Эхо Тьмы

– То же самое. Та же… вещь. Такая же смерть. Аида, это не убийство в классическом смысле. Это что-то другое.

«Что ты имеешь в виду?»

Чэнь вытер кровь рукавом, медленно поднимаясь на ноги. Комната кружилась, но он удержался на ногах.

– Они не боялись. Ни Али, ни Чжан. Они… встречали это. Как будто они узнали что-то. Как будто им показали ответ на вопрос, который они всю жизнь задавали.

«А затем это убило их».

– Или они позволили ему убить себя, – Чэнь посмотрел на кровать, где умер Чжан. – Разница имеет значение.

Дверь за спиной распахнулась, и Йен ворвался внутрь с двумя охранниками.

– Детектив! Что— – он замер, увидев кровь на лице Чэня. – Боже мой, вам нужен врач!

– Мне нужны ответы, – голос Чэня был твёрже, чем он чувствовал. – Авария пятнадцать лет назад. Что на самом деле произошло в лаборатории номер сорок два?

Йен колебался, его взгляд метался между Чэнем и охранниками.

– Я… я не могу…

– Люди умирают, Йен! – выкрикнул Чэнь, и внезапная ярость в его голосе заставила администратора отступить. – Что бы вы ни держали в секрете, оно убивает! Моя семья погибла из-за этого проекта, и теперь—

– Это был первый тест! – выпалил Йен. – Лаборатория сорок два была местом первой активации прототипа "Гелиоса"! Мы не знали… никто не знал, что произойдёт!

Тишина упала в комнату, тяжёлая, как гравитация газового гиганта.

– Что произошло? – спросил Чэнь тихо, опасно тихо.

Йен опустился на край кровати, внезапно выглядя сломленным.

– Мы открыли разрыв. На долю секунды, портал в нулевое пространство. И что-то… посмотрело обратно. – Он поднял глаза на Чэня, и в них был древний страх. – Проект немедленно закрыли. Все данные засекретили. Нам сказали забыть, что это когда-либо происходило.

– Но проект не закрыли, – сказал Чэнь. – Он продолжился.

– Через два года, – кивнул Йен. – Энергетический кризис усилился. Альянсу нужно было решение. Они возобновили "Гелиос" в секрете, с новой командой, более строгими протоколами. Доктор Али возглавил исследование. Доктор Чжан отвечал за теоретическую физику.

«Вэй», – голос Аиды был напряжённым. – «Я получаю экстренное сообщение. Третья смерть. Доктор Раджеш Патель, Марс, купол "Новый Бомбей". Двадцать минут назад».

Чэнь закрыл глаза. Три смерти. Паттерн ускоряется.

– У меня ещё один вопрос, – сказал он Йену. – Когда вы открыли разрыв пятнадцать лет назад, что именно вы увидели?

Йен побледнел до цвета лунной пыли.

– Я не видел. Я не был в лаборатории. Но те, кто был… они описывали это как… – он запнулся, подбирая слова. – Как присутствие. Наблюдающее. Собирающее. Один инженер сказал, что почувствовал, как его мысли читаются, копируются, словно кто-то создаёт резервную копию его сознания.

– И что случилось с этими свидетелями?

– Большинство перевели на другие проекты. Некоторые ушли в отставку. Один… – Йен прикрыл глаза. – Один покончил с собой. Оставил записку. В ней было только одно слово: "Коллекционер".

Слово повисло в воздухе, отдаваясь эхом в голове Чэня. Коллекционер. Нечто, что собирает… что? Знания? Сознания? Души?

– Мне нужно на Марс, – сказал он, направляясь к двери. – Немедленно.

– Детектив, вам нужна медицинская помощь!

– Мне нужны ответы.

Он вышел из квартиры, оставив Йена и охранников позади. Коридор закружился вокруг него, но Чэнь заставил ноги двигаться. Один шаг. Ещё один.

«Вэй, ты не в состоянии путешествовать», – умоляла Аида.

– Не обсуждается.

«Тогда хотя бы дай мне ввести тебе стимуляторы. И обезболивающее. Много обезболивающего».

– Делай.

Он почувствовал, как препараты вливаются в его кровоток через нейроимплант, химический коктейль, который заставит его тело функционировать ещё несколько часов. Цену он заплатит позже.

