Посланник хаоса

Посланник хаоса

Ксения Аносова

Редактор Ольга Цевелева

© Ксения Аносова, 2025

ISBN 978-5-0068-3290-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОТ АВТОРА

Дорогой читатель,

эта история не просто пересказ древних мифов, а моя попытка взглянуть на легенды глазами тех, кто остался за пределами славы.

Вы не увидите привычных разделов или глав, здесь всем властвуют руны – древние символы старшего футарка, хранящие в себе тайну и движение сквозь время.

Книга разделена на три пути – три атта футарка:

Атт Создания – начало, зарождение и формирование мира героини.

Атт Созидания – путь борьбы, выбора и поиска силы в хаосе.

Атт Разрушения – кульминация, когда всё сотворённое либо рушится, либо возрождается в новом виде.

Я благодарю каждого, кто прошел со мной путь от первых строк до последних страниц.

Пусть руны, что легли в основу этой книги, станут для вас не только символами древней магии, но и ключами к пониманию себя.

ПРОЛОГ

Я пишу отсюда, потому что мне больше ничего не осталось. Это моя цель, моя карма, мое предназначение, навязанное мне всеми, кто существует в этом мире. Кто я? Имею ли я право на ошибку? Что мне делать?

Слова сжимаются в горле. Я не могу больше говорить. Не могу чувствовать. Я ничего не могу.

На меня возложена слишком тяжелая ноша. Мне не по силам нести этот крест. Неужели я должна изменить этот мир и спасти всех от кары небесной?

Они следят за мной, как за самым сильным и разрушительным оружием. Мне не дают говорить. Не позволяют остаться наедине с собой.

Они смотрят на меня, словно огромные статуи, у которых никогда не закрываются глаза. Они даже не моргают. Мне страшно. Почему я? За что мне всё это?..

Девушка не успела дописать последние слова, из-за чего буквы стали неровными, крупными, заполняли почти всю строку ее маленького, старого, потертого блокнота, который она чудом смогла сохранить. Так выглядели слова отчаяния.

Она быстро спрятала блокнот в тайник и вжалась в стену, стараясь дышать как можно тише. Нельзя паниковать, нельзя чувствовать страх, нельзя сделать лишнее движение, иначе они всё узнают.

Послышался скрежет металла и глухой звук шагов, расходившийся по всему помещению. Казалось, будто гремел гром, или огромные тонны воды ударялись о скалы, забирая с собой тяжелые глыбы.

Шаги становились всё громче. Прозрачная сияющая завеса, отделявшая девушку от ее «охраны» и дававшая хоть какую-то защиту, начала испаряться.

А это значит…

Начался обход.

Атт 1. Создание

«Внимайте словам моим, боги и смертные,

Великие дети Хеймдалля и малые!

Ты, Один, желаешь, чтоб речь повела я

О судьбах предвечных всего, что живет» – Прорицание Вёльвы. Старшая Эдда.

Феху – богатство

Маленький домик на окраине города. Маленькое хозяйство: скромный огород, беседка, оплетенная виноградной лозой, клумбы с цветами, где, на удивление, не было ни единой лишней травинки, черная хромая кошка с огромным шрамом и пустой глазницей, оставшейся после борьбы за территорию и пищу. Ничего примечательного. Ничего интересного. Просто домик в глуши, посреди леса, посреди высоких деревьев, среди тишины и одиночества.

Девушка открыла деревянную дверь и вышла на улицу с двумя большими ведрами. Белое платье было всё в пятнах и грязи, черные длинные волосы небрежно собраны в пучок, который, казалось, вот-вот развалится, и непослушные пряди упадут на бледные нежные плечи. Она улыбалась. Яркое солнце слепило и заставляло щуриться, отдавая ей всё свое тепло.

Она уже не помнила, почему решила носить это платье, когда-то давно подаренное отцом «на вырост». Когда-то давно, когда он был жив. Не помнила, почему они остались жить здесь, почему убежали из города, где было всё, почему потеряли свое состояние. Почему остались одни.

Тонкое платье развевалось на ветру, обножая стройные ноги. Удивительно, как такая красота и чистота могли оказаться в столь отвратительном и богом забытом месте. Казалось, она была принцессой, о которой матери рассказывают своим дочерям перед сном, чтобы показать пример и дать беспомощной малышке призрачную надежду на прекрасного принца, который влюбляется непременно в красивую, стройную и утонченную леди, оказавшуюся случайно в лесу и при этом не растерявшую своего великолепия.

