Беда не приходит одна

– Госпожа, – проговорил терпеливо Тамсар, – княгиня сама переворотница.

– Кошка, – фыркнула та, – всё равно что белийка. Знаешь, что было, когда медведица в последний раз в столицу пришла?

Идар прикрыла рот рукой, чтобы не заскулить от ужаса. В темноте печного закутка ей мерещились страшные, уродливые змеиные головы, которые тянулись к ней, хотели обвиться вокруг смуглой шеи, вонзить клыки, впустить под кожу смертельный яд… Больше всего ей хотелось проскользнуть через стену избы Рьяквир на улицу и бежать без оглядки до родного дома – а там спрятаться за маму и ни за что не отпускать её руку. Мама – большая медведица, сильная, она не отдаст дочь этим странным пришельцам…

Тамсар задумчиво склонил голову на бок, постукивая тонкими, совсем не воинскими пальцами по краю стола. Такие пальцы были в их деревне только у Дараза, который последние пять лет прикасался только к жалейке да ложке.

– Идар должна помочь, – проскрипела вдруг Рагвар, – иначе никак. Большое зло ступит на землю, если она останется в стороне…

Идар закусила губу так, что ощутила во рту солоноватый вкус крови. Страшно было до ужаса – но если сама Рагвар сказала, что она должна пойти с княжескими людьми, она пойдёт… Выполнит то, что ей предначертано – а потом умрёт в чужой земле, в неправильных, каменных хоромах, в окружении не семьи, но врагов…

Рьяквир посмотрела на Рагвар с сомнением, а та ответила ей спокойным, уверенным взглядом. Старухи снова говорили между собой без слов, одними движениями седых бровей да изгибами морщин – Идар могла лишь надеяться на то, что они с братом однажды будут так друг друга понимать.

– Госпожа! – Вперёд вдруг сунулся другой мужчина, рыжий-рыжий, как беличий хвост, с задорными зелёными глазами. – А если не Идар поедет в стольный град, а мы приедем к вам? Согласишься ли принять ещё двух потомков богов вместе с учителями, которые помогут им и Идар обуздать свою силу? Князь пришëт людей, что станут вас охранять – только тех, – добавил он, взглянув на Рагвар, – кого ты пустишь, кому доверишься, госпожа.

Рагвар и Рьяквир задумчиво переглянулись.

–Идар нужно стать хозяйкой своему колдовству, – торжественно проговорила Рагвар, – иначе оно её сожрëт. Пусть остаëтся под моим присмотром.

– Это опасно, – медленно проговорила Рьяквир, поглаживая пальцами густую копну волос, – а ну как захотят прийти за потомками богов? Да и сами они могут таких дел наворотить…

Идар прижала руку к сердцу, откуда на Упокоении Медведей вырвалась жгучая молния. С тех пор сила притихла и не отзывалась – Идар даже успела понадеяться, что сможет зажить прежней жизнью, позабыв про своё колдовство, как про страшный сон.

Рагвар медленно покачала головой.

–Дети богов не опасны, – сказала она, глядя затуманенным взглядом куда-то за грань человеческого мира. – Предки охраняют нас.

Рьяквир бросила короткий и задумчивый взгляд на Идар, и та мгновенно поняла, что её судьба решена.

–Хорошо, – сказала Старшая Медведица, поднявшись из-за стола, – передайте князю, что мы согласны. Пусть присылает своих людей…

*

Глубокая ночь обхватила деревню тёмными лапами, а Идар на печи не спала. Она ворочалась с боку на бок, стараясь делать это как можно тише, чтобы не разбудить сопящего брата, и никак не могла найти себе места. Тело казалось ей чужим, колючим и неуютным – хотелось вылезти из него, как змеи вылезают из кожи.

Мать тоже не спала. Сидя на лавке при тусклом свете лучины, она пряла, что-то мурлыкая себе под нос и, кажется, совершенно не собиралась уходить в постель к отцу.

