Выбор Персефоны

Камилла Агаева

Выбор Персефоны

Предисловие

19 июня 1312 года, около 3-х часов дня, небольшой отряд покинул замок Уорика и направился в сторону замка Кенилворт, расположенного на землях Томаса Плантагенета, графа Ланкастера. Возглавлял эту процессию сам граф, кузен короля Эдуарда II и один из наиболее богатых и влиятельных эрлов Ан глии. С одной стороны, он испытывал удовлетворение от того, что наконец-то достиг желанной цели. Но с другой, его терзали опасения касательно того, что он и остальные бароны собирались сделать без ведома их сюзерена.

«Заговорщиков», принадлежавших к высшему сословию, было четверо: Томас Плантагенет, граф Ланкастер, Ги де Бошан, граф Уорик, Эдмунд Фицалан, граф Арундел и Хэмфри де Богун, граф Херефорд. Бароны не сомневались в том, что действовали исключительно во благо всей Англии. Но вместе с тем, они понимали, что подобные действия могли повлечь за собой не самые приятные последствия. Поэтому граф Херефорд даже потребовал от соучастников «справедливого акта возмездия» письменных заверений в том, что он не понесëт никаких личных потерь, а граф Уорик, схвативший «преступника» и доставивший его для «справедливого» суда, отказался присутствовать при казни и предусмотрительно остался в своëм замке. Более того, он даже не пожелал, чтобы «злодея» казнили на его земле. Поэтому палачи отвели приговоренного к смерти на земли Томаса Ланкастера. Там, в месте под названием Блэклоу Хилл, двое палачей, уэльсцы по национальности, привели в исполнение приговор: один из них пронзил осужденного мечом, а второй отсек ему голову.

Человек, чья жизнь была оборвана на Блэклоу Хилл, был Пирсом Гавестоном, графом Корнуоллом, лучшим другом короля Эдуарда II и его фаворитом. Граф Ланкастер, кузен короля, взял на себя ответственность за это политическое убийство. Он был уверен в том, что пока ненавистный ему фаворит был жив, в королевстве не могло быть покоя. Однако смерть Гавестона отнюдь не решила всех проблем, а наоборот, подтолкнула Англию к гражданской войне. Но был ли он на самом деле таким злодеем, каким его видели бароны?

Ещë до его появления при дворе семья гасконца Пирса Гавестона была тесно связана с английской короной. Его отец, Арно де Габастон, активно участвовал в политике Гаскони и несколько раз был заложником французского короля Филиппа

IV. В 1297 году он бежал в Англию, и в этом же году его второй сын Пирс (или Пьер), сопровождавший армию Эдуарда I во Фландрию, впервые был упомянут в английских летописях. В конце 1290-х годов, уже будучи при дворе английского короля, младший де Габастон воевал в Шотландии. Эдуард I уви- дел в нëм настоящего рыцаря и пожелал, чтобы тот стал примером мужества и воинской доблести для его флегматичного, не сильно заинтересованного в военном деле, сына. Пирс был немного старше принца и к тому же имел военный опыт, что позволило бы ему оказать на наследника самое благотворное влияние. Поэтому к концу 1300-го года он был введен в ближайшее окружение юного лорда Эдуарда, получившего титул принца Уэльского в начале 1301 года.

Молодой сквайр из Беарна действительно поразил принца. Будущий король оказался покорен его воинским талантом, прекрасной образованностью и приятной внешностью. Очень скоро Гавестон получил титул компаньона принца и стал его ближайшим другом. Они сблизились настолько, что, когда у младшего Эдуарда в 1305 году случилась ссора с его пожилым вспыльчивым отцом, в наказание король помимо всего прочего приказал удалить Гавестона из его окружения.

