Хозяин дубравы. Том 3. Саженец

Беромир закатывал пробные шары разных идей. Впрочем, пока безрезультатно. Эти люди представляли собой слишком архаичную страту. И мыслили в самом лучшем случае категориями клана, но так-то рода или даже семьи. Из-за чего очень трудно воспринимали любые более универсальные модели и символы. Мелкие лавочники, как они есть, только на более раннем этапе своего развития. Хуторяне, которые, как известно, выступают традиционной антитезой имперскому мышлению. Ведуны – еще куда ни шло, там разные люди встречались. Хотя и они неоднозначно на многое реагировали. Простые же люди с крайне ограниченным мышлением и кругозором натурально «жгли».

Вон уже вплотную подошли к выбору князя.

Разговаривают о том.

Спорят.

Но, в сущности, не воспринимают это серьезно. Он для них выглядел только как некая внешняя сила… скорее даже – управляющая структура. И нужда в котором ежели и имеется, то по случаю. А так-то он не нужен, и они сами прекрасно живут. Отчего даже сама идея кормить его двор казалась им дикостью. Да и законы общие, к которым Беромир их толкал, вызывали банальное непонимание.

Так-то да, дело хорошее. Но зачем? Имелись же обычаи. В каждом клане – свои. Да что в клане – в роду. А тут какие-то законы никому не нужные. Зачем их соблюдать? Ради чего? Чтобы что?

Будучи не слишком хорошим демагогом, Беромир легко убеждать их пока и не научился. Сказать что-то, чтобы все сразу побежали в нужную сторону, как тот же Лев Троцкий, он просто не умел. Приходилось долго и мучительно перетирать воду в ступе. Ловя моменты и примеры. Им ведь и задумываться всерьез не хотелось. А потому требовалось подбирать предельно простые и приземленные доводы. Вот чтобы не в бровь, а в глаз. Хотя получалось по-разному…

– Вот видите? – улыбнулся ведун, когда отряд остановился. – Видите? Вы опять прошли хорошо, не рассыпавшись по пути.

Они заулыбались.

– А все почему? А потому что вы единым правилам все подчинялись. И шагали в лад, и делали это одинаково. Так и с законами. Они, словно барабанный стук, позволяют кланы собирать в кулак.

– Да что ты с ними заладил! – фыркнул Борята.

– Чтобы поняли. Ибо повторение – мать учения. А то я как погляжу на ваши лица, так и понимания в них не нахожу. Порою кажется, что я с деревьями али камнями беседы веду.

– И так ведь жили же. На кой ляд они нам?! – выкрикнул кто-то из задних рядов.

– А как жили? Вам нравилось ТАК жить? – повысив голос, ответил ему Беромир. – Приятно было, когда вас грабили и угоняли в рабство? Али без железа хорошо трудилось?

Впрочем, это повторялось в который раз и все безрезультатно. Пока, во всяком случае. У Беромира пока еще был недостаточно высокий авторитет в глазах местных. Да, славный и толковый ремесленник. Да, сумел отбить набег соседей и разбить отряд роксоланов, поймав их на отдыхе. Однако это еще ничего не значит. Боги пока однозначно не явили ему свое расположение, которое в глазах этих людей можно было найти только в тяжелых походах и драках. На войне то есть.

Из-за долгого скифо-сарматского влияния Фарн для них был очень важен… ну то есть удача.

Удачлив ли Беромир?

И если да, то будут ли удачливы те, кто за ним пойдет?

Вот какие вопросы волновали этих людей в первую голову. Законы же и все остальное лишь мишура. Они не понимали смысла этой возни и считали частью чародейства и ведовства.

– Лодка вернулась, – буркнул Борята, указав рукой в сторону мостка.

Беромир обернулся.

Глянул туда.

И едва заметно скривился.

Вон старший в том разведывательном наряде побежал к ним. Если бы ничего важного не случилось – спокойно бы дошел.

– Что у тебя?

– Как мы и предполагали, они обходят поселение. Лодки ниже по течению большим лагерем стоят на левом берегу. А всадники куда-то пошли.

– На правый не переправлялись?

– Там же много лошадей, следов не скрыть. А мы их не приметили. Да и идти там плохо – земля заболочена. По зиме и мерзлой земле еще ничего, но там уже все растаяло. По левому же берегу можно пройти по сухому руслу ручья. От реки не заметишь.