На самом деле не было ни единого слова, которое могло бы ее описать. Один взгляд останавливал время, менял частоту пульса. Ты останавливался, словно мертвый, и падал к ее ногам. Ничего не имело значения рядом с ней: ни ее грязное платье, ни спутанные волосы, ни обстановка вокруг.

Едва она посмотрит на тебя своими глазками цвета болотной воды, в которой тонет каждый, ступивший на запретную территорию. Глазки, в которых, казалось, застыли неупокоенные души, в которых каждый не до конца разложенный труп напоминал об опасности. И никто не мог владеть собой в эти секунды. Она была частью той опасной стихии, того опасного леса, которым родители пугают своих детей, где глубокой ночью слышатся голоса и вопли, где звери замирали, не издавая ни звука, и смотрели в глубь, ожидая, пока выйдет то, что там всегда пряталось.

Она легко, босиком пробежалась по еще сырой утренней траве к колодцу. Холодная вода с плеском встретила железное ведро, наполняя его утренней свежестью. По близости села маленькая птичка, перья которой отражали солнечный свет. Она медленно двигала головой в поисках насекомого или сладкой ягоды. Тишина и покой. Так можно было описать это место.

Когда ведра были наполнены, красавица начала размышлять о том, что сделать в первую очередь: полить ли цветы, огород или сначала напоить несчастную кошку, прибившуюся к ним ровно в тот момент, как мертвое тело отца упало на землю.

Мир исчез, она закрыла глаза.

«Нельзя думать о плохом, нельзя, нельзя, нельзя», – проносилось в ее голове. Но всякий раз, когда реальность отступала, на маленькую пятилетнюю девочку снова сияющими глазами смотрел ее папа, самый родной человек, прошедший вместе с ней ее страхи, учивший ее быть сильной и смелой, показавший ей крошечную часть этого мира.

И в тот же момент свет в его глазах превращался в жар огня, поглощающего всё на своем пути. Слышались крики, топот ног, все суетились, а папа, стоя перед ней на коленях, держал ее за руку, стараясь успокоить и прикрыть собой весь тот ужас, творившийся в тот день. И тогда рука девочки ощутила что-то очень теплое и вязкое. Почему-то она стала багрово-красной. Ладонь отца задрожала. Изо рта потекла кровь, а клинок, оказавшийся в его груди, был таким холодным, что языки пламени уже не казались опасными.

– Прости, я… – всё, что она услышала, прежде чем мать унесла ее прочь от этого страшного места.

А дальше была лишь темнота…

Девушка моргнула, стараясь прогнать ужасную картину и вернуться в реальный мир. Сердцебиение участилось. Пришлось постоять какое-то время и нормализовать дыхание. Кошка спрыгнула со своего пригретого на лавочке места и крутилась вокруг ног, обтираясь то своей мордочкой, то хвостом. Возможно, так она проявляла свою заботу и говорила: «Не бойся, дорогая, это всего лишь воспоминания, сейчас всё хорошо, тебе нечего бояться».

– Каиса! – послышался голос. – Мне нужна твоя помощь!

Девушка очнулась от своих мыслей и, совсем забыв про ведра с водой, побежала к дому.

– Да, матушка?

– Подай мне, пожалуйста, вон те цветы с подоконника. – Женщина сидела в небольшом кресле, украшенном каким-то символом, состоящим из трех взаимосвязанных дуг без начала и конца, и разноцветными платками. На коленях лежала пряжа со спицами, но вязание по какой-то причине так и не было начато. После смерти мужа она значительно постарела, ей было тяжело ходить; лицо опустилось, глаза потухли, брови всегда были напряжены, а волосы почти все поседели. Создавалось ощущение, что это сидит какая-то старуха, а не некогда красивая женщина слегка за сорок пять.

Каиса подошла к подоконнику, где лежали сухие бутоны розовых гвоздик, собранных в саду, и отдала их матери. Женщина взяла их в руки и, смотря в окно, аккуратно сжала в руке. Маленькие хрупкие лепестки ломались и падали на дощатый пол. Стало тихо.

– Матушка, тебе нехорошо?

