Крылатая. Нить жизни

Любовь Воробьева

Крылатая. Нить жизни

«Любишь бездны – имей крылья»

Ф.Ницше

Глава 1. Пора

«Напитывайся, – говорила Невена, когда рассказывала мне об особенностях чудесного пространства на краю мира – у Огненной реки, где накатывает на берег целый океан первородной магии. Океан, в котором берет свое начало жизнь и в котором она же и обрывается. Океан, который является моей родной стихией. И заветным домом.

«Когда насытишься, – говорила Невена, – твоя душа сама захочет отправиться дальше. И она обязательно найдет способ, чтобы это желание осуществить. А это место ты заберешь с собой в сердце, оно навсегда теперь – твоя часть».

Кажется, этот момент настал. Пришло время ступить-таки на желанный, но пока еще чужой мне берег на стороне жизни, почувствовать его твердую почву под ногами – пусть пока в качестве незваного гостя, пришельца, чужака, но кто, в конце концов, должен выслать мне приглашение? Дождусь ли я его когда-нибудь, если так и останусь стоять в стороне, пугливо переминаясь с ноги на ногу?

Цепкий взгляд Мерлана до сих пор стоял перед глазами, а его вопрос царапал душу. И правда – чего же я боюсь на самом деле? Почему пытаюсь себя уверить, что это мир закрывает перед моим носом двери, а не я сама соглашаюсь на добровольную ссылку? Ведь можно было не соглашаться! Но почему же я так быстро сдалась и почему мне так важно получить разрешение?

Прошло уже несколько дней с тех пор, как Мерлан прилетал в гости, но мир меня так никуда и не звал и вообще по-прежнему отстраненно маячил на другом берегу, но мое сердце торопливо стучало в груди, сгорая от нетерпения. Оно желало проверить в деле только что обнаруженные навыки, жаждало почувствовать дух свободы и силы взамен опостылевшей беспомощности.

Узнать, что кроется в глубине страха, можно только совершив то, чего боишься.

Выйдя на крыльцо, я обернулась. С нежностью оглядела дорогую моему сердцу обитель, полную света и особенной магии, правды и тепла. Коснулась любящим взглядом серо-розовых дощечек на стенах, уютных кресел, бархатистого дивана, отполированного до блеска дощатого пола. Скользнула глазами по шершавой кирпичной кладке камина, по фотографиям, что висели над ним, по сшитым собственными руками воздушным занавескам, по старинным кухонным шкафам, пахнущим специями и воспоминаниями, по столу, покрытому кружевной скатертью. На столе лежали бусы, подаренные Вьерой. Сегодня утром на них появилась еще одна бусинка, которая заняла последнее свободное место на нити, а значит, теперь можно было получить обещанный Вьерой «привет»! Я чувствовала, что, ее послание приоткроет завесу тайны наших с ней отношений и ответит хотя бы некоторые мои вопросы, которых накопилось уже слишком много для моего маленького любопытного носа. Но это все – потом.

«Я скоро вернусь», – прошептала, поглаживая дверную ручку, словно голову преданного пса. И спустилась по ступенькам, нащупывая ногами тропу, которая должна была провести меня через Сумеречные врата Севера. Эта тропа отозвалась так быстро, будто бы уже заждалась: стоило мне коснуться того места, где мой любимый Страж однажды меня обнял и закружил в портальном вихре, как в ступнях появилась знакомая щекотка, увлекающая меня за собой. Я представила свою комнату, крепко зажмурилась и позволила вихрю захватить меня с головой. Несколько секунд над пропастью без мыслей, ощущений и памяти – и тьма выплюнула меня ровно там, где было задумано. Без Севера отважиться на такое путешествие было ужасно трудно, но зато как велика была теперь моя радость и гордость – у меня получилось! Приземление вышло не очень мягким и я, не удержавшись на ногах, плюхнулась на пол. И тем не менее, я была у себя в комнате, цела и невредима!

Тут же в груди екнуло – я вспомнила, как уходила отсюда в последний раз. Вспомнила тяжелый взгляд Эрны, ее сердитые угрозы, мою ярость, взметнувшуюся пламенем в ответ на ее слова. И… ее добрую и грустную улыбку перед тем, как она нырнула в Небытие. Не было во мне ни обиды, ни ярости – одно только тихое понимание: Эрна была настоящим Хранителем, оберегала до последнего вздоха то, что было вверено ей судьбой. Сердце снова наполнилось горечью: как же не вовремя, не к месту и не справедливо приходит смерть! Впрочем, стоит ли снова затевать этот спор с судьбой о справедливости? Если даже жизнь не может ею заручиться, то что уж говорить о смерти.