– Отрезают, стало быть… – хмыкнул Беромир. – Чтобы мы не могли отойти никуда.

– Конный отряд, скорее всего, у двуногой сосны будет переправляться. Там удобный брод для конных, – завершил доклад старший в дозорном наряде.

И все закивали, соглашаясь. Больше им действительно было негде переправляться. Если только в неудобных местах. Но вода еще очень холодная, и купаться в ней свыше минимально необходимого времени вряд ли кто-то желал по доброй воле.

– Хм. Вам не кажется, что они ведут себя так, словно наши земли хорошо знают? – поинтересовался Беромир у всех присутствующих.

И получил в качестве ответа общее гудение, похожее на согласие.

– Кто их ведет?

Все лишь пожали плечами.

– Странно. Арак же все время только на ромейской лодке большой ходил. А тут такая осведомленность…

Так или иначе, медлить не стали.

Судя по полученным сведениям, иных вариантов переправиться, кроме как у двуногой сосны, у роксоланов не имелось, поэтому в темпе бросились к дому.

Быстро-быстро снарядились, прихватив все потребное для короткого похода. Благо, что все и так было готово. И, построившись в колонну, рванули на позиции.

Не конница, конечно. Однако логистическое плечо небольшое. И если напрямую через лес – час или два идти. По прикидкам же Беромира, равно как и остальных, роксоланы хорошо если к вечеру выйдут на указанный брод. А то и утром.

Женщины с Добрыней и его детьми, а также ранеными, выздоравливающими после декабрьского нападения, остались в длинном доме.

Закрываться не стали. Но выставили постоянного наблюдателя, чтобы не прозевать подход незваных гостей.

Рискованно.

Можно их было всех потерять. Легко. Но у Беромира не имелось иного варианта. Тем более что сам дом укрепили и довели за зиму. Из-за чего время вскрытия дверей заметно возросло. И у спрятавшихся внутри людей появилось больше шанса сбежать, притом не только через крышу.

Добежали.

Осмотрелись.

Прислушались.

Тишь да благодать. Разве что рыба плескается да вода журчит громче обычного на мелководье. Все ж таки течение побыстрее тут. Ну и лес шумит слегка, пока еще совсем облезлый и лишенный своей зеленой красоты. Только почками стал набухать.

Одно хорошо – кустарник.

Он, конечно, тоже без листьев, но густой, поэтому, чуть помедлив, Беромир скомандовал валить деревья.

Несколько штук.

Замазывать им срубы грязью. Чтобы свежий «срез» древесины не бросался в глаза. А потом грамотно выкладывать. Так, чтобы быстро не подскочить. Общая идея близкая к той, которую применяли в засеках XVI–XVII веков – выкладывание густых веток в сторону потенциального неприятеля. Чтобы лошадь на эти «колючие палки» не пошла.

Сделали.

Топоры-то имелись у всех.

Легкие, боевые. Но и великие дубы в три обхвата не требовалось рубить. Так, всякую мелочевку с кроной погуще.

А потом импровизированные укрытия стали делать.

Не землянки, нет.

Просто щиты, укрывающие сидящих бойцов. Ради чего пришлось побегать и пособирать лапы ели. Да такие, чтобы не на виду. А то ведь роксоланы или их проводники приметят ободранные стволики.

Беромир же время от времени выходил к берегу и осматривал позиции. Хмурился. Возвращался. Кое-что правил. Снова осматривал со стороны.

Засада ведь сама себя не сделает. И если должным образом не замаскироваться – ничего не получится.

Очень бы сейчас пригодились маскировочные сети. Даже из обычной старой, заношенной некрашеной ткани. Прямо идеально бы вписались, растянутые за кустами. Но, увы.

Да и разборных рогаток было бы неплохо иметь хоть какое-то количество. Их ведь если поставить в кустах или сразу за ними – так сразу и не приметишь. А эффект немалый. Однако приходилось обходиться тем, что имелось под рукой.

Так до самой темноты и провозились.

Ночевали без огня, пожевав холодные припасы. Благо, что пеммикан в холодном виде даже вкуснее. Да и воду они взяли с собой сразу кипяченую и надежно закрытую.

