На все руки доктор

– Это твой брат. Младший, – шепнула Кокордия мне на ухо.

Внутри что-то екнуло. То ли тело Олетты отреагировало на близость родного человека, то ли это моя реакция? Сейчас не важно.

Ножиком я распорола рукав, и в этот миг раздался девичий крик:

– Пустите меня к нему! Он жив?

Растолкав обитателей замка, к нам подбежала девица, блондинка, и рухнула рядом на колени.

«Только ее здесь, конечно же, не хватало».

Она потянулась тонкими пальцами к щеке Костадина и погладила ее:

– Братик, ты меня слышишь?

Понятно, еще одна новая родственница. Тоже дитя совсем.

– Так, не лезьте под руку, – процедила я, обнажая травмированное предплечье. – И нечего плакать, он не умирает.

– А ты что вообще делаешь? – Кокордия подозрительно нахмурилась, гипнотизируя меня взглядом.

Как раз двое мужчин притащили носилки и мне пришлось отойти, чтобы позволить им бережно погрузить на них Костадина.

– Хочу ему помочь.

Стылый ветер пробрал до костей, и только сейчас я поняла, что не оделась толком.

Графиня схватила меня за локоть.

– Ты давай не дури, скоро лекарь прибудет, он занимается травмами. На тебя и так все пялятся, а след этого наглеца Савада еще не остыл, глядишь, вернется, – с тихой злостью прошептала она, а потом обратилась к мужикам, что держали носилки: – Доставьте моего внука в малый зал, только аккуратней!

Моя «сестренка» шагала рядом с носилками, тихо всхлипывая. Мы с Кокордией шли позади и перешептывались.

– Да когда этот лекарь придет? Сомневаюсь я, что он сделает все как надо.

Думается, медицина в этом мире совсем не развита. Смотрю вокруг – такое чувство, что на дворе конец восемнадцатого – начало девятнадцатого века. Не глухое Средневековье, но и не прогрессивный технический мир.

– А ты хочешь его вылечить? – цепкие пальцы впились мне в запястье.

Ну и хватка у этой бабули. Того и гляди синяки останутся.

Мой взгляд был красноречивее всех слов, но Кокордия чего-то испугалась.

– Не вздумай, ты его погубишь.

– Что за глупости? Я врач.

– Ты не знаешь ничего об Олетте. Она не сможет исцелить Костадина.

– Я не она, – я раздраженно шикнула. Тем временем наша небольшая процессия поднялась по лестнице и прошла в двери зала. – Опустите носилки на стол, пожалуйста. Да-да, вон туда. Только умоляю, осторожней!

Мужики, заросшие и бородатые, как медведи, сгрузили ценную ношу на длинный деревянный стол у окна. А вот Кокордия словно онемела, смотрела на меня во все глаза, кожа на морщинистых щеках пошла розовыми пятнами.

– Лучше не приближайся к нему, не надо, – а потом бросила командным тоном: – Вы двое, оставьте нас! Дафина, глупая ты девчонка, беги зверобою запарь. Толку и то больше будет.

– Слушаюсь, бабушка, – пискнула она и потерла раскрасневшийся нос. На меня девица смотреть боялась, словно я была прокаженной.

Когда в зале остались лишь мы с Кокордией и бессознательный Костадин, бабуля засыпала меня вопросами:

– Как ты вышла из спальни? Кто тебя выпустил?

– Какая разница? Я разозлилась, когда этот шкаф двухметровый огрел парня булавой. Что у вас за соседи тут? Вандалы? А теперь, дорогая Кокордия, перестань говорить ерунду и дай мне осмотреть больного. Там явный перелом.

Я склонилась над Костадином, но вредная старуха дернула меня за локоть.

– Ты глухая, что ли? Говорю же, тебе нельзя применять к нему целительскую силу. Олетта…

– Да какую силу, елки-палки? – меня разозлило ослиное упорство Кокордии. – Магию? Если ей владела Олетта, то я не имею к ней никакого отношения. Я простой человек, лечу самыми обычными методами: инструменты, руки, опытный глаз и мозги в голове. В своем мире я была врачом, это как лекарь. И лечила я по большей части травмы и переломы. Никто из пациентов не жаловался.

«Еще бы, с того света жалобу не напишешь», – ухмыльнулся внутренний голос. Тут как тут со своим черным юмором.

