Нефритовое Сердце Империи

Чжэн Удао

Нефритовое Сердце Империи

Глава 1. Праздник Фонарей

Воздух в имперской столице Лоянга был густым и сладким, словно патока. Он соткан из дыма тысяч жасминовых палочек, что курились у домашних алтарей, из пряного аромата имбиря и чеснока, доносившегося с уличных жаровен, и едва уловимой свежести, что веяла с покрытых инеем крыш императорского парка. Ночь, тёмная-тёмная, как чернильная тушь, была разорвана на кусочки огнём. Алыми, золотыми, изумрудными фонарями – бумажными, шёлковыми, стеклянными. Они плыли призрачными флотилиями по тёмной глади каналов, отражаясь в воде двойным сиянием. Они качались на ветру под карнизами домов, отбрасывая танцующие тени на лица смеющихся детей. Они горели в руках девушек, загадывавших в этот вечер сердца свои заветные желания.

Праздник Фонарей был днём, когда духи предков спускались погостить у живых, а строгая конфуцианская упорядоченность мира на миг отступала перед всеобщим, почти языческим ликованием. Улицы, мосты и площади гудели, как растревоженный улей. Торговцы сновали в толпе, предлагая горячие лепёшки «юэбины», сладкие шарики из клейкого риса и глиняные свистульки. Слышался перезвон колокольчиков, смех и оглушительные хлопки фейерверков, что, взмывая в небо, рассыпались дождём из рубинов и изумрудов, ненадолго освещая залитые народом улицы, словно днём.

Но для Академии «Синхон Лиэнхуа», этого цитадели знания и утончённости, расположенной на отшибе, в самом сердце Императорского парка, праздник обернулся кровавым кошмаром. За высокими стенами, обвитыми спящим плющом, царила тревожная тишина, нарушаемая лишь эхом далёкого веселья. Сюда не долетали ни песни, ни запахи праздничной еды. Лишь лунный свет, холодный и беспристрастный, струился сквозь ажурные решётки окон.

В тихом, отдалённом павильоне библиотеки, пропитанном запахом старой бумаги, сандалового дерева и сухой туши, воздух был иным. Он был тяжёлым, медным, с явственной нотой крови, что заставляла сжиматься сердце даже у самого бесстрастного стража. На отполированном до зеркального блеска паркетном полу из тёмного дерева, в причудливой тени от высокого, до самого потолка, лакированного книжного шкафа, лежало тело. Поза была неестественной, руки раскинуты, словно в немом удивлении. Молодой человек. Одетый в дорогие шелковые одежды цвета морской волны, расшитые серебряными нитями – стихи воды, символ его клана. Это был Ли Вэй, единственный наследник могущественного клана Лун, блестящий ученик Академии, чьё будущее виделось ясным и прямым, как императорская дорога на юг.

Его смерть была бы страшным ударом в любой день, но сегодняшняя ночь делала её вдвойне кощунственной. Праздник жизни был осквернён тишиной смерти. Однако настоящая трагедия, масштабы которой лишь предстояло осознать, заключалась не только в этой оборвавшейся молодой жизни. Рядом, в стене, за потаённой заслонкой, зиял пустотой вскрытый сейф. Его железные дверцы были сорваны с петель каким-то нечеловеческим усилием. Внутри не было ничего, кроме пыли. Исчез бесценный свиток – чертёж «Нефритового Сердца». Революционного гидравлического насоса, детища лучших умов империи, способного напоить засушливые земли севера и дать невиданную мощь императорскому флоту. Секрет, за который многие – слишком многие – были готовы убить и умереть.

Тишину в павильоне, давившую на уши, нарушили осторожные, почти неслышные шаги. У входа, отбросив длинную, искажённую тень на освещённый единственным висящим фонарём порог, замерла одинокая фигура. Сюй Мин стоял, впитывая мрачную картину: изящный беспорядок, тёмное пятно на полу, зияющую пустоту сейфа. Он почувствовал, как знакомое, давно задавленное чувство – щемящее, холодное ожидание загадки – шевельнулось в его груди, подобно старому недоброму знакомому.

