Напротив

– Тихо. Это я. Нужно уйти глубже, он сейчас выйдет с фонарем и автоматом, будет осматриваться. – Хью опустил ту руку, которой зажимал рот, а второй потащил меня дальше в темноту и, отойдя на приличное расстояние, дернул к земле. – Ты молодец, что не побежала на складе, а вот по освещенной дороге отступать было тупо. – А вот и вторая запись для блокнота.

На улицу и правда вышел охранник, быстро обойдя здание по кругу и осветив прилегающую территорию, он вернулся внутрь. Вероятно, постовой тоже не хотел привлекать особого внимания: из упавшей коробки ничего не пропало, а докладывать, что он спал на посту – не дурак.

– Это было в точности, как пытаться поесть втихаря ночью на кухне! – перенервничав, я не придумала ничего лучше, чем глупо отшутиться.

– На кухне тоже есть постовой? – Хью непонимающе уставился на меня, а я захотела провалиться под землю от осознания, что ляпнула. Он всю жизнь ел по расписанию в столовой. Ему не доводилось пытаться тихо стащить вкусняшки с верхней полки. Дура.

– Спасибо тебе. Я думала, умру.

– Ага, а я следом от рук Мари. Ничего своего там не уронила?

– Нет. А ты что тут делаешь?

– Надолго пропала, пришлось идти проверять, и не зря. Заглянул в окно, как раз когда ты возвращалась к двери. Хватит спрашивать, пошли назад.

– Мне кажется, или я только один вопрос задала?

– Вот же второй. Мне в туалет надо.

Добирались по темноте. Завалились спать чуть ли не с порога, а утром первым делом поменялись кроватями. Мари была в недоумевающем шоке, как и кадеты, ставшие свидетелями этого невероятного действа. Наставник роты, вошедший в казарму, поскользнулся на слякоти, оставленной у порога ночью мной и Хью. Смачно выругавшись, схватил за шкирку с первой же попавшейся кровати кадета, по совместительству того самого неудачника Отиса, с которым мы пару минут назад поменялись, и, ткнув носом в грязный пол, заставил убираться.

Некоторые кадеты быстро связали одно невероятное событие этого утра со странным другим, и хотя понять, что действительно произошло ночью, было трудно, все равно посмотрели на нас с уважением и ничего не сказали наставнику. Своих не сдают.

Глава 5

«Если плохой поступок совершается во благо и не приносит корысти его совершающему, – стоит присмотреться получше. Возможно, с другого ракурса он приносит пользы больше, чем вреда? Возможно, с другой позиции это хороший поступок? Если да, то должны ли мы помочь его совершить? Можно долго философствовать, но я думаю, если значение поступка можно определить позицией смотрящего, то чтобы ответить на эти вопросы, достаточно решить, с какой стороны хотите смотреть именно вы». – Хью.

Аврора. (Настоящее. 2029 год)

Кажется, мы на месте. Перед нами предстало необычное здание, которое в свое время, населявшие его люди, наверняка, считали архитектурным издевательством. Издевательство заключалось в необычной форме. На первый взгляд, это были две 30-этажные высотки-близняшки с двумя основаниями и двумя крышами, но обязательным условием для многоэтажных строений на данной улице были 50 метров между ними. Такого расстояния на купленной застройщиком земле не было, в отличие от жажды наживы благодаря продаже большего количества апартаментов. И тогда архитекторы пошли на хитрость, соединив здания общим подвалом и перешейком в районе 15 этажа. Теперь по документам это был один дом, и расстояние между высотками сократили до скудных 20-ти метров, но и это ещё не все. Здание представляло из себя стекляшку – никаких внешних стен, исключительно окна с потолка в пол. Это "великолепное" решение заставляло владельцев апартаментов, чьи окна выходили на вторую часть здания, чувствовать себя рыбками в аквариуме, наблюдающими за рыбками в аквариуме напротив. Нам это подходило идеально.

– Могучая сила жлобства! Кто утверждал планировку?! – это возмущалась Нина. Она была инженером-строителем, и повод негодовать у нее действительно был.

– Нина, тише! – одернула ее Мари. – Это непроверенная территория.