Чэнь добрался до терминала, заказал самый быстрый рейс на Марс. Пока он ждал посадки, стоя у того же окна, где стоял при прибытии, взгляд его скользнул по лунному ландшафту. Где-то там, под серой пылью, были могилы. Его жена Лань. Его дочь Мэй Линь. Похороненные в анонимной массовой могиле жертв "несчастного случая".

«Прости», – прошептал он в пустоту. – «Прости, что не защитил вас. Прости, что не знал».

Ответа не было. Мёртвые не отвечают. Но что-то другое отозвалось – глубоко в его разуме, в той части, которую изменила авария, он почувствовал… импульс. Почти как шёпот. Почти как призыв.

Коллекционер.

Чэнь вздрогнул. Это было не его мысль.

«Аида, ты это слышала?»

«Что?»

«Ничего», – ответил он, но дрожь в позвоночнике не исчезла.

Корабль на Марс прибыл. Чэнь поднялся на борт, не оглядываясь на Луну. Впереди его ждал Красная планета, ещё одна смерть, ещё одна подсказка в головоломке, которая становилась всё более невозможной с каждым часом.

Где-то в глубинах космоса, в складках измерений, которые человеческое восприятие не могло охватить, Коллекционер наблюдал. Записывал. Ждал.

А Вэй Чэнь, не зная этого, уже стал частью его коллекции.

Глава 3: Файлы Гелиоса

Марс появился в иллюминаторе как ржавая рана на чёрном теле космоса.

Чэнь наблюдал, как планета медленно растёт, заполняя обзор – охристые пустыни, тёмные шрамы каньонов Valles Marineris, белая шапка полярного льда. Красная планета. Первая настоящая колония человечества за пределами Земли. Дом для трёх миллионов душ, живущих под куполами и в подземных городах, где воздух всё ещё нужно производить, а вода извлекать из древних ледяных пластов.

Двадцать восемь часов пути от Луны. Двадцать восемь часов, которые Чэнь провёл не в криосне, а в бодрствовании, изучая файлы проекта «Гелиос», которые Аида постепенно взламывала. Его глаза горели от усталости, голова раскалывалась от последствий временнóго эха, но он не мог остановиться. Каждая строка данных приближала его к пониманию.

И к ужасу.

«Я закончила дешифровку технических спецификаций», – сообщила Аида, когда корабль начал входить в марсианскую атмосферу. – «Вэй, это… это не просто энергетический проект».

– Расскажи мне.

Аида проецировала данные прямо в его зрительную кору через нейроинтерфейс. Чэнь видел схемы, уравнения, трёхмерные модели устройства, которое называли «Гелиос». Массивное кольцо диаметром в двадцать метров, покрытое квантовыми процессорами и генераторами поля. В центре – абсолютная пустота, которая, согласно расчётам, должна была стать порталом.

«Официальная цель – создать стабильный канал в квантовое нулевое пространство для извлечения вакуумной энергии», – объясняла Аида. – «Но в закрытых меморандумах между учёными есть упоминания о… другой цели».

– Какой?

«Контакт».

Слово повисло в тишине кабины. Корабль содрогнулся, входя в атмосферу, но Чэнь не обратил внимания на турбулентность.

– Контакт с чем?

«Они не были уверены. Теоретические модели предполагали, что нулевое пространство может быть не просто источником энергии, но… другим планом существования. Измерением, где действуют иные законы физики. Доктор Али написал в своём личном журнале – я взломала его вчера – цитирую: "Если мы правы, то 'пустота' совсем не пуста. Это может быть океан сознания, существующего в формах, которые наш разум не способен постичь. Что, если открытие портала не просто даст нам энергию, но позволит нам встретить… Другого?"».

Чэнь закрыл глаза, обрабатывая информацию. Образ из временнóго эха всплыл в памяти – та геометрия, которая причиняла боль смотреть на неё. Присутствие, которое наблюдало за умирающими учёными.

– Они его нашли, – прошептал он. – Другого. Коллекционера.

«Похоже на то. Но Вэй, есть кое-что ещё. Я нашла внутреннюю переписку между членами команды за неделю до первой активации на Луне. Они спорили. Доктор Али настаивал на продолжении. Доктор Чжан выражал сомнения. А третий участник, доктор Лена Соколова, написала… подожди, я процитирую точно: "Мы играем не с огнём. Мы играем с самой структурой реальности. Если мы ошибаемся в расчётах хотя бы на один порядок, мы можем не просто уничтожить станцию. Мы можем создать разрыв, который распространится, поглощая пространство вокруг себя. Кто-нибудь из вас читал про квантовые метастабильные состояния? Мы можем запустить каскадный коллапс вакуума"».