Праздник Фонарей для него окончился, так и не успев начаться.

Глава 2. Тень прошлого

Сюй Мин покинул пределы Академии «Алый Лотос» ещё до того, как первые лучи солнца растопили ночной иней на загнутых крышах павильонов. Воздух, ещё недавно густой от сладковатого дыма и праздничного смрада, теперь был холодным и острым, словно лезвие циркуля. Он шёл быстрым, но бесшумным шагом, не глядя по сторонам, его тень, короткая и бесплотная, скользила по влажному камню мостовой.

Вернувшись в свою обитель – две скромные комнаты в глухом переулке, где сдавалось внаём всё, от чердаков до чуланов, – он первым делом заварил чай. Не ароматный «Те Гуань Инь», что пили в высших кругах, а горький, терпкий «Пу Эр», способный прочистить ум и прогнать остатки сна. Пока вода закипала в простом глиняном котле, он стоял у окна, глядя на утренний город. С праздника возвращались уставшие, но довольные люди, подметали улицы, разносчики начинали свой утренний крик. Жизнь шла своим чередом, будто в ту ночь в академии не оборвалась чья-то жизнь и не был украден секрет, способный перевернуть империю.

Он был следователем. Бывшим. Слово обжигало изнутри, как глоток слишком крепкого вина. Он оставил службу в Имперском Следственном Приказе два года назад, после дела о «Шёлковом заговоре». Дела, которое он вёл с юношеским пылом и которое обернулось пылью и прахом. Ключевые свидетели исчезли, улики растворились в воздухе, а могущественные чиновники, которых он пытался прижать, отделались лёгким испугом. Его наставник, Линь Шэнь, тогда с сожалением посоветовал ему «не раскачивать лодку». Он не послушался. И проиграл. Отставка была не добровольной – её ему мягко намекнули оформить, дабы сохранить лицо.

С тех пор он жил тихо, подрабатывая частными поручениями для тех, у кого хватало наглости или отчаяния искать правду в тени закона. Он научился глушить в себе тот самый зуд, холодное ожидание загадки, что шевельнулось в нём сегодня ночью. Но некоторые запахи, как запах крови в библиотеке, ворошат память.

Его размышления прервал стук в дверь. Негромкий, но настойчивый. Сюй Мин не двинулся с места, дав чаю настояться. Он знал, кто это. Весть о смерти наследника клана Лун и краже «Нефритового Сердце» уже долетела до ушей тех, кому положено быть в курсе. И они, конечно, вспомнили о нём. О затравленном лисе, которого можно снова выпустить на охоту, когда свора гончих бессильна.

Он открыл. На пороге стоял Цзи Хуафэй, чиновник из Министерства Надзора, невысокий, полный мужчина с лицом, напоминавшим запёкшуюся лепёшку. Его одежда была простой, но качественной, а взгляд маленьких, запрятанных в складки кожи глаз – острым и оценивающим.

– Сюй-сяншэн, – кивнул Цзи, без приглашения переступая порог. – Вы уже слышали, конечно.

– Вести из академии разносятся быстрее, чем запах гнилого мясо, – равнодушно ответил Сюй Мин, возвращаясь к своему чаю.

– Клан Лун в ярости. Давят на министров. Императору доложено. Нужно найти того, кто это сделал, и вернуть чертёж. Быстро и тихо.

– У Следственного Приказа много способных людей, – отхлебнул Сюй Мин горьковатой жидкости.

– Способные люди запутались в придворных интригах, как шелкопряд в коконе, – Цзи усмехнулся беззвучно, лишь скривив губы. – Им мешают фамилии, связи, взятки. А вам – нет. Вы вне игры.

