Серые души

Вся эйфория от победы мгновенно испарилась. Денис съежился:

– Пап, извини, я просто…

– Что ты просто?! – отец шагнул в комнату, лицо его перекосилось от ярости. – Ты помнишь, что нам говорил? Что понимаешь, как нам с матерью тяжело? Помнишь, как плакал тут?

Денис молчал, чувствуя, как сжимается горло.

– Я Михалыча просил! Просил, блядь! – голос отца дрожал от злости. – Ты хоть знаешь, как это тяжело – просить? Унижаться? "Возьми моего сына, помоги ему"! А когда он мне сегодня звонил и рассказывал про твои выкрутасы, я еще просил: "Не суди строго, лучше помоги мозги вправить, он же молодой еще"!

Денис хотел что-то сказать, но отец не дал:

– А ты что?! – он указал на монитор. – Опять та же хуйня! Я сплю по пять часов, мать столько же! Не ухожу на больничный, хоть давление ебашит 160 на 100, только чтобы деньги на твою учебу были! А ты орёшь по ночам, стол долбишь! Ты хочешь, чтобы меня инсульт ебнул?!

– Пап, я просто сильно обрадовался…

– Обрадовался?! – отец схватился за сердце. – Ты же знаешь, что у меня с сердцем проблемы! Если я не буду нормально отдыхать, то я просто не протяну долго. Но тебе похуй, да? Лишь бы в игрушки поиграть!

Он постоял еще немного, тяжело дыша, потом махнул рукой с такой безнадежностью, что Денису стало страшно:

– Ну почему ты такой? У тебя есть все… Компьютер, телефон… Ты одет, обут, сыт… Учишься в ВУЗе… Но что из этого ты заслужил? Чего добился сам?

Отец помолчал.

– Денис, мы с матерью жизнь готовы за тебя отдать… А ты не можешь просто не орать по ночам…

Дверь захлопнулась. Денис сидел в темноте, чувствуя, как сжимается горло. Еще полчаса назад он был героем, лидером команды, потенциальным киберспортсменом.

А теперь – снова никем. Хуже – он был предателем. Предателем доверия отца, который унижался ради него, а он даже этого не ценил.

Но признать это было слишком больно. Проще думать, что все вокруг не понимают его таланта.

***

С того памятного ночного разговора с отцом прошло несколько месяцев. Хотелось бы сказать, что в жизни Дениса произошли серьезные изменения, но… нет. Денис все так же остался Денисом. Он по-прежнему прогуливал пары, с трудом тянул учебу, таскался за Михалычем по квартирам, а по вечерам убегал в виртуальные миры. Денис не хотел меняться, и мир отвечал ему тем же – упорно не прогибался под желания восемнадцатилетнего подростка. Странно… Ведь обычно наоборот, верно?

***

И вот в один из таких обычных дней Михалыч неожиданно сообщил:

– Ден, слушай, у меня тут важная встреча намечается. А у нас показ на Ленина через час. Семья с детьми, риэлтор с их стороны мой приятель – Володя Кузнецов, ты его не знаешь. В общем, поезжай сам, покажешь квартиру, ответишь на вопросы. Сделка простая, все уже согласовано, тебе нужно просто не обосраться.

Сердце пропустило удар. Один? А что, если не справится? Что, если опять что-то пойдет не так?

– Михалыч, может, лучше перенести? Я же еще толком не умею…

– Ничего, научишься. Пора уже самому работать, а не только за мной таскаться. Володя в курсе, я предупредил, поможет, если что. Давай, собирайся.

У подъезда на Ленина Дениса уже ждали. Семья из четырех человек – отец, мать и двое детей лет семи-восьми – стояла рядом с высоким мужчиной в темном пальто. Дети жались к родителям, а взрослые о чем-то тихо переговаривались.

Денис сразу обратил внимание на их одежду. Куртки явно с чужого плеча, потертые джинсы, старенькие кроссовки у детей.

Нищеебы какие то… У них вообще есть деньги на квартиру? Или просто ходят смотрят?

– Денис? – подошел к нему мужчина в пальто, протягивая руку. – Володя Кузнецов, риэлтор. Михалыч предупредил, что ты поедешь. Познакомься – это Виктор Сергеевич и Анна Петровна Морозовы, а это их дети – Катя и Максим.

