Эхо Тьмы

Евгений Фюжен

Эхо Тьмы

Глава 1: Меркурианская аномалия

Солнце здесь было слишком большим.

Вэй Чэнь прижался лбом к иллюминатору челночного корабля, наблюдая, как огненный диск заполняет почти треть видимого неба. Сорок семь лет жизни, тридцать из них в космосе, но близость к светилу всегда вызывала у него первобытный страх – древнее, животное ощущение, что находишься слишком близко к божеству, которое не желает визитов.

«Вэй, твой пульс повышен», – мягко произнесла Аида-7 непосредственно в его сознании. Её голос был похож на шёпот воды по гальке, успокаивающий и вечный.

«Я знаю», – ответил Чэнь мысленно, не открывая рта. Годы симбиоза с квантовым ИИ научили его этому молчаливому диалогу, который другие люди находили жутковатым. Соседка по креслу, молодая техник со станции «Икар», отодвинулась от него ещё на несколько сантиметров, заметив, как его губы беззвучно шевелятся.

Орбитальная станция «Икар» плыла в пустоте как гигантская стрекоза – длинное тело жилых модулей с распростёртыми крыльями солнечных панелей. Её поверхность отражала свет таким образом, что казалось, будто сама станция состоит из жидкого золота. Здесь, на расстоянии всего пятидесяти восьми миллионов километров от Солнца, инженеры изучали поведение материи в экстремальных условиях. И здесь же, два дня назад, умер доктор Ибрагим Али.

«Декомпрессия лаборатории номер семь», – сухо сообщил координатор станции через общий канал связи. – «Доктор Али находился внутри во время происшествия. Смерть наступила мгновенно».

Слишком просто, подумал Чэнь, слишком аккуратно. В его профессии подобная чистота формулировок обычно скрывала что-то грязное.

Челнок состыковался с мягким металлическим вздохом. Чэнь поднялся, чувствуя, как искусственная гравитация станции – всего треть земной – делает его тело лёгким, почти призрачным. Он плыл по коридору, его пальто развевалось в замедленной съёмке, придавая походке сюрреалистичность.

Координатор станции, доктор Эмилия Кларк, встретила его у шлюза. Женщина за пятьдесят, седые волосы стянуты в строгий узел, лицо испещрено морщинами, которые появляются у тех, кто слишком долго живёт под тяжестью ответственности.

– Детектив Вэй, – она не протянула руку, и Чэнь был ей за это благодарен. Он не любил прикосновений. – Я должна сразу сказать: это несчастный случай. Чистая трагедия. Доктор Али был невнимателен во время калибровки защитного поля лаборатории.

– Покажите мне тело, – ответил Чэнь. Его голос был тихим, почти хриплым. Он редко говорил громко. За годы работы детективом он обнаружил, что люди охотнее говорят правду, когда вынуждены напрягаться, чтобы услышать вопросы.

Они двигались по изогнутым коридорам станции, мимо окон, открывающих виды на Солнце. Чэнь старался не смотреть. Вместо этого он наблюдал за Кларк – как она держит плечи, как её пальцы нервно сжимаются каждый раз, когда они проходят мимо других членов экипажа.

«Она боится», – отметила Аида-7.

«Все они боятся», – ответил Чэнь, замечая, как учёные и техники буквально прижимаются к стенам, пропуская их. Страх смерти на космической станции особенный – это страх не перед кем-то, а перед пустотой за тонкими стенами, перед молчаливой готовностью вселенной поглотить любую ошибку.

Лаборатория номер семь находилась в одном из внешних модулей, там, где научное оборудование требовало изоляции от жилых помещений. Тело доктора Али всё ещё было здесь – плавало в центре герметично запечатанной комнаты, медленно вращаясь в невесомости.

Чэнь остановился перед смотровым окном. Мужчина средних лет, индийско-африканское происхождение, безупречная научная репутация. Лицо Али было спокойным – слишком спокойным для человека, который внезапно столкнулся со смертью. Руки сложены на груди в почти молитвенном жесте.

– Когда вы нашли его? – спросил Чэнь.

– Восемнадцать часов назад. Утренняя смена обнаружила разгерметизацию.

– Почему вы не переместили тело?

Кларк помедлила.

– Мы… хотели оставить всё как есть до прибытия следователя. Стандартный протокол.

Ложь. Чэнь слышал её в паузе перед ответом, в том, как доктор избегала встречаться с ним глазами.

