Безымянный горизонт. Книга 1

– Расскажи мне больше о своем мире, – попросил Укль, – я знаю, что уже спрашивал, но мне правда интересно. Сделай еще попытку.

Дарс слегка напрягся – а напрягаться сейчас совсем не хотелось. Подбирать слова, искать синонимы, да ещё после двух затяжек и в такой чудный вечер… Он бы предпочёл помолчать. Но, с другой стороны, лишняя разговорная практика никогда не повредит.

– Это сложно, – наконец произнес он севшим голосом.

Пришлось опять прокашляться.

– Это другая… – Дарс запнулся, осознав, что слово «планета» объяснить будет не так просто, – ээээ шар. Там, над нами, – Дарс запрокинул голову и указал пальцем вверх, в просветы между густыми кронами, – пустота, где много других… шаров.

Дарс говорил медленно, после каждого слова он делал продолжительную паузу, необходимую для того, чтобы подобрать, либо вспомнить следующее. Например, слово «космос» у пиласов вообще не существовало, и приходилось искать похожее по смыслу. И так было во всем. Общение пока что давалось ему с большим трудом и сейчас, опробовав, наконец, местный табак, Дарс почувствовал, что стало еще хуже.

– И мы на шаре? – спросил Укль, почесав правое бедро. – Помню, да… ты что-то такое уже говорил.

– Да, и мы. И я помню, что ты мне ответил на это, Укль.

– Мы сейчас на шаре? – Укль повернул голову к Дарсу и его широкий большой рот расплылся в улыбке.

Большие, широко посаженные глаза его были слегка прикрыты.

– Да, именно это, – тяжело выдохнул Дарс и после паузы добавил, – просто он очень большой. Очень.

Дарс уже не первый раз пытался объяснить Уклю суть мироздания, но всегда это заканчивалось одним и тем же.

– Иногда мне кажется, что ты в тайне куришь мрасату – очень много мрасаты, – произнес Укль, скосив на собеседника глаза. – Кстати, если ее выдержать в уманисе. Несколько дней. А затем выкурить. Можно увидеть вещи, которые не увидеть никак иначе! Главное не передержать! А то получится вуласа. До горшка можешь и не добежать!

Укль сдержанно засмеялся. Этот пилас вообще был довольно скуп на эмоции.

– Ну хорошо, – продолжил он, посерьезнев, – мы на шаре, в пустоте. Но почему шар не падает? Он за что-то подвешен?

– Нет… – Дарс снова напрягся, надеясь, что правильно понял сказанное, – все сложнее…

– Я очень люблю вюслы. Они тоже круглые. Но если их сбить палкой, они падают, – Укль не поленился и даже махнул рукой имитируя бросок палки, – почему так?

Дарс вопросительно посмотрел на Укля.

– Вюслы?

– Ты ел их две ночи назад, такие круглые…

– Да, понял.

Дарс вспомнил большой красный фрукт правильной округлой формы. Вкус ему не очень понравился. Слишком приторно-сладкий. Низза показала ему как правильно счищать корку, но он все равно весь измазался в оранжевой липкой мякоти.

В этот момент в калимассу подошли еще несколько пиласов.

– Каса уль, тиссула! – стали они вразнобой приветствовать Укля с Дарсом.

– Миса нуус, муаси, – ответил им Укль.

– Миса нуус, – вторил ему Дарс, слегка обернувшись и посмотрев на вновь прибывших.

«Каса уль» означало простое неформальное приветствие пиласов. «Миса нуус» же переводилось, примерно, как «теплый вечер» или «мягкая темнота». «Муаси» – «парни», «ребята». Ну и самое главное – «тиссула». Это слово переводилось как «управляющий лесом». На деле же Укль никаким лесом не управлял, разве что очень малой его частью – Аккибусом. Да, Укль был ни кем иным, как старостой этого поселения.