– Да их здесь нет, это же центральная улица, мы сами сюда еле попали!

Под "их" Нина подразумевала зараженных людей, а под "центральной улицей" – 5-ю авеню, являющуюся главным проспектом Манхэттена.

Центральная улица осталась единственной улицей города с действующим водопроводом и электричеством. Правда, водопровод работал только до 2 этажа. Кустарные насосы, сделанные общими усилиями выживших людей, не отличались хорошим давлением, и выше вода просто не поднималась, а ещё водоснабжение переделали под опреснение морской воды, так что для питья она была непригодной. С восстановлением электричества было сложнее. Энергию получали от солнечных батарей, а так как Манхэттен является островом, и для обеспечения электричеством всего района не хватило бы места для необходимого количества батарей, то подавалось оно только в местах общего сбора людей, на объектах критической и социально-значимой инфраструктуры: управление, приют, больница, библиотека, лаборатория и служба помощи. Звучит неплохо для мира, пережившего апокалипсис, но на деле их сотрудниками были энтузиасты, обменивающие свои навыки на безопасный кров и пропитание.

Местонахождение подобного оазиса обусловлено топографической особенностью – территорию острова можно оградить и легко контролировать. После зачистки Манхэттена военными, Темида передала его в управление сформировавшейся общине выживших людей, которые должны были поддерживать там условия, необходимые для восстановления жизнедеятельности Нью-Йорка. На этой территории нельзя было проживать, чтобы не допускать перегрузки той хрупкой, но жизненно необходимой сформировавшейся инфраструктуры. Временное пребывание на острове нужно было узаконить, обосновав важность своего прибывания и получить разрешение в Управлении. Если Управление сочтет прибывание на острове и использование коммуникаций полезным обществу, то вы сможете занять свободные, пригодные для жизни помещения. На деле же население Манхэттена, составляющее в лучшие времена 60 000 тысяч человек, теперь варьировалось от 200 до 300 временно проживающих. Это были члены управления, инженеры и техники, поддерживающие функционирование острова, сотрудники социальной структуры, ученые, которым понадобилась лаборатория, нуждающиеся в операционном лечении и дети, лишившиеся защитника. Дети здесь могли находиться до 18-ти летия, а потом должны были покинуть остров. Впрочем, многие из них старались изучать редкие науки и осваивать навыки, пользующиеся теперь повсеместным спросом, что бы, покинув остров, быть принятым в общины, проживающие за его пределами, которые, как могут, обеспечивают себе относительно безопасную жизнь.

Неприкосновенность острова и защиту от желающих прибрать к рукам лакомый кусочек обеспечивала Темида, взамен их отрядам не нужно было обоснование для проживания в городе при необходимости. После года зверства эпидемии – так называли период, за который мир пришел в то состояние, что мы имеем сейчас, – база начала работать автономно от Министерства обороны Штатов, потому как Штаты в том понимании, в котором Министерство обороны должно было обеспечивать безопасность, просто перестали существовать, как и Министерство обороны. Управлять больше было некому и некем. Спустя год после начала эпидемии пропала даже спутниковая связь, и между базами Штатов воцарилось молчание. Приказов свыше больше не поступало, как и информации о происходящем в мире.

Все решения по обеспечению собственной безопасности и постановке глобальных целей база начала принимать самостоятельно. На чье благо приняла решение работать Темида знало только ее руководство и вселенная, все необходимое для функционирования база имела в своем распоряжении и в жизни людей принимала участие только при взаимовыгодных условиях. Наличие в городе общин ничем не угрожало базе и нет-нет, да и бывало полезным. Так что острой необходимости в контроле центральной улицы или использовании ее ресурсов никогда не возникало, почти. Однако подписавшись под обязательством соблюдать неприкосновенность на острове, значило в том числе и не нарушать ее самостоятельно. Иное будет расценено как выпад в адрес общины выживших людей, а военные конфликты в эпоху разрухи были роскошью, что неизбежно повлекло бы за собой лишь дополнительный расход и так иссекаемых у каждой стороны ресурсов. Нам это, безусловно, играло на руку.