Семья поздоровалась сдержанно, но вежливо. Отец семейства, худощавый мужчина с усталыми глазами, крепко пожал Денису руку:

– Очень надеемся на вашу помощь. Нам срочно нужно жилье.

– Конечно, конечно, – пробормотал Денис, чувствуя, как краснеет. – Пройдемте, покажу квартиру.

***

Первые полчаса все шло относительно гладко. Володя умело направлял разговор, подсказывал Денису нужные слова, а семья внимательно осматривала квартиру. Дети тихо переговаривались между собой, рассматривая комнаты.

– А какая здесь звукоизоляция? – спросила Анна Петровна. – У нас дети, не хотелось бы соседей беспокоить.

– Ну… нормальная, – неуверенно ответил Денис. – Дом не старый, стены толстые.

– А можно узнать, кто соседи? – подключился Виктор Сергеевич. – Есть ли семьи с детьми?

Денис растерялся. Откуда ему знать про соседей? Он же здесь первый раз.

– Я… это… – он почувствовал, как начинает заикаться. – Соседи обычные. Нормальные люди.

Володя мягко вмешался:

– Виктор Сергеевич, я могу узнать подробности в управляющей компании. Но в целом район спокойный, спальный.

– А школа рядом есть? – спросила мать, гладя сына по голове. – Детям в первый класс.

– Школа… – Денис попытался вспомнить, что видел по дороге. – Да, есть. Недалеко.

– А какая именно? – уточнил отец. – Нам важно, чтобы хорошая была.

Денис почувствовал, как его накрывает паника. Он понятия не имел, какие школы в районе, какие из них хорошие, а какие плохие. В голове была полная пустота.

– Я… не помню номер, – пробормотал он. – Но она точно есть.

Володя снова пришел на помощь:

– Я могу дать контакты, есть несколько хороших школ в пешей доступности.

Но Денис уже чувствовал, как теряет нить разговора. Каждый новый вопрос вгонял его в ступор. Он начал запинаться, краснеть, уходить в себя. А когда его спросили про документы на квартиру, он вообще замолчал на полминуты, пытаясь сообразить, что ответить.

– Молодой человек, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросила Анна Петровна.

– Да, да, все нормально, – выдавил Денис, но было видно, что это не так.

Семья начала переглядываться. Дети почувствовали напряжение и прижались к родителям. Володя попытался разрядить обстановку, но было поздно – доверие было подорвано.

– Знаете, – наконец сказал Виктор Сергеевич, – мы, пожалуй, еще подумаем. Спасибо за показ.

– Конечно, – кивнул Володя. – Я вам позвоню завтра, обсудим детали.

Семья ушла, а Володя остался с Денисом наедине.

– Не переживай, – он хлопнул парня по плечу. – Держался молодцом. Бывает, еще научишься! – И подмигнул ему.

Но Денис не принял слова поддержки. Наоборот, они его разозлили. "Держался молодцом"? Да он полностью провалился! И этот Володя еще издевается, говорит, как с маленьким. А семейка эта… Могли бы и помолчать, видели же, что он стесняется. Нет, обязательно надо было вопросы свои тупые задавать!

По дороге в офис Денис мрачно размышлял о несправедливости происходящего. Все против него. Михалыч наверняка специально отправил его к проблемным клиентам, а сам взял легкий заказ. Теперь не видать ему комиссии, останется без денег. Нахрен такую жизнь…

***

В офисе Михалыч сидел за столом и курил. Увидев Дениса, он не стал кричать или ругаться, как ожидал парень. Вместо этого он молча протянул ему сигарету и налил кофе.

– Не расстраивайся, – сказал он спокойно. – Бывает…

У Дениса от такого начала разговора начало щипать глаза. Он ершился, не понимая, как реагировать на неожиданную поддержку.

– Мне не нужна твоя жалость, – буркнул он. – Я взрослый. И вообще, я ожидал других слов…

– Каких? – удивился Михалыч.

– Ну… что я идиот, что все провалил, что… – Денис запнулся, сам не зная, чего хотел.

Михалыч затянулся сигаретой и внимательно посмотрел на парня.

– Ден, а ты знаешь, почему я с тобой вожусь?

– Потому что отец попросил?

– Не только. Мы с твоим отцом школьные друзья. Всегда помогали друг другу, поддерживали. Прошло столько лет, но дружба до сих пор осталась. Я вожусь с тобой из уважения к нему, а не из жалости к тебе. Не путай.

Денис насупился, но слушал.

