет, я прекрасно понимала, почему Сиале выбрал целителя, обученного работать с фоном, это подтверждало непогрешимость общего разума сиа. Но стать героиней древних легенд… брр!

Ещё я совершенно не представляла, каким образом знание эмоций способно остановить войну. Какая вообще польза от этого дара? По идее, я должна распознавать ложь, ненависть, досаду. Только сиа мне в этом не помощники: лгать они не умели, ненависть у них если и существовала, то исключительно в качестве честного открытого негодования. Нужно как можно скорее составить некий цветовой словарь. Неожиданно мне пришла в голову мысль, и я свернула в первую же попавшуюся женскую уборную.

Стену перед умывальниками занимало огромное зеркало. Как я и ожидала, над моей головой тоже сиял ореол, состоящий из оранжевой, зелёной и фиолетовой полос. Волнение, сосредоточенность и неуверенность. Подумав об отце, я получила чёткий лавандовый контур, который соответствовал печали или грусти. Воспоминания о том, как били кнутом Эл-Лана, вызвали багрово-красный. Страх перед войной дал ядовито-розовый. Оставалась ложь.

– Ненавижу сиа, – прошептала я.

Ореол засветился жёлтым. Отлично. Основные эмоции понятны, с прочими разберусь по месту. Пора возвращаться к капитану. Сколько он без воды? Да и естественные потребности организма никто не отменял. Я заторопилась к выходу.

Город по-прежнему пугал пустотой и тишиной. Непривычно было видеть закрытые в полдень магазины и вереницы брошенных машин вдоль тротуаров. Воздух без автомобильных выхлопов казался иным – остро-тревожным, болезненно-напряжённым. Солнце увязло в рыхлых облаках, словно светляк в тягучем желе. По пути домой я зашла в бакалейную лавку мьессы Ортьé. На звонок открыла растерянная и напуганная хозяйка, её ореол пылал розовым и алым.

– Мьесса Айруж, что же теперь будет? – затараторила она. – Нас всех убьют?! Выгонят из дома?! Или, – щёчки мьессы Ортье зарумянились, сияние над ней заалело сильнее, – превратят в рабов для интимных утех?

– Насколько я в курсе, сиа скоро сами оставят город, – успокоила я её. – И люди в интимном плане их не привлекают.

– Это всё так ужасно, так ужасно! – она картинно заломила руки. – Но как вы не боитесь нарушать приказ? Каждый час по радио объявляют: никому не покидать домá до особого распоряжения. А я к обеду ожидала поставщика, и что же – его не пустят в город? Мой товар пропадёт!

– Думаю, машины временно задерживают на въезде в Амьер, – предположила я. – Не беспокойтесь, мьесса Ортье, с вашим поставщиком ничего не случится. Кстати, о товарах: раз уж мы вынуждены не покидать домá, не отпустите ли вы мне продукты? У меня совершенно нет запасов.

– Это всё от вредной привычки питаться в ресторанах! – мьесса Ортье воздела вверх пухлый указательный палец, сияние её ореола мгновенно сменилось на золотое. – Молодые девушки вроде вас, мьесса Айруж, абсолютно не утруждают себя готовкой. И чем, позвольте спросить, вы собираетесь прельщать своего будущего супруга? Едой, приготовленной чужими руками? Мужчины ценят домашнюю стряпню! Наваристый супчик, говяжьи отбивные, телячьи котлетки, рагу из рёбрышек – как можно больше мяса!

– Да-да, – покивала я и поставила мысленную зарубку: золотой – это уверенность или убеждённость. – У вас ведь найдётся ветчина в банках?

В квартиру я вернулась с тяжёлым пакетом. К сожалению, о ресторанах и впрямь придётся на время забыть. Не то чтобы я совсем не любила готовить, просто на свете есть множество гораздо более интересных занятий, чем фаршировать кабачки и обжаривать морковку. К тому же любая кухонная возня отбрасывала меня ровно на четыре года назад, в холодное предзимье, о котором я искренне пыталась забыть и почти преуспела.