Причина для нашего посещения острова была исключительно в общественных интересах. Последние два года мы занимались изучением причин патологии вируса. В нашем распоряжении было несколько вручную обустроенных автономных лабораторий и научных центров в Нью-Йорке, где наш вирусолог Люси пыталась связать причину появления вируса с причиной, что заставила ее появиться на пороге отряда, в котором я находилась 2,5 года назад. С причиной, по которой 2,5 года назад мне и девочкам пришлось дезертировать. С причиной, по которой мы пришли изучить архивы острова, а вместе с тем и запечатанное подразделение Темиды, находившееся на острове. На самом деле мы не пытались остановить распространение вируса, вирус имел инкубационный период – 20 дней, и чем меньше оставалось людей на планете, тем реже здоровые люди пересекались с зараженными, находящимися в инкубационном периоде. Из всех людей выжили только самые прыткие, сильные и хитрые, научившиеся умело избегать или истреблять зараженных. Конечно, ещё случались редкие случаи, запускавшие новые волны заражения, но чаще всего они были локальными и не угрожали истреблением оставшегося человечества. И хотя в наших силах было остановить распространение, по причине описанной выше это не имело такого глобального смысла, а вот нападения зараженных и их количество, пусть и уменьшающееся от разложения, все же было угрозой реальной. Цель, к которой мы шли все это время, – привлечение к ответственности и перенаправление сил с усугубления проблемы на ее устранение. Для этого нам нужны доказательства, и именно за этим мы здесь, но обо всем этом Управлению знать не обязательно, поэтому Люси пришлось около часа закидывать их сложными научными и медицинскими формулировками, пока они не сдались, запутавшись окончательно. Последний месяц я потратила на переговоры, чтобы Управление хотя бы приняло нас и выслушало. Наконец-то мы здесь, и отряд Темиды тоже скоро заявится. После второй недели заминок в переговорах я уже догадывалась, в чем на самом деле проблема. Кто-то из Управления донес о нашем появлении, и появление отряда на горизонте не было сюрпризом. Чего я точно не ожидала, так это Адама собственной персоной, но если мы добудем доказательства, может, оно и к лучшему. Проблема только в том, что вряд ли на свете остался человек, который не захочет слушать больше, чем он, но я намерена найти ей решение.

Вместе с разрешением мы получили инструктаж о правилах ведения жизнедеятельности на острове, расписание довольно занудных общественных мероприятий и путеводитель с описанием рабочих локаций и локаций, куда нельзя соваться ни при каких условиях. Нарушать правила мы не собирались, ведь в случае нарушения неприкосновенности Управление лично отдаст нас в руки отряду, так заботливо оказавшегося рядом и готового разобраться с нарушителями, а главное – в пределах договора. Не удивлюсь, если стратегия Палача и его отряда на такой благоприятный исход и рассчитана. Сидеть и ждать, пока мы ошибёмся, а может даже и подтолкнуть нас к этому. Идеальная стратегия в имеющихся обстоятельствах, сама бы так и сделала, считай я своих жертв идиотами.

Итак., мы стоим у основания здания, в котором нам предстоит жить буквально под носом у отряда Темиды, а значит, настало время творить магию. А как мы с вами уже знаем, качественная магия требует полной отдачи и внимательной подготовки с учетом всех возможных переменных. Наступило время вдохновлять моих ассистенток по волшебству.

– Дамы, мы на месте, отряд будет здесь минимум через 3 дня, а значит, придется поднажать, но прошу вас не жертвовать качеством, это первостепенная задача, сперва делаем упор на волшебство, ничего страшного, если не успеем обустроиться сами, об этом можно будет подумать потом. Качество промежуточных работ пострадать не должно ни в коем случае. Вещи оставьте мне. Нина, апартаменты для остановок отряда Темиды в северном здании на 7 этаже. Видишь этажи в южном? Они находятся в половину этажа выше, чем в северном, а значит, нам нужно подготовить апартаменты на 6 этаже южного здания, чтобы казаться максимально напротив. Судя по отметкам в путеводителе здание чистое. Физ и Лея, пойдете с Ниной, кодовый замок на вас, но его нужно оставить рабочим и на вид нетронутым, и осмотритесь там. Меня интересует состояние полов, потолков и уровень шумоизоляции с входной группы и соседнего этажа, ничего там не трогать, только смотреть. Мари, ты план знаешь, на тебе солнечные батареи, нужно прикинуть, где и как их лучше установить, никто не должен их увидеть, провод заштробить в стену и заделать. Шона, иди с Мари, с тебя фирменная маскировка. Трис и Люси со мной, занесем вещи и пойдем за провизией. У вас 2,5 часа, к обеду встречаемся на нашем 6 этаже, еда и отчет о проделанной работе, к вечеру ещё многое успеть надо.