Идар хотелось слезть к ней, уткнуться в красную вышитую юбку платья, заговорить о том, как ей страшно… Но она робела и продолжала лежать, глядя на чёрные косы матери, которые заметно поредели с момента рождения сестры.

В дальнем углу комнаты отворилась маленькая дверь и в комнату, прихрамывая, шагнул отец. Идар затаилась на печи, поглубже заползла в одеяло, а мама отложила веретено и едва заметно улыбнулась мужу.

–Как маленькая?

– Спит, – буркнул тот и присел на скамью рядом с ней, – дышит хорошо, всё в порядке.

– А ты чего не спишь? – Мама едва уловимо провела рукой по его спине. – Тоже волнуешься?

– Думаю, – отрезал отец, – и думы те нерадостные. Злые духи пришли в наш дом…

– Вовсе нет! – Шёпотом воскликнула мама. – Мы сможем уберечь дочку от княжеских людей. Если я только заподозрю, что они хотят причинить ей вред, наши парни выгонят их за околицу…

– Да я не про них, – отмахнулся отец, – я про Идар. Неспроста ей перешла сила злого белийского бога.

Мама с лицом, полным неверия, отодвинулась от него.

–Ты хочешь сказать…

– Семя погасших звёзд проросло в ней, – мрачно заключил отец, – возможно, с самого рождения. Она может быть опасна для наших детей – кто знает, на что способна дочь Жога…

Идар уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить всхлип, рвущийся из груди. Это говорил отец, который учил её ходить и носил на плечах! Который приносил ей из леса сладкую малину и плёл из соломы кукол… Неужели она и правда так ужасна, что он захотел отречься от неё?

Мамино лицо потемнело. Гнев её был чернее грозовой тучи и страшнее удара молнии – это был гнев медведицы, почуявшей опасность для своего медвежонка.

–Идар – тоже твоя дочь! – Зарычала она. – Наша дочь! Наш первенец! Ты знал, что среди у меня была прабабка, сошедшаяся с белийским богом – но, когда брал меня в жëны, этого не боялся! Как девку-красавицу в постель вести – так не зло, а как о дочери позаботиться…

– Карад… – Растерянно выдохнул отец, но маму уже было не остановить:

– Святотатец! Видишь свет погасших звёзд там, где его нет и быть не может! Предки послали нам чудесную девочку, и мы должны помочь ей справиться с испытанием, что выпало на её долю.

– В тебе говорит материнское сердце.

– А в тебе отцовское молчит? Духи, да Идар не отходила от твоей постели, когда ты лежал со сломанными ногами! А теперь, когда беда случилась с ней, спешишь её бросить?

– Я понял. – Отец встал. – Не стоит говорить об этом сейчас. Уже поздно, и…

– Нет уж, – мама тоже поднялась со скамьи, нависнув над невысоким отцом, – ты не можешь сказать мне, что наша дочь – зло, а потом просто уйти!

– Детей разбудишь. – Сухо сказал отец. – Пусть предки приглядывают за тобой этой ночью.

Дверь за ним закрылась. Мама стояла, беспомощно опустив руки, и тяжело дышала. Идар с головой закуталась в одеяло, и солёные слëзы рекой хлынули по щекам. Она не привыкла плакать, но сейчас ей было так больно, точно в сердце вонзилась стрела.

Сзади неё завозился брат, тяжело засопел, подполз к ней и крепко-крепко обнял сильными маленькими ручками.

–Идар, – прошептал он хриплым после сна голосом, – папа плохие вещи говорил! Ты хорошая, добрая, ты наша, я люблю тебя сильно-сильно! А папу не люблю, – буркнул брат, ещё крепче сжимая завёрнутый в одеяло комочек, – я с ним разговаривать не буду, пока не извинится.

– Папа прав, Родаг, – через силу выговорила Идар, сотрясаясь от рыданий, – я могу вам навредить…

– Не можешь, клянусь предками!