– Откройте мне доступ, – сказал он.

– Детектив, там всё ещё вакуум. Вам понадобится скафандр, процедура подготовки займёт—

– Откройте мне доступ, – повторил Чэнь тише.

Что-то в его голосе заставило Кларк умолкнуть. Она кивнула техникам, и через несколько минут Чэнь был облачён в лёгкий защитный костюм. Через шлюз, через двойную дверь, и он оказался в лаборатории.

Здесь было тихо так, как может быть тихо только в вакууме – абсолютная, гнетущая тишина, в которой даже собственное дыхание казалось оглушительным. Чэнь медленно подплыл к телу Али, его движения осторожны, почти церемониальны.

Он протянул руку и коснулся холодного плеча мертвеца. И именно в этот момент это началось.

Боль пришла сначала – острая, обжигающая, как будто кто-то вонзил раскалённую иглу в основание его черепа. Чэнь застонал, зажмурившись, но удержал руку на теле. Он знал, что последует дальше. Он пережил это сотни раз.

«Вэй, прекрати», – взмолилась Аида-7, но он проигнорировал её.

Мир вокруг начал… размываться. Не исчезать – именно размываться, как акварельная краска под дождём. Лаборатория стала полупрозрачной, и сквозь неё начало проступать другое время.

Временнóе эхо.

Теперь лаборатория была заполнена воздухом, и доктор Али был жив. Чэнь видел его – призрачного, мерцающего, как голограмма с плохой настройкой – стоящим перед панелью управления. Али что-то говорил, но Чэнь не мог слышать слов. Временнóе эхо не передавало звуки, только образы, только визуальные следы прошлого, отпечатанные в ткани пространства.

Али повернулся, как будто услышал что-то за своей спиной. Его лицо – страх? Нет. Удивление. Благоговение. Он смотрел на что-то в углу лаборатории, туда, где сейчас не было ничего кроме пустоты. Его губы шевелились, формируя слова.

Чэнь напряг волю, пытаясь прочитать по губам. Авария пятнадцать лет назад не просто дала ему способность видеть временнóе эхо – она изменила структуру его восприятия, позволяя извлекать детали, которые не должны были быть доступны.

«Ты… здесь», – беззвучно произнёс призрак Али. – «Я вижу тебя».

Затем Али сделал нечто странное. Он улыбнулся – широко, радостно, как ребёнок, увидевший первый снег. И поднял руки в том самом молитвенном жесте, в котором Чэнь нашёл его тело.

Воздух в лаборатории внезапно исчез. Но это было не так, как должна выглядеть декомпрессия – взрывное исторжение всего содержимого в пустоту. Вместо этого воздух просто… исчез, как будто кто-то выключил его существование. Али начал задыхаться, но улыбка не сошла с его лица. Он падал на колени, всё ещё глядя на тот пустой угол, всё ещё улыбаясь.

И затем Чэнь увидел это.

В углу лаборатории, там, куда смотрел Али, пространство начало… складываться. Чэнь не знал другого слова для этого. Реальность сворачивалась сама в себя, как бумага оригами, формируя что-то, что его разум отказывался воспринимать целиком. Силуэт? Форма? Присутствие?

Боль в голове Чэня стала невыносимой. Кровь текла из его носа внутри шлема, тёплая и солёная на губах. Но он продолжал смотреть, потому что это был его проклятый дар – видеть то, что другие не могли, и платить за это собственным разумом.

Присутствие наклонилось над умирающим Али. Чэнь почувствовал – нет, узнал – что оно изучало его, записывало, коллекционировало что-то невидимое. Последнее, что он увидел перед тем, как временнóе эхо рассеялось, – это как Али закрыл глаза, всё ещё улыбаясь, и как его руки сложились на груди, будто направляемые невидимыми нитями.

Видение лопнуло.

Чэнь рухнул в невесомости, его тело конвульсивно дёргалось. Кровь разлеталась красными каплями внутри шлема, затуманивая обзор.

«Вэй! Вэй, ответь мне!» – кричала Аида-7, её обычное спокойствие разрушено паникой.

– Я… в порядке, – прохрипел он, хотя это была ложь. Он никогда не был в порядке после использования временнóго эха. Каждый раз оно забирало часть его, выжигало нейронные пути, оставляя пустоту там, где раньше была память, личность, человечность.

Техники ворвались в лаборторию, подхватили его, вытащили обратно. Он слышал голос Кларк сквозь звон в ушах:

– Что он делал? Что с ним случилось?