Глава 6

«Раньше было много ленящихся и бесполезных миру людей, праздно проживающих свои дни или трудящихся исключительно на собственное благо, много было и тех, кто горел идеей сделать что-то важное, но ничего не делал. Современный мир не может себе позволить такую роскошь. Сейчас остались только те, кто действительно готов работать на благо человечества». – Управление.

Аврора. (Настоящее. 2029 год)

В несколько ходок мы доставили провизию с местного склада, получить ее можно было путем обмена или записавшись на отработку в местных социальных учреждениях. Делать вылазки за едой, когда отряд будет на острове, значило лишний раз подвергнуться провокациям с их стороны, поэтому основное количество провизии нужно было забрать сейчас. Принести много на обмен из Нью-Йорка на своих двоих было невозможно, поэтому часть провизии мы получили, обменяв рабочие аккумуляторы, лабораторные принадлежности и медицинские инструменты, что были тут на вес золота, а другую часть – за отработку в приюте и больнице, там же нам выдали и постельное. В свое время все кадеты обучались оказанию первой помощи, а служившие потом в разведке и тактических группах знали о важности углубленного изучения медицины, что могло стоить в экстренной ситуации, сложившейся на поле боя, жизни себе и боевому товарищу. Мои девочки были умницами, а две из них – Люси и Шона – превосходными медиками.

Люси была главным научным сотрудником лаборатории центрально-разведывательного подразделения военной базы "Паллада", располагающейся в Вашингтоне. Во время шумихи, поднятой вторжением скопления зараженных в год зверства эпидемии, ей удалось сбежать, прихватив с собой папку отчетов по проделанной работе. Когда вторжение зачистили и не обнаружили своего главного научного деятеля ни живой, ни мертвой, а вместе с ней и нехватку важных документов, доказывающих причастность правительственной и военной структуры к творившемуся хаосу, кинули клич по всем военным структурам страны: "найти и обезвредить любой ценой".

Шона являлась единственным членом отряда, не имеющим отношения к военным. Она была обычным интерном, проходящим стажировку в главной больнице Нью-Йорка, единственная из нас, познавшая прелести мирной семейной жизни. Эпидемия, хоть и не была событием одного дня, но после ее начала больница стала объектом критической инфраструктуры, работающей на полную катушку 24/7. Сотрудники, проводившие и раньше практически все свое время на работе, теперь обязаны были буквально поселиться на работе. Во-первых, пострадавших было очень много, во-вторых, учащались случаи, когда сотрудник уходил домой и больше не возвращался. Через месяц ситуация с зараженными не улучшилась, а напротив, усугубилась, пропала связь. Спустя месяц переживаний о своих детях, две коллеги договорились по очереди сходить домой, прикрывая друг друга, и когда наступила очередь Шоны, она выскользнула из больницы и отправилась домой, где её ждали дети и муж. Как вы могли догадаться, дома нашу Шону уже никто не ждал. Её супруг заразился, выходя за источившимися продуктами, 3 недели назад. Связаться с женой не вышло, и он бросился в сторону больницы, чтобы предупредить жену об оставшихся одних дома детях. Избегая большого скопления людей и общественного транспорта, он со всех ног бежал к Шоне. Может, если бы он шел медленно, у него бы и был шанс, но адреналин и разогнавшаяся кровь быстро сделали свое дело. До больницы он все-таки добрался и даже бродил в ее окрестностях несколько дней, пока его не пристрелили военные. Если бы у Шоны было время выглянуть в окно, если бы среди множества мелькающих за стенами больницы зараженных, она смогла разглядеть своего любимого, возможно, все бы сложилось иначе. Через два дня после заражения супруга Шоны многие районы остались без электричества, и электронный замок в их квартире заблокировался. Чертовы старые электронные замки. Конечно, современные были оснащены другими методами открытия на такой случай, и даже старые никогда не закрывались с концами. Кроме одной единственной старой партии, выпущенной в 2010 году, замки того времени заводились на электрораспределительный щиток квартиры и могли работать на одном аккумуляторе, пока есть энергоподача, а также в комплекте шел дополнительный аккумулятор на случай долгого отсутствия электричества. Эти же замки были установлены и в наших с Мари квартирах. Читая позже заключение расследования, проводимого на месте пожара, выяснилось, что брак партии заключался в том, что аккумуляторы, использованные при изготовлении замков, были устаревшими и хранились в холодном помещении долгий период времени, и при прекращении подачи электричества просто отключались. Производители успокаивали свою совесть тем, что положили в комплект второй аккумулятор из рабочей партии, только вот ни у моих родителей, ни у детей Шоны не было возможности их найти. Дети просто не могли знать об устройстве замка и втором аккумуляторе, оставшись внутри без возможности выйти за помощью.