– Я вне всего, – поправил его Сюй Мин. – И намерен там оставаться.

– Я так не думаю, – Цзи подошёл ближе, и его голос понизился. – Тот почерк… Инсценировка. Чистка следов. Слишком уж напоминает кое-что из твоего старого, незавершённого дела. Не правда ли?

Сюй Мин не подал вида, но внутри у него всё сжалось. Цзи знал, куда бить.

– Прошлое похоронено, – сказал он твёрдо.

– Некоторые трупы имеют привычку воскресать, – парировал Цзи. – Я дам тебе официальный статус. Ограниченный. И напарницу.

– Напарницу? – впервые за весь разговор Сюй Мин поднял брови.

– Эксперта. Из «Дома Алых Лисиц». Они лучшие в империи по механизмам, замкам и всему, что шестерёнки крутит. «Нефритовое Сердце» – их детище. Они кровно заинтересованы в его возвращении. Девушку зовут Аюй. Умна, как бес, и глазаста.

Сюй Мин мысленно выругался. «Алые Лисицы» – гильдия инженеров и изобретателей, чьё влияние при дворе росло с каждым днём. Их участие означало, что дело пахнет не просто убийством, а большой политикой. А приставленная «напарница» была не помощником, а надзирателем, щупальцем гильдии, которое будет следить за каждым его шагом.

Цзи, видя его молчание, положил на стол маленькую нефритовую бирку – временный пропуск и знак полномочий.

– Она ждёт тебя у входа в Императорский парк. Час Змеи. Не заставляй даму ждать.

С этими словами чиновник развернулся и вышел, оставив в комнате тяжёлое молчание.

Сюй Мин подошёл к столу, взял бирку. Камень был холодным и гладким. Он снова чувствовал тот самый зуд, щемящее ожидание. Но теперь к нему примешивалось что-то иное – горечь от того, что его снова втягивают в игру, из которой он когда-то вырвался. И тень его старого провала, длинная и безжалостная, снова легла на его путь.

Глава 3. Лисья маска

В час Змеи солнце уже поднялось над столицей, превратив ночной иней в блестящую росу на листьях бамбука и цветах пионов в Императорском парке. Воздух был свеж и прозрачен, пах влажной землёй и сладковатым ароматом цветущих османтусов. Сюй Мин стоял у резных каменных ворот, ведущих в заповедную зону Академии, и с безразличным видом наблюдал, как чиновники в синих халатах и стражники в лакированных доспехах суетятся вокруг, словно муравьи, потревоженные в своём гнезде.

Он сжимал в кармане рукава холодную нефритовую бирку.

– Сюй-сяншэн?

Голос был спокойным, мелодичным, но без единой ноты подобострастия или неуверенности. Он обернулся.

Перед ним стояла молодая женщина. Невысокого роста, в простом, но отлично сшитом платье из серого хлопка, более подходящем для мастеровой, чем для придворной дамы. Волосы её, чёрные, как смоль, были туго заплетены в практичную косу, ни единой пряди не выбивалось из строгой причёски. В руках она держала продолговатый ящичек из тёмного дерева с медными застёжками – походный набор мастера.

Но больше всего Сюй Мина поразили её глаза. Острые, внимательные, цвета старого золота. Они скользнули по нему, быстрые и оценивающие, словно разбирали сложный механизм на составные части, запечатлевая каждую деталь. В них не было ни капли смущения или любопытства праздной зеваки – лишь холодный, почти механический интерес.

– Я Аюй, – представилась она, слегка склонив голову. Вежливо, но без тени подобострастия. – Из Дома Алых Лисиц. Мне поручено оказать вам содействие в расследовании.

– Содействие, – бесстрастно повторил Сюй Мин. – Или наблюдение?

Уголки её губ дрогнули в чём-то, отдалённо напоминающем улыбку.

