Собиратели историй

Эллиас бросил взгляд на Таллию, затем медленно подошел к капсуле. Она напоминала регенерационную, но с большим количеством диагностического оборудования и нейронных интерфейсов.

– Процедура займет приблизительно три часа, – объяснил Векс. – Ты будешь в сознании, но в состоянии ограниченной подвижности. Сканирование может вызывать некоторый дискомфорт, особенно когда мы будем анализировать глубинные нейронные структуры.

– Я понимаю, – кивнул Эллиас, ложась в капсулу.

– Я хотела бы остаться и наблюдать, – сказала Таллия. – Как его наставник, я должна быть полностью осведомлена о его состоянии.

Векс пожал плечами.

– Как хочешь. Но процедура долгая и довольно монотонная.

– У меня есть время, – настояла Таллия.

Эллиас почувствовал, как капсула активируется, тонкие нейронные интерфейсы соединяются с его системами. Это было не больно, но создавало странное ощущение уязвимости, словно его разум был открытой книгой, которую Векс мог читать по своему усмотрению.

– Начинаем сканирование первого уровня, – объявил Векс. – Анализ базовых когнитивных функций.

Эллиас закрыл глаза, позволяя процессу идти своим чередом. В этот момент сопротивление было бесполезно. Лучше сохранить энергию и ясность мысли для того, что могло последовать.

Первый час сканирования прошел относительно безболезненно. Векс методично проверял стандартные нейронные паттерны, сравнивая их с базовым шаблоном Хроникера. Время от времени он делал заметки или регулировал настройки, но в основном работал молча.

Таллия сидела в углу, наблюдая процесс с непроницаемым выражением лица. Один раз она подошла к консоли, чтобы изучить показания, и Эллиас заметил, как она нахмурилась, глядя на данные.

– Начинаем сканирование второго уровня, – объявил Векс после первого часа. – Анализ эмоциональных структур и паттернов привязанности.

На этом этапе Эллиас начал чувствовать дискомфорт. Сканирование проникало глубже, вызывая воспоминания и ассоциации, связанные с его извлечениями. Образы Харрисона Фелла, профессора Ливенталя, доктора Майи Чен вспыхивали в его сознании, сопровождаемые эмоциями, которые он испытывал, переживая их жизни.

– Интересно, – пробормотал Векс, изучая данные. – Уровень эмоциональной интеграции необычно высок, но при этом структурирован. Это не похоже на типичное заражение, где эмоциональные реакции субъектов просто накладываются на паттерны Хроникера.

– Что это означает? – спросила Таллия, подходя ближе.

– Трудно сказать однозначно, – ответил Векс. – Но похоже, что вместо простого заражения, Эллиас активно обрабатывает и интегрирует опыт своих субъектов. Он не просто перенимает их эмоции, он… строит собственную эмоциональную структуру на основе их опыта.

Таллия посмотрела на Эллиаса с выражением, которое он не мог полностью расшифровать – смесь беспокойства и чего-то, напоминающего восхищение.

– Это делает его более уязвимым или более устойчивым? – спросила она.

– Опять же, сложно сказать, – Векс покачал головой. – Это необычный паттерн. Я никогда не видел ничего подобного у младшего Хроникера. – Он сделал паузу, просматривая данные. – Возможно, его базовая нейронная структура обладает какими-то уникальными качествами. Нам нужно продолжить сканирование для более полной картины.

Второй час прошел в более глубоком исследовании нейронных структур Эллиаса. Дискомфорт усиливался, иногда переходя в настоящую боль, когда сканирование касалось особенно чувствительных областей его сознания. Образы и воспоминания возникали и исчезали быстрее, чем он мог их обработать, создавая дезориентирующий калейдоскоп переживаний.

В какой-то момент Таллия подошла к капсуле и положила руку на прозрачную крышку, встречаясь взглядом с Эллиасом.

– Держись, – сказала она тихо. – Осталось не так долго.

Эллиас хотел ответить, но обнаружил, что не может говорить – его вокальные системы были временно деактивированы для более точного сканирования. Он мог только смотреть на нее, пытаясь передать свои мысли через взгляд.