Точная дата, когда наследнику было позволено вновь воссоединиться с другом, неизвестна, но в мае 1306 года Эдуард, Гавестон и ещë 265 молодых людей были посвящены в рыцари в Вестминстере. Однако, почти год спустя, в феврале 1307 года старый король вновь приказал выслать Пирса из Англии. Причиной послужило то, что принц всячески старался возвысить друга. Когда у него самого не получилось это сделать, он направил к отцу Уолтера Лэнгтона, епископа Личфилда, который был также казначеем и советником короля, с просьбой пожаловать Гавестону титул графа Понтье. Подобная просьба сильно разозлила Эдуарда-старшего. Он велел сыну явиться и когда тот лично повторил своë намерение отдать графство другу, пришëл в дикую ярость. После этого Пирсу Гавестону было приказано покинуть страну и оставаться в Понтье до тех пор, пока ему не будет дозволено вернуться обратно.

7 июля 1307 года Эдуард I умер в Шотландии, недалеко от Карлайла. Новый король, находившийся в Лондоне, был осведомлен о смерти отца 11-го числа благодаря королевским посыльным, которые всего за четыре дня преодолели около 315 миль. И едва он взошëл на престол, первым приказом Эдуарда II было вернуть его друга из изгнания. Гавестон возвратился в Англию примерно через десять дней и сразу же получил от короля титул графа Корнуолла, его племянницу Маргарет де Клэр в жены и доход в 4000 фунтов стерлингов в год, что было непомерно большой суммой.

Эдуард называл Пирса своим братом и бесконечно осыпал дарами и почестями. В начале 1308 года Гавестон в течение двух недель исполнял обязанности регента Англии, в то время как король отправился во Францию, чтобы жениться на французской принцессе Изабелле. Он также играл значительную роль во время коронации Эдуарда и Изабеллы в Вестминстерском аббатстве 25 февраля 1308 года. В то время как английские графы были облачены в парчу из золота, на что они имели право в присутствии короля, Гавестон нарядился в, отделанный жемчугом, костюм цвета королевского пурпура, что было дозволено исключительно королевским особам. К величайшему раздражению почти всех присутствующих самонадеянный гасконец занял последнее и самое важное место в процессии, следовавшей в аббатство, прямо перед Эдуардом и Изабеллой. Он нес корону Святого Эдуарда Исповедника, а после прикрепил Эдуарду одну из шпор, что было весьма символичным и значимым действием в церемониале.

На последующем банкете Эдуард II почти весь вечер игнорировал свою молодую жену и еë семью, сосредоточив всë своë внимание на друге. Кроме того, король заказал гобелены, на которых были изображены его собственный герб и герб Гавестона, а не Изабеллы. За организацию банкета также отве- чал королевский фаворит, но что-то пошло не так, и еду, которая оказалась ещë и плохо приготовленной, подали только после наступления темноты.

Поведение Эдуарда и Гавестона вызывало сильную негативную реакцию со стороны баронов. И летом 1308 года королю пришлось согласиться вновь выслать друга. Однако, в последний момент ему, к неудовольствию врагов Пирса, надеявшихся увидеть, как тот с позором покинет Англию, пришла в голову блестящая идея сделать Гавестона Лордом-Лейтенантом Ирландии. Это может показаться удивительным, но, будучи военным администратором, Гавестон весьма хорошо исполнял свои обязанности. Вполне вероятно, что останься он в Ирландии, он смог бы достичь там значительного успеха и уважения.

Но, ровно через год, в июне 1309 года Эдуард вновь вызвал друга обратно. Гавестон вместе с женой Маргарет, которая всегда и везде сопровождала мужа, прибыли в Англию. К сожалению, произошедшие события никак не изменили неугомонного гасконца. Он не научился ни такту, ни тому, как важно было не отталкивать могущественных английских эрлов. В период 1309–1311 годов он насмехался над ними и давал им оскорбительные прозвища: граф Уорик был «бешеным псом Ардена», граф Пембрук ‒ «Иосифом-евреем», граф Ланкастер ‒ «грубияном», а граф Линкольн ‒ «мистером Взрывного Жи- вота» или месье Боэле-Креве.