Прихожая встретила меня тишиной. Выложив продукты, я заглянула в спальню. Капитан пребывал всё в том же положении и немудрено, учитывая профессионализм, с которым его связали. Его глаза были закрыты: мой подопечный старался выглядеть спящим. Не будь я целителем, то поверила бы, настолько искусно он притворялся. Ореол вокруг головы светился красным, оранжевым и розовым. Надо же! Неустрашимый капитан боялся! Несмотря на всю свою неприязнь, я почувствовала уважение. Ни за что не заподозрила бы в нём страх, если бы не дар Сиале.

– И как вам на коврике? – спросила я громко. – Не жестковато?

Капитан сильнее сжал губы, но больше ничем не выдал, что слышит меня. Хирургическая пила лежала там, где я её оставила. Распилить десяток узлов оказалось делом непростым и небыстрым, к концу работы пот катился с меня градом.

– Дальше распутывайтесь сами, – сказала я капитану. – Удобства прямо и направо, вода в стакане.

Пока он барахтался в верёвках, я провела полную целительскую диагностику: на редкость здоровый экземпляр. Гарантирую, про головную боль знает только понаслышке. Прекрасная физическая форма, не иначе каждый день бегает, обливается ледяной водой и всякое такое. Вон как прытко вскочил, я бы на его месте долго разминала руки-ноги.

– С чего такая неслыханная доброта? – едко заметил капитан, оправляя китель. – Я всё ещё могу наделать глупостей!

Теперь свечение над его шевелюрой сменилось на тёмно-багровое: гнев вытеснил все остальные чувства. Меньше всего мне хотелось пускаться в долгие объяснения, поэтому я промолчала. Капитан даже не взглянул на стакан с водой, хотя пить ему, разумеется, хотелось. Гордый. Интересно, удобствами он тоже не воспользуется? Амьер – не столица, публичных уборных тут нет, а в подворотнях, как котики и собачки, капитан гадить не будет. Воспитание не позволит.

Входная дверь оглушительно хлопнула. Я философски пожала плечами и отправилась на кухню.

Часы показывали без семи минут час дня.

Глава 7

В половине третьего капитана со стеклянным взглядом привела Ай-Жин: две недели назад я исцеляла её переломы и вывихи после хозяйских забав. Сиа усадила своего подопечного на табурет в прихожей и сердечно обняла меня:

– Сестра, твоему избранному не причинили вреда.

– Жаль, – проворчала я едва слышно и уже громко спросила: – А он не успел никому навредить?

– Нет, – Ай-Жин дотронулась пальцем до уголка губ, что заменяло у сиа улыбку. – Он слишком смелый и честный. Хотел в одиночку освободить пленных.

– Арифметика, – буркнула я под нос. – Одна жизнь или триста… Спасибо, сестра.

– Доброго солнца, – сиа приложила ладонь к груди.

Я повторила её жест. Капитан сидел, бессмысленно пялясь в одну точку. Китель съехал набок, волосы испачкались в чём-то белом. Штукатурка или мел. Ореол над головой тоже стал белым – состояние полной расслабленности. Чтобы вновь проникнуться неприязнью, пришлось вспомнить, как самодовольно капитан рассуждал о нормальности жестокого обращения с сиа.

Люди очень любят оправдывать жестокость, пока она не коснётся их самих.

После ухода Ай-Жин я вернулась на кухню. Налила себе свежесваренного супа и с удовольствием поела. Победы в конкурсе на звание лучшего кулинара мне не видать, но с голоду я точно не умру. Когда тарелка опустела, в дверном проёме выросла фигура капитана.

– Есть хотите? – поинтересовалась я, не глядя на него.

– Что вы собираетесь со мной делать? – проигнорировал мой вопрос капитан.

– Дождусь, пока ситуация станет безопасной, и отпущу на все четыре стороны.

– Сиа позволят? – зло уточнил он.

Облизав ложку, я перевела взгляд. К багровому ореолу гнева над головой капитана добавилась фиолетовая полоса растерянности.

– Давайте объяснимся, мьесс, – жёстко произнесла я. – Что бы вы там себе ни считали, сиа – не опасные агрессивные животные. Это разумная раса, стоящая на несоизмеримо более высокой ступени развития, нежели люди. Насилие для них – атавизм, который вы пробудили своим бесчеловечным отношением. Самое кроткое существо возмутится, если его истязают без причины.