– Нет, дорогая, просто пришло мое время, недолго мне осталось. Они придут и за мной. – Она склонила голову набок и с тоской посмотрела на дочь.

– Кто придет? – насторожилась девушка, присев на колени возле кресла. – Тебе, наверное, снова что-то приснилось. Ничего страшного!

– Они уже стоят на нашем пороге, придется платить по счетам.

– Тебе нужно отдохнуть, матушка.

– Дай мне руку, милая. – Она протянула свою ладонь к девушке. Каиса молча положила пальцы на огрубевшую кожу матери, стараясь ее успокоить.

Но не успела она сказать и слова, как лицо матери изменилось, глаза широко открылись, а в другой руке оказалась спица, заточенная словно нож. Она сильно сжала руку Каисы и повернула запястье. Не ожидая такой реакции, девушка помедлила. Руку пронзила острая боль. На предплечье появился вырезанный символ, состоящий из двух линий одинаковой длины, сходящихся в одной точке. Окровавленная спица упала на пол. Рука матери ослабла.

– Они придут и за тобой. Помнишь знаки, что мы рисовали на нашем доме? Запомни их, они смогут тебя защитить. – Она указала на кровоточащую рану. – Она защитит тебя.

Посмотрев на свое предплечье, Каиса узнала на нем руну Кеназ. Еще в детстве она выбрала ее себе в качестве оберега и в любом месте рисовала, чтобы привлечь любовь и найти свет в темноте, так сильно ее пугающей… Такие знаки они и вправду рисовали вместе с матерью на камнях, вырезали их на дереве. Она даже знала несколько специальных правил и последовательностей рун, чтобы привлечь то или иное событие в жизнь. Но почему-то единственное, что просила рисовать мать после смерти отца, были руны защиты. Вскоре символы стали покрывать не только порог их дома, но и были зарыты в каждом углу сада, а также появились на одежде, которую носили чаще всего.

– Что мне с этим делать? – прошептала Каиса.

Но мать уже не слышала. Ее взгляд застыл. Дыхание оборвалось. Сердце остановилось…

По щекам потекли слезы. Она уже не знала, от чего ей было больнее: от раны на руке, от смерти матери, от своего бессилия, от предстоящей угрозы или от ощущения одиночества. Она так и держала руку женщины, с которой провела всю жизнь, упиралась лбом в ее колени и плакала, не зная, что делать дальше.

Почему все происходит именно с ней? Почему ее преследует смерть? Почему все происходит именно так?

Небо заполонили тучи, стало темно. Вдалеке периодически сверкало, слышались раскаты грома, а по крыше начал медленно стучать дождь, каждая капля которого больно стучала по барабанным перепонкам. Стало не по себе. В воздухе чувствовалось чье-то присутствие.

Каиса подняла взгляд к окну, стараясь разглядеть что-то сквозь слезы. Вокруг маленького заборчика, огораживающего территорию участка, стояли существа в длинных одеяниях, мехах и кожаных полуперчатках. В чьих-то руках были клинки, у других – лук и стрелы, у третьих – длинные мечи с золотой рукоятью. Они стояли не двигаясь, словно ожидая чьей-то команды.

Туман начал сгущаться.

И тогда все началось.

Уруз – сила

Именно в этот момент жизнь разделилась на «до» и «после».

Еще недавно милый уютный дом, где жила прекрасная хозяйственная семья, стал погружаться во мрак и походил больше на обитель Хель, окруженный смертью, болью и страданиями.

Всё повторялось. Снова смерть. Снова удушающая боль в груди. Крик, рвущий горло, но так и не сумевший выйти на свободу. Мир снова оставлял ее одну, забирал всё самое ценное, испытывал ее волю и терпение. Опускал всё ниже на дно, где мерзкие существа так и ждали, чтобы разорвать ослабшее тело на куски и насытить свои вечно голодные желудки.

Неужели эта боль так и будет следовать за ней по пятам?

Она закрыла глаза, стала представлять своего отца, матушку, счастливую семью, где царит любовь и спокойствие, где она всего лишь маленькая пятилетняя девочка, которая играет с бабочками в большом цветущем саду и совершенно не знает, что такое смерть.

