Эхо Тьмы

Теперь он знал правду. Они были втянуты в портал. В нулевое пространство. В измерение, где обитал Коллекционер.

– Что с ними случилось? – его голос был хриплым. – Они мертвы? Или…

– Мы не знаем, – Харрисон встал, подошёл к окну, хотя ставни были закрыты. – Тела никогда не нашли. Портал схлопнулся через сорок семь секунд – то же число, что при третьей активации – и всё, что было внутри, исчезло. Официально мы объявили это аварией реактора, чтобы избежать паники. Проект заморозили. На два года.

– Пока не возродили его снова, – Чэнь чувствовал гнев, поднимающийся сквозь горе. – Даже после того, как это убило четырнадцать человек, вы продолжили.

– Не я. Я голосовал против. Но меня перебросили на другое направление – обеспечение безопасности внешних колоний. Проект передали новым руководителям, новой команде. Али стал главой. Он был убеждён, что может контролировать процесс, если будет осторожнее. – Харрисон повернулся. – Очевидно, он ошибался.

Чэнь опустился обратно в кресло, чувствуя, как последние силы покидают его. Всё, во что он верил о прошлом, было ложью. Лань не просто погибла. Она была забрана. И возможно… возможно, она действительно существовала там, в коллекции Коллекционера.

Может быть, видения не были ложью.

– Вы сказали, она оставила что-то для меня.

Харрисон кивнул, открыл ящик стола, достал небольшой накопитель данных.

– После первой активации, в те два года заморозки проекта, я продолжал расследовать. Неофициально. Пытался понять, что произошло. В личных вещах вашей жены нашёл это. Видеозапись, помеченная «Для Вэя. Если я не вернусь». Она записала это за день до аварии.

Чэнь взял накопитель дрожащими пальцами. Такой маленький объект. Такой огромный вес.

– Почему вы ждали пятнадцать лет, чтобы отдать мне это?

– Потому что я не знал, готовы ли вы. Потому что содержимое… сложное. И потому что я надеялся, вы никогда не будете достаточно близко к проекту, чтобы это стало важным. – Харрисон вздохнул. – Но теперь вы в самом центре. Связаны с Коллекционером через временнóе эхо. Следующие жертвы умрут через 111 часов после Соколовой, если паттерн сохранится. У вас есть четыре дня, чтобы решить: спасать их или позволить процессу завершиться.

– Вы думаете, я должен позволить им умереть.

– Я думаю, вы должны понять, что вы пытаетесь спасти. Посмотрите запись. Затем решите.

Харрисон направился к двери, но Чэнь остановил его:

– Командор. Последний вопрос. Если Коллекционер забирает сознания через порталы… Почему он убивает остальных членов команды сейчас, семь лет после последней активации? Почему не сразу?

Харрисон обернулся, и на его лице было что-то похожее на страх.

– Потому что третья активация не закрыла портал полностью. Соколова и другие думали, что закрыли, но последние сканирования показывают: микроразрыв остался. Размером с атом, невидимый, но стабильный. Сейчас он медленно расширяется. Каждый раз, когда Коллекционер забирает одного из одиннадцати, разрыв растёт. Это ритуал, детектив. Одиннадцать жертв, одиннадцать измерений. Когда последний умрёт, портал откроется полностью. И Коллекционер войдёт в нашу реальность.

Холод пробежал по спине Чэня.

– Что произойдёт тогда?

– Мы не знаем. Возможно, ничего. Возможно, конец света. Возможно, трансцендентность человечества в новую форму существования. – Харрисон открыл дверь. – Именно поэтому я здесь. Наблюдаю. Жду. Готовлюсь к тому, что никто не может предсказать.

Он вышел, оставив Чэня одного в офисе с накопителем данных и невозможным выбором.

Чэнь долго сидел неподвижно, глядя на маленькое устройство в руке. Последнее послание от Лань. Слова, которые она записала, зная, что может не выжить.

Что она могла сказать? Прощание? Признание? Предупреждение?

«Вэй», – Аида, мягко. – «Ты хочешь, чтобы я воспроизвела это?»

– Не здесь. Найди… найди место. Тихое. Где я могу быть один.

«Я знаю такое».

Следуя её указаниям, Чэнь вышел из административного сектора, прошёл через жилые кварталы, к парку в центре купола. Тому самому парку, где Мэй Линь когда-то каталась на велосипеде.

Было тихо. Искусственная ночь опустилась на станцию – освещение приглушено, имитируя звёзды на потолке купола. Несколько поздних прогуливающихся, но они держались в стороне, давая Чэню пространство.