– У меня сын примерно твоего возраста, – продолжал Михалыч. – Поэтому я понимаю и твоего отца, и тебя. Ваша проблема – подростков – в том, что вы не хотите слушать взрослых. Считаете, что знаете все лучше, что вам хотят зла и никто вас не понимает. Но почему-то подростки слушают не родителей, а других взрослых. Поэтому твой отец и отправил тебя ко мне – научить хоть чему-то полезному.

– И чему ты меня научил? – скептически спросил Денис. – Как просрать сделку?

Михалыч вздохнул и затушил сигарету.

– Раз уж ты считаешь себя взрослым и не нуждаешься в поддержке, давай взглянем на ситуацию без прикрас. Эта семья – погорельцы, Ден. У них сгорело буквально все. Пока родители были на работе, а дети в школе, произошел пожар.

Денис ощутил, как что-то сжимается в груди. Он вспомнил потертую одежду семьи, усталые глаза отца, как дети жались к родителям…

– Они срочно ищут квартиру, – продолжал Михалыч. – Мы с Володей специально нашли им этот вариант, взяли сниженную комиссию, помогаем с документами бесплатно. Сделка была настолько простой, что я отправил тебя – обосраться было невозможно. Но я забыл… ты же у нас талантливый, умудрился обосраться и здесь. Как говорится: "Олег за всё берётся смело, всё превращается в говно, а если за говно берётся, то просто тратит меньше сил". Вот это про тебя, Ден.

Денис представил себе пожар, семью, которая потеряла все, детей, которым идти в новую школу… И его собственные мысли о "нищеебах". Стыд жег изнутри.

– Что теперь будет? – тихо спросил он.

– Сделка все равно состоится. Володя их убедит, а я скину еще часть со своей комиссии. Я приблизительно на это и рассчитывал – слишком хорошо успел тебя узнать, как говорится: "Никогда не следует недооценивать предсказуемость тупизны".

Денис совсем приуныл. Михалыч попытался его приободрить:

– Знаешь, Ден, я уже давно ни на что не надеюсь и не жду от людей ничего хорошего. Вот ты сегодня обосрался – и что, я расстроился? Нет, потому что я от тебя уже ничего не жду. А если бы не обосрался, я бы приятно удивился. Может, моя точка зрения не очень оптимистичная, но зато я никогда не расстраиваюсь.

Он встал и подошел к окну.

– Что касается тебя – ты взрослый парень, восемнадцать лет. Сегодня ты обосрался, но ты же не в детском саду, где тебя взяла на руки добрая нянечка, понесла мыть жопу, надела чистый памперс и отнесла играть с другими детьми. Что бы ты сказал, если бы обосрался твой отец? В прямом смысле. Ты бы отнес его в ванную? Помыл бы? То-то и оно, что вряд ли, а он тебя носил… А если бы отец обосрался в переносном смысле, пришел домой и сказал, что больше не хочет работать, а хочет играть в игрушки и пить пиво, чтобы ты сделал?

Денис молчал.

– Вот в этом и проблема. Ребенок – это маленький взрослый. А ты уже даже не ребенок. Так какие оправдания у тебя есть, Денис? – Михалыч повернулся к нему. – Ты хочешь быть взрослым? Тогда начни отвечать за свои поступки, а не искать виноватых.

Денис сидел, опустив голову. Слова Михалыча били точно в цель. Он действительно провалился, подвел людей, которые и так пострадали. И винить в этом некого, кроме себя.

– Можно, я пойду… – тихо сказал он, вставая.

– Да, Ден, иди. Но обещай, что подумаешь над тем, что я сказал.

Денис кивнул и двинулся к двери.

– Ден, – окликнул его Михалыч. – Я рассказал тебе это не чтобы обидеть. А чтобы помочь, потому что мне не похуй на тебя, как и твоим родителям. Знаешь… правда она зачастую бывает… обидная и неприятная… Но вспомни, что ты мне сам говорил: "…я против вранья…". Значит должен понять…

Денис вышел на улицу с тяжелым чувством в груди. Вина, стыд и какое-то отчаянное желание исправиться смешались в одну болезненную массу. Надо что-то делать. Надо как-то загладить свою вину. Но как?