Эмоции бушевали. Хотелось плакать, кричать, биться головой о стену, делать хоть что-нибудь, лишь бы не стоять вот так на коленях в одной из комнат, продолжая держать руку мертвой матери. Тело словно выпало из этого мира, его будто уже и не существовало вовсе. Каиса не чувствовала ни рук, ни ног, ни биения собственного сердца, отчаянно качающего кровь по ослабшему и до ужаса напуганному организму.

Впереди, где-то в этой темноте и разноцветных звездах, что появляются, если сильно зажмуриться, возникла темная фигура. А может, всё так и закончится? Может, это и есть смерть, что вот так просто забирает души в свое царство и обрекает их на вечные скитания под землей?

Однако фигура и не думала исчезать, подарив девушке долгожданную свободу от бремени настоящего мира. Она приблизилась, и теперь можно было различить ее черты. Это была старуха с длинными черными волосами и морщинистым лицом, так обтянутым кожей, что, казалось, перед глазами просто живой череп с бегающими в разные стороны белыми глазными яблоками, не имеющими зрачков. Сухая тонкая рука прикоснулась к лицу, и сквозь чужие пальцы можно было видеть, как открывается рот, смыкаются губы, произносится одно единственное слово, громом разносящееся во всем сознании и давящее на мозг с такой силой, что начинает казаться, будто он сейчас лопнет.

– Ты!

– Ты сможешь сделать это. Ты – спасение всего. Без тебя мир сгинет. Тебе нужно изменить его мнение. Изменить ход времени. Победить смерть. Я доверяю лишь тебе. Слушай меня. Слушай Вельву. Спаси его. Спаси всех нас.

Каиса раскрыла глаза. Голова уже не так сильно болела, однако звуки грома продолжали разноситься по комнате. Небо на секунду озарила яркая вспышка, и этого мгновения было достаточно, чтобы понять: воины, стоящие за забором, теперь находятся возле ее окна и пристально смотрят внутрь.

Адреналин подскочил, дав девушке возможность встать на ноги и ринуться в дальний угол комнаты, где была дверь. Рука невольно схватила небольшой блокнот, лежащий на столике, куда они с матерью записывали рунические скрипты и общие замечания по ведению хозяйства. Прижав его к груди, Каиса выбежала из комнаты.

В голове сами собой начали произноситься слова заговора, что она учила в детстве, с целью защитить себя от тех самых чудовищ, прячущихся в темноте. В этот момент руна Кеназ на ее руке озарилась пламенем. Жжения не последовало, однако огонь начал перебегать на стены, пол, ближайшие предметы, а после поглотил почти всё пространство и яростно поскрипывал, съедая обугленные деревянные доски. Дым мгновенно заполнил комнаты и начал усердно пробираться в легкие, из-за чего дышать стало еще труднее.

Каиса упала на пол. Глаза начали слезиться, сознание помутнилось. Где-то вдалеке или же совсем рядом (девушка так и не смогла разобрать), помимо треска огня, слышались чьи-то грубые шаги, дыхание и лязг металла. Дом трясся, с каждой секундой продолжая терять в огне свои части. Ее рука тянулась куда-то вперед в надежде найти хоть что-то, способное помочь выбраться.

Надежду пришлось оставить, когда деревянные раскосы, удерживающие крышу, начали медленно падать вниз. И все снова погрузилось во мрак.

Блокнотик, что Каиса все это время прижимала к груди, медленно начал раскрываться, падая вместе с ее рукой, так и не ослабившей хватку. Надпись в нем гласила: «Начало всего».

В те времена, когда не существовало ничего – ни земли, ни неба, ни солнца, ни луны – на севере, в ледяном краю Нифльхейм, где все было окутано тяжелым мрачным туманом, скрывающим небо, явился родник, давший ток двенадцати ядовитым рекам, названным Эливагар. Вода замерзала, но продолжала держать свой путь в царство огня Муспельсхейм, что находился по другую сторону огромной бездны Гинунгагап. В царстве пожара вечно горел багровый свет, всё вокруг пылало, и лишь искры, раскалённый камень и уголь заменяли там землю и небо. На краю же стоял Сурт – древний владыка с пылающим мечом в руках. Для него всё было едино – и холод, и жар.

Пройдя свой тернистый путь и добравшись до тепла, частички льда начали таять. Из него на свет появился великан Имир и корова Аудумла. В один момент Имир уснул, и тогда из-под его левой руки начали выступать капельки пота, которые чудесным образом преобразились в женщину и мужчину, а из-под ног великана вышел Трудгельмир с шестью головами. Так появились великаны, что стали прародителями жестоких гримтурсенов1.