Подошедшие пиласы расселись позади и начали здороваться с остальными. Дарс, наконец, повернулся обратно к Уклю.

– Почему так? – повторил тот свой вопрос, слегка сощурившись и пристально глядя на Дарса.

Укль часто смотрел вот так. Создавалось ощущение что он смотрит с какой-то подозрительностью или недоверием. Возможно, так оно и было. Тем более сейчас, у него были все основания сомневаться в словах Дарса. Откуда ему было знать о космосе, о вселенной, о звездолетах. О гравитации, в конце концов. Он небо-то видит лишь в редких просветах между плотной листвой.

– Шары висят из-за… – Дарс крепко задумался, какой синоним можно подобрать слову «невесомость», – они висят в пустоте, потому что… нет других… более крупных предметов… которые их бы притягивали… как наш шар притягивает нас с тобой и вюслы.

Дарс выдохнул, закончив очень сложное предложение. Он не был уверен в том, что все сказал правильно, потому внимательно следил за реакцией Укля. Но тот сидел не двигаясь.

– Мне непонятно то что ты говоришь, – произнес он и снова затянулся из трубки.

Дарс молчал. Возникло чувство беспомощности. Что он мог сделать? Как объяснить такие вещи на языке, который он изучал о силы несколько месяцев.

– Твой шар такой же как этот? – не дождавшись реакции от Дарса, снова заговорил Укль.

– Нет, но он очень похож. Если бы он не был похож я бы здесь не выжил.

– Но когда мы тебя нашли ты умирал.

– Да… но я про другое… я про…

Дарс снова оказался в затруднительном положении. Как объяснить, что такое атмосфера?

– Бывают шары с высокой температурой, – произнес он после продолжительной паузы. – С другим воздухом, которым мы дышим. Где ты погибаешь сразу. Не от животных, которые там обитают… много разных причин…

Тут Дарс вспомнил про слизня и поведал Уклю о той жуткой встрече. Ранее, в общих чертах, он уже рассказывал о ней, но сейчас, настало время для деталей. К тому же ему просто захотелось увести разговор в сторону от астрономии и естественных наук.

– Тумаласа, – лениво произнес Укль, почесывая бок, когда Дарс наконец закончил мямлить, запинаться и мучительно хмурить брови, рассказывая свою историю, – он безвреден. Громко шумит, зовет вуса. Вуса глупые. Приходят и он их ест.

– Еще раз его увижу – не добегу до горшка, – попытался пошутить Дарс.

Укль улыбнулся.

– Их не надо бояться, – вновь махнул рукой Укль, – из их бульсы мы делаем это.

Укль указал на один из тех камней, с помощью которых высекал искру.

– Бульсы? – переспросил Дарс.

Укль немного нагнулся вперед и завел руку за спину указывая на что-то между лопаток.

– Бульса, – утвердительно сказал он.

«Раковина, понятно», – подумал Дарс.

– А вот талусы уже опаснее. Видишь талуса – беги. Талусы большие. Талусы страшные. Талусы убивают, – в голосе Укля, даже в таком расслабленном состоянии, Дарс почувствовал нотки тревоги. – Я думаю твоего тумаласа убил талус. Они часто нападают на них. Тумаласа медленные не всегда успевают спрятаться.

Укль на мгновение замолчал, уставившись куда-то в пустоту, словно воскрешая в памяти какие-то очень далекие воспоминания. И явно не совсем приятные.

– Но талусы не умеют забираться на деревья, – добавил он, неожиданно придя в себя, и повернувшись к Дарсу слегка улыбнулся.

– А как я могу узнать талуса? – поинтересовался Дарс.

– Узнаешь, – усмехнулся Укль и выпустил облако голубоватого дыма, – и возможно это будет последним что ты увидишь.

Дарс протянул руку и взял у Укля трубку. Глубоко затянувшись, он откинулся назад и лег на пол, заложив руки за голову.