Стряхнув с себя мрачные мысли, я понеслась вниз по задорно поскрипывающим ступенькам. Вдруг мама сегодня дома и я наконец смогу с ней встретиться? Мой вид перестал быть ужасающим, и я бы с радостью окунулась в ее теплые объятия, рассказала бы о своих приключениях или просто помолчала бы, уткнувшись носом в ее плечо, о том, как много всего переменилось во мне со времени нашей последней встречи.

Но гостиная оказалась пуста, и только почти истаявший аромат душистых пряностей напоминал о мамином недавнем присутствии. Похоже, она собиралась на ночное дежурство и, как водится в таких случаях, щедро сдабривала домашнюю атмосферу аппетитными запахами свежесваренного кофе. «Ох, боже, как я проголодалась!» – осознала я. Не удивительно: нормальную человеческую пищу я ела больше двух месяцев назад, не считая небольших перекусов сухариками и орешками. И теперь мой ошалевший от невиданной наглости организм требовал наверстать упущенное.

Наверстывал он его примерно с полчаса, варварски опустошая мамины запасы, проглатывая все, что подворачивалось под руку. Никогда еще в меня не влезало столько! Все съеденное тут же будто бы проваливалось в бездну, и я уже стала опасаться, не притащила ли я случайно с собой за пазухой ненасытное Небытие. Но постепенно голод утих. Жизнь взяла-таки свое и теперь требовала продолжения.

Подчиняясь ее настойчивому призыву, я поднялась к себе в комнату, отыскала телефон, обрадовалась, что он заряжен и не заблокирован, и, по старой привычке, заказала гору продуктов – в замен разоренных запасов. В ожидании курьера проверила почту, обнаружила несколько новых заказов на перевод и почему-то – даже без единой тени сомнения! – согласилась их принять. Вот это уже было интересно! Неужели и для этой части моей жизни снова нашлось место? Удивленная таким открытием, я с особенным рвением взялась за незавершенную работу и всего через каких-то пару часов отправила клиенту оговоренный фрагмент. Я была невероятно довольна собой и счастлива, что моя простая человеческая жизнь никуда от меня не делась, она все так же ждет меня за порогом моего «лохматого» жилища. Я улыбнулась этой случайно родившейся, но точной метафоре – на крыше Дома у Каленого моста и правда успела отрасти целая копна разнотравья, придававшая ему особенно очаровательный вид, дерзкий и самобытный – подстать его огненной, не менее «лохматой» подруге.

Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Увлекшись работой, я благополучно забыла про курьера и, прыгая тонконогой ланью через две ступеньки, быстро примчалась ко входу и распахнула дверь.

– Теа Викторовна? – совсем юный парнишка скромно мялся на пороге. Я весело улыбнулась:

– Собственной персоной, – и присела в шутовском реверансе.

Он тоже улыбнулся и протянул мне пакеты. Я сунула ему мелочь «на чай» и, закрывая дверь, довольно хмыкнула. Таким непривычным и таким приятным было ощущение спокойствия! Мне больше не нужно было прятаться, кутаться в плед и трястись от страха перед каждым, кто ступает на порог моего дома. Хоть какие-то плюсы обнаруживались в моем бескрылом положении!

«Привет, мам, – набрала сообщение в телефоне. – Я дома, но ненадолго. У меня все хорошо. Я съела, кажется, все, что было в холодильнике. Но уже получила огромный мешок продуктов. Люблю тебя и надеюсь, что у тебя тоже все в порядке».

«Какое счастье, Теа, девочка моя! – тут же пропиликал телефон. – У меня тоже все хорошо. На работе до утра».

«Теперь буду наведываться почаще. А еще очень хочу тебя обнять», – ответила я.

«Отличные новости! Приготовлю для тебя что-нибудь вкусненькое. Надеюсь, скоро увидимся».

От избытка нерастраченных чувств я чмокнула свой мобильник и принялась за новый заказ. Вся эта обыденная суета: работа, курьер, переписка с мамой – помогала сосредоточиться и привести в порядок мысли и служила напоминанием о том, что я жива. Спустя еще три часа я удовлетворенно потерла глаза, закрыла ноутбук и распахнула окно. В лицо ударил прохладный ветер с запахом леса, сырости и влажного асфальта. На улице уже давно царила темнота. За время пребывания у Огненной реки я отвыкла от такого беспросветно черного неба и сейчас залюбовалась россыпью еще пока бледных вечерних звезд и темно-оранжевым заревом фонарей над городом.