Зябли.

Не сильно, но зябли, так как снова прихватил морозец. Однако разводить костры не решились, чтобы не выдать себя. Просто плотнее сбивались в кучи и укрывались прихваченными с собой шкурами…

– Идут, идут, – тихо растормошил Беромира кто-то.

– А? – очнулся он.

– Роксоланы идут, – снова шепнул ему будивший. И отправился дальше поднимать остальных. Готовый в любой момент прикрыть рот слишком говорливому спросонья человеку.

Беромир осторожно выглянул в маленькое окошко среди веток.

И верно – на той стороне реки к берегу подходили всадники. Рассвет только начинался, так что стояла необычная и в чем-то мрачная серость, из-за которой рассмотреть их не получалось нормально.

Ведун огляделся.

Народ уже в целом проснулся и встревоженно переглядывался.

– Проверить все, – шепнул Беромир, и его команду стали передавать шепотки по цепочке. Порой излишне громкие, но, видимо, недостаточно, чтобы журчание реки и шум леса позволили услышать эти слова на том берегу.

Никто из всадников даже ухом не повел.

– Не надевайте колчаны с дротиками. Держите перед собой, – вновь скомандовал Беромир. – И атлатль в руку возьмите. С него начнем.

Все так и поступили.

Напряглись.

Однако всадники не спешили. Они накапливались.

Наконец минут через десять или даже пятнадцать они полезли в воду, сразу уходя по пузо лошадей в холодную стремнину, посему стараясь проскочить ее побыстрее. Благо, что река в этом месте хоть и разливалась немного, но не сильно. И каких-то сорок метров удавалось преодолеть без лишней волокиты.

Проходили брод.

И сразу выскакивали на небольшую промоину у правого берега. Довольно крутого обычно. Из-за чего сюда-то они и пошли, а не пытались в других местах преуспеть. Ведь карабкаться на лошадях по косогорам – последнее дело.

Минута.

Другая.

Пятая.

На правый берег уже довольно много перебралось всадников, накапливаясь на довольно ограниченном пространстве, не суясь в кусты да заросли, от которых они демонстративно держались подальше.

Их лошади хрипели.

Но тут пойди разбери из-за чего, поэтому роксоланы не придавали этому никакого особого значения. Все ж лезть через холодную воду само по себе дело неприятное. Да и тут вон какие завалы. А значит, почти наверняка кто-нибудь живет. Вот запах этого существа и раздражал немного лошадей. Вообще «натюрморт» с этими ветками и завалами чем-то напоминал проделки бобров. О чем роксоланы и судачили, постоянно вглядываясь в еще не освещенный солнцем сумеречный лес.

Ну а о чем еще они должны были подумать?

Меж тем накопление продолжалось.

– Дротики товсь! – скомандовал Беромир вполголоса.

Показалось, словно кто-то из роксоланов его услышал. Но было уже не так важно. Ибо несколькими секундами спустя ведун скомандовал:

– Бей!

Глава 3

168, берзень (март), 22

Беромир шел по месту недавней битвы, осторожно перешагивая через раздетые трупы. То и дело при этом поглядывал на левый берег, где какое-то время стояли несколько всадников и наблюдали. Они ушли, но. зная любовь степняков ко всякого рода ложным отступлениям, ведун не терял бдительности.

Бой оказался очень скоротечен.

Несколько залпов дротиков стали настоящим смертельным поветрием для не ожидавших такого всадников. Роксоланы, как и иные сарматы, не имели привычки использовать щиты из-за любви к двуручным копьям. Потому их тела оказались почти что беззащитны перед этим обстрелом. Даже те, что прикрывались броней, – все же не латы и даже не куяк али бригантина.

Пирамидальные наконечники дротиков достаточно легко пробивали даже кольчугу на такой дистанции. Атлатль, которым их метали, прямо натурально «решал», если говорить в терминологии XXI века. Да, глубоко за броню такие гостинцы не проникали. Но все одно – наносили раны, и порой весьма существенные. Там же, где сталкивались с простой одеждой или голым телом, заходили по самый утяжелитель, а порой и глубже.

С первого же залпа началась сумятица.

Давка.

Крики.

