Чай с бальзамом для души

Повезло, что в селе была неплохая библиотека. Моя классная руководительница, учительница из самого райцентра, поддерживала интерес к чтению и привозила личные книги по биологии и естествознанию. Позже я выигрывала все районные олимпиады по естественным наукам, вот как начиталась!

Когда наконец пришел контейнер, то все книги сгрузили на веранде. Они были сложены в мешки без разбора и тематики. Плакала бабушкина картотека, которую мы вели долгие годы!

«У них нет и вещей никаких, одни только книги», – шептались деревенские.

На этой веранде я провела лучшее время своего школьного детства. Никто не следил, что я читаю и насколько это по возрасту. Именно тогда прочла «Поющих в терновнике», «Незнакомца в зеркале», «Интриганку» и другие взрослые книги. Откровением для меня стала брошюра «Основы семейной жизни для молодых супругов», из которой узнала об интимных отношениях между мужчиной и женщиной. Я рылась в мешках с книгами, как кладоискатель на золотой жиле, и всегда находила что-то стоящее.

Только на четвертый год жизни в селе мы смогли купить подержанный телевизор. Однако он все время ломался. Все, что было в домашней и сельской библиотеке, я к тому времени уже перечитала.

В 12 лет начала писать свою книгу. Тогда я была под впечатлением от «Поющих в терновнике» и свой роман задумала так же грандиозно, с описанием всей жизни. Тонкие тетрадочки с текстом подклеивала одну к другой. Том быстро рос. Как все молодые авторы, я очень боялась, что кто-то прочитает и осудит. Каждый вечер сидела за письменным столом и сочиняла. Это было упоительно. К сожалению, тетрадка та потерялась при переездах.

В девятом классе я перешла в большую школу в райцентре. Вот там была богатая библиотека! Я снимала комнату у старушки, телевизора снова не было и я (вы угадали!) опять читала запоем. Только теперь Набокова, Коллинза, Чейза, Булгакова. Тогда появились сентиментальные романы в мягких обложках и мы с подружкой тайком наслаждались их содержанием под партой.

В студенчестве увлекалась Донцовой, Акуниным, зарубежными и отечественными классиками. Тогда же начала писать стихи: все тетрадки с лекциями на корочках были исписаны строчками.

Я рано вышла замуж и родила. Слава богу, попала в читающую семью. У свекрови книги на полках стояли в два ряда, и я опять отыскивала настоящие сокровища. «Вечный зов», «Дети Арбата», «Угрюм-река», «Тихий дон», «Анна Каренина»… Ребенок плохо спал и я лежала с ним часами рядом, погрузившись в тексты.

Наверное, это был эскапизм чистой воды – уходить от реальности в дивный книжный мир. Но было прекрасно!

Газетный киоск

Когда сын подрос, я устроилась работать в детский сад. Закончила к тому времени колледж по специальности «Педагог ИЗО». Мы жили в маленьком городке Курчатове, где было тысяч 50 жителей. Из достопримечательностей – атомная электростанция и спорткомплекс с олимпийским бассейном. Записала сына на плавание, каждый вторник и четверг полтора часа ждала его вместе с толпой других родителей.

Смартфонов тогда не было, плазмы в холле никто не вешал, все сидели, понуро глядя по сторонам, или обсуждали последние сплетни и ругали правительство. Я подумала, как было бы здорово поставить тут киоск с газетами и журналами, чтобы не слышать этих слухов и жалоб на жизнь.

Несколько дней обдумывала свой план, а потом стала откладывать деньги. Наш детсад относился к атомной станции и зарплаты были приличными. К Новому году в заднем кармане джинсов накопилось 10 тысяч рублей. Это был 2003 год, на минуточку, деньги были другие.

Я пошла в управление спорткомплекса, добилась приема у директора, изложила проект. На удивление он пошел навстречу и выделил мне под аренду квадрат 2х2 метра в фойе бассейна. Нужно было оформить ИП, чтобы двигаться дальше.

Наощупь, вслепую пробивалась по пути к своему делу. Налоговая инспекция была в областном центре, там я стояла в очередях, заполняла бланки от руки. Получила-таки заветное свидетельство. Сейчас уже не помню всех деталей, но удивляюсь до сих пор: как я все это смогла в 22 года? Ответ один: очень хотелось.

Из садика я уволилась. Семья не понимала моего стремления к капитализму, крутили у виска. А как же стабильность, постоянная работа, пенсия, наконец?

Снова съездила в город, нашла типографию, заключила договор на поставку. Мне дали стеллажи и продукцию на реализацию.

Помню тот трепетный момент, когда экспедитор выгружал связки с книгами и журналами в моей «торговой точке». Я себя чувствовала почти Сытиным, который несет лубочный светоч в неграмотные массы.

На удивление торговля пошла. Детвора скупала всякую канцелярию, мелочевку. Я старалась заказывать торговому представителю товар поинтереснее: гибкие карандаши, светящиеся ластики, брелоки с приколами. После голодных девяностых это было чудом. Взрослые брали газеты, журналы, книги в мягкой обложке. Особенно хорошо продавались произведения Донцовой и Марининой.

Бизнес разрастался. Во втором корпусе, где был сухой зал для легкой атлетики и фехтования, я поставила стенд с книгами и журналами. Договорилась со старушкой гардеробщицей, что буду платить ей, как сейчас помню, 50 рублей в день. Странно: даже в мыслях не было, что она меня обманет, присвоит деньги.

Так книжный киоск проработал до конца учебного года. Летом спорткомплекс закрылся на ремонт.

В конце августа я пришла возобновлять аренду. Пожилая бухгалтерша посмотрела на меня поверх очков:

– Не нужен нам теперь твой киоск. Директор на свое имя две точки с журналами поставил.

Я была раздавлена. Дома меня не упрекали впрямую, но во вздохах свекрови и взглядах мужа читалось: «Мы ж говорили…»

Осень 2004 года была очень тяжелой. Я пыталась подработать, где только можно. Устроилась администратором компьютерного клуба, брала и ночные смены, так как за них больше платили. Разносила каталоги «Орифлейм», убирала квартиры после ремонта.

Жили мы очень скромно. Хорошо помню борщи на бульонных кубиках, салат из «Доширака» и котлеты из рыбных консервов. У меня лопнули подошвы на ботинках с рынка после первых заморозков. Покупать новые не было денег, поэтому я каждое утро подклеивала их скотчем.

Денег хотелось отчаянно. Брала на набор дипломные работы, сидела ночами. Ввязалась в авантюру со знакомыми строителями: перепродавали двери, я получала свой процент. Короче, крутилась, как белка в колесе. Вечером хотелось то ли сдохнуть, то ли, наоборот, не умереть.

За всей этой круговертью выяснилось, что муж хочет развестись, потому что «нормальная жена дома сидит, борщ варит, пироги печет». А я оказалась «повернутой на деньгах меркантильной тварью».

– Чего тебе не хватает? – патетично вопрошал меня супруг. – На хлеб есть (ага, только на него и есть), крыша над головой есть (комната в коммуналке с алкашами). Другие еще хуже живут!

Короче, разошлись. Делить, кроме ребенка, было нечего. Все, что было в комнате, осталось мужу. Таскались по судам, доказывали, с кем будет жить сын. Нервы мотались километрами.