– Давайте его в медотсек, быстро!

Но сквозь боль, сквозь головокружение, Чэнь удержал одну мысль кристально ясной: это не было несчастным случаем. Ибрагим Али видел что-то перед смертью. Что-то невозможное. И он встретил смерть с улыбкой.

Позже, после того как медики откачали его и накачали стимуляторами, Чэнь сидел в маленькой каюте для гостей, глядя в иллюминатор на огромное Солнце. Аида-7 хранила обиженное молчание – её способ наказать его за очередное безрассудство.

– Прости, – сказал он вслух, зная, что она услышит. – Мне нужно было увидеть.

«Ты умираешь, Вэй», – ответила она наконец, и в её синтезированном голосе была такая человеческая печаль, что у Чэня защемило сердце. – «Каждый раз, когда ты используешь эту способность, ты теряешь ещё немного себя. Сканеры показывают прогрессирующую дегенерацию височных долей. Ещё год, может два, и—»

– И я стану овощем. Я знаю.

«Тогда почему?»

Чэнь коснулся стекла иллюминатора, его пальцы оставили жирные отпечатки на идеальной поверхности.

– Потому что пятнадцать лет назад я не смог спасти Мэй Линь. Я был в паре метров от неё, когда случилась авария, но не успел. Эта способность – она появилась из той катастрофы. Из моей неудачи. Так что если она может спасти хотя бы кого-то, дать хотя бы чью-то семью ответы…

Он не закончил предложение. Не было нужды. Аида-7 знала его лучше, чем кто-либо в Солнечной системе. Она была там, в его голове, каждый раз, когда он просыпался от кошмаров, каждый раз, когда годовщина смерти дочери превращала его в пьяную развалину.

«Что ты видел?» – спросила она мягче.

– Нечто невозможное, – Чэнь закрыл глаза, вызывая образ из памяти. – Али смотрел на что-то, Аида. Что-то было в той комнате с ним. И воздух не вырвало в космос – он просто исчез. Как будто кто-то стёр его из реальности.

«Это невозможно».

– Я знаю. Но я это видел.

Молчание. Затем:

«Файлы доктора Али защищены высокоуровневым шифрованием. Административный доступ требует разрешения от Совета Безопасности Земного Альянса. Но я могу… попробовать обойти».

Чэнь улыбнулся – первый раз за много дней.

– Ты предлагаешь взломать защищённые файлы? Аида, я шокирован. Это же незаконно.

«Ты заставляешь меня быть плохой», – в её голосе мелькнуло что-то похожее на юмор.

– Добро пожаловать в мою жизнь.

Пока Аида работала, Чэнь позволил себе прикрыть глаза. Но сон не пришёл. Вместо этого он видел лицо Али – эту последнюю улыбку перед смертью. Благоговение. Радость. Признание чего-то прекрасного.

Что могло заставить человека улыбаться в момент его собственной смерти?

«Вэй», – голос Аиды был напряжённым. – «Я нашла что-то. Зашифрованный проект в личных файлах Али. Кодовое название: "Гелиос"».

– Что это?

«Пока не знаю. Защита очень сложная – военного уровня. Но есть список других имён, связанных с проектом. Учёные по всей Солнечной системе. Луна. Марс. Церера. Спутники Юпитера».

Что-то холодное коснулось позвоночника Чэня – то самое чувство, которое детектив получает, когда маленькое дело внезапно становится чем-то огромным.

– Сколько имён?

«Одиннадцать».

Число повисло в воздухе каюты, тяжёлое от значения, которое Чэнь ещё не понимал, но чувствовал в костях.

– Проверь их, – сказал он, открывая глаза. – Все одиннадцать. Я хочу знать, кто они и где находятся.

«Уже проверяю. Вэй… одно из имён помечено в новостных сводках. Доктор Чжан Вэньцзе. Астрофизик на лунной станции Шакльтон».

– И?

Пауза. Затем, тихо:

«Он умер вчера. Официальная причина – отказ систем жизнеобеспечения».

Чэнь медленно поднялся, чувствуя, как адреналин прожигает усталость. Два учёных. Две "случайные" смерти за три дня. Оба связаны с проектом «Гелиос».

– Забронируй мне следующий рейс на Луну, – сказал он, уже двигаясь к двери.

«Следующий корабль отправляется через четыре часа».

– Отлично.