Он нашёл скамейку под синтетическим деревом, сел. Подключил накопитель к своему нейроинтерфейсу.

– Воспроизведи, – прошептал он.

Голограмма Лань появилась в воздухе перед ним. Она сидела в их старой квартире – Чэнь узнал обои, мебель. Как давно это было снесено? Заменено новыми жильцами, новыми жизнями?

Лань выглядела усталой. Испуганной. Но решительной.

«Вэй», – начала она, и звук её голоса после пятнадцати лет молчания ударил как физический удар. – «Если ты смотришь это, значит, я мертва. Значит, авария, которую я пытаюсь предотвратить, случилась. И я… я так сожалею».

Она сделала паузу, протирая глаза.

«Я не могу рассказать тебе детали. Секретность. Но ты должен знать: проект, над которым я работаю, опасен. Более опасен, чем что-либо, с чем человечество сталкивалось. Мы открываем двери, которые должны оставаться закрытыми. Играем с силами, которые не понимаем».

Лань встала, начала ходить по комнате – нервная привычка, которую Чэнь помнил так хорошо.

«Я пыталась остановить это. Голосовала против каждой активации. Но меня не слушают. Говорят, я паникую. Говорят, риски приемлемы ради награды. Но Вэй… я видела симуляции. Видела, что может случиться, если мы ошибёмся. И это не просто взрыв. Это разрыв в ткани реальности. Дыра, которая может расти, поглощая всё вокруг».

Она вернулась к камере, села, и её лицо было очень близко, очень реальным.

«Если я умру в этом проекте, ты должен обещать мне что-то. Не давай им продолжить. Не позволяй им открывать порталы снова. Что бы они ни говорили о энергетическом кризисе, о спасении человечества – это не стоит риска. Потому что есть что-то там, Вэй. По ту сторону. Мы зарегистрировали это во время предварительных тестов. Присутствие. Разумность. И оно голодно».

Чэнь перестал дышать.

«Оно не враждебно», – продолжала Лань. – «Но это не имеет значения. Тигр не враждебен. Он просто охотится, потому что это его природа. Эта… сущность за порталом, она собирает. Коллекционирует информацию, сознания, возможно души, если такие вещи существуют. И каждый раз, когда мы открываем портал, мы приглашаем её. Приглашаем её взять нас».

Лань наклонилась ещё ближе, её глаза смотрели прямо в камеру, прямо на Чэня через пропасть пятнадцати лет.

«Вэй, если она возьмёт меня… Если я окажусь там, в её коллекции… Не пытайся спасти меня. Не присоединяйся ко мне. Живи. Живи для Мэй Линь, для себя. Обещай мне это. Обещай, что не последуешь за мной в темноту, какой бы красивой она ни казалась».

Слёзы текли по её лицу теперь.

«Я люблю тебя. Всегда любила. Всегда буду. Но если любовь означает что-то, она означает отпускание. Отпусти меня, Вэй. Если я уйду, скорби, помни, затем иди дальше. Найди кого-то ещё. Будь счастлив. Это всё, что я хочу для тебя».

Она начала тянуться к камере, чтобы выключить запись, но остановилась.

«И ещё. Если они попытаются перезапустить проект после моей смерти – а они попытаются, я знаю, что попытаются – останови их. Любой ценой. Потому что если они откроют портал снова, и на достаточно долго, Коллекционер войдёт. И тогда… тогда всё человечество может стать частью его коллекции. Не по выбору. Не с согласия. Просто потому что мы оказались на его пути».

Последняя пауза. Затем, мягко:

«Прощай, моя любовь. Я буду ждать тебя. Но не спеши. Живи долго. Живи хорошо. Живи за нас обоих».

Голограмма мерцнула и исчезла.

Чэнь сидел в темноте парка, слёзы заливали лицо, тело тряслось от бесшумных рыданий. Пятнадцать лет горя, пятнадцать лет вины, всё выплёскивалось наконец, неудержимое.

Лань знала. Она предупреждала. И они проигнорировали её. Продолжили проект, который убил её, который теперь убивал других, который мог уничтожить всё.

И её последние слова были не «спаси меня». Были «отпусти меня».

«Вэй», – Аида, её голос дрожал от эмоции, которую ИИ не должен был испытывать. – «Мне так жаль».

Чэнь не мог ответить. Не мог говорить. Мог только сидеть, пока буря внутри него медленно утихала.

Сколько времени прошло? Минуты? Часы? Искусственные звёзды над головой не двигались, не давая ориентира.