Сумрак уже практически полностью окутал лес и поселение пиласов. Последние его обитатели поднимались друг за другом по веревкам и разбредались по своим выдолбленным в деревьях дуплам. Каждый из них тащил за спиной большой мешок с поклажей. На этой высоте, развалившись на полу беседки, Дарс уже не видел их, но слышал возню, разговоры, шлепанье десятков ступней по протоптанной коре или скрипучим доскам. Поселение постепенно готовилось ко сну. Позади них по-прежнему негромко беседовали несколько пиласов, раскуривая и передавай друг другу трубки. Изредка среди их компании раздавался громкий смех и Дарс невольно кривился: к этому смеху он так и не смог привыкнуть.

Темные буркала жилищ теперь уже не выглядели таковыми – флюоресцирующие растения внутри освещали пространство, и снаружи дупла превращали деревья в новогодние ёлки, обвешенные цветастыми, пусть и не слишком яркими гирляндами. Выглядело это просто волшебно. Дарс любил вечерами сидеть на пороге своего жилища и наблюдать, как вокруг одна за другой гаснут «лампочки», когда пиласы накрывали светильники-растения перед сном, чтобы те не тревожили их покой.

Сейчас уже почти никто не обращал на Дарса внимания. Пиласы постепенно привыкли к чужаку, хотя по-прежнему и сторонились его. Укль как-то объяснил, что на самом деле те просто не понимали его. Они не испытывали враждебности, но им не очень нравилось, что он побывал у Валиса Маль. Что он видел то, чего не могли видеть они. И что самое главное – вернулся обратно. Для них это было священным местом. Местом, где никогда ранее не ступала нога ни одного из них, не говоря уж о чужаках. И, по сути, они просто не понимали, как реагировать на подобное осквернение святыни. Возможно лишь только авторитет Укля и его расположение к Дарсу, несколько снижали градус их беспокойства.

Где-то внизу, вне поля зрения, заскрипел подъемник. Видимо, сегодня пиласы загнали крупного зверя. Утром, после завтрака, Дарс слышал, как некоторые мужчины обсуждали предстоящую охоту. К счастью для него, жители леса питались не только насекомыми и фруктами. А поскольку и огонь им был знаком, Дарс мог попробовать жареное мясо – настоящее пиршество для него!

– Завтра будет мясо, – как будто прочитав его мысли, заявил Укль.

– Вы сегодня на кого-то охотились?

– Да. Загнали алаиса. Утром женщины будут готовить. Я знаю, что ты любишь мясо. А насекомых – нет. Низза мне постоянно об этом говорит…

– Я думаю, что уже готов спуститься вниз, – вдруг выпалил Дарс, озвучив давно зревшую в его голове мысль.

– Зачем? – удивился Укль.

– Ну… хотелось бы как-то помогать вам. Я здесь сижу целыми днями пока вы трудитесь. Я очень благодарен вам за все. Тебе и Низзе. Да и всем остальным. Чувствую, что многие терпят меня. Не так как вы… ну и может это как-то изменит их отношение…

Укль повернулся в его сторону и смерил странным его взглядом.

– Они просто еще не понимают…

– Не понимают чего?

– Того, что бесконечно это продолжаться не может…

Дарс ничего не сказал, вопросительно уставившись на Укля.

– Но я тебя услышал, Дарс. Пожалуй, я найду чем тебя занять.

– О чем ты Укль?

– Всему свое время… ты узнаешь, когда оно придет.

Дарс разочарованно вздохнул, но спорить не стал.

– Завтра пойдем собирать вокасу, – как-то особо энергично произнес Укль, – и ты, если желаешь, если уверен что готов, можешь пойти с нами.

– Это было бы отлично! – воскликнул Дарс, все же испытывая несколько противоречивые чувства.

– Ну хорошо, – вздохнул Укль.

В его голосе так же сквозила некоторая неуверенность.

– А что такое вокасса?