Мама ловко запрыгнула на печь, накрыла детей своим телом, обняла, прижимая к груди. От неё пахло молоком, кислым тестом и травами. Идар зарылась ей в шею, омочив слезами – в маминых объятиях всегда было тепло и спокойно.

–Слышали всё, медвежатки мои? Зря, очень зря, отцу, кажется, голову вчера напекло… Ты – дочь нашего рода, Идар. – Ласково сказала мама, погладив её по голове. – Но главное то, что ты – моя дочь, и я тебя знаю. Ты добрая, заботливая, работящая и смешная. У тебя быстрые ноги, сильные руки, зоркие глаза и горячее сердце, которое не хуже печки греет нас всех в этом доме – и отца, хоть он об этом и забыл. И вовсе не твоя вина, что Жог решил захаживать к женщине нашего рода, и не твоя вина, что дар проявился в тебе. Знаю, моему маленькому медвежонку страшно, – мама потëрлась своим носом о раскрасневшийся нос Идар, – но мы будем рядом. Поможем, защитим… И зазнаться не дадим! – Она смешливо дëрнула дочь за ухо. – Правда, Родаг?

– Правда! – Восторженно воскликнул брат.

Так они и уснули в ту ночь – переплетясь, точно кошки, в один большой клубок, и Идар, уложившей голову маме под мышку, снились лето, заросли малины и задорный стук дятлов.

*

Первыми в медвежью деревню прибыли княжеские воины, которые должны были сторожить её от незваных гостей. Рагвар долго и пристально вглядывалась каждому в глаза, уходила в избу, где шушукалась с мёртвыми сыновьями, долго сидела на кладбище, призывая на помощь предков – и в конце-концов оставила ровно половину. Вместе с деревенскими парнями, которые за плату вызвались охранять границы деревни, они составляли мощную силу – по крайней мере, так казалось Идар, которая никогда не видела большого войска.

В последние дни она старалась пореже выходить со двора. Все на неё косились – чужие взгляды, то любопытствующие, то сочувствующие, то испуганные, скользили по её плечам, касались рук, шеи, живота… Она стряхивала их в землю, как учила мама, но отделаться от ощущения, что они остались острыми ножами где-то внутри, не могла.

Сегодня за ней в дом пришла сама Рьяквир и, конечно, пришлось идти к околице, встречать важных гостей, прибывших с ещё одним потомком бога.

С полгода назад Идар сама, наверное, вприпрыжку помчалась смотреть на Огненную ведьму, но теперь она плелась, не поднимая взгляда от земли. Ей не хотелось видеть в глазах сородичей мысли, созвучные мыслям её отца. А у границы деревни, переходящей в густой лес, их собралось немало – всем хотелось поглазеть на ту, кому духи дали больше силы, чем старухе Рагвар.

Парни со вручёнными им топорами горделиво выпрямились, покрикивая на напирающих людей – очень уж им нравилась новая служба.

Вдалеке едва заметно послышались шаги – чавканье осенней грязи и шорох листьев – и все вытянули шеи, загомонили.

– Идут! – Восторженно выкрикнул рядом троюродный брат Идар. – Ведьма идёт!

– Может, это и не она вовсе, – равнодушно заметила Грайра, поправляя на шее драгоценный ожерелок, – разве стала бы Огненная ведьма пешком по лесу идти? У неё, наверное, верные слуги-перевёртыши, или ветер на спине своей носит…

Идар протиснулась вперёд. Перед ней люди расступались, и от этого становилось горько на душе – лучше бы толкались и ругались, как полагается…

Из-за позолоченных дубов с резными листьями и огромными ярко-коричневыми желудями, вышли трое. Первой шагала, видимо, та самая Огненная ведьма – высокая женщина с непокрытой копной чёрных волос, завивавшихся в кольца. У медведей косы не плели только совсем маленькие девочки да старухи, а у белийцев, Идар это знала, показаться с распущенными волосами означало накликать на себя беду. Огненной ведьме, кажется, дела до этого не было – она широко улыбалась, сверкая хищными белыми зубами, и щёки её раскраснелись от долгой ходьбы. Синяя понёва, расшитая внизу белым обережным узором, от холодного осеннего ветра раздувалась, как простыня, которую мама вешала сушить во дворе. Несмотря на то, что летнее тепло давно ушло, на Огненной ведьме была только белая рубаха да серая безрукавка мехом наружу. Интересно, правда это, что внутри неё жил огонь, который никогда не затихал?