– Точно? – она смотрела на меня пристально, еще сомневаясь. – Обещаешь, что не причинишь мальчику вреда?

– Да обещаю я, обещаю!

Наконец, удалось начать осмотр. Кокордия пыхтела у меня за спиной, но молчала. Хоть на этом спасибо.

Удар булавой пришелся на предплечье, которым Костадин успел закрыть голову. В этом месте уже начала формироваться гематома, кожа казалась раскаленной.

Я аккуратно прощупала руку.

Да, можно сказать, Костадину повезло. При таких травмах чаще всего ломались сразу обе кости предплечья, либо ломалась локтевая, а головка луча выскакивала из сустава. Могли быть множественные осколки и серьезное смещение. Без современной аппаратуры и нормальных инструментов лечить такие травмы сложно.

– У него сломана локтевая кость, – бросила через плечо, а графиня отправила графу Саваду очередное проклятье. – Кокордия, вели принести чистых бинтов и что-то жесткое, чтобы можно было зафиксировать руку.

Пока графиня ходила исполнять мою просьбу, юноша глухо застонал и повернул голову в другую сторону. Хорошо, что сейчас он спит и не чувствует боли.

В детстве я мечтала о большой семье, но у меня не было ни братьев, ни сестер. Только парочка троюродных, с которыми я общалась очень редко. А тут сразу несколько новых родственников появилось.

– Сейчас все будет, я отдала поручение, – произнесла Кокордия, вернувшись. – А ведь Олетта была первой из Готаров, к кому вернулся целительский дар.

– Это как?

– Но надеждам не суждено было сбыться, – продолжила та, проигнорировав мой вопрос. – А вот ты не случайно попала в ее тело. Видно, дело свое знаешь.

– Еще бы, я больше сорока лет ему посвятила. А почему ты сказала, что Олетта могла причинить Костадину вред? Она ведь была целителем.

Кокордия горестно вздохнула и сказала то, что повергло меня в шок.

– Не только. У нее был второй, скрытый дар. Он способен убить человека, как случилось однажды.

Я даже дышать на несколько секунд перестала.

Узнать подробности не позволило появление слуг и Дафины. Девушка несла глиняный кувшин с дымящейся жидкостью, а прислуга – повязки и деревянные рейки, которые можно использовать как шины.

Я срезала остаток рукава и наложила повязку, согнув руку под прямым углом. Хотя бы лучевая кость цела, она тоже будет фиксировать локтевую. Теперь за больным нужен постоянный присмотр, когда мальчик очнется, его будет мучить боль.

Все это время я чувствовала на себе настороженный взгляд Дафины. У сестренки Олетты были большие и чистые голубые глаза, лицо сердечком и длинные пушистые волосы. Просто ангел.

Хорошо ли они знали друг друга? Вдруг Дафина поймет, что я – не ее сестра?

– Как такое могло случиться? Почему граф Савад пришел сюда как хозяин? – я повернулась к Кокордии, которая устала стоять и присела на лавку.

Графиня нервно передернула плечами, укрытыми шалью.

– А кто нас защитит? Часть нашей гвардии герцог Моро отозвал для защиты границ от горских князей. Часть разбежалась в поисках более жирного куска, остались только самые верные. Кто захочет служить роду опальных целителей?

Кусочки мозаики в голове никак не желали складываться, загадки все множились.

– Так дело не пойдет. Я не собираюсь лечить людей каждый раз после визита этого негодяя. Взять бы булаву да пересчитать ему самому ребра!

Кокордия фыркнула и покачала головой.

– Мне сказали, что граф Савад хотел забрать тебя, – Дафина впервые обратилась ко мне. – А Костадин храбро заступался за тебя и за бабушку.

Я опустила ладонь на лоб парня.

– Это точно.

В памяти всплыла картинка: Костадин что-то сделал перед тем, как на Савада обрушился поток воды. Неужели этот юноша – маг?

В залу быстрым шагом вошла Марика. В руках она несла теплое одеяло, за ней вприпрыжку бежали дети – мальчик и девочка лет семи. Худенькие, светленькие, неуловимо похожие на Дафину и Костадина.

Сто процентов еще одни родственники!

Увидев меня, детишки замерли и посмотрели на бабушку в поисках поддержки. Тем временем Марика укрыла бессознательного юношу.

– Здесь холодно. Ох! – женщина сорвала с плеч платок и протянула мне. – Закутайся, дорогая. Просквозит, а ты еще после болезни не отошла.