Шона стучала в дверь в надежде, что кто-то ее откроет, но тишина была ей единственным ответом. Если бы семья ушла, ей должны были оставить хотя бы записку или предупредить соседей. Постучав к соседям с обеих сторон и также не получив ответа, она подергала дверные ручки. Одна дверь поддалась, и Шона услышала скрежет, доносившийся из глубины квартиры. Беспокойство о детях подсказало, что не время бояться, и тихо пройдя внутрь, осмотрелась: в жилых помещениях было пусто, шум доносился из-за подпертой комодом двери, ведущей вела в ванную. Большая белая надпись гласила: «Не открывать. Зараженный внутри». Не долго думая, Шона порылась в кладовке и, обнаружив веревку, перевязала один конец через плечи у себя на груди, а второй закрепила на вмонтированной за окном конструкции для цветочных горшков, предварительно проверив ее парой сильных ударов ноги. Дважды срываясь с тонкого карниза между окнами чужой и своей квартиры, Шоне понадобилось полдня, чтобы бы дважды подтянуться по веревке обратно, перевязать страховку и даже один раз поплакать. Сдаваться она не планировала, ведь во второй раз у нее уже почти получилось. Шона пересекла полтора метра до своего окна, но появилась новая проблема: разбить окно и удержаться на карнизе – невозможно. Самодельное подобие кистеня (ударно-дробительное оружие, представляющее собой ударный груз, прикрепленный цепью к ручке), собранное из занавески и закрепленного на одном ее конце утюга, помогло решить проблему. Высунувшись из окна соседской квартиры, и третья попытка увенчалась успехом. Как по мне, для замученного интерна это гениально сработано, но из-за событий, произошедших с нашей героиней дальше, у меня язык не повернулся оценить ее старания вслух. Дети были в квартире и были они там на протяжении 3-х недель без еды. Отец семейства до последнего ожидал обещанную правительством гуманитарную помощь, но к ним не пришли, и это вынудило его выйти самому. Через 2 дня, проведенных с телами в запертой квартире, Шона отправилась на поиски мужа. Она посетила все знакомые места, и прошла по всем маршрутам, по которым он обычно передвигался, но поиски человека в многомиллионном городе успехом не увенчались, и она приняла решение вернуться в больницу. Там судьба над ней и сжалилась. После произошедшего Шона приняла решение уйти с головой в работу. Трудилась сутками до тех пор, пока больницу не перестали снабжать продуктами и медикаментами, тогда же ушли и военные, защищавшие ее территорию. Шона отказалась идти с другими сотрудниками и выживала одна на протяжении 7 месяцев, перебравшись в частную лабораторию, написав на двери красноречивое: «Не входить, внутри скопление зараженных». Там же мы, отчаянно нуждавшиеся в лаборатории и умеющие за себя постоять, и встретились. Узнав о цели нашей группы, Шона вызвалась продолжить путь с нами, взамен предложив оттачиваемые до совершенства новые для нее навыки маскировки. В нашем отряде уже были 3 члена разведки: Физ, Лея и Трис, но их методы маскировки были знакомы Темиде, а отказываться от нового взгляда и ещё одного медика в отряде было глупо.