Где-то в такой же тьме неизвестности, подумала я, меня ждет жемчужина, которую мне обязательно нужно найти. Сияет, переливаясь всеми цветами радуги, красивая до невозможности и заветная до дрожи в коленках.

– Вереск! – тихонько позвала я в окно. Удивительно, но это имя само по себе сорвалось с губ. Услышит ли меня мой Хранитель? Он ведь даже не знает, что я здесь.

Но он услышал. Спустя несколько минут влетел в окно светлым размашистым пятном, возникнув прямо из густой темноты. Приземлился на стол, уперся в меня пронзительными желтыми глазами, пристально изучил с головы до пят, сделал круг, задержавшись напротив моей спины, и лишь потом строгим голосом произнес:

– Как ты здесь оказалась?

Я закатила глаза и шумно выдохнула. То сам помогает мне совершать действительно отчаянные поступки, то смотрит на меня, словно на провинившуюся школьницу младших классов. Пусть хотя бы придерживается какой-то одной линии!

– Просто я за тебя волнуюсь, Теа, – вдруг тихо сказал он, и я оттаяла. – Ты без крыльев. Это опасно.

– Я прошла тропой Севера. То есть его Вратами… Быстро, как вы это делаете… – Я пыталась рукой изобразить хитрый способ моего перемещения.

– Самостоятельно открыла его Сумеречные врата? – догадался Вереск. И довольно хмыкнул.

От воспоминания о темноте, которая поглощает не хуже, чем Небытие, по спине пробежало стадо ледяных мурашек. Мой Хранитель, однако, выдохнул с облегчением.

– Перемещаться с помощью Сумеречных врат по крепко проложенной тропе – гораздо безопаснее, чем ходить по болотам Междумирья даже с крыльями, – сказал он. – Тропы Его Светлости очень надежны, и я могу быть за тебя спокоен.

Ну вот, теперь мне тоже наконец стало спокойно.

– Иди сюда, зазнайка, я соскучилась, – сказала я, протянув к нему руки. Больше не в силах выдерживать его непривычно тяжелый, пытливый взгляд, я предпочла надежно от него укрыться и крепко обняла моего дорогого друга. Запустила пальцы в нежные перья, уткнулась носом в пушистую грудь.

– Вереск?

– М-м-м?

– Ты же знаешь про этот чертов суд?

– Угу.

– Почему Совет против Севера?

– Не все в Совете против. Но вот его Глава с самого начала не соглашался назначить Севера вожаком нашей стаи. И его можно понять. Чужак, не известно откуда взявшийся на болоте, лишенный памяти о своем происхождении – и вдруг Правитель! Но наше решение было единогласным, и Грейг был вынужден уступить. Беспрецедентный случай! Но Грейг, по всей видимости, воспринял это как личное оскорбление.

– И теперь собирает доказательства своей правоты?

– Вероятно, так. Он уверен, что это была ошибка.

– Но вы ведь не ошиблись, верно?

– Конечно, нет.

– А что за «сильная нить» Севера, про которую говорила Вьера? Вы знали о ней?

Вереск вздохнул.

– Вьера имела в виду его принадлежность к древнему роду Правителей. Это многое объясняет. Но нет, мы об этом не знали. Раньше в нашей стае высшая власть переходила по наследству, а потом род Правителей угас. Александр, отец Севера, был последним из них. Но, насколько мне известно, он так никогда и не был вожаком. Как рассказывают, он имел бунтарский нрав и много времени проводил среди людей. Из-за проклятья и закона, запрещающего брак с человеком, он отрекся от стаи. Поскольку у Правителя не осталось наследников, вожаков стали выбирать.

– А Север? Про него ничего не знали, получается?

– Видимо, Александр решил полностью разорвать все связи с совами. И попросту спрятал сына.

– Но судьба все равно взяла свое, – я усмехнулась. – Север вернулся к своим. И Мерлан не спроста предложил его кандидатуру. Уверена, он все знал! – проговорила я заговорщическим шепотом.

– О да, скорее всего. Он все знает и все видит.

– Кстати! – я отстранилась от Вереска и посмотрела на него. – Мерлан был у меня. Он рассказал о жемчужине, которая может помочь раненому Большому сердцу… М-м-м… То есть Сердцу Алатеи. Эту жемчужину необходимо найти и «забрать». Тогда рана зарастет.