– Вокасса добывается их фусса. С ней дерево лучше горит. Там ничего сложного. Меня больше беспокоит Низза. Она однозначно будет против…

– Почему? Против моего спуска к поверхности?

– Да. Она волнуется. Низза – алласи. Нам их не понять.

Укль с улыбкой протянул Дарсу трубку, но тот оказался. Его и так уже изрядно разморило, а еще предстояла обратная дорога по темным лестницам, мостикам и дорожкам, с которых вниз лететь довольно высоко.

Алласи на чуйсу означало «женщина». Дарс не сразу вспомнил это.

– А почему у вас с Низзой нет детей? – вдруг решил поинтересоваться он.

Этот вопрос пришел ему в голову как-то спонтанно. И едва задав его, Бардин сразу же пожалел об этом.

Укль как будто даже вздрогнул от неожиданности. Рука с длинной трубкой замерла на долю секунды, приостановив движение, но всего лишь на мгновение. Затем Укль сделал длинную, даже, пожалуй, слишком, затяжку. Выпустив изо рта густой дым, пилас медленно повернул голову к Дарсу.

– Воля Валиса Маль, – просто ответил он и, отвернувшись обратно, добавил, – А ты Дарс? У тебя есть дети?

– Есть дочь… то есть нет… была. Умерла. Не знаю, правда, чья это воля… – как-то глупо улыбнулся Дарс, почувствовать себя крайне неловко.

– Валиса Маль ведает… – ответил Укль.

Наступила пауза. Дарс изо всех сил пытался придумать, как сменить тему, но мысли никак не складывались.

– Сын, – неожиданно, не глядя на собеседника, сказал Укль, – тоже – был. Давно. Мне неприятно об этом говорить.

– Хорошо, – с пониманием ответил Дарс.

Укль попытался снова затянуться, но по всей видимости мрасата уже вся выгорела. Он заглянул в отверстие и, несколько раз ударив трубкой о перила, высыпал пепел.

– Пойдем спать, – произнес он, вяло поднимаясь, – если ты не передумал, завтра у тебя будет непростой день.

– Конечно не передумал!

Дарс поднялся следом. Укль прошел мимо него и лениво побрел по мостику к дереву. Некоторые из сидевших в калимассе пиласов обернулись и махнули ему.

– Мисса нуус, тиссула.

– Мисса нуус, муаси, – не оборачиваясь, махнул им в ответ Укль.

– Мисса нуус, – невнятно буркнул Дарс и поспешил вслед за Уклем покинуть калимассу.

Ступив на мостик, Дарс почувствовал, как его пошатнуло. Он резко остановился и схватился за протянутые тросы. «Сейчас не хватало только свалиться с дерева по «обкурке» – мелькнула у него в голове мысль. На всякий случай он присел. Голова предательски кружилась.

– Может тебя проводить до дома, – поинтересовался Укль, обернувшись.

– Все хорошо, не надо. Мисса нуус, Укль.

Укль промолчал, вновь задумавшись над чем-то.

– Завтра, возможно, тебе будут задавать вопросы про Валиса Маль, – вдруг сказал он. – Я бы попросил тебя не поддерживать подобные беседы. Для моих сородичей это трудная тема.

– Я понял тебя, – ответил Дарс.

– Твое головокружение, скоро пройдет, – повторил Укль. – Мисса нуус.

Схватившись за боковые грядки лестницы, Укль стал уверенно спускаться. Не прошло и нескольких секунд, как тиссула скрылся из виду.

Дарс немного посидел на гладких, отполированных до блеска досках. Ветер слегка раскачивал навесной мостик. Здесь ему лучше точно не станет. Осторожно поднявшись и держась за тросы Дарс быстро пошел вперед. Стараясь не смотреть вниз, он схватился за ту же лестницу, по которой минуту назад спускался Укль и осторожно последовал за ним. Он уже гораздо увереннее себя чувствовал на этой высоте, у него не кружилась голова, не дрожали коленки, и он прекрасно знал дорогу обратно. Но опустившаяся на лес темнота, все же могла внести свои коррективы. Поэтому терять концентрацию ни в коем случае было нельзя.

