Каникулы в «Ландышах»

Рад же, напротив, довольно улыбнулся, тронул пальцем уголок губы и с новым приливом энергии рванул с места. Спать совсем не хотелось. Вернув мотоцикл под навес, он с непривычным энтузиазмом принялся за дело: достал ведро с водой, тряпки, средство для очистки. Надо было смыть с колес навоз, в который он въехал в темноте. Раньше такие мелочи могли всерьез испортить ему настроение на полдня. А сейчас – было все равно. Даже приятно. Он насвистывал под нос, работая тряпкой, и запах мятного зеленого средства смешивался со свежим дыханием утра.

С чашечкой кофе в руке на веранде появилась Марина Харитоновна. Она остановилась, окинула взглядом Рада, мотоцикл.

Рассвет играл в ее седых волосах и окрашивал пар от кофе в нежный, персиковый цвет.

– Ночная прогулка? – спросила она, не упрекая, а скорее констатируя факт. Ее голос был хрипловатым от утреннего сна.

Рад выпрямился, вытирая руки о тряпку.

– Ага. Встретил рассвет. Красиво было.

– Вижу. – Экономка сделала глоток кофе. – И транспортное средство тоже «встретило» что-то неопрятное.

Рад лишь рассмеялся.

– Ничего, отмоется.

Они помолчали. Марина Харитоновна изучающе смотрела на него. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что с Радом все хорошо. Даже больше, чем хорошо. С губ парня не сходила та самая легкая, почти неуловимая улыбка, которую не спутаешь ни с какой другой.

– Завтрак будет через полчаса, – наконец сказала она, поворачиваясь к двери. – И смой за собой эту… сельскохозяйственную грязь.

– Будет сделано!

Экономка задержалась на пороге, глядя, как солнце окончательно разливается по двору.

«Интересно, ночевала ли дома Есения? Хотя что мне ответит Рогнеда? Она засыпает рано и храпит до первой зорьки», – подумала про себя Марина Харитоновна, и уголки ее губ дрогнули.

Все складывалось именно так, как и должно.

За завтраком, отодвинув пустую тарелку, Марина Харитоновна разглядывала Рада.

– Нужно почистить фруктовый сад за домом, он совсем зарос, – заявила она, ставя чашку на блюдце с тихим звоном. – Спилить старые ветки, отметить гнилые деревья. Работы на весь день. Я попросила Игоря приехать и помочь. Вдвоем быстрее управитесь.

Рад лишь кивнул, доедая яичницу с ветчиной и хрустя золотистым тостом с маслом.

Он и сам видел это печальное зрелище – не сад, а кладбище яблонь, сгорбленных, крючковатых.

Через пару часов во двор с мягким рокотом въехал Игорь, но не на рабочей машине, а на стареньком уазике. Из багажника водитель стал выгружать видавший виды, но исправный арсенал: две советские бензопилы «Дружба» и «Урал» с потрескавшимися алюминиевыми корпусами, тяжелые ручные пилы-ножовки с крупными зубьями, секаторы, сучкорезы, несколько лопат с заточенными штыками и главное сокровище – длинный, похожий на копье лом и пара стальных ваг.

– Доброе утро, Марина Харитоновна! – густым басом поприветствовал он, замечая выходящую на крыльцо экономку.

– Доброе, – сухо ответила экономка, подавая ему стакан холодного лимонада. – Как там наши-то заграничные? Дали о себе знать?

Игорь жадно осушил половину стакана, вытер рукавом рот.

– Звонили вчера. Александр Леонидович все в тех же переговорах погряз. Алиса Викторовна, как я понял, уже вовсю виллы присматривает.

Экономка фыркнула, скрестив руки на груди.

– Конечно, это ее идея. Уж кто-кто, а Алиса Викторовна умеет устраиваться с комфортом да под жарким солнышком апельсины нюхает. Шефу лишь бы она была счастлива, он для нее и луну с неба готов достать.

– Ну, дело хозяйское, – философски заметил Игорь, допивая лимонад. – Им там виднее. Пойдемте наводить красоту.

Марина Харитоновна, сменив домашнее платье на спортивный костюм, вооружилась секатором. Рад как был в шортах и футболке, так и остался, крепко держа в одной руке бензопилу. Игорь, в штанах цвета хаки, высоких ботинках и майке, сложил остальное оборудование на тележку и подвез к месту работы.

Сад встретил их удушающим, сладковато-приторным запахом перезрелых яблок и гниющей древесины. Трава стояла по пояс, буйная и зеленая. Ветки старых яблонь, похожие на скрюченные пальцы, сплелись в колючий свод. Кое-где стволы были покрыты мшистой бахромой и наростами трутовиков, похожих на уши великанов.

Игорь с неодобрением цокнул языком, окидывая взглядом «поле битвы».

– Эх, запустили… Ну, давай, парень, начнем с малого. Видишь те, что совсем корявые, с дуплами? – Он ткнул пальцем в сторону нескольких мертвых яблонь. – Их под корень. Остальные – почистим, может, оживут. А вы Марина Харитоновна, осторожнее с секатором, не пораньтесь.

Работа закипела. Сначала завыли бензопилы. Пронзительный, яростный визг «Урала» Игоря, валившего целые деревья, смешивался с более высоким гулом «Дружбы» в руках Рада, снимавшего крупные сучья. Воздух наполнился едким запахом жженого масла и бензина. Под пилами с шипением сыпались опилки: желтые с живой коры и бурые, словно труха, из сердцевины гнилых стволов.

Сваленные деревья нужно было разделать. Тяжелые, мокрые от росы ветки рубили топором и оттаскивали в сторону, формируя будущий костер. Кряжистые стволы Игорь распиливал на чурбаки, чтобы позже расколоть на дрова.

Но главная битва была впереди – с корнями. Здесь бензопилы умолкали. В ход шли лопаты, лом и «ваги».