– Но их жуткие традиции! – капитан сжал кулаки. – Их звериные инстинкты, тот же гон! А то, что они сделали сейчас…

– Что?! – моё терпение треснуло, я вскочила. – Что сделали?! Вырвались из загона, куда их согнали, словно скот? Не захотели быть вещами? Восстали против безжалостных надсмотрщиков и палачей? Представьте на секунду, мьесс, как повели бы себя на месте сиа люди, если бы к ним применили те же меры! Амьер утонул бы в крови! Вас приковали бы к позорным столбам и забивали кнутами! А сиа не мстят – они лучше и чище людей! Они просто требуют назад свою свободу!

– Их свобода была ограничена ради защиты людей!

– Да что вы? – я расхохоталась. – И как же, позвольте узнать, сиа угрожали людям? Насиловали женщин? За тридцать два года не зафиксировано ни одного достоверно доказанного случая! Не давали забирать детей? Любая мать будет драться за своего ребёнка! Не соглашались быть подопытными кроликами в руках учёных? Напомнить вам, сколько таких кроликов гибнет в результате подобных экспериментов?

Шагнув вперёд, я с ненавистью уставилась в глаза капитана. От того, чтобы вцепиться в идеальное лицо, меня удержало собственное отражение в полированной дверце буфета: мои радужки светились алым.

– Агрессия свойственна людям, – я поспешно отступила. – Оттого они так охотно приписывают её другим – чтобы снять вину с себя. Человек во мне легко позволил бы вам умереть. Это сиа бездумно вступилась за вас.

– Я не просил меня спасать! – рявкнул капитан.

– Да, – подтвердила я очевидное. – И вы мне ничего не должны. Проведёте здесь пару дней и вернётесь к таким же извергам. Поверьте, я ненавижу вас так же сильно, как и вы меня. Ничто и никогда не извинит в моих глазах подобных вам мерзавцев, которые оправдывают издевательства над сиа.

Капитан побелел от гнева. На секунду мне показалось, что сейчас он бросится на меня, и я покосилась на подставку для ножей. Он подался вперёд – я выхватила самый большой нож:

– Не подходите!

– Вы… вы… – задохнулся он. – Вы считаете, я способен напасть на женщину?!

– Так я же наполовину сиа, – рукоять врезáлась в мою ладонь. – В вашем понимании скотина и вещь! Меня допустимо изнасиловать, зарезать и выбросить в овраг, как вы вчера грозились!

– Не грозился! – капитан пошёл пятнами, а ореол над ним почернел. – Лишь хотел попенять вам за беспечность!

– Ой, извините! А я-то решила, что меня ждёт судьба той девочки, чей труп я освидетельствовала неделю назад! Только её не в овраг выкинули, а в мусорный контейнер, как дохлую крысу! Но о чём я, ведь для вас это просто-напросто перегибы! Девять жертв за месяц – какие мелочи! – Я половчее перехватила нож. – Несовершеннолетних жертв! Их убийц даже не наказали – с чего бы, это же всего-навсего сиа!

Он подобрался, я взмахнула ножом. Наверное, в результате мы всё-таки сцепились бы, но в дверь позвонили.

– Открыто! – крикнула я, не сводя взгляда с капитана.

Увидев Эл-Лана, я мысленно простонала. Сопровождала его маленькая даже для сиа женщина с туго заплетённой гривой. Золотисто-рыжие глаза с ужасом уставились на нож в моей руке, ореол над головой запылал таким ярко-оранжевым, что мне пришлось приглушить фоновое зрение.

– Сестра, с тобой всё в порядке? – осторожно спросил Эл-Лан.

– Всё замечательно! – огромным усилием воли я опустила руку и нацепила фальшивую улыбку. – Мой избранный учил меня самообороне.

Капитан раскрыл рот, я приготовилась к худшему. Сейчас этот блаженный идиот заявит, что он никакой не избранный и предпочтёт казнь моему обществу. Однако пожилая сиа не дала ему заговорить.

– Похвально, – по-хитарски сиа говорила правильно, но медленно. – Полезный навык.

– Это Ай-Ру́э, – шепнул мне Эл-Лан. – Длань Сиале.

Я почтительно поклонилась, капитан – невероятное дело! – промолчал.

– Вы Нэ-лор Рек-ре? – сиа старательно выговорила имя. – Капитан Нэлор Рекре?