– И ты решила начать поиски отсюда? – недоверчиво прищурился мой друг.

Я тяжело вздохнула:

– Я решила начать поиски хоть откуда-нибудь! Это, – я обвела рукой комнату, – пока единственное место, куда я точно могу перемещаться. Я уже была тут с Севером, а расположение других его троп я еще не знаю.

– Так ты всерьез собираешься искать жемчужину? – Вереск, похоже, был действительно озадачен.

– Мне кажется, это не просто прихоть, а моя прямая обязанность, – я пожала плечами. – Мерлан мне не случайно об этом рассказал. Видишь вот это? – я приподняла на пальцах маленькие жемчужные бусинки. – В самый первый день я получила одну из них в подарок. Так сказал Мерлан. А потом они сами стали появляться на этой нити! Ты знаешь что это такое?

Вереск покачал головой.

– Я слышал только про жемчужины мудрости. У нас их еще называют «слезы Алатеи». Считается, что они могут исполнять любые желания. Но я был уверен, что это всего лишь красивая легенда. А твои… хм… даже не знаю.

– А я вот думаю, они каким-то образом связаны с даром Хранителя Искры. Каждая их них появлялась тогда, когда я обретала очередную порцию своей силы. Быть может, у меня получится отыскать и ту самую жемчужину.

– Теперь, когда печати сняты, есть большая вероятность найти необходимую тебе информацию об этих жемчужинах в нашей библиотеке. Я возьму это на себя, – с предвкушением сказал Вереск. О да, ему лишь бы только получить возможность зарыться клювом в книгу!

– Вереск, – я закусила губу. – У меня есть еще одна просьба. Мерлан сказал внимательно смотреть по сторонам и не отказываться от приглашений, если вдруг мир меня куда-нибудь позовет. Но вот беда – до сих пор меня так никто никуда не позвал! – Я шутливо надула губы. – Напрашиваться, конечно, это не самое достойное занятие – но я больше не могу откладывать. Я хочу посмотреть на то место, где живут совы. Хотя бы издалека. Хоть одним глазком.

Я вовсе не преувеличивала. После увиденной смерти, жестокой и беспощадной, что произошла у меня на глазах, после стремительно перевернувшегося с ног на голову мира, в котором существует какая-то своя, не ведомая мне, справедливость и нелепый суд, я ощущала какую-то неудержимую жажду жить, похожую на голод, что одолел меня по возвращении в этот мир. Хотелось наслаждаться каждым – таким мимолетным! – мгновением, потому что неизвестно, что принесет с собой следующий поворот судьбы.

– Пока у тебя нет крыльев, это невозможно, Теа, – он виновато посмотрел на меня. – Мы ведь живем на болоте. На краю Междумирья у самой границы с плотным миром, и потому наше болото вполне материальное. Без крыльев никак, прости.

Ладно, подумала я. Значит, в другой раз. Вереск на несколько мгновений о чем-то задумался.

– Когда Север вернется, он сможет проложить для тебя тропу. А пока я покажу тебе кое-что другое. Еще более прекрасное! Тебе понравится.

Его голос был по-прежнему невозмутим, но я готова была поклясться, что видела пару азартных огоньков, на миг промелькнувших в его глазах!

– Когда? – затрепетала я, прикусив губу от волнения. В моих глаза задорный огонь колыхался вовсю и норовил выплеснуться через край.

– Сегодня я на дежурстве. А вот завтра на закате с удовольствием с тобой прогуляюсь. В это время там особенно красиво.

От радости я сгребла своего Хранителя в объятия и даже пару раз чмокнула его в пушистую макушку.

– Эксперимент с твоим словцом снов – это была глупая затея, да? – пробурчала, уткнувшись носом в нежные перья. – Невена сказала, что я бы все равно не смогла увидеть его свет.

– Не смогла бы. Но никакой ловец света тебе не нужен для того, чтобы стать моим гостем, Теа, – Вереск строго на меня посмотрел. – Север проложит для тебя тропу, и ты сможешь приходить сама, когда захочешь. Но, кстати, благодаря твоей задумке на славу удался другой эксперимент. – Он довольно прищурился.

– Какой еще эксперимент? – нахмурилась я и принялась перебирать в памяти все необычные идеи, которые мы воплощали вместе с Вереском. А потом вспомнила!

– Да, крылья получились что надо! Только непослушные. – Я легонько пихнула его кулачком в грудь.