Я давно не чувствовала чужой заботы, мне самой пришлось стать тяжеловозом, который летит вперед. Вспомнилось, как муж выносил мне шерстяной плед, когда дремала в кресле-качалке на даче. Укрывал и целовал в лоб:

«Спи-спи, Олечка. Я сам Сережку искупаю».

А потом подросший сын заваривал чай и приносил мне в комнату, когда я болела.

«Ты лежи, мамулечка, отдыхай».

В первый раз я не успела толком разглядеть Марику, зато теперь видела и добрую усталую улыбку, и первые морщинки в уголках глаз. Ей чуть за тридцать, но выглядит старше. Как будто тревоги и заботы прибавили лет.

Она точно не служанка, но кто тогда? Еще одна сестра?

– Олетта, ты Марику тоже не знаешь. Она жена твоего старшего брата, – спокойно пояснила Кокордия.

Ох, мамочки. У меня еще и старший брат имеется?

Марика и указала на детишек.

– А это твои племянники, Замир и Флори.

Мальчик вежливо поклонился, а девочка сделала книксен.

– Мы все понимаем, ты много лет жила при монастыре, никого из нас не знаешь…

– Так, хватит, – графиня встала и взяла меня под локоть. – Потом поговорите, а сейчас Олетте надо в свою комнату. Девчонка еле на ногах держится.

Как по заказу я громко чихнула, не успев прикрыть рот и нос. А потом закашлялась. Ушедшая было слабость вернулась, только в двойном объеме.

– Хорошо же тебя лекарской науке обучили, хвалю! – нарочито громко произнесла Кокордия, когда мы покидали зал. – За Костадином пока Марика с Дафиной посмотрят.

– У меня все в голове перепуталось, – призналась я. – Одни тайны, загадки и новые родственники. Ты должна рассказать мне полную историю Олетты и вашей семьи, а я придумаю себе вменяемую легенду.

– Ишь какая шустрая. Всему свое время. Я тебе расскажу, конечно, но потом не жалуйся. Сама не рада будешь, что попала в это тело.

Ну спасибо. Обнадежила!

Глава 5. Тайна рода Готар

Оказалось, я с легкостью выбила дверь и даже этого не заметила. Местный плотник постоял, почесал голову, пузо, снова голову, посмотрел на меня озадаченно.

– Ну, Кивас, чего ты ждешь? Чини давай, – велела ему графиня.

– Слушаюсь, нейра Кокордия! – отрапортовал он и приступил к делу.

Пока ремонтировали дверь, я успела поесть, а еще вытребовала отвар из семян аниса, он хорошо отводил мокроту из легких. Его как раз в достатке в запасах Дафины.

Она была самым настоящим магом. Магом земли, тогда как Костадин владел магией воды. Девушка серьезно занималась выращиванием лекарственных растений, их сбором, сушкой, сортировкой и приготовлением настоев по рецептам из старых семейных книг.

Это хорошо. Надеюсь, мы с ней найдем общий язык.

– Только больше меня не запирай, – я улеглась в постель, борясь со сном из последних сил. Даже не первой свежести белье не волновало. – А то мало ли.

– В тебе тоже есть магия, – взволнованно зашептала графиня, когда мы остались одни. – Очень часто она просыпается, когда человек испытывает разрушительные эмоции – страх, гнев, отчаяние. На короткое время магия сделала твои мышцы сильными. Ты даже этого не почувствовала, потому что для мага это естественное состояние.

На работе все удивлялись, откуда в женских руках столько силы и ловкости? А я отвечала, что выросла в деревне, к физическому труду привычная. Настоящая русская женщина и коня на скаку остановит, и штифт в бедренную кость забьет!

Но на Земле магии не было и в помине. Просто я была крепкая, выносливая, держала себя в тонусе и каждое утро делала зарядку.

– Ты обещала рассказать историю своей внучки. Мне жаль, что с ней случилась беда, но время не повернуть вспять, что есть, то есть. Я получила второй шанс на жизнь и собираюсь воспользоваться им достойно. Ты ведь уже убедилась, что я не злой дух и не шпионка. Мы должны доверять друг другу.

– Не знаю почему, но мне очень хочется тебе верить, – произнесла она медленно. – Хотя я много плохого повидала от людей. Меня поразило, как ты бросилась на помощь Костадину. Как будто он и правда твой родственник.