Напряжение нарастало в конце 1309 ‒ начале 1310 годов, и 18 октября графы Уорик, Ланкастер, Линкольн, Арундел и Оксфорд отказались присутствовать на собрании парламента, который созвал Эдуард, назвав в качестве причины присутствие там Гавестона. И только когда король согласился отправить друга куда-нибудь подальше, парламент наконец-то собрался в Вестминстере. Во время собрания со стороны баронов была подана петиция, содержавшая серьезные обвинения правлению Эдуарда и длинный список жалоб. В результате король был вынужден согласиться на формирование лордов-ордейнеров – группы из двадцати одного человека, для проведения необходимых реформ.

В конце августа 1310 года Эдуард II отправился в Шотландию. Его истинной целью было избежать встречи с ордейнерами, а вовсе не желание сражаться с Робертом Брюсом. Король провëл там почти год вместе с Гавестоном и графами Глостером и Сурреем. К лету 1311 года список реформ был готов, и Эдуард неохотно и очень медленно двинулся на юг, чтобы встретиться с лордами. Ради собственной безопасности он оставил Пирса на севере, в крепости Бамбург.

Когда парламент собрался, к своему ужасу, Эдуард увидел, что подготовленные баронами Ордонансы налагали серьезные ограничения на его власть. Некоторые из них были ему невыгодны, а некоторые составлены исключительно из злобы. Но больше всего короля ужаснул двадцатый пункт:

«Пирс Гавестон сбил короля с пути, давал ему плохие советы, обманом и разными способами убеждал его творить зло… Пирс Гавестон, как общий враг короля и королевства, будет изгнан не только из Англии, но из Уэльса, Шотландии, Ирландии, Гаскони и из всех прочих земель, по обе стороны от моря, находящихся во владении короля Англии, навечно и безвозвратно».

Среди всего прочего, Гавестон был обвинен в краже сокровищ Эдуарда и высылке их за границу, в полном контролировании короля и в отторжении сердца монарха от его сюзеренов, в поддержке грабителей и убийц, а также в убеждении Эдуарда начать войну без согласия его баронов. Всë вышеперечисленное было предательски совершено им и могло стать причиной боль- ших бед для Англии и еë народа.

На самом деле доказательств тому, что Гавестон действительно совершал все эти преступления, не было. В отчаянии король выдвинул баронам условие, что примет все Ордонансы и согласится со всеми реформами и ограничениями собственной власти в обмен на отмену только одного, двадцатого пун- кта. Но те были неумолимы.

Оказавшись в безвыходном положении, Эдуард был вынужден согласиться. Гавестон должен был покинуть страну в третий раз, и на этот раз навсегда. 9 октября король отправил письма своей сестре и зятю, герцогу и герцогине Брабантским, с просьбой принять Пирса. Он также умолял своего тестя Филиппа IV Французского о личной встрече, чтобы вымолить у того согласие помочь его другу, но эта встреча так и не состоялась.

22 октября 1311 года Пирс назначил управляющих своими владениями сроком на пять лет и запросил сопроводительные письма на такой же срок. Он покинул Англию в начале ноября, но не из Дувра, как того требовали Ордонансы, а из Лондона. На этот раз его жена Маргарет не смогла последовать за ним, так как была на шестом месяце беременности. Видимо, опасаясь за здоровье жены и ребëнка, Гавестон оставил их в замке Уоллингфорд. Кроме того, были подозрения, что он вовсе и не покидал Англию, а только прятался. Бароны несколько раз посылали своих людей искать его в Корнуолле, хоть и безрезультатно.

Вопреки всему и несмотря на личную для него опасность, Гавестон всë-таки вернулся ко двору в начале 1312 года. Причиной послужило то, что 13 января Маргарет родила их первенца – дочь Джоан. После воцерковления молодой матери в феврале Эдуард II устроил роскошный пир по случаю рождения малышки. В то время к ним также присоединилась королева Изабелла.