– И они всё равно продолжили.

«Да. Потому что Совет Безопасности приказал. Энергетический кризис считался экзистенциальной угрозой. Внешние колонии на грани восстания из-за нормирования энергии. Земля истощала последние термоядерные ресурсы. Им нужно было решение, любое решение».

Чэнь открыл глаза. Корабль завершил спуск, теперь они летели над марсианской поверхностью, направляясь к куполу Нового Бомбея. Гигантская конструкция из переплетённых прозрачных панелей поднималась из красной пустыни как мыльный пузырь – километр в диаметре, внутри которого располагался целый город с парками, улицами, даже искусственными реками.

– Сколько активаций было всего? – спросил он.

«Согласно файлам – три. Первая на Луне, пятнадцать лет назад. Закончилась катастрофой. Проект заморожен на два года. Вторая активация семь лет назад, на Меркурии, в лаборатории доктора Али. Эта прошла "успешно" – портал открылся на три секунды, зафиксирован выброс энергии, но также… аномальные показания. Цитирую: "Все присутствующие в лаборатории сообщили о чувстве наблюдения. Трое испытали временную афазию. Один инженер утверждал, что слышал голос, считающий на неизвестном языке"».

– Третья активация?

Пауза.

«Официально третьей активации не было. Но я нашла зашифрованное сообщение от доктора Соколовой к доктору Али, отправленное три недели назад. Она пишет: "Ибрагим, ты не можешь проводить полевой тест без одобрения команды. Мы не знаем, что произойдёт при длительном контакте. Первые два раза портал был открыт секунды. Ты говоришь о минутах. О часах. Это безумие"».

Чэнь почувствовал, как кусочки головоломки начинают складываться в ужасающую картину.

– Али провёл несанкционированный эксперимент.

«Похоже на то. И через две недели после отправки этого сообщения он мёртв. Чжан мёртв. Патель мёртв. Все трое присутствовали при первых двух активациях».

– Что-то вышло, – прошептал Чэнь. – Что-то вышло через портал.

Корабль коснулся посадочной площадки с мягким толчком. Голос автопилота объявил прибытие. Чэнь не двигался, погружённый в мысли.

«Вэй, я должна тебе кое-что показать», – голос Аиды был странным, почти испуганным, если ИИ может испытывать страх. – «Я проанализировала время смерти всех трёх жертв. Есть паттерн».

– Какой?

«Если перевести все смерти в универсальное координированное время и вычислить интервалы… Али умер ровно в 11:11:11 UTC. Чжан – ровно через 111 часов, 11 минут и 11 секунд после Али. Патель – через тот же интервал после Чжана».

Чэнь почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом.

– Число одиннадцать.

«Снова и снова. Одиннадцать учёных в проекте. Одиннадцать измерений в М-теории суперструн. Интервалы в 111 часов между смертями. Вэй, это не может быть совпадением. Это… послание? Подпись? Я не знаю».

– Если паттерн сохраняется, – начал Чэнь медленно, подсчитывая в уме, – следующая смерть произойдёт…

«Через шестьдесят восемь часов. Следующая жертва умрёт через шестьдесят восемь часов».

Чэнь вскочил с кресла, схватил свою сумку.

– Мне нужно увидеть тело Пателя. Сейчас же.

Новый Бомбей был попыткой воссоздать земную культуру на чужой планете. Улицы носили названия древних индийских городов. Архитектура смешивала традиционные купола с футуристическими материалами. В искусственном воздухе витали запахи специй из ресторанов и синтетического жасмина из гидропонных садов.

Но атмосфера была напряжённой. Чэнь чувствовал это, проходя по улицам к полицейскому участку. Люди собирались группами, шептались. На экранах новостей крутились заголовки: «ТРЕТЬЯ ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ УЧЁНОГО», «СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА В СИСТЕМЕ?», «СОВЕТ БЕЗОПАСНОСТИ ХРАНИТ МОЛЧАНИЕ».

Начинается паника, подумал Чэнь. И если он не остановит это быстро, страх распространится как лесной пожар.

В участке его встретил детектив местной полиции, молодой парень лет двадцати пяти с нервными движениями и усталыми глазами.

– Детектив Вэй? Я офицер Раджеш младший… приходился дядей убитому. – Его голос дрогнул. – Простите. Я не должен был получить это дело из-за конфликта интересов, но у нас недостаточно детективов с допуском к делам межпланетного уровня.