Собравшись на обеде для перекуса и заслушав отчеты о проделанной работе, пришло время творить магию. Сперва по расчетам и чертежам конструкций Нины предстояло переделать окна южных апартаментов на 6 этаже. Чтобы бы все сработало как надо, верхнюю часть окна нужно было выдвинуть вперед с точностью до миллиметра и закрепить, а затем обклеить окно специальной пленкой, которая ни в коем случае не должна была выдать своего наличия. На изготовление пленки, что должна была попасть в цвет окон как родная и отработать как должно, мы положили целую неделю, находясь в Нью-Йорке, создав несколько вариантов в разных оттенках. Изучать здание, что мы никогда не видели вживую нам пришлось прямиком из офиса застройщика, а отрыть образцы старой постройки, и подавно оказалось дело нежизнеспособное. Имея лишь планировку, фотографии и информацию об используемых материалах, угадать, как выглядит цвет вживую с внутренней стороны при имеющемся освещении и отражении, было той ещё задачей. Помимо изготовления конструкций, способствующих нашей задумке, предстояло ещё выдвинуть нижнюю часть окна 7 этажа, чтобы скрыть выступ окон 6 этажа, завалить западную лестницу на 7 этаже северного здания, сделать перешеек и подвал недоступными для прохода из одной части в другую, доставить ещё провизию и подготовить пути скрытого отхода и возврата в наши апартаменты, а также проверить всю проделанную работу. Слишком много для оставшихся 2,5 дней – времени на ошибку у нас нет. Благо и отвлекающих факторов пока не было. Возможное соседство с военными подразумевало отсутствие желающих селиться поблизости, а по другую сторону дороги располагался большой Нью-Йоркский центральный парк, теперь там стояли теплицы и зоны посадки, так что выполнять все монтажные работы мы могли, не опасаясь лишнего внимания от других проживающих. Впрочем, осмотрительность лишней не бывает.

Несколько дней мы работали с утра до ночи, перерывом от работ служили перекусы, планерки и походы за провизией. Для запасного пути возврата с внешней стороны здания был натянут трос между нашей и соседней высоткой, он отлично затерялся между старыми электропроводами, а окна между которыми пролегал трос, были переустановлены на вращающиеся профили. Перемещаться по тросу планировалось с помощью ручной лебедки, так что это же могло быть и путем отхода, да и за разбитые на скорости окна можно было благодаря ней не переживать. Однако основным путем быстрого отхода по-прежнему оставался костюм-крыло, вмонтированный в нашу основную форму. Продолжать носить форму Темиды после нашего ухода было бы очень опрометчиво. Во-первых, несколько военных, шарящих по городу, привлекали излишнее внимание, и это могло нас быстро выдать. Во-вторых, моральная ценность, присваиваемая кадетам и служащим к своей одежде Темидой, отныне была предана нами анафеме. Собственно говоря, как и мы для Темиды. Немного освоившись в новых для нас условиях, мы первым делом стали искать новую одежду. Обычная одежда не была функциональной, а спецодежда для военных по-прежнему привлекала бы много внимания, и было принято решение соединить два вида одежды в одну. Обменяв оружие военной базы на пошив новой одежды у швеи местной общины, мы внесли некоторые улучшения в обмундирование, и теперь за спиной у каждой от шеи до поясницы были закреплены два крыла с перчатками на концах, которые по необходимости отстегивались и надевались. Также крылья имели тонкий встроенный режущий край по внешней каркасной дуге, что при одевании крыла позволяло защищаться задней частью предплечья как длинным лезвием. Глубокого урона это нанести не могло, но создать убедительную видимость угрозы или пометить врага сечением – вполне. Что-то я снова слишком углубилась в подробности. Издержки работы.