Следом за ней шёл мужчина, голова у которого была уже наполовину седой, и медведь внутри у Идар подобрался, зарычал, почуяв чужака. Волосы на руках встали дыбом…

– Чужой, – шепнул кто-то рядом, – не наш…

– Это двоедушник, – громко отозвалась Рьяквир, встречавшая гостей с горшочком мёда в руках, – он не по своей воле обрёл зверя, по вине нашего сородича. Он не станет нас обижать, а вы не трогайте его.

– Двоедушники нам не враги, – обиженно отозвался мужской голос, – только пусть в охотничьи места не лезет!

– Прокормим, – насмешливо хмыкнула Старшая Медведица, – не придётся ему наших зайцев пугать.

Чуть успокоившись, Идар пристальнее вгляделась в мужчину. Он был старше её отца, старше маминых братьев, но дедушкой назвать его пока язык не поворачивался. Под рубахой и безрукавкой – такой же, как у ведьмы – перекатывались стальные мышцы. Идар обиженно засопела – она тоже хотела такие… Взгляд у двоедушника был мягким, добрым, улыбка – едва заметной, но тёплой, и всё лицо, несмотря на острый нос с горбинкой и старые шрамы, точно излучало золотистый солнечный свет.

За руку двоедушник вёл мальчика. Это было странным – тот был уже достаточно взрослым, чтобы ходить по лесам самому… Но, пристальнее вглядевшись в его лицо с впавшими щеками и острыми скулами, тонкими бескровными губами и голубыми, как небо в ясный день, глазами, устремлёнными куда-то поверх людских голов, она поняла – тот был слепым. Сердце её немедленно сдавила жалость – бедный ребёнок, таким, как он, в большом белийском мире нелегко…

На вид он казался чуть постарше неё – по крайней мере, точно выше. На нём был новенький тёмно-синий кафтан, вышитый серебряной нитью – но богатеем мальчик не выглядел – напротив, дорогая одёжа оттеняла его бледность и худобу. Ручки-веточки… Духи, да его что, совсем не кормили?

Из-за спины у мальчика что-то топорщилось. Уж слишком странно это выглядело для простой котомки – может, какой-то особый колдовской инструмент?

– Ну и чащоба тут! – Выкрикнула вдруг Огненная ведьма на их наречии, и все разговоры смолкли. – Пришлось коня у леса оставить – не прошёл бы. Далеко вы забрались, скажу я! Все сапоги стоптали, пока до вас добирались…

– Здравствуй, госпожа Огненная ведьма. – Степенно произнесла Рьяквир, шагнув вперёд. – Прими дары от нашего рода…

Лицо женщины исказилось недовольной гримасой. Вблизи Идар могла видеть, что та совсем не так молода, как ей показалось сначала – морщины пересекали её лицо, точно реки, бороздящие землю – но их было совсем мало. Интересно, правда ли, что та живёт на этом свете уже не первую сотню лет?..

– Не люблю это прозвище, – заявила она, но мёд с поклоном приняла, – Яриной Вадимовной меня зовите. Подружимся – просто Ярой… А тебя как звать-величать, Старшая Медведица?

– Рьяквир, дочь Улар, внучка Грайры. – Горделиво выпрямилась та. – Надеюсь, наш дом станет вашим… И вы не сотворите в нём зла. Кто твои спутники?