***

Прошло несколько дней после разговора с Михалычем, а мысли все не отпускали. С Денисом такое случилось впервые – слова взрослого человека засели в голове и не давали покоя. Обычно он быстро забывал все нотации и наставления, но на этот раз было по-другому. Ничего не хотелось делать. Даже любимые игрушки не радовали – он запускал их, лениво тыкался и закрывал с отвращением. Глаза постоянно на мокром месте, настроение на нуле.

Родители пытались разговорить сына, но Денис только мрачно бурчал что-то невразумительное и уходил в свою комнату. В универ он не ходил уже три дня подряд – зачем, если все равно ничего не понимает?

В среду утром, не выдержав домашней духоты и участливых взглядов матери, Денис решил все же сходить на учебу. Может, смена обстановки поможет отвлечься от тяжелых мыслей.

***

Он шел привычным маршрутом, когда увидел впереди скопление людей. Сначала хотел обойти стороной. Но любопытство пересилило, и он подошел ближе.

Старый двухэтажный дом, видимо, пострадавший от недавнего пожара, частично обрушился. Часть стены завалилась, обнажив почерневшие от копоти комнаты. Пахло гарью и пылью. Вокруг суетились сотрудники МЧС в касках и спецовках, разбирая завалы и эвакуируя жильцов.

Денис уже хотел идти дальше – тут он ничем не мог помочь – но вдруг услышал детский плач. Подняв голову, он увидел в окне второго этажа маленького мальчика лет пяти. Ребенок стоял на подоконнике и рыдал, протягивая руки к толпе внизу.

Что-то екнуло в груди Дениса. Он заметался на месте, потом подбежал к ближайшему зеваке:

– Эй, смотрите! Там ребенок! – закричал он, показывая на окно. – Ему нужно помочь!

– Да мы видим, – ответил мужик в спортивном костюме. – МЧСники работают.

– Но он же плачет! – не унимался Денис. – Ему страшно!

– Всем страшно, – вздохнула женщина рядом. – Спасатели знают свое дело, не волнуйся.

Денис попытался успокоиться, но взгляд постоянно возвращался к окну. Мальчик продолжал плакать и тянуть руки… к нему? Но почему к нему?

Денис пригляделся и увидел в глазах ребенка что-то знакомое. Такой же страх, такая же беспомощность были в глазах детей той семьи погорельцев – Кати и Максима. Тогда он подвел их, не смог помочь. Денису запал в душу рассказ Михалыча о том, что они потеряли все в пожаре…

Сердце болезненно сжалось. Вот он – его шанс. Не перед Михалычем оправдаться, не перед родителями, а перед самим собой. Тогда он обосрался, но сейчас все может измениться. Он спасет этого ребенка, и тогда… тогда он наконец сможет посмотреть на себя в зеркало без отвращения.

Мысли плыли в каком то опасном направлении…

И тут его окончательно накрыло. Мысли о ребенке и погорельцах просто стали катализатором. Все, что накопилось за эти дни, вся боль и унижение сошлись в одной точке. Он неудачник. Долбоеб. Учиться не может. Работать не может. Родителям не помогает – сидит у них на шее, как ебаный паразит. Отца позорит перед Михалычем. Живет в мире игр, больше ни на что не способен. Даже девушки у него нет… Могла бы быть Лена, но он ее сам оттолкнул…

Но вот он – его момент! Переломная точка, которая изменит всю жизнь. Судьба дает ему испытание, шанс перестать быть чмошником и стать нормальным пацаном. Пора оттолкнуться от дна и дотянуться до звезд! Он спасет ребенка, и этот поступок изменит все!

Родители будут им гордиться. В университете узнают и будут ставить в пример, начнут относиться лояльнее. Девушки сразу его полюбят – и не какие то "серые мышки", а настоящие красотки. Михалыч зауважает. А главное – он морально вырастет над самим собой, станет другим человеком. Может быть даже в перестанет просиживать за игрушками целыми днями! Ладно, последнее наверное лишнее, надо быть реалистом…

Мысли пронеслись в голове Дениса подобно урагану. Решившись, он побежал к дому.

– Эй, куда?! – закричали ему вслед. – Там опасно!

Но он уже не слушал. Денис протиснулся через проем в стене, перепрыгнул через груду обломков и оказался внутри. Воздух был густой от пыли и дыма, в носу свербило. Обгоревшая лестница на второй этаж выглядела ненадежно, но он полез вверх.

Квартира, где плакал мальчик, была в конце коридора. Дверь перекосило от пожара, она застряла в проеме. Денис навалился на нее всем весом, пытаясь открыть. Дверь не поддавалась.