– Да, – сухо ответил он.

– Ваш полковник желает говорить с вами, – Ай-Руэ перевела взгляд на меня. – Ты тоже нужна нам, сестра.

– Кто-то ранен? – встревожилась я.

– Нет.

Короткий ответ заставил меня вновь перейти на фоновое зрение. Оранжевое свечение постепенно сменялось бирюзовым. Что-то новенькое. Как же не хватает инструкции, руководства, чего-то в этом роде! Рукой я потрогала волосы: высохли после мытья? На улице не лето, недолго и простудиться.

– Где вы держите полковника? – ледяным тоном осведомился Рекре.

– В здании жандармерии вместе с остальными пленными.

Рекре одёрнул китель и выпрямился:

– Я готов. Могу я взять свою машину?

– Можете, – без раздумий ответил Эл-Лан. – Но тогда мы поедем с вами. Вам мы не доверяем.

Мы вышли во двор. Вымерший город наводил уныние.

– Долго ещё вы собираетесь держать жителей взаперти? – вызывающе поинтересовался Рекре.

– Вечер и ночь. Утром все ограничения будут сняты, – Ай-Руэ тяжело вздохнула. – Мы не хотим нарушать ход вашей обычной жизни.

Капитан поравнялся с машиной, и его напускное спокойствие слетело. Он рванулся, запрыгнул на сиденье, захлопнул дверцу и завёл мотор. Машина резко взяла с места, чтобы через десяток метров заглохнуть.

– Этот мужчина действительно тебе до́рог, сестра? – повернулся ко мне Эл-Лан. – Он опасный враг. Смел, упрям, решителен.

Меня подмывало выпалить: «Да заберите его со всеми потрохами!», но в этот момент я вспомнила слова полковника. Где-то капитана ждали невеста и нерождённый ребёнок. К тому же именно его хотят отправить с поручением к правителю, а значит, осталось терпеть недолго. Моя неприязнь не стоит человеческой жизни.

– До́рог, брат.

Ай-Руэ засвистела и защёлкала, зелёный ореол над Эл-Ланом налился бирюзой. Что ж это за чувство такое? Сиа прошёл к машине, вытащил обмякшего Рекре и пересадил назад.

– Уна, ты умеешь водить? – спросила меня Ай-Руэ.

Водить я умела. Первую машину отец подарил мне на шестнадцать лет и тут же оплатил услуги инструктора. Вторую, шикарную спортивную модель, он преподнёс через три года в качестве подарка на свадьбу. Отец всегда очень точно угадывал мои желания. Он просил лишь не гонять в городе – узкие улочки центральной части столицы были мало приспособлены для современных автомобилей, аварии случались каждый день. Отводила душу я на загородных скоростных трассах, до сих пор помню ощущение восторга.

– Да, сестра.

Мягонькая ладошка сиа погладила меня по щеке:

– Тяжело любить того, кто не любит тебя?

– Очень, – тихо выдохнула я.

Любить, верить, считать, что рядом с тобой родной и близкий человек, который всегда и во всём тебя поддержит. Строить планы на будущее, мечтать о детях. И вдруг с ужасом понять, что ты обманывалась. Что любимый человек за секунду безжалостно вышвырнет тебя из своей жизни.

Только потому, что в твоей груди не одно, а три сердца.

Глава 8

Семьдесят девять пар глаз смотрели на меня с ненавистью и презрением. Убрать решётки – и пленники разорвали бы меня в клочья. Кто-то в форме, кто-то полураздетый, двое парней вообще нагишом – застали в душе, не иначе.

– Те из вас, у кого есть дети, – шаг вперёд! – скомандовал Эл-Лан.

Вышла примерно половина военных, в основном те, кто постарше. Я окинула фоновым зрением сначала их, затем оставшихся. Пятый справа, усатый блондин, врал, и высокий шатен за ним тоже. Наверное, я должна была об этом сказать. Наверное… но я промолчала. Вдруг я осознала, что молодые здоровые люди скоро умрут – и никакие доводы не смягчали этот факт. Эти солдаты насиловали и били кнутами сиа, они с удовольствием сейчас растерзали бы меня, только сохранять спокойствие стоило мне большого труда.