Неизвестно, желал ли Гавестон снова уехать после того, как увидел свою жену и дочь, или же намеревался навсегда покинуть Англию вместе с семьëй, но так или иначе, король принял роковое для них обоих решение – объявить о возвращении друга и его восстановлении во всех правах, а также отвергнуть принятые ранее Ордонансы. Реакция баронов на подобное не заставила себя долго ждать. Лорды-ордейнеры встретились в Лондоне в начале февраля. Несмотря на свою ярость по отношению к Эдуарду, они не хотели начинать с ним войну. Было принято решение схватить Гавестона и граф Ланкастер медленно двинулся на север, организуя по пути рыцарские турниры, чтобы под их прикрытием собрать как можно больше вооруженных людей. Задача арестовать Пирса была поручена графам Пембруку и Суррею, а также Роберту Клиффорду и Генри Перси.

Хорошо осознавая надвигавшуюся опасность, Эдуард и Гавестон решили выступить против баронов. 31 марта Пирс был назначен хранителем замка Скарборо и на следующий день Эдуард разослал письма лидерам Гаскони, приказав им собрать войска. По причине внезапной болезни Гавестона, ему и королю пришлось задержаться в Ньюкасле. Но когда армии под предводительством Ланкастера, Перси и Клиффорда оказались в опасной близости, король и фаворит были вынуждены спешно бежать, оставляя позади все их богатства, которые впоследствии оказались в руках Томаса Ланкастера.

То, что произошло дальше и вовсе повлекло за собой ужасные последствия. Оставив Гавестона в Скарборо с приказом удерживать замок, Эдуард отправился на север, чтобы попытаться собрать войска. Воспользовавшись этим, Ланкастер разместил свою армию между Эдуардом и Пирсом и осадил замок. Приказ короля прекратить осаду остался без внимания. Независимо от того, отчаялся ли Гавестон, или у него закончились припасы или он, возможно, даже снова был болен, но после десяти дней осады Пирс решил сдаться. Несмотря на свою капитуляцию, он добился довольно хороших условий. Ответственность за его жизнь целиком и полностью ложилась на Аймера де Валенса, графа Пембрука, и, если Эдуард и бароны не смогли бы прийти к соглашению до 1 августа, Пирс должен был быть возвращен в Скарборо. А до тех пор Пембрук вместе с Уоренном и Перси клялись гарантировать безопасность своего пленника.

Некоторые источники утверждают, что Пембрук получил взятку, чтобы защитить Гавестона, в то время как Эдуард планировал обратиться к Папе и французскому королю за помощью. В Йорке 26 мая король встретился с Пембруком, Уоренном и Перси. Возможно, Гавестон был с ними, и, если Эдуарду было позволено увидеть его, это была их последняя встреча.

Пембрук принял решение отвезти Гавестона на юг. 9 июня их отряд достиг Деддингтона, и граф оставил пленника в доме приходского священника, чтобы навестить свою жену в соседнем Бамптоне. Для охраны Пирса был выделен лишь небольшой отряд. Воспользовавшись отъездом Пембрука, граф Уорик вместе со своими людьми рано утром явился во двор дома, где оставался Гавестон. Согласно свидетельствам, он кричал:

«Выходи, предатель, ты взят».

Остаëтся лишь догадываться, какие чувства испытал Пирс, увидев своего злейшего врага. Его охрана не оказала никакого сопротивления. Выхода не оставалось, и Гавестон оделся и спустился вниз.