– Наблюдение – это тоже форма содействия. Оно помогает избежать ошибок. Мне сказали, вы лучший в том, что касается… неочевидных выводов. А я лучшая в том, что касается механизмов, замков и того, как вещи устроены изнутри. «Нефритовое Сердце» – наш проект. Его кража – это удар по репутации гильдии. Наши интересы на данный момент совпадают.

Она говорила прямо, без обиняков. Это было неожиданно и даже немного отталкивающе честно. Сюй Мин кивнул, подавляя в себе раздражение. Она была права – их интересы совпадали. Пока что.

– Осмотр места уже завершён стражами? – спросил он, меняя тему.

– Формально – да. Они убрали тело, составили протокол. Но я попросила сохранить павильон в неприкосновенности до нашего визита. У стражей… грубые руки. Они могли повредить то, что не смогли увидеть.

Сюй Мин сдержанно кивнул. Работа стражей была, как всегда, топорной: они оцепили место, но даже не додумались провести первичный осмотр тела, испугавшись статуса погибшего. Теперь ценнейшие следы на одежде и коже Ли Вэя могли быть утеряны безвозвратно.»

Они двинулись по тенистой дорожке к зловещему павильону. Шли молча. Аюй не пыталась завязать пустую беседу, за что Сюй Мин был ей безмолвно благодарен. Её взгляд скользил по окружающей обстановке – по резным перилам мостика, по конструкции фонарей, по замкам на дверях соседних зданий. Она, казалось, непрерывно анализировала мир вокруг себя, переводя его на язык шестерёнок и рычагов.

Павильон библиотеки встретил их гробовой тишиной. Воздух внутри всё ещё был тяжёл, но теперь запах крови перебивался ароматом ладана, который жгли, чтобы отогнать злых духов. Пятно на полу очертили мелом. Пустой сейф зиял в стене, как чёрная беззубая пасть.

Стражи, стоявшие у входа, почтительно расступились, завидев нефритовую бирку в руках Сюй Мина.

Аюй, не теряя ни секунды, подошла к сейфу. Она поставила свой ящик на пол, щёлкнула медными застёжками и открыла его. Внутри, на бархатных ложах, лежали причудливые инструменты: тонкие щупы, изогнутые зеркала на длинных ручках, лупы разных размеров, странные ключи с десятками миниатюрных зубцов.

– Их работа, – тихо сказала она, проводя пальцем по сорванным дверным петлям. Сталь была толщиной в палец, но её вырвало с корнем. – Но не их умом.

Сюй Мин стоял рядом, наблюдая за ней. Он видел, как её золотые глаза сузились, превратившись в щёлочки, вбирающие каждый лучик света.

– Смотрите, – она взяла один из своих щупов и указала на внутренний край дверцы. – Нет следов от отмычек, нет царапин от грубой силы. Петли не срезаны и не спилены. Их… вырвало. Но не человеком. Механическим рычагом. Очень мощным. И очень тихим.

Она повернула голову, её взгляд встретился с взглядом Сюй Мина.

– Кто бы это ни был, он не взламывал замок. Он заставил саму дверь предать свои же петли. Это высочайший уровень инженерного преступления.

Сюй Мин молчал, впитывая её слова. Он окинул взглядом пол вокруг сейфа. Паркет был тёмным, отполированным. И среди множества размытых следов стражников и чиновников его глаз, натренированный годами, выхватил то, что другие пропустили. Два крошечных, едва заметных углубления, расположенных параллельно, словно от ножек какого-то тяжёлого инструмента. И чуть поодаль, в складке резного ковра, торчал крошечный обрывок ткани.

Он присел на корточки, не касаясь пола руками. Ткань была не простой. Парча. Дорогая, с вытканным золотом узором – стилизованным облаком. Такие носили только в высших кругах, возможно, даже при дворе.

– Уникальный инструмент, – пробормотал он, глядя на следы. – И дорогая парча. Убийца и вор был не простым наёмником. Или не действовал в одиночку.