После чего кто-то из всадников сумел выкрикнуть вдохновляющие слова, и сарматы бросились на неприятеля. Невзирая на кусты, через которые они хотели просто прорваться. Во всяком случае, никакой явно угрозы в них не наблюдая.

А зря.

Колья там все же вкопали.

Невысокие.

С тщательно замазанными срезами, чтобы не привлекать внимание, что сарматов в их атакующем порыве и остановило. Вон кто-то насадился. Остальные придержали коней и закрутились возле самого завала, силясь достать своими длинными копьями противника.

И тут Беромир закричал:

– Пилумы! Пилумы товсь!

Сарматы сразу не сообразили.

А секунды через три в них шагов с пяти вошел залп вполне себе полноценных тяжелых пилумов, прибивавших человеческие тела, словно булавка гусеницу. Мягко и легко. Даже тех, кто имел кольчуги. Отчего разом получилось уронить на землю до полусотни всадников, скопившихся у завала из кустов да веток.

Шокирующий эффект!

Прям люто деморализующий. А ведь и до того десятка три или даже больше уже легло. Отчего оставшиеся роксоланы развернулись и самым быстрым аллюром направились на левый берег. Стараясь как можно скорее уйти от места засады.

Беромир вывел своих людей следом.

Пилумов более у них не имелось, поэтому с копьями наперевес, чтобы подогнать бегущих и укрепить боевой дух своих ребят.

И тут с левого берега вполне ожидаемо начали стрелять из луков, которые успели достать и оснастить тетивой[2]. Собственно, ради этого Беромир и выгнал своих бойцов из зарослей, чтобы немного подержать под обстрелом, закаляя психологически.

– Стена щитов! – рявкнул ведун, подняв руку, как в школе на уроке физкультуры, указывая точку начала построения и его направление.

Его бойцы отреагировали хоть и нервно, но очень быстро. Прямо-таки бегом. Свист стрел очень мотивировал.

Раз-раз-раз – и готово.

Пусть несколько криво – вон волной все пошло, но шеренга в две линии все одно получилась. Стоящие спереди сели на колено, укрывшись щитами, поставленными на землю. А те люди, которые находились сзади, перекрыли верхний ярус. И вуаля. Полноценная стена щитов готова.

Стрелы сразу же оказались совершенно беспомощными. А ребята, стоящие под этим прилетающим перестуком, даже стали нервно смеяться. Истерично немного, но все одно – хорошо. Такая реакция явно была лучше страха и оцепенения.

Роксоланы били поначалу стрелами с широкими наконечниками, отлично подходящими для работы по телам, лишенным доспехов. Потому их на охоте и предпочитали применять. Сейчас же они даже в щиты толком не втыкались, если попадали. Сказывался линзовидный профиль, дистанция и специфика материала. Все-таки семьдесят или даже больше метров – это расстояние.

Чуть погодя степняки попытались прощупать щиты стрелами с маленькими треугольными наконечниками, но эффект оказался еще хуже. Слишком легкие. Да и далековато для них. Такими работали накоротке из-за большей настильности полета стрелы. А тут получалась комедия. Только дефицитные стрелы впустую использовали.

Да-да, именно дефицитные.

Стрела – это довольно сложное ремесленное изделие, которое требует и квалификации мастера, и оснастки, и сырья при изготовлении. Во всяком случае, нормальная стрела, а не всякого рода эрзац. Из-за чего именно у степных народов довольно редко их имелось в избытке[3]. Десять-двадцать на стрелка уже хлеб. Скорее, даже достижение. Обычно в колчане болталось и того меньше.

И наконечники – ладно.

Их можно сделать разные. Да даже просто обожженный конец деревянного древка уже представлял опасность для незащищенного тела.

А что делать с перьями?

Абы какие на стрелы не пустишь, если тебе требуется стрелять хоть сколь-либо прицельно. В среднем на одну стрелу нужно было потратить три крупных, хороших маховых пера. А с того же гуся таких набирается едва на две-три стрелы, не больше.

Чтобы выдать по два десятка стрел каждому из сотни воинов, надобно ощипать свыше семисот гусей. Ну или аналогичных птиц. Если же для тысячи взять по два таких колчана, то под нож потребно пустить порядка пятнадцати тысяч гусей.

А откуда их взять?

