Хозяин дубравы. Том 3. Саженец

– А предки писали?

– Откуда?

– Лет сто назад мы жили в городах, пусть небольших, но укрепленных. А сейчас как?

– Ну… – Она скривилась. Ей очень не нравилась эта тема, которую Беромир прокачивал среди ведунов.

– Какую семью наших ни возьми – у всех в памяти исход с юга. А еще сказания интересные о всяких витязях[10], что славу на острие своего копья и меча искали. Откуда они? Никогда не задумывалась?

Дарья не стала ничего отвечать.

Просто нахмурилась.

Она сама происходила из племени балтов, а потому все описанное Беромиром было ей чуждо. Слышала. Тут он ее не удивил. Все ж таки соседи. А такие истории – немалое развлечение. Но… это были истории не ее клана. Раньше.

Беромир же пел соловьем.

Ему требовалось убедить сестру в необходимости записывать важные сведения. Для пущей пользы наследников. А она воспринимала только доводы старины. Вот он и стал на ходу выдумывать еще один виток сказки.

Ранее он еще Вернидубу рассказывал про то, как сарматы поперли славян с юга. Из лесостепи. И случилось это из-за того, что предки утратили единство. А до того успешно воевали со степью веками, живя в том числе в своих городах.

Дарья про это знала.

Да и про легенды семейные слышала.

Вот от этой базы Беромир и стал отталкиваться, подтянув всякую псевдонаучную дичь.

Почему нет?

Его пургу местные просто не в состоянии проверить. А наработки в плане бытовых легенд там хорошие. Так что земли, откуда вышли его предки, ведун смело назвал как посчитал нужным. Слепив из двух слов.

Прежде всего «русъ»[11], которым тут обозначали красный, рыжий и коричневый цвет, а также ржавчину. Ну и «ледо»[12] – им обозначали землю в широком смысле слова. Так что на выходе у Беромира получился термин Русъледо. Для его уха, привыкшего к говорам XX–XXI века, оно звучало почти по-немецки. Только смысл был совсем иной. В прямом значении «Красная земля», в переносном – «железная» из-за определенной синонимии со словом, обозначающим железную руду или цвета ее оттенков[13].

Исторический бред?

Ну и черт с ним!

Главное, что здесь и сейчас Беромир придумал красивую легенду для местных. Вон даже на Дарью подействовало. Задумалась. В условиях острейшего дефицита железа сказание о том, что предки вышли из «железной страны» и можно ее возродить, выглядело вдохновляюще. Она ведь теперь состояла в его клане, который как раз и вышел из этой сказочной страны. Что позволяло заодно пропихнуть и легенду о письменности.

Дескать, писали.

И только это и позволило им достичь высокого развития. Жаль только сарматы во время завоевания все, что смогли, порушили и пожгли. Они ведь дикие совсем и в письменах не нуждались.

– А мы можем возродить! – резюмировал Беромир.

Она чуть подумала и кивнула:

– Будь по-твоему. Буду учить письмо и записывать все, что ведаю.

– И учениц возьми.

– Пробуждение ведьмы Мары занимает три лета. Мало кто на это пойдет. Да и не любят нас. Боятся.

– Добрыня! – крикнул Беромир. – Поди сюда.

– Что-то стряслось? – поинтересовался он настороженно и косясь на Дарью.

– У тебя ведь две дочки. Так?

– Истинно так.

– Не отдашь их в ученицы Дарье?

– Ох… – выдохнул тот, явно растерявшись и в чем-то испугавшись.

– Сам видишь какую пользу сестра приносит. Вон сколько людей выходила. Но ей без учениц нельзя. Совсем умаялась. Вишь, раненых множество. И то ли еще будет.

– Да я даже не знаю. Боязно. Все же сама Мара!

– А ты не робей. Просто представь – обе дочки станут ведьмами. Представляешь, как твоя семья укрепится?

– Сам ведь знаешь, что за ними охота. А кто их защитит?

– Пока они ее ученицы да послушницы – они под моей защитой. После же замуж выдадим ладно.

– Соглашайся, – улыбнулась Дарья, но как-то излишне мрачно, из-за чего Добрыня аж вздрогнул и отступил на шаг.

– Соглашусь, – чуть помедлив, ответил он, – если ты, Беромир, возьмешь моего сына в ученики и послушники. Ему до Пробуждения еще пару лет. А тут он чужой. Добро не пристроить.

– Хорошо, – произнес ведун и протянул руку. – Так и поступим…

Глава 7

168, кветень (апрель), 5

Злата лежала рядом с Беромиром, нежно прижимаясь к нему.

Ей не спалось.