– Я дал слово тебя охранять, – ответил он ледяным тоном и суровым взглядом. И тут же лучезарно улыбнулся одними своими желтыми глазами.

Снова к нему прижалась, промурлыкав себе под нос слова благодарности, которые он наверняка уже услышал в моей голове. Спустя минуту, пробурчав что-то об отчаянных, но способных девицах, Вереск высвободился из моих цепких пальцев. На мой зов он прилетел прямо со службы, и теперь ему было пора возвращаться.

– До завтра, Теа. Приходи сюда перед закатом. Оденься, пожалуйста, полегче.

Заметил мое недоумение и добавил:

– Там, куда мы отправимся, довольно тепло.

Вот оно как! Закрыв за ним окно, я поежилась от холода, на который была щедра ноябрьская ночь. Несмотря на разливающееся под кожей предвкушение завтрашней прогулки, холод пробирал до самого сердца, напоминая о важном. О том, что я чуть было не упустила посреди суматохи и красок жизни: сейчас было самое время распускать узлы и вплетать последние нити, чтобы суметь сохранить память навсегда. Это было не только велением моего продрогшего сердца – но и моей обязанностью.

Не знаю, как прошло прощание с Эрной – меня на него, естественно, не пригласили – но я знала, что могу сделать для нее еще кое-что.

Я отыскала в шкафу коробку с воском, из которого лепила свечи. Прижав ее к себе покрепче, представила крыльцо «лохматого» дома, гладкую прохладную ручку и свое отражение в стеклянной двери, зажмурилась и тут же почувствовала, что меня зовет тропа. Несколько мгновений во власти тьмы – и я оказалась на месте.

Глава 2. Ключи

Драгоценная коробка благополучно пережила перемещение между мирами – а значит, я могла заняться воплощением своей задумки. Сосредоточенная решимость развеивала хаотичные мысли, роившиеся в усталой голове, и я принялась за дело.

Для начала я отправилась в лес, вооружившись ножом. Срезала несколько еловых веток. Сорвала по горсточке душистых трав из пучков, что так предусмотрительно развесила заранее над крыльцом под крышей. Из хвойных лап, скрепив их бечевкой, сплела венок и украсила его веточками полыни. Вооружившись молотком и гвоздями, уже давно перекочевавшими в мой «лохматый» дом, высунулась из окна, выходящего на реку, и прикрепила венок над резным наличником.

Теперь – свеча. Сняла со стола скатерть, обнажив грубую структуру дерева. Растерла между пальцами щепотку полыни. Сильный терпкий запах ударил в нос. Полынь пахла горечью, от которой щипало глаза, но в то же время – обещанием свободы, силой и торжеством духа. Ровно то, что было нужно. Стряхнула получившийся порошок прямо на стол.

Щепотка горечи и силы.

В ту же кучку раскрошила несколько цветков зверобоя, наслаждаясь его пряным сладковатым ароматом.

Щепотка жизни, которая всегда больше, чем смерть.

И напоследок – шалфей. Пробуждающий теплые воспоминания, раздвигающий границы и условности.

Щепотка бесконечности.

Взяла в руки несколько кусочков воска, погрела его дыханием, ощущая, как вместе с плавящимся ароматным комочком размягчается сердце.

Щепотка любви, чтобы все связать воедино.

«В моем сердце много места для тебя, – выдохнула в ладони нежностью, теплом, благодарностью. – Я тебя помню, Эрна. Пусть твой путь будет светлым».

Глаза застилали слезы, но я не обращала на них внимание. Сыпала травами на мягкий, податливый воск, перемешивала, сминая его, шептала какие-то слова, что приходили из пространства – не мои, но через меня. А затем, положив душистый комочек на стол, распластала его по поверхности, вложила в него кусок бечевки для фитиля и принялась выкатывать свечу, все так же сдабривая ее обрывками приходящих фраз.

Когда свеча была готова, слова продолжали звучать, и я взяла новый кусок воска, снова присыпала его травами и скатала еще одну свечу. И повторяла эти нехитрые действия снова и снова. Когда же слова наконец иссякли, передо мной лежали девять длинных и тонких свечей. Одну из них я воткнула в подсвечник, зажгла огоньком со своей ладони и поставила на окно, за которым висел венок.

Мысли сразу умолкли. Ко мне снова пришла тишина. Та самая, наполненная Вечностью.

Позволяя тишине заполнить всю меня до краев, мой дом и пространство вокруг, я медленно выдохнула и стояла, молча глядя в окно.