– Эй, малыш! – крикнул он. – Не бойся, я тебя спасу!

Мальчик перестал плакать и с надеждой посмотрел на него через щель.

Денис ударил плечом. Раз! Другой! Дверь поддавалась с трудом, скрипя и стоная.

– Быстро, вылезай! – крикнул Денис.

Мальчик полез через образовавшуюся щель. Но щель оказалась слишком узкой и он, вновь разревевшись, застрял.

Денис с разбегу ударил в дверь. Раздался хруст, коробка сдвинулась, и дверь резко распахнулась. Мальчик пробкой вылетел в коридор. А сам Денис наоборот ввалился в квартиру. В тот же момент где-то наверху что-то громко треснуло. Потолок начал рушиться. Дениса придавило упавшей балкой.

Боль была нестерпимой. Он совсем не чувствовал ног, но чувствовал, как по спине течет что то горячее. Мальчик стоял рядом и выл от страха.

– Иди… иди отсюда, – простонал Денис. – Беги вниз…

Но ребенок не двигался, лишь громче заплакал.

Через несколько минут появился спасатель – мужчина в каске и со специальным оборудованием.

– Твою мать! – выругался он, оценив ситуацию. – Ты откуда взялся? Тебя же не было в доме?

– Спасал… ребенка, – выдавил Денис.

Спасатель быстро осмотрел завал, потом взял мальчика на руки.

– Ладно… спасатель, я сейчас вынесу малого и вернусь за тобой с инструментами. Держись!

– Хорошо, – прошептал Денис. что он еще мог сказать…

Спасатель унес ребенка. Вокруг все трещало и стонало – дом разрушался. Денис дернув дверь, нарушил хрупкое равновесие конструкции. Дверная коробка держала поврежденную пожаром балку, а теперь начался процесс, который уже не остановить…

Блядь… нахуя я полез… кто меня просил…

Спасатель вернулся с оборудованием, но было уже поздно. Финальное обрушение началось именно в тот момент, когда он пытался освободить Дениса. Многотонные обломки рухнули вниз, погребая под собой их обоих.

Последнее, что подумал Денис перед тем, как его накрыла тьма:

А ведь они и без меня бы справились… И все остались бы живы… Мама…

Но эта мысль уже не имела значения. Денис Самохвалов, мечтавший стать героем, умер в восемнадцать лет, унеся с собой жизнь человека, который действительно спасал людей.

Мальчик выжил. В вечерних сводках новостей написали: "При спасательной операции погибли двое: неизвестный молодой человек и лейтенант внутренней службы ФПС ГПС МЧС России Алексей Морозов. Морозов посмертно награжден медалью «За спасение погибавших».

Но Денис все же не остался "неизвестным молодым человеком". Его родители узнали о смерти сына только через несколько дней, когда его обезображенное тело смогли извлечь из под обломков.

А мир… мир продолжал крутиться, равнодушный к трагедии наивного мальчишки, который хотел изменить свою жизнь одним героическим поступком.

2 глава

Первое, что почувствовал Денис, придя в себя – это что он тонет.

Едкая, вонючая жижа заполнила рот и нос, жгла глаза и горло. Он захлебывался, отчаянно пытаясь вынырнуть, но руки и ноги не слушались, словно налитые свинцом. Вокруг плескалась темная вода, пропитанная запахами гнили, мочи и чего-то еще более отвратительного.

Что за хрень?! – мелькнуло в голове, пока он барахтался, пытаясь удержаться на поверхности.

Денис судорожно загреб руками, нащупал что-то твердое – кирпичную стену, покрытую склизкой плесенью. Кое-как подтянулся, выбрался из воды по грудь, но встать на ноги не получалось – дно было покрыто каким-то илом, в котором ноги утопали по колено.

Вокруг простирались стены из почерневшего кирпича, с потолка капала та же отвратительная субстанция. Тусклый зеленоватый свет сочился откуда-то сверху, но его едва хватало, чтобы различить очертания этой подземной тюрьмы.

Это сон, – попытался убедить себя Денис, но холод и вонь были слишком реальными. — Я полюбому в больнице. Меня же вытащили из под завала?.. Я же не мог умереть?..

Он ущипнул себя за руку – больно. Потом сильнее. Еще сильнее, до крови под ногтями.

Ничего не изменилось.

– НЕТ! – заорал Денис, колотя кулаками по воде. – Это невозможно! Я НЕ МОГ УМЕРЕТЬ!