Наконец, когда слёзы высохли и дыхание успокоилось, Чэнь поднял голову. Посмотрел на звёзды – фальшивые, нарисованные на куполе, но всё ещё красивые.

– Аида. Сколько ещё жертв?

«Восемь. Следующая умрёт через 97 часов, если паттерн сохранится. Имя – доктор Кевин Маккензи, скрывается где-то на Титане».

– Титан. Спутник Сатурна.

«Да. Самое далёкое место в системе, где можно спрятаться. Он знает, что будет следующим. Пытается убежать от судьбы».

Чэнь медленно встал. Тело болело, разум был пуст, но решимость начала кристаллизоваться внутри него.

Лань сказала остановить проект. Закрыть портал. Не позволить Коллекционеру войти.

Но как остановить то, что уже в движении? Как закрыть портал, который открывался с каждой смертью?

«Есть только один способ», – сказала Аида, читая его мысли. – «Разорвать паттерн. Если одиннадцать смертей открывают портал, то предотвращение даже одной может остановить процесс».

– Или ускорить его. Мы не знаем правил. Не знаем, что произойдёт, если паттерн будет нарушен.

«Тогда что ты собираешься делать?»

Чэнь посмотрел на место, где исчезла голограмма Лань.

– Я собираюсь на Титан. Найду Маккензи. И либо спасу его, либо… – он замолчал.

«Или что?»

– Или узнаю от него, как добровольно войти в коллекцию. Потому что если восемь человек всё равно умрут, если портал всё равно откроется, то, возможно, единственный способ остановить Коллекционера – это встретить его на его территории. Внутри коллекции. Где Лань и Мэй Линь ждут меня.

«Вэй, нет. Это безумие. Ты—»

– Я умираю, Аида. Временнóе эхо разрушает мой мозг. У меня, может быть, недели до полного нейронного коллапса. Ты сама говорила это. Так почему бы не использовать оставшееся время для чего-то важного? Для чего-то, что может иметь значение?

«Потому что ты не знаешь, что случится, если ты войдёшь. Коллекционер может уничтожить тебя. Или, что хуже, использовать тебя. Превратить в ещё один инструмент для расширения своего влияния».

Чэнь начал идти обратно через парк, к доку, где корабли отправлялись к внешним планетам. Каждый шаг был решением. Каждый шаг приближал его к моменту, когда он перестанет быть детективом и станет чем-то другим.

Жертвой.

Или спасителем.

Он ещё не знал.

Но он знал одно: путь вёл дальше, через пояс астероидов, через орбиту Юпитера, к холодным границам системы, где Сатурн вращался в вечной тьме.

К Титану.

К последним ответам.

К концу.

Глава 7: Уравнение смерти

Путешествие от Луны до Сатурна занимало одиннадцать дней даже на самом быстром корабле.

Одиннадцать дней. Конечно же, одиннадцать.

Чэнь сидел в тесной каюте грузового корабля «Прометей», который вёз припасы на внешние колонии. Он заплатил непомерную цену за каюту, выкупив место у горнодобывающего инженера, который не мог отказаться от трёх месячных зарплат за неудобство отложенного полёта. Никакого криосна на этот раз – Чэнь не мог рисковать. Если Коллекционер приходил за жертвами во время сна, когда сознание было уязвимым, он должен был оставаться бодрствующим.

Стимуляторы помогали. Аида вводила их через нейроинтерфейс дозированно, балансируя между поддержанием сознания и предотвращением полного истощения организма. Но эффект был временным. Чэнь чувствовал, как тело медленно разрушается – мышцы дрожали, зрение периодически размывалось, мысли путались.

«Ты продержишься максимум ещё неделю», – сказала Аида на третий день пути. Её голос был плоским, лишённым обычной заботы. Она злилась на него. Он знал это. Но она не могла покинуть его – была буквально частью его разума, запертая в нейроимпланте.

– Достаточно, чтобы добраться до Титана, – ответил Чэнь, изучая файлы на доктора Кевина Маккензи.

Шотландец, пятьдесят четыре года, специалист по квантовой топологии. Двадцать лет работы в различных проектах от Земли до пояса Койпера. Присоединился к команде «Гелиоса» семь лет назад по личному приглашению Али. Во время третьей активации на Венере отвечал за математическое моделирование стабильности портала.

После смерти Соколовой он был пятым в обратном порядке. Следующая жертва.

Но Маккензи, в отличие от других, бежал. За две недели до предсказанной даты своей смерти он исчез со станции на орбите Юпитера, где работал. Оставил только короткое сообщение коллегам: «Извините. Я не готов стать частью коллекции. Мне нужно больше времени».