А когда насытилась тишиной, повесила на шею бусы с Вьериным посланием и отправилась в сторону Реки, наслаждаясь приятным прикосновением теплого песка к обнаженным стопам, почему-то изрядно подмерзшим. Ну да, какими же еще им быть! По своей комнате с башенкой, по деревянным ступенькам и гостиной, наполненной ароматами кофе, я бродила босиком, потому что перед своим экспериментом с вратами Севера забыла надеть туфли и заметила это только сейчас. Я вообще-то любила ходить без обуви, чувствовать прохладу земли в нашем саду и шершавую поверхность деревянного пола в доме. Любила выходить босиком на снег, гулять по студеной росе, но сейчас я от всей души радовалась, что песок под моими ногами становился все горячее. Возвращение в плотный мир, похоже, весьма меня вымотало, тело стало неприятно тяжелым и холодным, от чего я уже успела отвыкнуть за время моего пребывания рядом с пышущей жаром Рекой.

А может, это бусы на шее щедро делились со мной своим холодным потусторонним светом. Я поднесла их поближе к глазам. На первый взгляд они ничем не отличались от обычных: простые белые шарики размером с горошину, твердые и матовые со слегка бархатистым покрытием, чуть подсвеченные тусклым сиянием. Но я знала, что внутри них – драгоценность. Слова, тайны и мудрость. Возможно, ответы на мои вопросы. Или – новые загадки.

Но как же их разглядеть? Несмотря на то, что в моем доме у Каленого моста все тайное с поразительной легкостью становилось явным, бусинки открываться мне не спешили. Да я и не торопилась.

Для начала необходимо было как следует согреться. И я долго-долго бродила вдоль берега, поглядывая на клокочущую Реку. Иногда подставляла руку под ласковое пламя, открывалась для его настойчивого жара, что по-хозяйски забирался в мое нутро, прогревая меня до самой глубины души. Сидела на берегу, разглядывая всполохи, любовалась яростью и вместе с тем изяществом стихии, бушующей, непокорной и… живительной.

Наконец усталая и довольная, вернулась в дом. Залезла в ванну, чтобы смыть с себя песок и остатки этого невероятно долгого дня, размером с целую огромную жизнь и одну маленькую, но сокрушительную, смерть. Отмокала, убаюканная ласкающими сердце ароматами Невениных снадобий, растворенных в воде. И мерещилось мне, будто лес качает меня на могучих лапах, болото нежно укутывает моховым одеялом, а туман нашептывает проникновенную песню о волшебных мирах, о большой любви и преданности. Сквозь небольшое окошко мало-помалу стали пробиваться белесые сумерки и постепенно заполняли ванную комнату, напоминая, что новый день вступил в свои права – всем потерям, мраку и слезам наперекор.

Покрутившись у зеркала, я внимательно изучила свою спину с двумя длинными воспаленными росчерками от лопаток до талии. Как сумела, обработала их всеми по очереди целебными мазями, морщась от тягучей, пронизывающей боли. Странное дело: на смену тяжелым крыльям должна была бы прийти легкость, но за спиной, наоборот, будто повисло увесистое бремя. Передернув плечами, я всматривалась в отражение, пытаясь привыкнуть к своему новому облику. Некстати вспомнила водную гладь озера, в которой однажды увидела свои серо-жемчужные, широко расправленные крылья. Тогда я впервые ими любовалась.

Одинокая слеза скатилась с ресниц. Да, некоторые раны были еще свежи и заживать не спешили. Но, я знала, что однажды придет и их время. И быть может, в моем новом бескрылом состоянии мне будет проще вписаться в обычный мир. Когда-то это было мечтой. И вот она уже здесь – смотрит на меня из отражения. Мол, принимай подарок, раз уж изволила загадывать.

Кстати, о подарке.

Ловким движением руки смахнув в камин искру, я распалила огонь и, закутавшись в плед, уселась в кресле, поближе к пламени. Взяла в руки бусы и, перебирая их как четки, не сводила с них пристального взгляда, стараясь разглядеть спрятанное в них «письмо» или хотя бы подсказку, как его из бусин добыть. Быть может, для этого нужен специальный пароль или заклинание? Я попыталась во всех подробностях воспроизвести в памяти момент, когда Вьера передавала мне бусы, но ничего особенного так и не обнаружила. Она сказала только, что их можно будет «прочесть» в доме у Реки, будто бы никакого дополнительного ключа к ним и не требовалось. Или же она была уверена, что ключ находится у меня?..