«Вэй, – остановила его Аида. – «Если это не совпадение… Если кто-то охотится на этих людей… Остаётся ещё девять имён».

– Я знаю, – ответил Чэнь, его голос стал твёрже, обретая решимость, которая приходит, когда охота начинается всерьёз. – Поэтому мы должны двигаться быстро.

Солнце за иллюминатором палило, равнодушное к человеческим смертям, к тайнам, к страху. Чэнь отвернулся от него и шагнул в коридор, начиная путешествие, которое проведёт его через всю Солнечную систему и за пределы того, что он считал реальным.

Но сейчас он этого ещё не знал. Сейчас он знал только одно: Ибрагим Али видел что-то перед смертью. Что-то, что заставило его улыбнуться.

И Вэй Чэнь был проклят найти, что именно.

Глава 2: Остаточное изображение

Полёт от Меркурия до Луны занял двадцать шесть часов – время, которое Чэнь провёл в медикаментозном сне в криокапсуле корабля класса «Быстрый курьер». Он ненавидел криосон. В нём не было настоящих снов, только пустота, и когда он просыпался, всегда чувствовал, как будто часть его осталась в этой пустоте, замёрзшая и далёкая.

Аида разбудила его за час до прибытия.

«У меня новости», – сказала она, пока Чэнь неловко выбирался из капсулы, его мышцы протестовали после долгой неподвижности. – «Хорошие и плохие».

– Начни с плохих, – пробормотал он, тянясь к кофе из автомата. Горячая жидкость обожгла язык, но он приветствовал эту боль – она означала, что он действительно проснулся.

«Тело доктора Чжана уже кремировано. Лунная администрация действовала… на удивление быстро».

– Как быстро?

«Через восемь часов после обнаружения смерти. Это нарушает стандартный протокол, который требует минимум сорок восемь часов для возможности расследования».

Чэнь отхлебнул кофе, обрабатывая информацию. Кто-то торопился избавиться от улик.

– Хорошие новости?

«Я взломала ещё один уровень защиты проекта "Гелиос". Получила доступ к базовому описанию. Вэй, это… это большое. Очень большое».

– Насколько большое?

«Попытка извлечения энергии из нулевого пространства большое. Создание стабильных микро-разрывов в ткани пространства-времени большое. "Это может решить энергетический кризис человечества или уничтожить Солнечную систему" большое».

Чэнь застыл с кружкой у губ.

– Повтори последнюю часть.

«Проект "Гелиос" – это экспериментальная программа по созданию портала в квантовое нулевое пространство. Теоретически, оттуда можно извлекать неограниченное количество энергии. Практически… Судя по предупреждениям в файлах, они не были уверены, что это не разорвёт локальную область реальности».

– И кто-то одобрил это безумие?

«Совет Безопасности Земного Альянса. Семь лет назад. Проект засекречен на самом высоком уровне. Официально его не существует».

Чэнь поставил кружку, его руки слегка дрожали. Не от страха – от возбуждения охоты. Кусочки начинали складываться, формируя контур чего-то огромного и тёмного.

– Сколько людей знали о проекте?

«Согласно файлам, только одиннадцать ключевых учёных и пять членов Совета Безопасности. Строгая изоляция информации».

– А теперь двое из одиннадцати мертвы.

«Да».

Чэнь прошёлся по тесной кабине, его разум работал на высокой скорости. Проект стоимостью в потенциальное уничтожение системы. Секретность военного уровня. Систематические смерти учёных.

– Где проводились эксперименты?

«Основная лаборатория находилась на… Вэй, она находилась на станции Шакльтон. На Луне. Та самая станция, где только что умер доктор Чжан».

– Та самая станция, где пятнадцать лет назад случилась авария, которая убила мою семью.

Молчание повисло между ними – тяжёлое, насыщенное невысказанными смыслами.

«Вэй, – начала Аида осторожно, – это не может быть совпадением».

– Нет, – ответил он тихо, чувствуя, как старая рана в его груди открывается заново. – Не может.

Луна встретила его знакомой серой пустотой. Чэнь стоял у иллюминатора терминала, глядя на кратерную поверхность, и воспоминания накатывали волнами, безжалостные и острые, как битое стекло.

«Папа, смотри! Я вижу Землю!»

Голос Мэй Линь, такой живой в памяти, что казалось, она стоит рядом. Чэнь зажмурился, отталкивая воспоминание обратно в тот железный ящик в глубине разума, где он держал всё, что не мог позволить себе чувствовать.