За минувшие два года все вокруг решительно переменилось, а время понеслось вскачь, словно обезумевший конь.

Бояре, дружины, битвы с роксоланами… Это все выглядело чем-то невероятным. О таком никто и подумать раньше не мог. Отец, правда, умер, а мать пропала без вести. Но Злата не роптала. Лишь сильнее сближаясь с мужем.

Беромир не был особенно ласков с супругой по меркам XXI века. Да и не смог бы, даже если захотел: в эти годы от мужчины требовали мужского поведения, а от женщины – женского. Без всяких телячьих нежностей. Иначе популяции было не выжить. Да, случались аномалии, как и всегда, но в целом строгое разделение труда и ролей доминировало, обеспечивая успех.

С позиции прошлой жизни Ивана Алексеевича он был к своей супруге просто внимателен, не позволяя себе рукоприкладство. Но даже этого хватало, чтобы ярко выделиться на фоне местных мужчин.

Да и в плане сексуальных отношений оказался весьма опытным. Хотя не должен – жена ведь получалась его первой женщиной. Сам он этого приметить не мог, а вот Злата – вполне. Сказывались многие разговоры, которые девицы вели промеж себя, заодно слушая наставления старших. Ну и после свадьбы немало лясы точить удавалось, обсуждая всякие подробности с теми вдовушками.

Впрочем, Злата не придавала этому никакого значения. Для нее Беромир был тем, кто говорит с богами. По-настоящему. Считая все остальное производным. Она в него верила почти как в пророка. И от одной мысли, что носит его ребенка, молодую женщину переполняли удивительно сильные и яркие чувства.

Сам ведун, впрочем, об этом не знал.

В здешние времена болтать лишнее было не принято, поэтому в его глазах Злата выглядела просто покладистой супругой, которая выглядела сексуально и не лезла оспаривать верховенство в семье. За что Беромир ей был особенно признателен, ибо война в семье – это последнее дело. Если она разгорится, то об успехе мужа в иных делах можно забыть. Все пойдет прахом.

Бывает, правда, и другая крайность и блеклость. Но Злата не относилась к таковым. Сказалось воспитание в самой состоятельной и влиятельной семье клана. Ей хватало ума не нарываться и поддерживать ту социальную ролевую игру, в которую они играли. А тот шквал эмоций, порой охватывающий ее, она переживала, не привлекая внешнего внимания.

Внутри.

Будучи при этом счастлива.

Не хватало только выводка детишек, но это дело наживное.

Единственным негативным моментом была вера. Злата верила в мужа, как натурально религиозный фанатик, не испытывая даже тени сомнений. А после того, как Беромир решительно одержал победу на судебном поединке против Арака, – и подавно. Он приобрел в ее глазах оттенок едва ли не полубога.

И не только она его таковым воспринимала.

Если там, возле навеса, в момент поединка мало кто из присутствующих понял, что произошло, то спустя несколько дней до людей стало доходить.

Ровное поле.

Всадник против пешего.

И такой сокрушительный, невероятный разгром. Оглушающий. Буквально парализующий. Очевидцам, даже несмотря на их личное присутствие, казалось невозможным это событие.

Этого не могло быть просто потому, что не могло.

Но это произошло.

И вот он – человек, который это сделал…

Беромира и раньше воспринимали странно. С небольшим налетом фанатизма. Сейчас же и подавно…

– Волки завыли, – прошептал муж, проснувшись. О том, что жена не спит, он понял по дыханию. Оно выдавало ее с головой.

– Наши, – произнесла Злата, соглашаясь.

– Слышу. Да. Волчицы любят гулять по ночам, не спится им.

– А чего они воют?

Беромир задумался.

Судя по звуку – не очень далеко. Может быть, полчаса или чуть больше ходьбы. Медленной, а по ночному лесу иначе нельзя. Если, конечно, ты не планируешь нанизаться на какой-нибудь сук или, споткнувшись, проломить голову о бревно либо камень.

Ребята, которых Беромир отправлял в разведку, ушедших роксоланов не нашли. Никого. Даже лагерь опустел.

Ушли.

Но куда?

Пробежавшись на шустрых катамаранах ниже по реке, никаких следов отходящего отряда найти не удалось. Это заставляло думать о том, что Борята прав. И что они где-то в окрестности затаились и ждут возможности нанести удар.

Только тянут почему-то.

Из-за чего Беромир старался людей держать недалеко от поселения. От греха подальше. Да и уговаривать особенно не потребовалось – все прекрасно всё понимали. Во всяком случае, в этой ситуации.

– Снова воют. Уже ближе, – шепнула Злата. – Словно подходят к нам.