Спустившись на платформу ниже, Дарс посмотрел вслед уходящему пиласу. Укль ловко, уверенно шел по мостикам и платформам, резко спрыгивая на висячие лестницы и вскоре скрылся из виду среди переплетений ветвей. Дарс постоял немного, наблюдая, как огни поселения один за другим меркнут, растворяясь в сумраке, а затем, наконец, направился к своему дому.

10

Эту ночь Бардин спал беспокойнее обычного. Мысли о грядущем спуске на поверхность мешали ему расслабиться, заставляя прокручивать в голове возможные варианты развития событий. В безуспешных попытках уснуть он даже выходил наружу, посидеть у входа, послушать ночной лес, в надежде обрести, наконец, утерянное спокойствие. Мерзкий стрекот лурды – того самого насекомого, что не раз лишало его сна, – проникал глубоко в черепную коробку, но сейчас, далеко не этот противный звук, был главным возмутителем спокойствия.

Укль разбудил его, когда снаружи было уже светло. Пилас стоял внутри его комнаты и как-то бесстрастно смотрел на тяжело продирающего глаза Дарса.

– Ты выглядишь плохо, – произнес Укль, бросив на пол какой-то мешок.

– Бывало и хуже, – выдавил из себя Дарс, сев на своей подстилке и положив руки на согнутые колени.

– Все уже ждут внизу. Вот твой мешок для фусса и вуски. Надеюсь, они подойдут. В мешке меч и самострел. Они тебе вряд ли понадобятся, но лучше быть готовым. Поторопись, если не передумал.

– Я сейчас буду, – с готовностью кивнул Дарс, – нет не передумал.

Укль кивнул в ответ и вышел. Он был в полном обмундировании. Тот же самострел за спиной, небольшой меч на поясе и легкие кожаные вуски, которые пиласы одевали только спускаясь с деревьев. По сути, вуски представляли собой не более чем толстый кусок кожи с жесткой подкладкой, грубо сшитые по форме ступни. Что-то вроде мокасин.

Не вставая с лежака, Дарс протянул руку и взял левый. Приложив его к своей ступне, он с удивлением понял, что размер подходил. Ни дать ни взять – сорок первый. Даже форма ступни его. У пиласов же они были более широкие, четырехпалые. А пальцы, толстые, как сардельки и вовсе расходились веером. А еще кожа на подошве хоть и не имела шерсти, но была очень жесткая и грубая.

Дарс обулся в вуски и встал. Чуда не случилось. Как эта обувь выглядела, примерно так же она ощущалась на ногах. Удобством здесь и не пахло. Не сделав еще ни одного шага, Дарс уже понял, что эти вуски – настоящая фабрика по производству мозолей. И как бы ему не хотелось выразить Уклю, а скорее всего Низзе, свою благодарность за заботу и потраченные усилия, он решительно снял вуски и отставил их в сторону. Даже если бы сейчас в углу не стояли его старые ботинки, он бы ни за что никуда не пошел в этой недружелюбной для его нежной кожи обуви.

Следом, Дарс изучил большой мешок, прошитый крепкой бечевкой. От мешка исходил такой неприятный запах, что, раскрыв его, он тут же об этом пожалел. Изнутри пахнуло настолько тошнотворно, что его чуть не вырвало. Задержав дыхание и брезгливо скривившись, он как можно быстрее достал изнутри короткий меч с арбалетом и мгновенно затянул мешок обратно.