«Транспорт до станции Шакльтон прибудет через пятнадцать минут», – сообщила Аида, её голос нарочито деловой. Она знала, как это место действует на него.

Станция Шакльтон была построена в кратере на Южном полюсе Луны, там, где вечная тень хранила древний лёд. Город из соединённых куполов, дом для двух тысяч учёных, инженеров и их семей. Чэнь не был здесь пятнадцать лет. Не мог заставить себя вернуться.

Теперь выбора не было.

Транспорт – герметичный вагон на магнитной подвеске – мчался над лунной поверхностью, поднимая облака пыли, которая оседала слишком быстро в слабой гравитации. Чэнь смотрел в окно, наблюдая, как приближаются огни станции.

«Я запросила доступ к файлам о смерти доктора Чжана», – сказала Аида. – «Администратор станции, некто Маркус Йен, лично одобрил кремацию. Интересно, что он также был администратором пятнадцать лет назад».

– Во время аварии?

«Да».

– Хочу встретиться с ним. Сейчас же.

«Он ожидает тебя. Но Вэй… он не выглядит счастливым от твоего визита».

Маркус Йен состарился. Чэнь помнил его как энергичного мужчину за сорок, с военной выправкой и холодными глазами администратора, который видел людей как ресурсы, которыми нужно управлять. Теперь Йену было за пятьдесят, седина пробилась через чёрные волосы, и морщины вокруг глаз углубились до траншей.

Они встретились в его офисе на верхнем уровне центрального купола, откуда открывался вид на весь комплекс станции.

– Детектив Вэй, – голос Йена был ровным, но Чэнь уловил напряжение под поверхностью. – Я должен сказать, ваш визит неожиданн. Смерть доктора Чжана – трагедия, но это была простая неисправность оборудования. Расследование не требуется.

Чэнь не сел, хотя Йен указал на стул. Вместо этого он подошёл к окну, глядя на станцию внизу.

– Пятнадцать лет назад, – начал он тихо, – в лаборатории номер сорок два случилась авария. Взрыв реактора. Четырнадцать человек погибло, включая мою жену и дочь. Вы помните?

Йен побледнел.

– Детектив, я понимаю, что это место имеет для вас… эмоциональный вес. Но я не понимаю, какое это имеет отношение к—

– Лаборатория номер сорок два была частью проекта "Гелиос", – повернулся к нему Чэнь. – Не так ли?

Молчание. Лицо Йена стало каменным.

– Я не знаю, о чём вы говорите.

– Не лгите мне, – голос Чэня стал холоднее. – У меня есть доступ к файлам. Проект существует. Он существовал пятнадцать лет назад, и он существует сейчас. Два учёных мертвы за последние три дня. Оба были частью команды "Гелиоса". Я хочу знать, что случилось с доктором Чжаном.

– Это засекреченная информация, – отрезал Йен, поднимаясь. – У вас нет допуска—

– Тогда получите мне допуск. Или я пойду к Совету Безопасности напрямую, и мы посмотрим, насколько им понравится внимание к проекту, который, возможно, убивает своих создателей.

Они смотрели друг на друга – битва воль в тесном офисе. Наконец, Йен вздохнул и опустился обратно в кресло, внезапно выглядя очень уставшим.

– Вы не понимаете, во что ввязываетесь, детектив.

– Тогда объясните мне.

Йен потёр лицо руками.

– Доктора Чжана нашли в его квартире. Официальная версия – неисправность системы подачи кислорода. Но… – он помедлил. – Но его лицо. Боже, его лицо.

– Что с его лицом?

– Он улыбался, – прошептал Йен. – Широко улыбался, как человек, увидевший что-то прекрасное. Техники, которые нашли его, были… встревожены. Один из них подал рапорт, требуя психологической помощи.

Холод пробежал по спине Чэня. Точно так же, как Али. Та же улыбка перед смертью.

– Покажите мне, где он жил.

– Квартира уже запечатана и—

– Покажите. Мне.

Жилые кварталы станции Шакльтон были функциональными, но старались создать иллюзию домашнего уюта. Растения в гидропонных горшках, регулируемое освещение, имитирующее земной день. Квартира доктора Чжана находилась в секторе Б, небольшое жилище из трёх комнат для одинокого исследователя.

Чэнь стоял у входа, чувствуя знакомую тяжесть в груди. Йен остался снаружи, явно не желая входить снова.