– Мне жаль вашей потери, – сказал Чэнь искренне. – Покажите мне место преступления.

Они ехали на полицейском ховере через город к научному сектору, где располагались исследовательские лаборатории. Раджеш младший говорил без остановки – нервная реакция на горе.

– Дядю нашли в его лаборатории сегодня утром. Охранник делал обход, заметил, что дверь не заперта. Это было странно – дядя всегда был параноидален насчёт безопасности. Когда он вошёл… – парень замолчал, сглатывая. – Дядя сидел за своим столом. Мёртвый. Но его лицо…

– Он улыбался, – закончил Чэнь.

Раджеш младший резко повернулся к нему.

– Откуда вы знаете?

– Потому что две другие жертвы выглядели так же.

Лаборатория доктора Раджеша Пателя была типичным хаосом учёного-теоретика. Доски, покрытые уравнениями. Голографические проекции сложных математических структур, застывшие в воздухе. Стопки распечаток – анахронизм, который некоторые исследователи всё ещё предпочитали цифровым файлам.

И за столом, всё ещё не перемещённое, тело.

Патель был мужчиной за шестьдесят, седые волосы, лицо, изборождённое морщинами интенсивной интеллектуальной работы. Он сидел в кресле, откинувшись назад, руки сложены на животе. И да – улыбка. Широкая, почти блаженная улыбка застыла на мёртвых губах.

Чэнь медленно обошёл вокруг тела, изучая сцену. Что-то было не так. Он не мог сразу понять что, но его инстинкты, отточенные годами расследований, кричали о несоответствии.

– Причина смерти? – спросил он.

– Медицинский эксперт не уверен, – ответил Раджеш младший. – Никаких видимых повреждений. Никаких токсинов в крови. Сердце просто… остановилось. Как будто он решил перестать жить.

«Аида, сканируй помещение», – попросил Чэнь мысленно. – «Ищи аномалии».

Через его нейроинтерфейс начали поступать данные. Аида использовала датчики на его теле и доступ к камерам лаборатории, чтобы создать полную картину.

«Температура в помещении на два градуса ниже нормы. Небольшое остаточное электромагнитное поле в углу комнаты – там, рядом с книжной полкой. И… Вэй, это странно. В воздухе повышенное содержание ксенона. Это инертный газ, не должен быть здесь в такой концентрации».

Чэнь подошёл к книжной полке в углу. Обычная мебель, заполненная научными изданиями и личными фотографиями. Но когда он присмотрелся, заметил это – некоторые книги были сдвинуты, как будто кто-то искал что-то за ними.

Он протянул руку, начал вынимать тома. За третьим рядом обнаружил небольшое отделение, вырезанное в стене. Внутри – портативный накопитель данных, старый тип с физической памятью, который нельзя взломать дистанционно.

– Что вы нашли? – спросил Раджеш младший, приближаясь.

– Улику, – Чэнь осторожно извлёк накопитель. – Мне нужно изучить его в частном порядке.

– Детектив, это место преступления. Я не могу просто позволить вам—

Чэнь повернулся к нему, и что-то в его взгляде заставило молодого офицера замолчать.

– Ваш дядя был убит не обычным преступником. Он был убит тем же, что убило двух других учёных на двух других планетах. Это дело межпланетной юрисдикции, что даёт мне полномочия действовать без локального надзора. – Его голос смягчился. – Я понимаю, что вы хотите справедливости для него. Я тоже. Но для этого вы должны позволить мне работать.

Раджеш младший колебался, затем кивнул.

– Есть ещё кое-что. Камера в коридоре зафиксировала последнего посетителя дяди. Женщина пришла вчера вечером, за час до предполагаемого времени смерти. Среднего роста, тёмные волосы. Она говорила с дядей минут десять, затем ушла. Он был жив, когда она уходила – видно на записи.

– Покажите мне запись.

Они перешли к терминалу, и Раджеш младший вызвал файл. Чэрно-белое изображение коридора. Временной код: 22:03 по местному времени. Женщина подходит к двери лаборатории, стучит. Патель открывает, они обмениваются словами – нет звука – затем она входит.

Чэнь наклонился ближе к экрану, изучая женщину. Что-то в ней было знакомым.

– Аида, распознавание лиц.

Обработка заняла секунды.

«Совпадение. Доктор Лена Соколова. Квантовый физик. Член проекта "Гелиос"».

Сердце Чэня ускорилось.