– Или ведут кого-то.

Она промолчала.

Беромир же скомандовал подъем. Ситуация эта выглядела до крайности странной. И лучше лишний час сна потерять, чем жизнь.

Минут десять провозились.

Дважды даже пришлось морду бить особо буйным персонажам, которые встать встали, а проснуться не могли. Но не сильно. Просто для тонуса.

– Опять воют, – заметил Борзята.

– Они кого-то ведут, – серьезно произнес Беромир. – Судя по скорости передвижения – словно размеренно шагающий человек.

– Может, медведя?

– Тут же воняет для него целой оравой людей. Они в такие места не лезут без особого отчаяния. Да и не стал бы медведь игнорировать волчиц. Разогнал бы их. А тут кто-то идет к нам. Ладно. Пока расстояние позволяет – на выход за мной.

– И мы? – пискнула Злата.

– Все. В доме не нужно никого оставлять. Влад пусть все запрет изнутри и через крышу вылезает. Да к нам присоединяется. Мы у плавней затаимся…

Никто не возражал и не пытался оспаривать решение Беромира.

Прошли в сени.

Осторожно выглянули. И после того, как поняли, что никого поблизости нет, стали выходить. Да сразу в сторону – к реке. Где под прикрытием плетня направились к зарослям рогоза прошлогодним. Там находился очень удобный склон, идущий к воде. Если залечь – не приметишь даже днем. В темноте-то и подавно.

Выбрались.

Расположились. Женщин и раненых с детьми, а также прочих разместили у дальнего края. Самого безопасного, как всем казалось.

Прибежал Влад – сын Добрыни.

– Сделал, – радостно заявил он.

– Что именно? Расскажи обстоятельно.

– Все три двери закрыл на засов и подпер как положено.

– Молодец! Иди к сестрам.

– Я с вами хочу!

– Ежели хочешь быть моим учеником – слушайся!

– Но…

– Сказано к сестрам, значит, к сестрам! Кто за ними присмотрит? Ты туда ступай да присматривайся. Вдруг кто в обход пойдет? Зрение у тебя острое – можешь вовремя разглядеть да нас известить.

Влад выслушал и удалился.

Без всякого удовольствия, но уже и не такой кислый. Все-таки важное дело доверили. Целый дозор. И на него одного.

Туда ли он пошел – большой вопрос. Просто растворился в темноте. И, судя по тому, как повел мордой Мухтар, он явно отправился не туда, куда нужно. Впрочем, неважно. Сейчас были проблемы поважнее. Ибо вой волчиц приближался.

И уже через пару минут в ночи замелькали едва различимые тени в отблесках дежурного костра. Той самой нодьи. Вон волчицы перебежали по эту сторону дома. А там – незнакомые человеческие силуэты.

– Пешие… – тихо заметил Борята.

– Конные шумят. Да и как им брать приступом дом? Верхом на конях? – заметил Беромир.

– Но ведь пешком они не любят воевать…

– А ночью по лесу как они верхом проедут? – спросил Борзята. – Без глаз самое малое можно остаться.

– Тише! – шикнул Беромир. – Услышат же!

Затаились.

Секунда шла за секундой.

Незнакомцы набились под навес, окружив дом со всех сторон. Так, чтобы и через крышу не сбежали.

– Гляди! – пискнул Влад, оказавшийся совсем рядом. – Они факелы зажигают!

– Спалить хотят! – ахнул Беромир, проигнорировав появление Влада рядом. – Вот твари!

Несколько секунд спустя факелы полетели на соломенную крышу дома. Да только толку с этого не получалось никакого. Ведун не зря солому замачивал в глиняном растворе. И теперь эта крыша попросту не горела. Точнее сказать, почти не горела. Ибо какие-то подпалины, конечно, оставлялись. Однако загореться не получалось.

Судя по всему, не веря в свою воинскую удачу, эти роксоланы решили победить недруга вот таким гнилым образом. Все равно ведь никто ничего не узнает, а если и выведает, то не спросит.

Вот и резвились.

Но крыша не загоралась.

Беромир со своими людьми тем временем пришел в движение. Четыре боярина с дружинами остались на месте – ждать сигнала. Двое оставшихся двинулись за ведуном и его учениками. В обход.

Минут пять.

И оставшиеся у реки бойцы услышали уханье филина. Борята, вставший здесь за старшего, ответил так же. И скомандовал готовить дротики.

Несколько секунд.

И все начали продвигаться, выходя на позицию для атаки.