Аюй подошла ближе, её тень упала на него. Она посмотрела на следы, потом на обрывок парчи в его руках. Её лицо оставалось невозмутимым, но в глазах вспыхнула искра понимания.

– Охотник в шкуре овцы, – тихо сказала она.

Сюй Мин медленно поднялся. Щемящее чувство загадки, холодное и знакомое, снова сжало его грудь. Пазлы начали складываться. И картина, которая проступала, была куда сложнее и опаснее, чем простое убийство из-за чертежей. Они имели дело не с грабителем, а с кем-то, кто обладал властью, доступом к передовым технологиям и не брезговал грязной работой.

Глава 4. Шепот металла и шелка

Тишина в павильоне была густой, почти осязаемой, нарушаемой лишь мерным тиканьем крошечных часов-амулета, который Аюй достала из своего ящика и положила на полку. Этот звук, отмеряющий секунды, превращал пространство из места смерти в лабораторию для расследования.

Сюй Мин осторожно, пользуясь пинцетом из своего походного набора, упаковал обрывок парчи в небольшой кожаный мешочек. Узор в виде стилизованного облака, вытканный золотом, казался насмешкой. Облако – символ небес, благородства, отстраненности. И здесь, на полу, в пятне запекшейся крови, оно выглядело кощунством.

– Узор казенный, – тихо проговорил он, больше для себя, чем для напарницы. – Не фамильный. Такую парчу могут носить чиновники высших рангов, возможно, из Министерства общественных работ или… Департамента церемоний.

Аюй не ответила сразу. Она стояла на коленях перед сейфом, прильнув глазом к лупе с увеличением. Ее пальцы в тонких кожаных перчатках скользили по краям сорванных петель, словно читая шероховатости металла, как читает лишенный зрения.

– Инструмент… – начала она, и ее голос, обычно ровный, дрогнул от волнения. – Инструмент был не просто мощным. Он был… элегантным. Посмотрите на излом.

Сюй Мин присел рядом. Она указала на внутреннюю часть стальной петли.

– Видите эти микроскопические бороздки? Это не следы пилы или зубила. Это следы контролируемого напряжения. Сначала замок был обезврежен – не взломан, а именно обезврежен, вероятно, с помощью отмычки высочайшего класса, чтобы не оставить шума. Потом, в паз между дверью и косяком, был вставлен клин или что-то подобное. Миниатюрное, но невероятно сильное.

Она отложила лупу и жестом пригласила его посмотреть под другим углом.

– Сила была приложена не на разрыв, а на скручивание. Петли не сломаны – они вывернуты из своего гнезда. Чистая механика. Без лишнего шума, без грубой силы. Как если бы сейф сам решил раскрыться.

Сюй Мин представил себе эту картину: в ночной тишине, под отдаленные раскаты фейерверков, убийца, облаченный в дорогую парчу, с хирургической точностью обезвреживал замок, а потом с помощью какого-то диковинного устройства, оставившего лишь два крохотных следа, заставлял сталь сдаться. Это говорило не только о навыках, но и о доступе к технологиям, которых у простых грабителей быть не могло.

– Он знал, что делает, – заключил Сюй Мин. – Знаком с механизмами. Или… у него был консультант.

Его взгляд упал на тело – вернее, на контур, где оно лежало. Его убрали, но тень от преступления оставалась.

– Ли Вэй. Зачем он был здесь ночью, в праздник? – задумчиво проговорил Сюй Мин. – Студенты и преподаватели должны были быть на улице, в городе.

– Возможно, его кто-то позвал, – предположила Аюй, наконец отрываясь от сейфа. – Или он сам пришел проверить чертеж. «Нефритовое Сердце» был его страстью. Он курировал проект со стороны академии.

– И стал его жертвой, – мрачно дополнил Сюй Мин.