Осознававший в какую серьезную беду он попал, гасконец вряд ли ожидал снисхождения от того, кого называл Чëрным Псом. Уорик заставил Гавестона снять и отдать его рыцарский пояс. Кроме того, пленника вынудили идти пешком, как какого-нибудь жалкого вора. И лишь когда они покинули Деддингтон, Уорик, понимая, что пешее путешествие Гавестона сильно замедляло их движение, велел дать последнему старую клячу. Когда его привезли в замок Уорика, на него надели цепи и заключили в темницу. На следующий день Пирс предстал перед так называемым судом, состоявшим из людей, которые ненавидели его, и был приговорен к смерти. После десяти дней совещаний и споров бароны наконец решили привести приговор в исполнение. Но сделать это должен был Томас Ланкастер, под свою ответственность и на своей земле. Поэтому его люди отвели Пирса Гавестона на Блэклоу Хилл и там обезгла- вили. Королевский фаворит был казнен столь благородным способом лишь по причине того, что его супруга была сестрой графа Глостера. В противном случае сложно представить, какую унизительную смерть выбрали бы для него его враги.

После казни палачи нашли на теле убитого множество драгоценностей, а вместе с ними рубин в золотой огранке, ошеломляющей по тем временам стоимости в 1000 фунтов.

Пирс Гавестон, которому на момент смерти было около тридцати лет, на самом деле не был порочным или жестоким человеком. Он был красивым, атлетичным, умным, ярким, но, увы, высокомерным и в высшей степени самоуверенным. Однако благодаря этим качествам он смог вселить в Эдуарда II уверенность, которой так не хватало молодому монарху. Успешный военачальник в Ирландии, победитель рыцарских турниров, великолепный солдат в возрасте уже шестнадцати лет. Гавестон вызывал неподдельное восхищение у своего царственного друга, настолько сильное, что некоторые в окружении короля заподозрили, что любовь молодых мужчин друг к другу, была далеко не братской.

Потеряв самого дорогого человека в своей жизни, Эдуард никогда не забывал Гавестона. В начале января 1315 года он похоронил его в монастыре Лэнгли, который сам же основал. Так как на момент своей смерти Пирс был отлучён от церкви по причине нарушения 20 пункта Ордонансов, он не мог быть предан земле сразу. Чтобы его похоронить требовалось решение Папы о снятии отлучения, которое было получено осенью 1312 года. Однако Эдуард медлил, так как хотел сначала отомстить убийцам друга. Но вскоре стало понятно, что у короля не было возможности сделать это так быстро, как ему хотелось. Поэтому он принял решение отдать Гавестону свой последний долг и наконец похоронить его. Все последующие годы он не жалел средств, заказывая молитвы за упокой души своего дорогого друга.

Сердце, что ж ты медлишь? Погляди,

Ушли твои надежды без возврата.

Куда умчалось всё, и ты иди.

Во всех вещах поблеклость и утрата,

Год круг свершил, нет больше аромата,

Ни в ком, ни в чëм; и, если что пьянит,

Так лишь затем, чтоб сердце было сжато.

Чу! Адонаис! Ветер шелестит!

Пусть Жизнь не делит то, что Смерть соеднит…

Перси Биши Шелли

«Адонаис»

Элегия на смерть Джона Китса

Пролог

Блэклоу Хилл. Англия. 1312 год

Лишь отдалённо напоминавшие человеческие, длинные тонкие пальцы потянулись вперёд. Они немного подрагивали, словно существо, владевшее ими, никак не решалось прикоснуться к мертвому телу, но, наконец, они дотронулись до лица, волос и едва прикрытых глаз. Его кожа ещё хранила тепло жизни, так как человек погиб совсем недавно. Однако удовлетворённые содеянным злодеянием, его убийцы уже удалялись прочь. Их довольные голоса ещё раздавались меж деревьев, как и позвякивание колокольчиков в руках сопровождавших их праздных зевак. Шли они медленно, никуда не торопясь и совершенно не опасаясь возмездия, оставляя того, кого они лишили жизни, тлеть на поляне посреди леса. Убийцы не видели, да и не могли видеть склонившуюся к самой земле худую, укутанную в тëмное покрывало фигуру.

…Отпразднуем смерть Пирса мы, что край наш возмутил, Кого король в любви своей нам на беду взрастил… – напел один из спутников палачей радостным голосом и от души тряхнул колокольчиком.