Степь никогда птицеводством не отличалась. Вот и перебивались от случая к случаю, редко имея полным даже один колчан. Что особенно усугублялось тем обстоятельством, что стрела в бою являлась по сути своей одноразовым расходным материалом…

Беромир эту специфику прекрасно знал, поэтому специально вывел своих людей на прострел, провоцируя роксоланов с дальнего берега. В принципе, с такой дистанции даже стеганые гамбезоны держали стрелу[4], поэтому ведун сильно не переживал. Потери вряд ли могли получиться хоть сколь-либо значимыми. А вот «обстрелять» своих ребят – польза великая. Да не в учебных условиях, а когда враг действительно пытался их убить.

Поняли его задумку роксоланы или нет – неясно. Однако немного постреляв и убедившись в бесполезности этого дела, они убрались с глаз долой, оставив на левом берегу лишь небольшую группу наблюдателей.

Далеко.

Достаточно далеко, чтобы до них не получилось достать дротиками.

Это радовало, говоря о том, что основной отряд где-то неподалеку. Ведь, судя по облику этих всадников, они были кем-то из воинской элиты, и без них уйти не могли. Возможно, даже сам Арак с ближайшей свитой. А вот как они удалились, Беромир занервничал. Мало ли куда они направились. Требовалось скорее возобновлять разведку вдоль реки. Впрочем, к этому моменту уже завершился сбор трофеев. И можно было уже в темпе отходить к поселению, чтобы оперировать от него.

Хоронить павших не стали.

Не до того.

А вот двух пленников забрали с собой.

Один после залпа пилумов с лошади упал и ударился знатно, потеряв сознание. Другой получил дротиком в лоб. Но не острием, а тот провернулся, натолкнувшись на копье, и влепил ему в лоб утяжелителем со всей дури. Отчего парень тоже рухнул.

Как их не затоптали копытами? Загадка.

Из-за того, что по небольшому пятачку метались кони, даже добивать никого особенно и не потребовалось. Лошади все сделали за бойцов Беромира. То на живот или грудь кому-то наступали, то на конечность, а иной раз даже на голову. Страшное месиво, в общем. Эти же двое просто везунчики. Словно сам Фарн их лично оберегал.

Хотя тут как посмотреть.

С их точки зрения – лучше бы они умерли. А то ведь оказались грамотно связанными и с кляпами во рту. Местные же дикари явно собирались угонять их куда-то. Явно не для того, чтобы угощать всякими яствами. Тем более в текущем раскладе. Так что самыми благостными их ожиданиями являлись обычные пытки. Они оба просто мечтали, чтобы ими ограничились и не сотворили с ними ничего более ужасного…

Уже через полчаса как скрылись наблюдатели от роксоланов, отряд убрался с места боя. На первый взгляд – скрылся в кустах и вернулся к своей засаде. Беромир специально так поступил на тот случай, если за ними тайно наблюдали. И уже там, в глубине леса построив, повел свою колонну к поселению.

Перестраховывался.

Просто перестраховывался.

Не рассчитывая на то, что неприятель повторит свою попытку на этом же участке в ближайшее время. Слишком уж показательной оказалась ситуацию. Да и девяносто три трупа – это больно.

Очень больно.

Если верить словам Добрыни, то им удалось за одну засаду выбить у роксоланов от трети до половины воинов. Так что теперь, получив ссаной тряпкой по лицу, Арак точно станет действовать осторожнее.

– Как звать? – спросил Беромир, усаживаясь напротив второго пленника.

Добрыня перевел вопрос ведуна.

– Люк, – ответил этот сармат, ненадолго оторвавшись от кувшина с водой. Так далеко и быстро ходить пешком он не привык.

– Скайуокер? – в шутку поинтересовался Беромир.

– Нет, – покачал головой тот совершенно серьезно.

Этой глупой шутки никто не оценил. Да и не мог. Для сарматов имя Люк не являлось чем-то необычным.

И допрос пошел дальше, уже немного обкатанный на первом пленнике. В первую голову Беромир пытался уточнить численность противника.

Считать этот Люк, разумеется, больше десяти не умел, да и то – по пальцам. А вот по именам своих соратников-воинов знал. Что позволило сверить его показания с тем, что сказал Агар. И на удивление они сошлись с точностью до одного человека – двести сорок семь бойцов привел сюда Арак.