– Тело обнаружили в спальне, – сказал администратор сквозь интерком. – Если вам нужна помощь—

– Мне не нужна помощь, – ответил Чэнь и закрыл дверь.

Квартира была тихой, пропитанной тем особым молчанием, которое оставляет смерть. Чэнь медленно двигался через гостиную, наблюдая. Книги на полках – физика, математика, но также поэзия. Чашка недопитого чая на столе, кольцо высохшей жидкости на дне. Фотографии на стене: Чжан с группой коллег, все улыбаются, молодые и полные надежд. Одна из фотографий заставила Чэня остановиться – он узнал несколько лиц. Али был там. И рядом с ним, молодая женщина с острыми чертами и умными глазами.

«Аида, запусти распознавание лиц на этой фотографии», – попросил он мысленно.

Пауза, затем:

«Женщина – доктор Лена Соколова. Квантовый физик. Также в списке одиннадцати учёных проекта "Гелиос". Текущее местонахождение – Марс, исследовательский комплекс "Новый Бомбей"».

Чэнь запомнил имя. Возможно, ему придётся поговорить с ней.

Он прошёл в спальню. Здесь воздух казался плотнее, насыщенным чем-то, что его разум не мог определить. Кровать была аккуратно заправлена. Никаких признаков борьбы, паники. Чжан просто лёг и умер.

Чэнь подошёл ближе, протянул руку к подушке. Коснулся её.

Боль.

Всегда боль сначала.

Он упал на колени, зажмурившись, когда временнóе эхо разорвало реальность вокруг него. Комната растворилась, превращаясь в полупрозрачное наложение прошлого на настоящее.

Доктор Чжан был здесь, на кровати, но не спал. Сидел, скрестив ноги, в позе медитации. Его глаза были открыты, уставившись в пустоту перед собой. Губы шевелились, что-то повторяя снова и снова.

Чэнь напряг восприятие, читая по губам:

«…одиннадцать измерений… мы видим только четыре… остальные свёрнуты… но что, если мы развернём их… что, если…»

Лицо Чжана внезапно изменилось. Глаза расширились, не от страха, а от потрясения. Он видел что-то, и это что-то наполняло его благоговением.

«Ты здесь», – прошептал призрак Чжана. Те же слова, что произнёс Али. – «Я не верил, но ты здесь. Ты реален».

Чжан поднялся с кровати, его движения почти трансовые. Вытянул руки вперёд, как будто пытаясь коснуться чего-то невидимого. И тогда это началось.

Воздух в комнате начал… изменяться. Не исчезать, как в случае с Али, а становиться густым, почти жидким. Чэнь видел, как Чжан пытался вдохнуть, но не мог – будто воздух стал слишком плотным для его лёгких.

И снова, в углу комнаты, пространство начало складываться. То же присутствие, та же геометрия, которая причиняла боль смотреть на неё. Оно было больше здесь, более определённое. Чэнь заставил себя не отводить взгляд, хотя кровь уже текла из его носа, капая на пол.

Присутствие протянуло… что? Руку? Конечность? Нечто, что было больше похоже на концепцию касания, чем на физический контакт. Коснулось лба Чжана.

Учёный застыл. На его лице расцвела улыбка – чистая, детская радость. Слёзы текли по его щекам, но он смеялся беззвучно. Его тело начало медленно оседать, кислород покидал его, но он не сопротивлялся. Принял это. Приветствовал.

Последнее, что Чэнь увидел, было как Чжан лёг на кровать, аккуратно, словно готовясь ко сну. Его руки сложились на груди. Улыбка не исчезла, даже когда глаза закрылись в последний раз.

Видение рассеялось.

Чэнь рухнул на пол, его тело судорожно дёргалось. Кровь заливала лицо – гораздо больше, чем в прошлый раз. Он слышал сигнал тревоги где-то далеко, голос Йена, кричащего в интерком.

«Вэй! Вэй, твои жизненные показатели критические!» – паника Аиды была осязаемой. – «Я вызываю медиков!»

– Нет, – прохрипел он, силой воли заставляя себя сесть. – Нет медиков. Я… мне нужна минута.

«У тебя внутреннее кровотечение! Твой мозг—»

– Справится. Всегда справляется.

Ложь, и оба они это знали. Но Чэнь не мог позволить себе слабость. Не сейчас, когда он начинал понимать.

«Что ты видел?» – спросила Аида тихо, когда его дыхание немного успокоилось.