– Перемотайте на момент её ухода.

22:14. Соколова выходит из лаборатории. Патель провожает её до двери, кивает на прощание. Женщина уходит по коридору, и…

Чэнь заметил это. Её плечи. Они дрожали. Она плакала.

– Мне нужен её адрес, – сказал он. – Сейчас же.

Доктор Лена Соколова жила в тихом жилом секторе на краю купола, где окна выходили на марсианскую пустыню. Чэнь подошёл к её двери один, попросив Раджеша младшего подождать внизу. Если она была причастна к смертям, последнее, что ему нужно – напугать её полицейским присутствием.

Он нажал на звонок. Долгое молчание. Затем голос через интерком, женский, усталый:

– Кто там?

– Доктор Соколова, меня зовут Вэй Чэнь. Я детектив Межпланетной Службы Расследований. Мне нужно поговорить с вами о докторе Пателе.

Ещё одна пауза. Затем:

– Уходите.

– Я не могу этого сделать. Три человека мертвы, доктор. И вы были последней, кто видел одного из них живым.

– Я ничего не знаю.

– Ложь, – голос Чэня стал жёстче. – Вы были частью проекта "Гелиос". Вы знаете, что произошло на самом деле. И вы знаете, что будет следующим.

Молчание растянулось так долго, что Чэнь подумал, она просто игнорирует его. Но затем дверь открылась.

Лена Соколова выглядела так, как выглядят люди после нескольких бессонных ночей. Тёмные круги под глазами. Кожа бледная, почти прозрачная. Волосы собраны в небрежный узел. Но глаза – острые, умные, оценивающие.

– Пять минут, – сказала она. – Затем вы уходите.

– Договорились.

Квартира была минималистичной, почти спартанской. Мало мебели, никаких личных предметов, кроме одной фотографии на стене – та самая групповая фотография, которую Чэнь видел у Чжана. Команда проекта «Гелиос», молодые и улыбающиеся, не знающие, что принесёт будущее.

Соколова села на край дивана, не предлагая Чэню сесть.

– Что вы хотите знать?

– Что произошло в лаборатории Пателя вчера вечером?

Она смотрела на свои руки, сложенные на коленях.

– Я предупредила его. Сказала, чтобы он прятался. Ибрагим и Чжан уже были мертвы, и я знала… я знала, что Раджеш будет следующим. Паттерн был очевиден.

– Какой паттерн?

Соколова подняла глаза, и в них была такая глубина отчаяния, что Чэнь невольно отступил.

– Обратный порядок. Мы активировали «Гелиос» в определённом порядке. Ибрагим ввёл финальную команду. Чжан откалибровал квантовые параметры. Раджеш запустил энергетическую систему. Теперь они умирают в обратном порядке. Следующим буду я.

Чэнь почувствовал, как кровь холодеет.

– Когда?

– Если интервалы сохраняются? Через шестьдесят восемь часов. – Она засмеялась, и это был звук на грани истерики. – У меня остаётся меньше трёх дней жизни, детектив. И я ничего не могу с этим поделать.

– Вы можете рассказать мне правду. С самого начала. Что на самом деле произошло во время последней активации «Гелиоса»?

Соколова молчала долго. Затем поднялась, подошла к окну, глядя на красную пустыню, простирающуюся до горизонта.

– Мы открыли дверь, – сказала она тихо. – И что-то вошло.

История, которую рассказала Соколова, была историей научной амбиции, пересекшей черту в безумие.

Третья активация «Гелиоса» произошла четыре недели назад, в секретной лаборатории на Венере – той самой, которую Чэнь видел упомянутой в файлах. Али настоял на продолжении экспериментов, несмотря на возражения команды. Энергетический кризис достиг критической точки. Внешние колонии угрожали отделением. Совет Безопасности требовал результатов.

«Мы знали, что рискуем», – говорила Соколова, её голос механический, как будто она рассказывала чужую историю. – «Но Ибрагим был убеждён, что мы можем контролировать процесс. Он модифицировал портал. Вместо трёх секунд планировал держать его открытым десять минут. Достаточно для стабильного потока энергии».

Активация началась в 11:11 по венерианскому времени – конечно, подумал Чэнь, число одиннадцать снова. Портал открылся. Поначалу всё шло по плану. Энергия текла, показатели были стабильными.