– Я не терплю несправедливости. Граф Савад такой мерзкий! – При мысли об этом негодяе в груди всколыхнулась злость. – И я не могу оставаться в стороне, когда кому-то нужна медицинская помощь. Я ведь уже говорила, что отдала медицине большую часть своей жизни.

– Так сколько же тебе на самом деле лет?

– Ну… – я замялась. – Поменьше, чем тебе. Но точно больше, чем было Олетте.

Графиня с минуту о чем-то раздумывала, потом промолвила:

– Я давно молила Пресветлую Мать, чтобы она помогла нашему роду обрести былое могущество, просила дать знак или подсказку. И вот моя бедная Олетта погибает, а на ее место приходишь ты, – взгляд темных глаз пронзил меня насквозь, – душа из другого мира, к тому же целитель. Не надежда ли для старухи, которая уже не чаяла увидеть рассвет своего славного рода?

– Не буду утверждать, что я новая надежда для рода Готар. Я просто буду делать то, что говорит мне совесть. Кокордия, пожалуйста, не отходи от темы. Мне важно узнать правду.

Та кивнула.

– Хорошо, если мы теперь заодно, то давай я начну с самого начала.

Монотонный рассказ пожилой графини убаюкивал, но я старалась не упустить ни одной важной детали.

Когда-то род Готар был одним из самых крупных и славных целительских родов, их услугами пользовались короли и герцоги. Но однажды старшего брата Кокордии обвинили в пособничестве заговорщикам, якобы это он подсказал рецепт сильнейшего яда, следы которого невозможно обнаружить. Но отравление отца нынешнего монарха не удалось, заговорщиков раскрыли.

– Несмотря на то что вина моего брата так и не была доказана, на род упало несмываемое пятно позора, – Кокордию мелко затрясло, она сжимала губы и кулаки. – Готаров выгнали из столицы, выжгли дар целителей у всех, даже у детей… О, мне тогда было двенадцать. До сих пор помню боль, когда горит и плавится магический источник. Нам запретили не только занимать государственные должности, но и лечить.

– Какое расточительство! Ваш король идиот.

– Не тебе судить, ты не знаешь нашего мира с его законами. А грехи отцов падают и на детей, и на внуков.

Я больше не перебивала, слушала внимательно, и эмоции графини передавались мне.

– Потом в графство Готар нагрянули дознаватели с обыском, они хотели изъять семейную библиотеку – ценнейшие книги по искусству целительства. Но брат оказал сопротивление и погиб, а книги… Книги он успел спрятать, только никто не знает, куда. Дознаватели их не нашли, а отец сумел убедить всех, что они – выдумка, их не существует.

– Но они есть.

– Да. Только толку, – Кокордия горестно вздохнула, – род быстро пришел в упадок, мы обеднели, старики умирали, а дети… Дети у нас почти не рождались.

– Почему?

Меня снова пронзил цепкий взгляд, полный затаенной печали.

– Выжигание дара плохо сказывается на способности к деторождению. Мой старший брат погиб, не оставив наследников, двое средних тоже не нажили детей. Кузены и кузины – та же история.

– Выходит, эта процедура убивает не только магический дар, но и фертильность.

– Я не знаю твоих иномирных слов, но, наверное, да. В нашем роду только мне повезло, я была самой младшей. Вышла замуж и родила сына, а у него появилось четверо детей.

Старший брат, чьего имени я пока не знаю, Олетта, Костадин и Дафина.

– Только никому из них не повезло родиться целителем, выжигание дара затрагивает и потомков. Кроме…

– Кроме Олетты, – закончила я. – Но она была каким-то неправильным целителем, верно?

Кокордия снова загрустила. Этот разговор не доставлял ей ни малейшего удовольствия, но она старательно боролась с собой.

– Ты когда-нибудь слышала о некромантах?

Я задумалась. Что-то зашевелилось в памяти, а потом пришло осознание.

– Ах вот какой у нее второй дар, – выдохнула и бросила опасливый взгляд на дверь.

Кокордия мрачно кивнула.

– Некромантов давно нет на наших землях, этот дар под запретом. Их уничтожили либо изгнали сотню лет назад, но иногда, очень редко, в магически одаренных семьях рождаются дети с таким даром. Его невозможно выжечь, только приглушить на время. А уж если власти узнают, что кто-то укрывает некроманта, ууу… – графиня покачала головой и красноречиво выпучила глаза.

– Я поняла.