Имир и его потомство пили молоко Аудумлы, что в свою очередь питалась ледяными глыбами, находящимися в бездне. Прошло время, и на камне начали расти волосы, на второй день появилась голова, а на третий – сам человек с именем Бури, что взял себе в жёны одну из отпрысков Имира. У его сына Бора родились от дочери великана Беслы трое мальчиков: Один, Вили и Ве – первые Боги, называющие себя асами. Однако жить рядом с Имиром было непросто. Мрачный мир, в котором они жили, не имел никаких порядков и правил, везде была им предначертана смерть. Лишь бездна могла укрыть их от беспощадного холода и жара. Тогда в душах окрепших и возмужавших сыновей Бора впервые появилась ненависть. Они возненавидели великана и жизнь в пустоте, именно поэтому решились на первое в мире убийство, что породило новую жизнь.

Один отрубил голову Имира, и хлынула его кровь таким сильным потоком, что все великаны утонули в серых и соленых, как море, ручьях. Лишь внук Имира Бергельмир и его жена смогли спастись, спрятавшись в ящике, ставшим для них лодкой. Из плоти Имира сделали землю, из костей – утёсы и горы, из зубов и осколков костей появились камни и песок. Кровь стала морями, что окружали весь мир. Из черепа же воздвигли небо, по которому вечно плывут облака – мысли убитого. В ночное же время можно было увидеть звёзды и кометы, что были искрами от огней Муспельсхейма. Из ресниц Имира Один, Вили и Ве создали стену, отделяющую их от великанов. Так появился Мидгард.

Никто не населял эту землю, не ходил по полям и лугам, не ловил рыбу в реках, не строил дома. Тогда сыновья Бора стали искать людей и однажды наткнулись на два дерева – Ясень и Иву. Обнял их Один и вдохнул в них жизнь, Вили подарил им волю и разум, а Ве вырезал из них человеческое туловище и вселил в них эмоции. Аск (Ясень) и Эмбла (Ива) стали мужчиной и женщиной, что поселились в Мидгарде и породили весь род человеческий.

Пророс сквозь все девять миров огромный ясень, имя которому Игдрассиль, что был выше небес. Первый корень его тянется в Нифльхейм – темный мир. Второй – уходит в царство великанов Йотунхейм, где хозяйствует Мимир. В теле Имира завелись черви, и появились тогда карлики, поселившиеся под землей – Нидавеллир. Миру предстал Альвхейм с прекрасными солнечными альвами2 и Ванахейм, откуда родом Ваны. Последний же корень уходит в Асгард, где правит Один-Всеотец, охраняющий источник Урд. В ветках Игдрассиля стала бегать белка Рататоск, переносящая вести через миры от дракона Нидхегг, грызущего корни древа, до орла, восседающего на ветвях. Четверо оленей начали кормиться его листьями, а многочисленные змеи – сновать среди корней.

У источника Урд сидят Норны, что плетут судьбу каждого существа в этом мире, следят за Игдрассилем и берегут источник. Урд – старшая норна, она есть прошлое. Вторая – Верданди, ей принадлежит настоящее. И третья сестра – Скульд, знающая будущее.

Однажды Один пришел к Игдрассилю (обычно боги не путешествуют по нему, для их передвижения создан радужный мост Биврёст, на который не может ступить ни один великан или карлик) и повесил себя на нем, проткнув бок острым копьем, что приносило ему немало мучений. Пробыл так на дереве Всеотец в одиночестве девять дней без еды и питья, и на последний открылись ему великие знания о рунах. Тогда освободился он от своих страданий, и появилась в мире магия, и весь мир был в его власти…

Ветер продолжал быстро и шумно перелистывать страницы, пока надписи не исчезли. В то время к Каисе подошел огромный человек с рыжей бородой, в которой можно было заметить частицы недавнего приема пищи, капли дождя и красные пятна крови. Его светлые волосы кое-где были сплетены в косу. Он был настолько силен и могуч, что даже деревянные доски, падая с крыши ему на голову, разбивались в щепки, лишь только касаясь его тела. Его одежда была сделана из кожи и меха какого-то очень пушистого животного, на каждой складке были высечены символы, точно такие же, что писала Каиса в свой блокнот. Одеяния были туго подпоясаны золотом и, по всей видимости, только усиливали его силу и могущество. На руках у него были железные перчатки, казалось, они могут выдержать любую температуру и помогают укрепить хватку.