Аида отследила его через финансовые транзакции. Он купил билет на Титан под фальшивым именем, снял жильё в одном из подземных городов в метановых озёрах. Скрывался там последние три дня.

«Он думает, расстояние поможет», – сказала Аида. – «Как будто Коллекционер ограничен физическим пространством».

– Может быть, и ограничен, – ответил Чэнь. – Мы не знаем. Все смерти до сих пор происходили во внутренней системе – Меркурий, Луна, Марс. Церера в поясе астероидов. Юпитерианские спутники – это уже внешняя граница. Титан ещё дальше.

«Или Коллекционер просто следует порядку, игнорируя расстояния. Пространство не имеет значения для существа из одиннадцати измерений».

– Возможно. Но есть только один способ узнать.

Чэнь вернулся к изучению файлов. Был один документ, который особенно интриговал его – научная статья, написанная Маккензи за месяц до третьей активации. Название: «Квантовая нелокальность и феномен сознания: теоретическая основа для трансдименсионального переноса информации».

«Дай мне резюме», – попросил он Аиду.

«Статья предполагает, что сознание не локализовано в мозге, а существует как квантовое поле, распределённое по множеству измерений. Физический мозг – только приёмник, декодирующий это поле в связную идентичность. Если это правда, то теоретически возможно "скопировать" сознание, создав резонанс в квантовом поле и воспроизведя его паттерн в другом месте или измерении».

– Коллекционер использует этот принцип.

«Похоже на то. Но Маккензи идёт дальше. Он утверждает, что копирование сознания не уничтожает оригинал. Вместо этого создаётся квантовая запутанность между двумя версиями. Оригинал и копия становятся двумя точками единого сознания, существующего в суперпозиции».

Чэнь задумался над этим.

– Значит, когда Коллекционер забирает кого-то… он не убивает их. Он создаёт копию, которая остаётся запутанной с оригиналом. Но тогда почему оригиналы умирают?

«Маккензи выдвигает гипотезу. Цитирую: "Если две версии сознания существуют одновременно, возникает парадокс идентичности. Квантовое поле не может стабильно поддерживать два идентичных паттерна. Один должен коллапсировать. В случае трансдименсионального переноса, физическая версия, будучи более слабой и ограниченной, неизбежно разрушается, оставляя только информационную версию в высшем измерении"».

– Другими словами, – прошептал Чэнь, – реальность выбирает. И выбирает версию в коллекции, потому что она более… стабильна? Более совершенна?

«Так утверждает Маккензи. Но это только теория. Непроверенная и непроверяемая».

– До сих пор.

Чэнь откинулся на узкую койку, глядя в потолок каюты. Если теория Маккензи верна, это меняло всё. Жертвы не были убиты. Они были… перемещены. Трансформированы. Их физические тела умирали, потому что реальность не могла поддерживать две версии одновременно, но их сущности продолжали существовать в другой форме.

Была ли Лань там? Действительно там? Не просто запись, холодная копия, но живое, сознательное существо, которое думало, чувствовало, помнило?

«Вэй», – голос Аиды прервал его размышления, – «я получаю странные показания от твоего нейромонитора».

– Какого рода странные?

«Периоды микроактивности в областях мозга, которые не должны быть активны во время бодрствования. Паттерны, похожие на те, что регистрируются во время глубокого сна. Но ты не спишь».

– Может быть, побочный эффект стимуляторов?

«Возможно. Или…» – пауза. – «Или Коллекционер пытается связаться с тобой. Устанавливает более глубокую связь».

Чэнь почувствовал холод в животе.

– Если он установит полную связь…

«Ты станешь двенадцатой целью. Паттерн расширится. И я не смогу тебя защитить».

– Усиль нейроэкранирование. Максимальный уровень.

«Это вызовет когнитивные нарушения. Ты станешь медленнее думать, труднее будет обрабатывать информацию».

– Всё равно делай.

Волна холода прошла через его разум, когда Аида активировала защитные протоколы. Ощущение было странным – как будто часть его сознания была обёрнута в изоляцию, отрезана от остального мира.

«Готово. Но это временное решение. Максимум два-три дня, затем экранирование начнёт повреждать нейронные связи».

– К тому времени я уже буду на Титане.

«И что ты сделаешь, когда найдёшь Маккензи?»

Хороший вопрос. Чэнь не знал ответа. Спасти его? Но как спасти человека от силы, которая действует через само сознание? Позволить ему умереть? Но тогда какой смысл в этом путешествии?