Он отошел от сейфа и начал медленный обход павильона. Его взгляд скользил по корешкам книг, по вазам, по свиткам, разложенным на столе. Он искал несоответствие. Ту самую фальшивую ноту в аккорде обстановки.

И нашел ее.

На низком столике для чаепития, в стороне от основного места действия, стояла небольшая фарфоровая чаша для пиал. Рядом лежала шелковая салфетка. И на салфетке, почти невидимая, лежала крошечная, засохшая травинка. Вернее, не травинка, а тонкий, темный стебелек с крохотным, сморщенным, похожим на бутон цветком.

Аюй подошла, и ее золотые глаза сузились при виде находки.

– Это не из парка, – уверенно сказала она. – И не из сада академии. Я таких растений не видела.

Сюй Мин пинцетом осторожно поднял стебелек. Он был ломким, почти рассыпался от прикосновения.

– Похоже на что-то высушенное. Лекарственная трава? Яд?

Аюй наклонилась ближе, осторожно понюхала воздух, но от стебелька уже не исходило никакого запаха.

– Возможно, – сказала она. – Это могло упасть с одежды или из кармана того, кто здесь был. Или… может быть, Ли Вэй пил чай перед смертью.

Мысль была зловещей. Сюй Мин осмотрел чашу. Она была чистой, сухой. Никаких следов заварки.

– Если это яд, то он действовал не мгновенно, – размышлял он вслух. – Иначе он не успел бы дойти до сейфа. Или… его убили уже после кражи.

Пазлы не складывались. Убийство, кража, инженерный инструмент, придворная парча, загадочное растение… Все это были обрывки разных песен, спетых разными голосами.

– Нам нужен специалист, – тихо сказала Аюй, глядя на стебелек в пинцете Сюй Мина. – Ботаник. Или аптекарь. Тот, кто разбирается в травах.

Сюй Мин кивнул. Он снова почувствовал тот холодный, щемящий интерес, ту тягу к разгадке, которая когда-то делала его великим следователем. Но теперь к ней примешивалась горечь. Он видел почерк. Слишком чистый, слишком продуманный. Почерк человека, который не просто совершает преступление, а ставит спектакль. И Сюй Мин боялся, что узнает почерк режиссера.

Он опустил стебелек в отдельный мешочек, рядом с парчой.

– Хорошо, – сказал он, и в его голосе впервые зазвучала твердость, отголосок его прошлого «я». – Сначала клан Лун. Нам нужно понять, что скрывал Ли Вэй. Потом найдем того, кто разбирается в травах.

Глава 5. Гнев Дракона

Резиденция клана Лун располагалась в Восточном квартале, где владения знатных семей отгораживались от любопытных взглядов не стенами, а вековыми кедрами и искусственными холмами, символизирующими их неприступность. Высокие ворота из черного дерева, украшенные бронзовыми ликами цилиней, были распахнуты, но проход стерегли не стражники в лакированных доспехах, а свои, доморощенные бойцы клана. Их одеяния были скромнее казенных, но взгляды – острее, а позы – готовые к мгновенному удару – выдавали воинов, познавших настоящую бойню.

Воздух внутри усадьбы был густым от запаха сандала и едва уловимой, но неотступной ноты траура. Слуги в простых белых одеждах бесшумно скользили по отполированным галереям, потупив взоры. Белый цвет – цвет смерти, цвет траура по наследнику.

Сюй Мина и Аюй провели в главный зал. Пространство было выдержано в сдержанной, но подавляющей роскоши. Резные панели из красного сандала, свитки с каллиграфией великих мастеров, вазы эпохи Тан – каждый предмет говорил не о богатстве, а о грузе вековой истории и власти. В центре зала на простом, но массивном кедровом кресле восседал Ли Цзун, глава клана Лун.