– О, – довольно улыбнулась та, – мои славные мальчики! Это, – она приобняла за плечи ребёнка и вывела вперёд, поставила перед Рьяквир, чтобы та могла как следует его разглядеть, – Змеев далёкий правнук, Болеслав. Тебе должны были сказать, что он прибудет.

Рьяквир внимательно оглядела мальчика, который неуверенно повёл головой, пытаясь понять, где она стоит. Наконец, взглянув чуть правее плеча старухи, он низко, до самой земли, поклонился – странная котомка стукнула его по голове.

– Здрава будь, госпожа Старшая Медведица, – произнёс он на их языке нараспев, мягко – у него выходило не медвежье рычание, а мягкий рокот реки в безветренный день, – благодарю, что позволила поселиться в твоём доме…

– Наша деревня рада тебе, маленький гость. – Едва заметно, уголком рта, улыбнулась Рьяквир. – Предки приветствуют тебя…

Со всех сторон послышался возбуждённый шёпот – Старшая Медведица уже очень долго никому не говорила этих слов. Стало быть, Змеев правнук не несёт им зла…

“Или Рьяквир хочет всех успокоить”, – подумала Идар недовольно. Впрочем, опасностью от Болеслава не пахло – только горькой осенней листвой, ржаным хлебом и, почему-то, деревом.

– А этот славный муж?.. – Перевела взгляд Рьяквир на седого мужчину.

– Беривой, – ответила Огненная ведьма, и губы её расплылись в озорной улыбке, когда она обернулась к нему, – любовь всей моей жизни.

– В Белии замужние женщины покрывают головы… – Рьяквир недоверчиво взглянула на густую копну волос ведьмы.

– А мы не женаты. – Хмыкнул мужчина и подошёл ближе. Голос у него был хриплый и какой-то неуверенный, но добрый. – Спасибо, что приютила нас, г-г-г-г… – он нахмурился, прокашлялся и начал снова, – госпожа. Клянусь, никто не посмеет принести зло на твою землю…

Рьяквир с неодобрением покосилась на ведьму, но та даже не заметила – только крепче прижала к себе мальчика, положив голову на его макушку.

– Мы принесли вам подарки, – весело заявила она, – в благодарность за доброту и помощь.

– Что ты, – хмыкнула Рьяквир, нахмурив брови, – это я должна благодарить…

– Глупости! – Отмахнулась Я-ри-на Ва-ди-мов-на. – Неужели ты думаешь, что мы станем жить в ваших домах, есть вашу еду, принеся с собой беспокойство – и не дадим хоть что-то взамен? Нет, так дело не пойдёт! Мы оставили их на опушке, там, где ночевали – хотели вас найти сначала. Сейчас сходим и принесём…

– Медведи принесут. – Сказала Рьяквир и кивнула двум парням, что немедленно сорвались с места и, поклонившись, кинулись туда, откуда пришли ведьма и её спутники.

– Найдут? – Неуверенно спросила Ярина Вадимовна.

– По запаху. – Кивнул Беривой.

Ведьма довольно улыбнулась и щёлкнула пальцами, хитро скосив лисьи зелёные глаза.

– Я бы ни за что не оставила богатые дары без защиты. – Пояснила она. – Но теперь твоим парням ничего не грозит, не беспокойся.

Рьяквир только тихо хмыкнула, развернувшись к притихшей толпе.

– Пойдёмте, гости дорогие, – проскрипела она, подав незаметный знак Рагвар, – покажу вам дом, что мои люди приготовили. Надеюсь, он послужит вам славным прибежищем…

Огненная ведьма осторожно подтолкнула вперёд мальчонку, и он сделал первый неуверенный шаг в медвежью деревню, немедленно споткнулся о корень дерева, пошатнулся… Ярина Вадимовна с лёгкостью удержала его и направила чуть в сторону, чтобы он обошёл злополучный дуб. Беривой, вместо того, чтобы последовать за женщиной – женой? полюбовницей? наложницей её назвать уж точно язык бы не повернулся – подступил к княжеским молодцам и о чём-то негромко с ними заговорил. Идар взглянула на него с подозрением. Они, медведи, привыкли от чужаков не ждать ничего хорошего – и пусть он был двоедушником, всё ещё оставался белийцем. Наверное, стоило проследить за ним, убедиться, что он не сговаривается с их новыми сторожами о чём-то скверном… Но вокруг Беривоя уже собиралась толпа – хмурые мужчины и женщины обступили княжеских посланников, завели разговор – и Идар со спокойной душой кинулась следом за Рьяквир и Огненной ведьмой.