«Затем мы почувствовали это», – Соколова обхватила себя руками, дрожа от воспоминания. – «Присутствие. Как будто кто-то огромный наклонился и заглянул в дверь, которую мы открыли. И мы поняли… мы поняли нашу ошибку. Мы думали, что открываем дверь в пустое пространство. Но оно было не пустым. Там было что-то. Что-то древнее. Что-то, что существовало задолго до нас».

Али хотел продолжать, но Соколова и другие заставили его экстренно закрыть портал. Процедура отключения заняла сорок семь секунд – на сорок четыре секунды дольше, чем планировалось.

«Когда портал закрылся, мы думали, что всё кончилось. Мы были неправы. Что-то… прошло. Не физически. Это была информация. Данные. Паттерн. Оно скопировало нас».

– Что вы имеете в виду под "скопировало"? – спросил Чэнь.

Соколова повернулась к нему.

– Наши сознания, детектив. Наши воспоминания, мысли, личности. Всё, что делает нас нами. Оно прошло через портал и записало нас. Как вы записываете файл на жёсткий диск. После активации мы все чувствовали… пустоту. Как будто часть нас отсутствует. Как будто мы стали копиями самих себя.

Чэнь почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом.

– Коллекционер.

Соколова вздрогнула при этом слове.

– Вы знаете о нём.

– Я слышал имя. Объясните.

– Это не имя. Это… описание. Мы не знаем, что это такое. Форма жизни из другого измерения? Искусственный интеллект из будущего? Нечто, превосходящее наше понимание? Но мы знаем, что оно делает. Оно собирает. Коллекционирует сознания, знания, опыт. Путешествует через реальности, записывая всё, что находит. И теперь оно записало нас.

– И затем начало убивать вас.

– Не убивать, – Соколова покачала головой. – Забирать. Оригиналы больше не нужны, когда у тебя есть копия. Мы все почувствовали это после активации – ощущение, что нас призывают. Зов из пустоты. Ибрагим сказал мне перед смертью, что слышит голос по ночам. Шёпот на языке без слов. Чжан написал мне письмо за день до смерти. Он сказал, что видит двери там, где их не должно быть. Порталы в углах комнат, за зеркалами, в тенях.

– А вы? Вы тоже это чувствуете?

Соколова прикрыла глаза.

– Каждую ночь. Сны о бесконечных библиотеках, где каждая книга – чья-то жизнь. О комнатах, полных зеркал, где каждое отражение – другая версия меня из другой реальности. И голос, всегда голос: "Приди. Присоединись. Стань частью коллекции. Ты будешь жить вечно в нас".

Чэнь опустился в кресло, его ноги внезапно отказались держать вес. Это было за пределами любого дела, которое он когда-либо расследовал. За пределами логики, за пределами закона.

– Почему вы не пошли к властям? Не предупредили Совет Безопасности?

Соколова горько усмехнулась.

– Мы пытались. Ибрагим отправил полный отчёт. Через два дня получил ответ: продолжать наблюдение, не распространять информацию. Энергетический кризис важнее паранойи нескольких учёных. Нам сказали, что мы переживаем коллективное психологическое воздействие от стресса эксперимента.

– Они вам не поверили.

– Как они могли? У нас не было доказательств. Только чувства. Сны. Предчувствия. Что такое одиннадцать человек, жалующихся на кошмары, против энергетических нужд трёх миллиардов?

«Вэй», – вмешалась Аида, её голос напряжённый. – «Накопитель данных, который ты нашёл в лаборатории Пателя. Я закончила дешифровку. Там видеозапись. Ты должен это увидеть».

– Доктор Соколова, – Чэнь достал накопитель. – Патель оставил что-то перед смертью. Видеозапись. Вы знаете, что на ней может быть?

Лицо женщины исказилось.

– Покажите мне.

Чэнь подключил накопитель к своему интерфейсу, проецируя изображение в воздух между ними. Голограмма Раджеша Пателя появилась, сидящего за тем же столом, где его нашли мёртвым.

«Если вы смотрите это», – начал голограммный Патель, его голос дрожал, – «значит, я мёртв. Значит, Коллекционер завершил процесс. Я записываю это за шесть часов до расчётного времени моей смерти – да, я знаю, когда это произойдёт. Паттерн очевиден для любого, кто понимает математику».

Патель сделал паузу, протирая очки – нервная привычка.

«Я хочу, чтобы кто-то знал правду. Не официальную версию, которую распространит Альянс, а реальную правду. Мы не жертвы. Мы не были убиты. Мы были… призваны. И мы идём добровольно».