Ну и расклад. Не повезло Олетте, что тут скажешь.

– И ваша семья решила спрятать ее в монастыре? А как вы поняли, что у нее имеется такой дар?

– С раннего детства она пыталась потихоньку лечить кошечек, собачек, мы не могли нарадоваться, думали, что целительство возвращается к Готарам, что теперь все будет хорошо. Но постепенно начали замечать все больше странностей, Олетта развивалась не как нормальный ребенок. Она будто существовала и в этом мире, и не в этом одновременно.

По рукам поползли холодные, мерзкие мурашки. Какая жуть, батюшки!

– Быть может, если бы она жила где-то в другом месте, где не гонят некромантов, ей бы удалось стать великой волшебницей, – графиня посмотрела в окно, с которого я попросила снять штору. Теперь сквозь стекло пробивался мутный дневной свет.

– А может, так и есть? Может, твоя внучка тоже попала в другой мир, как и я? Это было бы справедливо.

– Как бы то ни было, мы уже не узнаем правду.

Померещилось, что морщины вокруг тонких губ графини разгладились, словно она пыталась улыбнуться. Наверное, представляла, что сейчас Олетта где-то счастлива.

– Но дай мне продолжить. Однажды слуга полез на крышу сарая, чтобы залатать дыру. Неосторожно ступил, сорвался и сломал руку. Олетта была поблизости, она бросилась к нему и хотела облегчить боль, но… – Кокордия отвела взгляд и схватилась пальцами за ручки кресла. – Вот тогда-то мы поняли, что девочка владеет не только целительством, но и некромантией. Она играючи умертвила беднягу, тот ничего и не почувствовал. Парные дары – большая редкость. Особенно противоположные.

– Одной рукой лечит, другой калечит, – пробормотала я. – Воистину не дар, а проклятье.

– Вот именно, – согласилась она.

– А что было дальше?

– Повезло, что никто из слуг не понял, что случилось на самом деле. Мы жутко испугались, ведь тогда уже родились маленькие Дафина и Костадин. Одной был годик, второму – два. Их мать билась в истерике, боялась, что Олетта может нечаянно навредить братику или сестричке.

И было решено отправить ее в монастырь Пресветлой Матери. Его настоятельница была большой должницей моего отца, она не выдала никому, что Олетта наполовину некромантка. Более того, служительницы монастыря умели блокировать страшный дар.

Я старалась навещать внучку, ведь после этого ее родители от нее отвернулись. Они просто боялись, – Кокордия недовольно поджала губы. – А я ее жалела. И знала, что из-за конфликта двух противоположных даров она долго не протянет.

– Так, стой. Выходит, она погибла из-за этого? А как же я? Я ведь чувствую себя относительно нормально. По крайней мере, помирать не собираюсь.

– Сомневаюсь, что она погибла из-за дара. У нее в запасе еще было время. Теперь ты понимаешь, почему я сказала, что ты сама не рада будешь, попав в это тело? – она задержала на мне строгий испытующий взгляд.

И внутри все всколыхнулось. Я ощутила небывалый душевный подъем, откашлялась и проговорила:

– Это ты не понимаешь, что второй шанс на жизнь дан мне не просто так. Я должна исполнить какую-то миссию, пройти свой путь до конца, не свернув и не споткнувшись. И никакие некромантские штучки, никакие противные графья мне не помешают. Поняла, Кокордия?

Лицо графини тронула улыбка.

– Какая ты самоуверенная. Чтобы контролировать дар некромантии, надо иметь очень много внутренней силы. Это должен быть не человек, а гора, кремень. К тому же душа должна быть чистая и светлая, только свет и добро способны победить смерть.

– Я ее уже побеждала. Я знаю, как с ней бороться.

Вспомнились самые тяжелые операции, ночные дежурства, когда ко мне поступали люди после аварий. Мы с ассистентами вытягивали их с того света, когда, казалось бы, надежды не осталось.

А потом они покидали больницу на своих двоих.

Превозмогая слабость, я встала, подошла к графине со спины и положила руки ей на плечи.

– Не грусти и не бойся, Кокордия. Мы справимся, вот увидишь. Защитим твоих внуков и дадим графу Саваду такой отпор, что он до конца жизни вздрагивать будет от каждого шороха. Мы ведь с тобой такие сильные и замечательные женщины, матери. А у тебя большое любящее сердце.