В одной из них он держал молот, сделанный с особым искусством, его форма была более многогранна, нежели обычный инструмент, помогающий в хозяйстве. При этом он украшался различными символами и знаками, а на деревянной рукояти еле заметно было выгравировано «Тор, сын Одина».

Мужчина одной рукой поднял лежащее тело Каисы так, что ее голова откинулась назад, а черные волосы окончательно распустились и медленно поползли по полу, собирая частички пепла и пыли. Шагая сквозь языки пламени, он ни разу не дернул ни одним мускулом, не сжал зубов и шел так ровно, будто вовсе не чувствовал высоких температур, так и жаждущих поглотить в себя всё, что окажется на пути.

На улице его ждала небольшая деревянная карета, к которой были привязаны двое когда-то белых козлов, утративших свой благородный цвет в грязи и глине, покрывающей их тела прямо до шеи. Ярко-зеленые глаза смотрели куда-то в глубину леса, ожидая команды.

– Тангриостр, Тангриснир, ступайте на Биврёст, мы возвращаемся в Асгард! – произнес мужчина.

Снова грянул гром, карета тронулась, а Каиса так и осталась висеть на его руке, прижимая к себе блокнот.

Поднялась пыль, и сотни разноцветных звезд объяли несущуюся карету, оставляя сожженную землю без хозяина. Так они покинули Мидград.

Каиса очнулась чуть позже. Вокруг было темно. Только благодаря маленькому окошечку на противоположной стене в комнату попадал лучик света. Мелкие частицы летали в воздухе. Пахло железом и сыростью. Глаза никак не могли привыкнуть к свету, а легкие отказывались пускать в себя настолько затхлый воздух. Голова гудела, наполняясь чьими-то голосами, совершенно не были похожи на привычный поток мыслей.

Сволочь… Они все мертвы из-за тебя, ты во всем виновата… Что теперь будешь делать… Твое место здесь… Ты ничтожество…

Каиса закричала. Перед глазами мелькали образы прошлого: смерть отца, колодец, горящий дом, смерть матери. Все горит. Пожирающее пламя словно гонится за ней по пятам, обжигая ступни и желая поглотить ее всю, превратить в пепел, соединить с почвой и наконец-то забрать у нее все за совершенные ошибки. Помещение озарилось светом, глаза горели от боли, заставив девушку зажмуриться. Неужели час расплаты пришел?

В помещение вошли несколько человек (если они, конечно, таковыми являются). Загорелись факелы, стало светло и очень жарко. Замелькали тени. Где-то вдали раздался истошный вопль, эхом отражающийся от стен. Вошедшие были намного выше обычных людей и выглядели слишком уж однообразно и неестественно. Широкие плечи, ровная осанка, кожаная одежда и очень много золота, из-за которого казалось, что сами воины, как их назвала Каиса, были вылеплены из драгоценного металла и вовсе не являлись людьми.

Только сейчас девушка смогла рассмотреть помещение, в котором оказалась: каменные стены, решетки, мерцающие странным зеленоватым светом, и огромное пространство, которое казалось бесконечным. Оказалось, что Каиса находится в самом начале эдакой тюрьмы, а дальше, вглубь этого пропахнувшего сыростью и испражнениями места, можно было обнаружить, или, скорее, услышать, еще нескольких «поселенцев», начавших истошно вопить, увидев свет.

Воины прошлись по всему периметру, а один из них остановился возле камеры Каисы. Даже не глядя на девушку, он бросил ей что-то под ноги и ушел вместе с остальными. Когда шаги стихли и в помещении снова воцарилась мертвая тишина, можно было спокойно посмотреть брошенный «подарок». Внутри небольшого свертка лежал ломтик хлеба и что-то похожее на кусок мяса, однако о его происхождении и свежести Каиса говорить не могла. Судя по всему, данный презент был обедом (или же ужином, счет времени она уже давно потеряла). Есть не хотелось, поэтому девушка завернула все обратно в ткань и отложила в дальний угол своей голой комнатушки.