Назначил Корнуоллом всем пройдоху управлять

Не именем, а гордо графом его велел лишь звать… – песня, сопровождаемая звоном, становилась всë тише по мере того, как незадачливый певец удалялся от места казни.

Он больше не ведëт себя как граф или король. О, недостойный человек познал смерть и позор.

Хвала Творцу! И графам всем, что справились с бедой. Отныне радость к нам придëт и в Англию покой…

Последние слова едва можно было разобрать, но колокольчик всë ещë звенел. Этот беззаботно радостный звон зловещим погребальным эхом витал в лесной тишине.

Начинали сгущаться сумерки. Залитая кровью обезглавленного тела трава становилась совсем тëмной. Тонкие пальцы подняли с земли голову убитого. Бледная худая фигура выпрямилась. Капюшон сполз с её головы, обнажая острые скулы и тëмные глазницы обрамленного длинными редкими прядями чëрных волос и больше похожего на обтянутый кожей череп лица. Она вглядывалась в глаза жертвы, словно пыталась разглядеть в них последние проблески ускользнувшей жизни, но всë равно оставалась холодной и совершенно бесстрастной. Смерть повернулась и посмотрела на стоявшую неподалëку тень. Растерянный взгляд утратившей тело души блуждал по лесу, словно в поисках пристанища, которого у неë в мире живых больше уже не было. Беспомощный бестелесный призрак едва осознавал, какая глубокая и непреодолимая пропасть навеки разделила его с теми, кого он оставил по ту сторону бытия. Смерть вернула отрубленную голову в траву, а затем повернула ладонь, и на ней появился маленький серебряный колокольчик. Некоторое время она разглядывала его, словно дивилась таланту изготовившего его мастера, затем осторожно взяла его двумя пальцами и тихонько зазвенела.

Гавестон обернулся…

Незнакомка

Xартфорд. Англия. 1881 год

– Кэтрин! – голос, донёсшийся с первого этажа дома, заставил девушку оторваться от книги и поднять голову.

Она прислушалась и, выждав минуту, снова погрузилась в чтение. Роман захватил еë настолько, что Кэти Льюис не хотелось откладывать книгу даже на минуту.

– Кэтрин! – вновь послышался настойчивый голос матери. Девушка разочарованно выдохнула. Она знала, что, если не спустится, то за ней обязательно пришлют служанку. Поэтому она всë-таки отложила книгу и вышла из своей комнаты.

– Милая, ужин уже на столе! – заметив дочь на лестнице, позвала еë миссис Льюис.

– Между прочим, – проворчал отец, – опаздывать к столу и заставлять других себя ждать – весьма дурная привычка!

– Извини, папа, – Кэти заняла своë привычное место.

– Она просто зачиталась очередным романом, – встряла в разговор еë младшая сестра Джейн, за что тут же поймала на себе недовольный взгляд Кэтрин. – Наверняка, про любовь какой-нибудь благородной дамы и еë верного рыцаря.

– Ты тоже читаешь разные книги, – парировала старшая. – И я не рассказываю…

– Девочки, хватит! – строго прервала их словесную дуэль миссис Льюис.

Кэти вздохнула и опустила глаза в свою тарелку.

Ужинали молча. Даже Джейн, на удивление, не решалась прервать трапезу своей болтовнёй.

– Сегодня ко мне приходил мистер Одли, – неожиданно заговорил мистер Льюис. – Всë намекал, намекал…

– На что же он намекал? – пристально посмотрела на него супруга, не обращая внимание на то, что еë старшая дочь замерла с приборами в руках.

– Его сын, Джонатан… Смею предположить, что наша Кэтрин растревожила его покой.

– О, нет! – едва слышно пробормотала Кэти и опустила глаза.

Джейн перевела на неë искренне недоумевающий взгляд и подняла бровь.

– И?.. – миссис Льюис хотела поскорей услышать продолжение мыслей мужа.

– Я так понимаю, мистер Одли хотел бы, чтобы его сын и наша дочь… составили счастье друг друга.