Эти ночные гости особого внимания звукам птиц не придали. Ну ухают филины и ухают. Они вышли из-под навеса и с озадаченным видом смотрели на то, как солома не загоралась. Кидали факелы и наблюдали за тем, как они сползали без какого-либо эффекта. По всей видимости, в их понимании здесь имело место какое-то чародейство или заговор.

Так или иначе, им было не до уханья ночных птиц у них за спиной.

Минута.

И Беромир завыл волком. Борята отозвался.

Несколько мгновений.

И раздались крики начавших озираться ночных гостей. На волков они отреагировали, ибо выглядело это все очень странно и в чем-то даже опасно. А уж когда стали прилетать дротики…

В темноте сложно было прицелиться. Хотя противник и стоял несколько подсвеченный дежурными кострами да факелами. Накидывали преимущественно в ту сторону. Волну за волной. Пока колчаны с дротиками не опустели.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Беромир ввел новый тип одежды – стеганую куртку, а вместе с тем ввел и ее название – гамбезон. Как захотел, так и назвал. Мог бы и ватник, но набивался он отнюдь не ватой.

2

На луки тетиву надевали только перед боем, иначе традиционные луки довольно быстро приходили в негодность.

3

Когда Тамерлан выходил в поход из Хорезма (ремесленно развитого региона возле Великой Степи), то его лучники не всегда могли иметь даже один полный колчан. И это на пике могущества.

4

Знаменитые английские warbow с натяжением в 100 фунтов и более (100 lb = 45,36 кг) – скорее историческая аномалия. Ходовыми были куда более скромные луки с натяжением не более 40–50 фунтов (18–22 кг). Да обычно больше и не требовалось. Если взглянуть на изображения эпох бытования, то почти всегда из них стреляли без значимого возвышения, то есть недалеко. Лук просто не рассматривался как инструмент какой-либо рекордной стрельбы. Простая рабочая лошадка.

5

Здесь автор провел аналогию с древнетюркским beg в значении «вождь», которое, вероятно, было заимствовано или из китайской, или иранской традиции, так как тюркский субстрат формировался на стыке скифо-сарматского влияния с одной стороны и монголоидного влияния с другой, будучи, скорее всего, их синтезом. Автор предположил, что титул beg был заимствован из иранской традиции, так как китайское влияние было достаточно слабым, ибо шло опосредованно через монголоидные кочевые племена, а носителями иранской традиции были непосредственно скифо-сарматские общности.

6

По структуре и численности росколанов автор опирается на работу Плетневой, которая описывала половцев, живущих сходным хозяйством, в том числе на той же территории. Применяя метод подобия.

7

Доля воинов в районе порядка 1 % популяции – вполне нормальный уровень для экономики раннефеодального общества. Даже много. Потому что кочевое скотоводство отличалось самой низкой эффективностью труда среди всех видов производящего хозяйства. Предельные показатели для феодальной модели находятся в районе 3 % и связаны с достаточно развитыми земледельческими обществами.

8

Либра – 327 г. Три либры – около 1 кг.

9

Тромпа – вариант воздушного насоса с практически полным отсутствием подвижных частей. Позже в произведении будет дано его более подробное описание.

10

Витязь от праславянского *vitе,ʒь, которое имело или форму заимствования, или общий предок заимствования с германским *wīkinga (это слово сильно древнее эпохи викингов). Употреблялось, вероятно, в значении «воин» / «конный воин» с косвенным значением, связанным с добычей, выгодой и тем, кто ее получает, вероятно принося трофеи. Впоследствии в ряде славянских и балтийских языков означал конного или наследного воина, служилое воинское сословие и даже дворянство.

11

В праславянском слове *rusъ последняя гласная «ъ» (сверхкраткая о) читается как призвук [о].

12

Праславянское слово *lеdо восходит к праиндоевропейскому *lendʰo— в значении «земля, поле, степь». Имея варианты с тем же значением в прагерманском (*landja-) и пракельтском (*landā). В слове *lеdо звук «е» читается как [э] с призвуком [н].

13

Праславянское слово *rusъ восходит к более древней праславянской форме *rudsъ, восходящей, в свою очередь, через *roudsos к праиндоевропейскому *h₁rowdhsos в значении «красный» и его вариантов. Форма *rudsъ распалась среди прочего на *rusъ и *rudъ. Первым (rusъ) обозначали цвета из старого спектра, но с приоритетом светлых оттенков, вторым – железную руду и более темные оттенки красного, коричневого и так далее. Позже значения разошлись сильнее. Однако знаменитый танк из фильма «Четыре танкиста и собака» все еще рудый, то есть красный. Да и на латинском языке russus означает «красный», а в латышском (балтийские языки самые близкие к славянским) rûsa – это «ржавый».