Никогда раньше ему не приходилось держать в руках оружие пиласов. Меч был довольно короткий, и его вполне можно было назвать просто длинным ножом или, скорее даже миниатюрной саблей, ибо лезвие было кривым и широким, с мелкими грубыми зазубринами. К острию лезвие расширялось, а крестовина была прямой и довольно простой, без особых изысков. Ну и само лезвие хоть и выглядело острым, но, по всей видимости, уже не мало повидало на своем веку.

Вообще Дарс весьма посредственно разбирался в холодном оружии. Да и чего греха таить – в любом оружии в принципе. А уж из арбалетов не стрелял тем более. Но, покрутив это чудо инженерной мысли в руках, Дарс пришел к выводу, что, если понадобится, пустить болт куда-то в сторону цели вполне сможет. Не белке в глаз, но все же.

Дарс зарядил самострел и, прицелившись, поводил им из стороны в сторону, словно выслеживая воображаемую жертву. Затем, полностью удовлетворенный своими успехами, он повесил арбалет за спину, с трудом застегнул на поясе ремень с саблей и встал. Облачившись в свои удобные ботинки, он закинул мешок за спину, и, стараясь не думать о запахе, вышел наружу.

Укль стоял неподалеку и разговаривал с каким-то пиласом. Кажется его звали Пикка.

Несколько дней назад Дарс был свидетелем траурной церемонии, во время которой и увидел впервые этого пиласа. Пикка, вместе с еще несколькими мужчинами нес тело своей матери, умершей от продолжительной болезни. Нес в очень странном гробу, который назывался «тураса», или, в перевод с чуйсу, «тесная клетка». Это был немного жутковатый ритуал, во время которого пиласы спускали своих умерших с деревьев на подъемнике и относили куда-то далеко, в часть леса именуемого Урус иль иссула. Укль называл эту странную церемонию «дорогой к вечности».

Дарс хорошо запомнил, что никто тогда не плакал и не проявлял эмоций. Лишь женщины распевали заунывную и довольно мрачную песню, пока тело с матерью Пикки спускали по множественным ярусам этого поселения.

Песнопения в целом были весьма характерны для этого народа. Дарс не раз по вечерам заслушивался хором десятков женских голосов. Разумеется, не таких мрачных, как в день прощания с матерью Пикки. В песнях практически не было слов, только протяжные завывания с постоянной сменой тональности. Начинаясь с самых низов, тихо, едва слышно, звуки, с постепенно нарастающей громкостью, разливались по вечернему небу.

– Зеленой травы и светлого леса, – произнес Дарс приветствие, остановившись перед пиласами.

Пикка повернулся к нему и, смерив внимательным взглядом, скривился в ухмылке.

– Чосса, – негромко произнес он, – Вечного сияния Валиса Маль…

«Чосса» на языке пиласов означало что-то вроде чужака или нежданного гостя. Дарсу частенько приходилось слышать за своей спиной именно это слово.

– У него мешок и оружие? – с удивлением поинтересовался Пикка, обращаясь к Уклю. – Он что идет с нами?

– Да, Дарсу пора ощутить поверхность под ногами.

– Твоя воля, тисула, – смиренно ответил Пикка, а затем добавил что-то быстро и негромко.

Дарс уже более-менее понимал простые фразы и обороты речи, но, когда пиласы говорили невнятно, или использовали редкие слова и термины, он терялся. Равно как и сейчас.

– Все будет хорошо, – коротко ответил Укль и, как всегда дружелюбно взглянул на Дарса.

Пикка был крепкий и довольно высокий пилас. На пол головы выше Укля, но почти на голову ниже Дарса. Среди своих он, однозначно слыл настоящим великаном. Его дреды, такие же как и у Укля, были несколько длиннее и имели значительно более светлый оттенок. А еще он собирал их сзади в пучок, перетягивая бечевкой, что крайне редко встречалось среди пиласов.

– Пора, – констатировал Укль, по большей части обращаясь к Дарсу.

Тот кивнул, и они втроем пошли к центру поселения, откуда пиласы обычно спускались к поверхности.