Она ничего не ответила. Только накрыла мою руку сухой ладонью и сжала ее.

Глава 6. Источник волшебной силы

– Не думала, что на старости лет меня ждут такие потрясения. Но может, так и было предначертано?

– Думаешь, я ожидала, что умру сразу после операции и попаду в другой мир? Будем просто жить и решать все проблемы по очереди. Как показал мой пример, выход есть, даже если ты умер. У меня уже созрели кое-какие планы на ближайшее будущее, правда, они требуют доработки, – произнесла я, загадочно понизив голос.

Кокордия бросила через плечо:

– Не думаешь ли ты в одиночку справиться с графом Савадом? Он очень богат, у него обширные связи.

Я улыбнулась, потому что впереди замаячил просвет. Или просто лучи солнца прокрались в комнату.

– Не в одиночку. Будем искать союзников. Я до сих пор не знаю, зачем этот негодяй наведывался в замок, такое чувство, что он охотник, а Олетта – его трофей. Просто как к себе домой притащился.

Очень неприятное чувство. Даже не за себя обидно, бог со мной, и не таких расфуфыренных петухов видала. А за бедную девочку.

– Понимаешь, он считает, что в своем праве. Алаис, мой сын, заключил договор с Савадом – Олетта должна была выйти за его младшего отпрыска. Такое предложение казалось Алаису выгодным, потому что никто не хотел иметь дел с опальным родом. Сначала все шло своим чередом, но постепенно граф начал наглеть, а мой сын… – Кокордия протяжно выдохнула и покачала головой. – У него не было твердого стержня. Слишком мягкий, слишком наивный, не умел просчитывать шаги наперед. То пашню нашу в аренду отдаст под пастбище, то лесопилку. А Савад просто мастер дурить и голову морочить.

– И что он к вам привязался?

Вот хоть убейте, не пойму я интриг власть имущих, а хапуг этих всегда терпеть не могла. Я выросла в простой рабоче-крестьянской семье, у нас каждый был друг, товарищ и брат. А тут трясутся над материальным, как Кощеи над златом.

– Аристократы – это пауки в банке. Все друг друга ненавидят, все злятся. Медленно, но верно набирают силу промышленники, те даже хуже аристократов. Вчерашние простолюдины! – Кокордия скривилась. – Никакого воспитания, а все туда же. В господа лезут.

Я вздохнула.

Лучше пока не рассказывать о своем происхождении, голубой кровью похвастаться не могу, зато есть другие достоинства. А Кокордия – графиня, проскальзывает у нее порой высокомерие, свойственное высшему классу.

– Ты явно жила другим укладом, ох и сложно тебе придется, иномирянка. Идет борьба. Если дашь слабину – сожрут и не подавятся. Земли Готаров всегда были привлекательны для соседей.

Она рассказывала, а я жадно впитывала каждую кроху информации. Сама понимала, что будет тяжело. Ну а что теперь, сидеть сложа лапки? Плакать в углу и сетовать на суровую долю?

Да я ведь жива! Жизнь – самый ценный дар.

– Кажется, я начинаю догадываться, – для лучшей работы мысли постучала себя по лбу указательным пальцем. Я волновалась, поэтому начала расхаживать туда-сюда по комнате. Разостланная кровать манила, но какой сон? – Олетте ведь, как каждой девушке, полагалось приданое. А не земля ли это?

– Олетте должны были отойти земли, на которых, если верить слухам, есть кое-что особенное.

Меня терзало любопытство, но я уговаривала себя не наседать на графиню. Кокордия время от времени подвисала, как старый компьютер. Уходила вглубь воспоминаний о прошлом. Столько долгих лет она держала все внутри: мысли, переживания, страхи. А ведь давно известно, что перед незнакомцем легче выговориться.

Мы же с ней почти не знаем друг друга.

– Наш край славится своими легендами. Есть поверье, что именно на землях Готаров кроется источник магической силы, и мой дед говорил – это правда. Он видел его своими глазами, когда был ребенком. Но потом пласты внутри земли сдвинулись, и источник пропал. Его следы затерялись в лесной глуши, даже старики не помнят его точное расположение, только примерное. Но это именно та территория, которая должна была стать приданым Олетты.

Я несколько секунд простояла в задумчивости, не зная, как относиться к словам Кокордии.

Для меня магия пока еще была чем-то чужеродным. И пусть в этом теле когда-то горело два дара, я не ощущала ничего особенного.