Дом, который отвели второму из потомков богов вместе с его спутниками, был нехорошим – двое из сыновей Рагвар умерли здесь. После этого они, конечно, позвали предков, чтобы те очистили избу от поселившейся смерти, и окурили всё внутри полынью и чертополохом, и развесили обереги – только всё равно чем-то жутким веяло от еë стен, и под крышей ветер стонал и плакал человеческим голосом. Наверное, Огненной ведьме это было не страшно… Только Идар вспомнила невидящий взгляд мальчика и поёжилась – каково ему будет там, слепому, когда дом примется говорить с ним о боли и смерти?

Подобравшись поближе к Рьяквир, Идар поплелась рядом, бросая на Старшую Медведицу огненные взгляды. Вот-вот она обернётся, поймёт, что Идар хочет с ней поговорить, остановится… Но вместо Рьяквир обернулась Огненная ведьма.

– Здравствуй, – протянула она, и её губы расплылись в довольной улыбке, – а вот и моя маленькая ученица. Ну, подойди, не бойся! – Она протянула к девочке руку и хитро прищурила зелёные глаза. – Я не кусаюсь… Ну почти.

Идар робко шагнула вперёд, не в силах отвести взгляда от пылающего жизнью и силой лица женщины. На миг ей показалось, что под кожей у той переливались, вспыхивая и потухая, маленькие жаркие огни – но девочка моргнула, и видение развеялось.

– Можешь звать меня Ярой, – продолжала ведьма, подманивая Идар, – я стану учить тебя всему, что знаю сама. И не думай, что я могу тебе плохого желать – ведьма ведьме никогда врагом не будет… И уж я – тем более. Имя-то у тебя есть, красавица?

Идар смутилась, к щекам прилил жар. Она даже не надеялась, что когда-нибудь сможет поговорить с Огненной ведьмой – а теперь она прибыла к ним как княжеская посланница, принесла за плечами невидимую угрозу, что нависла над всей их деревней…

– Идар, – сказала она, сглотнув сухой и колючий ком в горле, – так меня… зовут, госпожа. Как ты догадалась, что я – это… я?

– А как же не догадаться? – Весело пожала плечами та. – У тебя в глазах так и сверкают молнии. Не переживай, это славные, добрые молнии – как те, что приходят по весне, пробуждая землю от зимнего сна, насыщая её силой. Ты, я уже вижу, очень славная девочка.

Идар не знала, куда деться от неожиданно обрушившейся на неё похвалы.

– Ты чего-то хотела, Идар? – Спросила Рьяквир недовольно, и девочка словно очнулась.

Да, она хотела – попросить Старшую Медведицу забрать Болеслава к себе домой, чтобы ему не пришлось жить в страшной избе, от которой веяло смертью… Но теперь она поняла, что это была глупая идея. У неё маленькая сестрёнка, и уставшая мама, которой точно не прибавит здоровья нужда присматривать за слепым мальчиком, и отец… Отец. Он ни за что не согласится приютить под своей крышей Змеева правнука.

– Да, – через силу улыбнулась она, – я хотела познакомиться с нашими добрыми гостями…

– Позже познакомишься, – буркнула Рьяквир, – на вечернем пиру.

Огненная ведьма перевела задумчивый взгляд с Идар на Болеслава.

– Мальчик мой, – ласково позвала его она, пригладив его светлые, точно тополиный пух, волосы, – ты устал?