Пока они шли, Пикка, то и дело косился в сторону Дарса, стараясь делать это как можно незаметнее. Получалось у него плохо и Дарс чувствовал себя немного неуютно.

– Ты не одел вуски, – наконец, нарушил молчание Укль, – не подошли? Низза старалась.

– Вуски прекрасные, но… я привык к своей обуви… – пробормотал Дарс, – пожалуйста, поблагодари Низзу от меня!

– Чосса смешно говорит, – ухмыльнулся Пикка, – как ты его так быстро научил? Скажи «путаса» – он повернулся к Дарсу, радостно скалясь, – он же знает это слово? – снова посмотрел он на Укля.

– Пикка, прекрати, – ответил тиссула и улыбнулся. – Он подшучивает над тобой, не обращай внимание. Пикка – болтун.

Первый на ступени встал Пикка. Перекинув лямки вещевого мешка через плечи, он очень быстро и ловко начал свой спуск. Молодой пилас чередовал перебирание ногами по деревянным ступеням, с обычным соскальзыванием по веревочным грядкам, едва касаясь ногами самого дерева, чиркая по коре скользкой подошвой. Внизу их уже ждали с десяток пиласов, рассевшихся на земле среди огромных толстых корней.

Дарс зачарованно смотрел за ловкими движениями Пикки, пока Укль не ткнул его в спину.

– Теперь ты. Страшно?

Он так увлёкся наблюдением, что на мгновение забыл о том, что под ними почти десять метров высоты.

– Нет не страшно, – соврал Дарс и, крепко ухватившись за веревки, начал спускаться.

– Не упади мне на голову, чосса, – раздался внизу голос Пикка.

Коснувшись наконец земли, Дарс отпустил лестницу и повернулся. На него не отрываясь смотрели одиннадцать пар черных больших глаз. Пусть некоторые лица и казались ему знакомыми, никого из этой группы пиласов он не знал.

– Зеленой травы и светлого леса, – поприветствовал он присутствующих.

Некоторые ответили на его приветствие, а кто-то промолчал, лишь коротко кивнув.

– С нами пойдет Дарс.

Укль остановился рядом с Бардиным и осмотрел собравшихся.

– И зачем нам этот чосса? – поинтересовался один из пиласов, сидевших на земле и ковырявший в ней своим кривым мечом. – Мешаться будет.

– А он полезет в нору? – усмехнулся другой. – Тогда я не против.

Дарс посмотрел на Укля.

– Какую еще нору?

– Нет он не полезет в нору, Патас, – спокойно ответил тиссула, – но он хочет помочь. Научим его добывать фусс.

Раздались негромкие смешки.

– Вы как хотите, – буркнул Патас, развалившись на торчащем из земли корне, – а я лазал в прошлый ухс, и в позапрошлый тоже. Надоело.

Он был невысокого роста и по сравнению с остальными обладал довольно тщедушной комплекцией. Но по его беспечной, праздной позе создавалось впечатление, что цену он себе явно знал.

– Вон Лусти сказал, что не прочь меня подменить в этот раз, – продолжил он.

Голос у него был высокий и звонкий.

– Эй, я такого не говорил! – возмутился один из пиласов.

– Ты сказал что с радостью…

– Не цепляйся к словам! Я больше тебя…

– Ты прекрасно поместишься, ты меня выше всего на ладонь!..

– Все, заканчивай представление, Патас, – спокойно и даже где-то буднично прервал его Укль.

Невысокий пилас опять что-то пробурчал, но Дарс ничего не понял. Из услышанного лишь только словосочетание «вульса фусс» было ему знакомо. Укль иногда произносил его, когда мрасата неожиданно тухла в трубке. Похоже это было какое-то местное ругательство.

– Ладно, выдвигаемся, – громко произнес Укль и пиласы лениво стали подниматься. – Икуль и Лусти идете первыми. Мы за вами.