Он не был стариком, но казался высеченным из гранита. Его лицо, испещренное глубокими морщинами, было неподвижно, но глаза, темные, как бездонные колодцы, пылали холодным огнем. Рядом, опустив голову, стоял молодой человек с заплаканными глазами – Ли Тао, младший брат покойного. Его пальцы судорожно сжимали и разжимали край рукава.

Сюй Мин склонился в почтительном поклоне. Аюй последовала его примеру, ее движение было точным и отточенным, без тени подобострастия.

– Сюй-сяншэн, – голос Ли Цзуна был низким и глухим, словно подземный гром. – Мне говорили, ты умеешь находить концы, которые другие предпочитают не видеть. Найди того, кто оборвал жизнь моего сына. И верни то, что ему принадлежало по праву.

Он не предложил им сесть. Это был не дружеский визит, а доклад вассала.

– Мы приложим все усилия, господин Ли, – ответил Сюй Мин, выпрямляясь. – Чтобы найти правду, нам нужно понять, что привело вашего сына в библиотеку в ночь праздника.

– Вэй был предан учебе! – внезапно вскричал Ли Тао, поднимая заплаканное лицо. – Он дневал и ночевал в академии! Он говорил, что «Нефритовое Сердце» изменит будущее империи!

– Молчи! – прикрикнул на него Ли Цзун, и юноша съежился. Глава клана перевел тяжелый взгляд на Сюй Мина. – Мой сын был целеустремленным. Слишком целеустремленным. Он видел великое будущее, но был слеп к подлости, что копошится у ног. – Он с силой сжал подлокотники кресла, и дерево жалобно хрустнуло. – Он пошел на встречу. Получил записку. Думал, это касается проекта.

– Записка? – уточнил Сюй Мин.

– Сожжена, – отрезал Ли Цзун. – Он всегда был осторожен. Но не в этот раз.

– У нас есть две зацепки, – осторожно начал Сюй Мин. – Уникальный инструмент, использованный для взлома, и обрывок парчи с узором в виде облаков.

Ли Цзун мрачно хмыкнул.

– Облака. Символ чиновников, парящих высоко и плюющих на тех, кто внизу. – Он откинулся на спинку кресла, и его взгляд стал отстраненным, обращенным внутрь себя, в пучину гнева и горя. – Есть те, кому выгодна смерть моего сына. Тем, чьи амбиции упираются в растущее влияние моего клана. Тем, кто жаждет присвоить плоды чужих трудов.

– Вы говорите о клане Чжоу? – прямо спросил Сюй Мин.

В зале повисла гробовая тишина. Даже слуги замерли, словно статуи.

Лицо Ли Цзуна исказила гримаса ненависти.

– Чжоу Кай! – его голос прорвался сквозь сжатые зубы, словно шипение змеи. – Его департамент общественных работ годами пытается перехватить контроль над ирригационными проектами! «Нефритовое Сердце» сделал бы наши технологии независимыми от его милостей! Он пес, который рычит на дракона, но не брезгует подлым укусом в спину!

Сюй Мин кивнул, сохраняя нейтральное выражение лица. Обвинение было серьезным, но голословным. Гнев отца – ненадежный свидетель.

– Ваша ярость понятна, господин Ли. Но нам нужны доказательства. Что вы можете сказать о ваших отношениях с кланом Чжоу в последнее время? Были ли трения?

– Трения? – Ли Цзун горько рассмеялся. – Мы ведем тихую войну, следователь. Войну намеков в докладах императору, войну за контракты, за расположение министров. Чжоу Кай недавно проиграл тендер на поставку бронзы для новых шлюзов. А теперь мой сын мертв, а его главный козырь украден. Соедини точки сам.

Аюй, до этого молча наблюдавшая, сделал шаг вперед.

– Господин Ли, – ее мелодичный голос прозвучал неожиданно четко в напряженной атмосфере зала. – Ваш сын интересовался только механикой? Может, он увлекался чем-то еще… Например, ботаникой? Или изучал труды по древним ядам?