– Нет, госпожа, – склонил голову тот, подставляясь под ласку, – мы с дедушками, бывало, в три раза больше вёрст за день проходили.

– Ну и славно! – Хлопнула в ладоши та. – Вот что я придумала, дети – пускай Болеслав положит гусли, умоется с дороги – и ты, Идар, заберёшь его. Проведёшь по вашим улицам, расскажешь, что и как устроено. А мне тем временем, – она повернулась к Рьяквир, – нужно будет поговорить с тобой, Старшая Медведица, об одном очень важном деле.

– Нет. – Отрезала та. – Уж ваши уговаривали – нет, и не проси.

– Ну, госпожа, – смешливо нахмурилась Ярина Вадимовна, – ты ведь даже не выслушала, что я хочу тебе сказать! Клянусь памятью своей бабки, ты изменишь мнение, когда узнаешь, что я придумала.

Должно быть, Рьяквир понравилось, что Огненная ведьма принялась клясться предками, а не богами, по белийской привычке, а может быть, в глубине души она побаивалась женщину, прожившую в два раза больше неё – в любом случае, Старшая Медведица согласно склонила голову.

– Хорошо, – сказала она, – только пообещай, что пока мы говорим, ни с Идар, ни с мальчиком не случится ничего плохого!

– Обижаешь, госпожа, – снова расплылась в улыбке ведьма, – уж о том, как присматривать за детьми, я кое-что знаю. У меня своих трое, да ещё пятеро внуков впридачу!

*

Идар нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда из дома выйдет Болеслав, и перебирала в голове все места деревни, которые можно показать… Нет, показать не выйдет. Как вообще нужно вести себя со слепыми? В их деревне не видел только дедушка Рьив – но он был таким старым, что даже Рьяквир с Рагвар не помнили, когда он родился.

“Не сегодня, так завтра приведу домой, – всё же решила Идар, вспомнив тонкие руки мальчика, – бедняжка, его будто голодом морили!”.

Наконец, почти беззвучно отворилась дверь, и наружу шагнул мальчик, чуть не споткнувшись о порог. Он недовольно поморщился и принялся с любопытством вертеть головой, шумно принюхиваясь – из ближайшей избы, где жила красавица Грайра, доносился сладкий запах мяса и мёда. Её мачеха вовсю готовилась к вечернему пиру.

Идар двинулась к Болеславу, стараясь шагать как можно громче, чтобы не напугать его. Слепые глаза взглянули прямо ей в лицо, и она вздрогнула – если у дедушки Рьива они были затянуты белёсой пеленой, то этот мальчик казался зрячим, даже слишком – он будто рассёк Идар грудную клетку и оглядел все её мысли и чувства…

– Здравствуй, – сказал он негромко печальным певучим голосом, – ты – моя подруга по несчастью? Тоже дочь бога?

– Да, я. – Хрипло отозвалась Идар, откашлялась и неловко повела носком кожаных сапог по влажной земле. – К моей бабке захаживал Жог. А ты – Змеев правнук, да?

Предки, зачем она его об этом спрашивала, если и так хорошо знала, кто он и чей?

– Он самый, – невесело улыбнулся тот, – я даже не думал, что столько лет в моём роду хранилась его поганая кровь… И что она вылезет у меня.

Идар хотела было спросить, в какой момент колдовство проявилось у Болеслава, но осеклась. Ей самой не очень хотелось говорить о миге, когда из её тела наружу вырвалась молния, запалив высокий жертвенный костёр – должно быть, и ему невесело… Потом поговорят, когда мальчишка пообвыкнется, успокоится, отъетстся…

– А что это такое – гусли? – Спросила Идар, подойдя к Болеславу поближе. – Это то, что ты нёс на спине?

– Да, – удивлённо отозвался тот, почесав кудрявый, точно одуванчик, затылок, – здесь у вас такого нет?

Идар замотала головой и тут же, вспомнив, что Болеслав её не видит, сказала:

– Никогда такого слова не слышала.