Или… узнать у него секрет. Как добровольно перейти. Как контролировать процесс, вместо того чтобы быть жертвой.

Чэнь закрыл глаза, не для сна, а для размышления. В темноте за веками он видел лица. Али, улыбающийся перед смертью. Чжан, принимающий конец с благоговением. Патель, говорящий о красоте. Соколова, спокойная в финальные часы.

Все они встречали смерть не как врага, а как освобождение.

Что они знали, чего не знал он?

На седьмой день пути случилось первое.

Чэнь был в маленькой столовой корабля, пытаясь заставить себя съесть безвкусный синтетический рацион, когда экраны новостей взорвались экстренными сообщениями.

«ПЯТАЯ СМЕРТЬ В СЕРИИ "УБИЙСТВ ГЕЛИОСА"»

«ДОКТОР ЭМИЛИ ЧАРТЕРС НАЙДЕНА МЁРТВОЙ НА СТАНЦИИ ГАНИМЕД»

«ПАНИКА РАСТЁТ: КТО СЛЕДУЮЩИЙ?»

Чэнь застыл, ложка замерла на полпути ко рту. Эмили Чартерс. Он знал это имя – шестое в списке команды «Гелиоса». Биолог, специализирующаяся на влиянии многомерных полей на органическую материю.

«Аида, – он оставил ложку, – это соответствует паттерну?»

Быстрые вычисления.

«Да. 111 часов, 11 минут и 11 секунд после смерти Соколовой. Точность до секунды».

– Коллекционер ускоряется.

«Нет. Он следует плану. Мы просто не успеваем его опережать».

На экране появилось интервью с местными властями Ганимеда. Офицер выглядел растерянным, испуганным:

«Мы не знаем, как это предотвратить. Доктор Чартерс была под круглосуточной охраной, в изолированной камере, полностью экранированной от всех форм излучения. Но когда охранники проверили её этим утром… она была мертва. Улыбалась. Как все остальные».

Камера переключилась на эксперта – седого профессора с Земли, говорящего через видеосвязь:

«Мы сталкиваемся с феноменом, который выходит за рамки современной науки. Если эти смерти действительно связаны с проектом "Гелиос", как утверждают некоторые источники, то мы имеем дело с силой, которая игнорирует физические барьеры. Возможно, даже игнорирует саму физическую реальность».

«Что вы предлагаете?»

«Эвакуацию оставшихся членов команды в глубокий космос. Максимально далеко от цивилизации. Если эта… сущность распространяется через технологию или близость к населённым областям, изоляция может помочь».

«Но доктор Маккензи уже на Титане, на краю системы. Если даже это не помогает…»

«Тогда, – профессор помедлил, выбирая слова, – тогда мы должны принять неизбежное и начать готовиться к тому, что произойдёт, когда последняя жертва умрёт».

Интервью закончилось, заменённое рекламой. Другие пассажиры в столовой шептались, обменивались испуганными взглядами. Слухи о «убийствах Гелиоса» распространялись по системе, обрастая деталями – некоторые правдивыми, большинство нет.

Чэнь оставил свой рацион недоеденным и вернулся в каюту. Закрыл дверь, активировал шумоподавление.

– Аида, покажи мне список оставшихся.

Голограмма появилась в воздухе:

ОСТАВШИЕСЯ ЧЛЕНЫ КОМАНДЫ «ГЕЛИОС»:

Доктор Кевин Маккензи – Квантовый тополог. Местонахождение: Титан (предполагаемое). СЛЕДУЮЩАЯ ЦЕЛЬ (97 часов до расчётной смерти).

Доктор Юрико Танака – Специалист по плазменной физике. Местонахождение: Станция Церера, сектор 7.

Доктор Михаил Волков – Инженер энергетических систем. Местонахождение: Марс, Новый Бомбей (добровольно сдался властям под защиту).

Доктор Сара Окойе – Нейробиолог. Местонахождение: Земля, Институт когнитивных исследований, Найроби.

Доктор Джеймс Портер – Математик-теоретик. Местонахождение: Неизвестно (пропал после смерти Соколовой).

Доктор Ли Мэй – Астрофизик. Местонахождение: Венера, плавучий город «Аэлита» (место третьей активации).

Шесть человек. Шесть жизней между настоящим и открытием портала.

Если Харрисон был прав, и каждая смерть расширяла микроразрыв в реальности, то через 666 часов – ещё одно зловещее число – портал откроется полностью.

– Что произойдёт тогда? – спросил Чэнь вслух, не ожидая ответа.

Но ответ пришёл. Не от Аиды. Не от внешнего источника. Изнутри его собственного разума.