Эхо его криков отразилось от стен и унеслось куда-то вдаль. И тут он услышал знакомый голос:

– Наконец-то очнулся.

Денис резко обернулся. На краю канализационного канала, сухой и чистый, стоял Михалыч. В той же потрепанной куртке, с тем же усталым лицом.

– Михалыч?! – Денис не поверил своим глазам. – Ты как здесь оказался?! Помоги мне выбраться! Я тут в этом говне тону!

Михалыч присел на корточки, с любопытством разглядывая барахтающегося в нечистотах парня.

– Помочь? – он усмехнулся. – А с чего бы это мне тебе помогать, Ден?

– Как с чего?! – Денис отчаянно пытался подтянуться к краю. – Я же твой… мы же работали вместе! Вытащи меня отсюда!

– Работали… – Михалыч задумчиво почесал щетину. – Да, Ден, ты, конечно, знатный работник… Хамил, капризничал, еще и здорово обосрался с той семьей погорельцев. Помнишь?

Что-то не так…

В голосе Михалыча звучали нотки, которых он раньше не слышал. Что-то холодное, отстраненное, презрительное.

– Михалыч, при чем тут это? – он попытался залезть на край канала, но скользкие стены не давали зацепиться. – Я же извинился! Давай разберемся потом, а сейчас просто помоги!

– Потом? – Михалыч рассмеялся, и смех этот прозвучал как-то неправильно. – Какое потом, Ден? Нет у тебя этого "потом". Ты умер.

– Что?! – Денис замер. – О чем ты говоришь? Какой умер?

– А вот об этом, – Михалыч указал куда-то вверх.

В воздухе возникло мерцающее изображение – последние секунды жизни Дениса. Рушащийся потолок, бетонная плита, спасатель, который пытался его вытащить…

– Нет… – прошептал Денис. – Это не может быть правдой…

– Еще как может, – Михалыч встал в полный рост. – Твоя никчемная жизнь оборвалась. Бетонная плита размазала тебя по полу, как таракана. Еще и хорошего человека за собой утащил…

– Но… но ты же здесь! – Денис цеплялся за последнюю надежду. – А ты живой! Значит, я тоже…

– Я? – Михалыч усмехнулся еще шире. – Нет, дружок, не угадал. Я просто вытянул удобный образ из твоей памяти – тот, кто вызывает у тебя больше всего… неприятных эмоций. Твоя Немезида…

Голос его начал меняться, становиться глубже, неестественно резонировать.

– Кто ты? – выдавил Денис, чувствуя, как по спине прошла волна холода.

– Я – Эфер, – облик Михалыча стал расплываться по краям. – Твой новый хозяин. Добро пожаловать в мой мир, неудачник.

Денис почувствовал, что теряет самообладание. Ему хотелось одновременно заплакать и заорать от ярости. Плакать стыдно – лучше заорать!

– Пошел ты нахуй! – рявкнул он. – Какой еще хозяин? Я не верю в Богов!

Эфер вернул облик Михалыча и посмотрел на Дениса с презрением.

– Так и они в тебя не верят… иначе ты бы здесь не оказался.

– Где блядь здесь?! В канализации? Где доказательства? Я просто сплю! Или может в коме лежу в больнице! Но точно не мертвый и точно не разговариваю с каким-то богом! Пошла нахуй галлюцинация!

Эфер молча смотрел на него несколько секунд. Потом медленно кивнул.

– Ну нахуй, так нахуй. – сказал он спокойно.

И тут началось.

Облик Михалыча начал плавиться, словно воск под паяльной лампой. Кожа потекла, обнажая нечто темное и пульсирующее под ней. Из расплывшегося лица стали прорастать щупальца, усеянные глазами разных размеров. Тело вытянулось, приобретя невозможные, геометрически неправильные пропорции.

Но это было только начало.

Из глубин этой кошмарной формы потянулись новые конечности – но не руки и не ноги, а какие-то абстрактные куски плоти. Они извивались в воздухе, источая запах серы и гнили. На концах каждой конечности раскрывались рты, полные игольчатых зубов, которые что-то шептали на языках, от звучания которых сознание расползалось.

Глаза на щупальцах повернулись, все как один фокусируясь на Денисе. И в каждом из них плескалось нечто такое древнее и чуждое, что сама реальность вокруг начала искажаться от их взгляда.