Прилично.

Очень прилично.

Даже слишком много, если судить по местным оценкам могущества лесных жителей. До появления Беромира они вряд ли бы и сотне смогли сопротивляться. А тут такая толпа. Явно и Арака, и Сусага впечатлила демонстрация во время той ночной атаки. Вот и решили перестраховаться.

Кроме того, с отрядом пошло и племенное ополчение на лодках. Их было не очень много. Около сотни, может полторы. Сено и зерно для конского состава, а также провиант для воинов как еще перевезти в такой операции? Вон травы-то почти и нет еще. Все с собой требовалось тащить. Вот и пришлось использовать лодки.

Так-то основная часть племенного ополчения «наводила порядок» в землях трех кланов. Угоняя скот и людей в рабство. А сюда отправилась горстка. Да и то по жребию. Все-таки в лодки никто добровольно лезть не хотел.

Говорил это Люк смело и открыто.

Даже казалось, что хвастался и пытался устрашать, распинаясь в полный рост. Как, впрочем, и Агар.

О планах Арака эти двое ничего не знали, ибо являлись рядовыми бойцами. А вот про устройство сарматского общества поведали очень много.

Роксоланы проживали от Днепра до Дона между лесом на севере и морем с Тавридой на юге. Если крупными мазками границы обозначать.

Все их население разделялось на четыре… хм… орды. Во всяком случае, Беромир для себя именно так определил. Не племени, потому как все эти орды и составляли собой единое целое в этническом плане. И кланом не назовешь, так как внутри каждой орды имелись и кланы, и рода, и семьи. Просто такая административная единица.

Во главе нее стоял свой бэг[5]. Формально выборный, но, как правило, лишь из одного рода. Один из таких бэгов выбирался верховным правителем – расом.

На первый взгляд – государство. Вон и глава, и аристократия, и какое-никакое административное деление.

Но… нет.

После расспросов Беромир пришел к выводу, что это скорее вождество. Потому что хозяйственной и светской властью рас обладал очень условной, выступая в первую очередь военным вождем и в меньшей степени судьей. Скорее даже арбитром.

Вот в походе – да, царь и бог. А вне его… Рядовой общинник мог его и подальше послать, ежели тот полез бы ему что-то указывать. Да и вообще вся функция этого раса сводилась к организации набегов и противодействия им. Ну и попыткам набить свою личную казну любой ценой. Примерно тем же жили бэги.

При этом отношения внутри правящих родов были просто удивительные. Чуть зазевался, и все – брат, или дядя, или сын, или племянник, или еще кто из родичей кровных тебя подсидел. И хорошо, если просто отправил в отставку. А мог и жизни лишить в борьбе за власть.

Та еще жесть.

Какое-то единство у них возникало только перед общей угрозой. Да и то не обязательно.

Аналогичная ситуация наблюдалась у языгов и иных сарматов.

Хаос, бардак и смута.

Из-за чего, в общем-то, гёты и продвигались, успешно давя языгов в степи. Просто потому что с какими-то бэгами они воевали, а с какими-то находились в союзе… Даже несмотря на то, что и те и другие могли стоять под рукой одного раса.

Самыми ценными для Беромира оказались демографические сведения, связанные с ордами. Сколько людей живет под рукой каждого бэга, Люк, разумеется, не знал. Но сумел неплохо описать структуру, причем с особой гордостью, налегая на то, что в любой орде народа существенно больше, чем в шести союзных кланах, вместе взятых.

По подсчетам Беромира получалось, что роксоланов всего около ста двадцати – ста сорока тысяч[6], из которых двадцать – двадцать пять тысяч взрослые мужчины. Что позволяло им держать до тысячи двухсот воинов[7], ну и племенное ополчение, в которое, если надо, выступали все мужи, прошедшие инициацию.

По меркам союза шести кланов – невероятно много.

Ситуацию спасало только то, что все эти весьма монументальные силы были разделены между четырьмя бэгами. И сюда, в леса, своих людей выдвинул только Сусаг под предводительством своего брата Арака. А их Беромир уже немного потрепал там, у перелеска. Да и сейчас «причесал». Остальные вожди наблюдали за происходящим со стороны. Да и вообще вся мощь роксоланов могла проявиться только там, в степи, и очень по случаю…